НЕМЕЗИДА-13

Немезида – в древнегреческой мифологии богиня возмездия, карающая за нарушение закона.

Как это было…

      Ночь. Улица. Люди в форме.       Лето. Беззвучно трепещет полосатая лента оцепления на ветру. Наличие автоматов и странной черно-серо-синей формы не позволяют заподозрить в присутствующих полиции. Тяжелая тишина повисла на лишенной освещения улице.       – Мы вызвали Чистильщиков, – говорит один в форме, прикрывая нос ладонью. – Никто не должен это увидеть…       Лейтенант рядом с ним также закрывается рукавом – дышать просто невозможно, одуряющий запах крови норовит залезть в нос и глотку, вызывая в желудке дрожь.       – Как вы, лейтенант?       – Нормально… Автора ожидает та же участь…       Лейтенант указывает на черноволосую красавицу, подвешенную к ближайшему фонарному столбу на собственных внутренностях как марионетку. На лице – бесконечное счастье, одежда разбросана и пропитана кровью. Над конечностями явно поработали бродячие животные. Люди устало отмахиваются от назойливых мух.       Совершенно бесшумно к месту происшествия подъезжает три одинаковых черных фургона. Группа в серых комбинезонах безразлично смотрят на труп. Наконец между ними показывается девочка лет девяти. Осторожно переступая в кружевной юбке, малопригодной для неистового лета, она подходит к красавице, кладет руку на лицо мертвой и закрывает той глаза. Лужи крови, море безразличия и мухи…       Страшная сказка.       Между тем куколка берет протянутый планшет, ставит подпись и рисует на обороте бланка лицо – фоторобот.       – Немезида-13, – тихо произносит она. – Объект сдал. Всем удачи.       Под сопровождением нескольких охранников куколка скрывается в одном из фургонов. Оставшиеся в комбинезонах – Чистильщики – начинают свою грязную работенку...       Его, Рикарда Флэтгарда, послали захватить новое оружие русских, перевозимое по городу в бронированном фургоне с соответствующим эскортом. Он пошел. Пошел, заплатил, завалил и захватил. Но вместо таинственной НЕМЕЗИДЫ перед ним оказалась девчушка лет восьми в темной кофте и кружевной юбке. Особенно поразили его тогда белейшие перчатки на ее руках и несчастное лицо.       Небольшой отряд в его подчинении видел то же, что и он. Ошибки быть не могло. А для похищенного среди ночи компанией бритоголовых мужиков посреди мертвых тел и луж крови ребенка она вела себя подозрительно спокойно.       Помогла профессиональная реакция – он успел обернуться и страшной силы удар швырнул его в сторону как куклу. Короткие, едва слышные автоматные очереди скосили остальных.       …Тонкие ручонки обхватили его шею, и он скользнул в джип. Взвизгнули покрышки, ночная бойня осталась далеко позади. Бесценное сокровище безмятежно сопело в его руках.       – Прости, что так поздно.       Охрана по бокам безразлично глядела в окна, и только водитель бросал в его сторону косые взгляды. У него на лбу были написаны все похабные мыслишки. Да и шут с ним, с водилой! Он, дурак, еще просто не знает, что чем регулярней эти встречи, тем внушительней премии! Сокровище и отпускать-то страшно – не имея цены, оно было бродячим и все норовило куда-то деться.       Он, коварный Диггер, пробовал запирать сокровище в кабинете на третьем этаже с решетками на окнах и охраной по всему периметру – все было бестолку. Сокровище ускользало, словно сквозь пальцы вода.       Сокровище было востребованным – его постоянно похищали, оно само сбегало, и его крали вновь… Тогда он мчался девчушке на помощь как сейчас. После малышка ненадолго задерживалась в гостях, чтобы сунуть нос в его темные делишки и вновь исчезнуть – сокровище не любило оставаться в долгу.       Пальчики в белой перчатке царапнули его плечо. Первой мыслью было, конечно, перехватить детскую ладошку, отбросить подальше от себя. Он-то хорошо знал, на что была способна эта кроха. Когда он вспоминал, его охватывал животный ужас.       Выбравшись из машины, она тут же спряталась Диггеру за спину, словно и в самом деле была маленьким перепуганным ребенком.       Ведьма.       Чтобы никто не заподозрил его страха, Диггер подхватил девчушку на руки. Малышка не возражала. Она только обернулась на мгновение сказать водиле с улыбкой «пиф-паф». Водила не успел еще подобрать с земли отвисшую челюсть, а понятливая охрана уже волокла его в ближайший подвал на допрос с пристрастием – она уже привыкла к подобным девичьим намекам.       В кабинете сокровище соскользнуло на пол.       – Спасибо, что помог, Ди.       – Всегда к твоим услугам! Может, поведаешь, что делала в компании таких серьезных парней?       Сокровище игриво пропело:       – Сек-рет!       …Впервые он столкнулся с ней после очередной бандитской перестрелки, когда искал одну вещь. Сокровище тогда сидело на полу в наручниках и с кровоподтеком на виске. Диггер настолько был поражен измученным видом малышки, ее изодранным кукольным платьицем, что все, что он смог из себя выдавить, это «как тебя зовут?». Сокровище не отозвалось. А когда он потянулся к наручникам, вдруг произнесло неожиданно твердо: «Не тронь меня». Но он тогда еще ровным счетом ничего не знал… Земля ушла из-под его ног, едва он взялся за неприкрытое перчаткой запястье малютки.       Он тогда едва заставил себя отпустить ее руку – сердце билось как ненормальное, а его самого колотило от ужаса. А когда он понял, что вновь должен дотронуться до нее, ужас парализовал все тело.       «Не тронь меня, – повторила малютка. – Этой вещи здесь нет».       Он пересилил себя, освободил сокровище от оков. Зачем – сам не знал, но отчаянно боролся с пронизывающим страхом, убеждал, что «неправильно бросать малютку на растерзание». Кому именно – не важно. Важно то, что после освобождения он окончательно потерял власть над телом. А сокровище присело на корточки у залитого кровью трупа не то охранника, не то мучителя, коснулась застывшего лица кончиками пальцев. Мертвец словно дрогнул под детской рукой. А куколка в кружевном платьице с безразличием закрыла трупу глаза, забрала пистолет из кобуры. «Идем» – сказала Диггеру крошка.       С тех пор прошло восемь лет, а сокровище осталось той же девчушкой лет восьми в дурацких кружевных платьицах. Ему так и не удалось выяснить ни ее имени, ни возраста. Крохи, даже отдаленно похожей на нее, никогда не существовало в этом мире.       Это когда он такой фигней страдал?!       Ведьма.       Диггер высыпал на низенький журнальный столик ворох деловых бумаг. Лишь на часть этих бумажек можно было скупить под снос полпитера в самом что ни есть историческом районе. Сокровище же без особого интереса ворошила кучу рукой. Безумно дорогие бумаги, договора летели на пол, сминаясь и мягко шурша… У Диггера чуть сердце не остановилось, когда девчушка ступила на бумаги, точно не заметив.       Девчушка положила стопочку выбранных ею бумаг на стол, а через мгновение у него зубы свело от бабского прозвища:       – Диди… – Сколько раз он ей уже повторял!.. – Ты не перестаешь меня удивлять.       Сокровище с неподдельным изумлением смотрела на забытый в спешке отъезда журнал с голыми девицами. Опознав журнальчик, Диггер тут же убрал его в ящик стола. Девчушка проводила печатное издание долгим взглядом.       – Скоро полтинник стукнет, Диди, а все туда же… прям как мальчик.       Пока он подсчитывал потери, сокровище превратило биржевую сводку в зебру ядовито-розовым фломастером – такого у него точно не было. Свою часть работы она выполнила. Теперь дело за ним.       Диггер бросил на стол кредитку.       – Твоя доля.       Малышка зубами стащила с левой руки перчатку, взвесила карточку в руке. Черные линии заковыристого рисунка на коже соприкоснулись с пластиком, словно дрогнули.       – Какая щедрость… Продажа акций становится все прибыльней?       Позади бесшумно распахнулась дверь. Вошел охранник. В его руках была ваза с букетом чайных роз – ее любимых – и плюшевый заяц в половину ее роста. Охранник продемонстрировал неприметные лямки и молнию – заяц был рюкзаком. Девчушка в искреннем восторге захлопала в ладоши.       Сокровище вдруг поймала парня за рукав, шепнула пару слов.       – Босс… Вам пора на перевязку.       Ведьма, как она узнала?!       Ведьма…       По-прежнему сохраняя невозмутимый вид – никто не должен знать! – он вышел. Охранник тем временем отвлек сокровище развеселой игрой. Снаружи запертая дверь охранялась.       Охрана уже не задавалась вопросами – задержать куколку значило добыть щедрую прибавку к и так нескромной зарплате.       Ну, как ты исчезнешь на этот раз?       …После очередной бинтотерапии Диггер вздумал покурить. Он обыскал весь пиджак, но пачка сигарет исчезла без следа.       Вот как… Удрала, значит.       Ведьма.       Следом вломился охранник. В крайне взволнованном состоянии он потребовал не то йодик, не то бинтик, а может все и сразу. С его слов Диггер понял, что девчонка до крови оцарапала руку о розу и ей требуется срочная медицинская помощь.       Дурак.       Разумеется по их возвращению кабинет был пуст. Исчезло всякое напоминание о присутствии сокровища, только изрядно ополовиненный стебель чайной розы остался у вазы да горстка шипов. И ни капли крови. А охранник у входа как стоял, так и стоит.       Бесполезно злиться, он уже не мальчик, чтобы после каждого ее побега охрану распускать-собирать.       В следующий раз она точно от него не уйдет.       …Максим Сергеевич тоскливо присел на чугунную трубу непонятного предназначения и закурил. Чердак, оказавшийся больше его ожиданий, встретил его мелким строительным мусором на полу, сухим прогретым воздухом и неожиданным простором. Простора с лихвой хватило бы на двухэтажную квартиру. Однако цены на застройку чердака в последнее время кусались особенно сильно, поэтому вместо красивой мечты здесь поселились наркоманы да буйные подростки. Регулярные встречи последних заставляли весь дом вздрагивать от пьяных песнопений. По словам Анютки, зимой к ним еще и бомжи забегали на огонек, и тогда весь подъезд пропитывался стойким запахом помойки, а квартиры штурмовали полчища почти ручных тараканов и крыс.       Жильцы дома пытались бороться со всей этой напастью – вешали замки, заколачивали чердачные окна и двери, не скупились на стальную дверь и стройматериалы. Наркоманы с бомжами обижались, заполоняли подъезды. А потом приходили подростки, и все проблемы устранялись с помощью ножовки и лома. Все собранные доски детишки демонстративно складывали в углу, чтобы самим, боже упаси, в разгаре веселья потом не навернуться.       Кудесник вздохнул.       Еще вчера вечером он напал на след Диггера и убил на него кучу времени, чтобы в конце концов выяснить, что его дурила простая охрана. Сам Диггер внезапно уехал на внеочередную встречу. Бизнес разыскиваемого лица вряд ли можно было назвать легальным, но Диггер проходил свидетелем по очередному крупному делу. Поимка гада помогла бы сдвинуть дело с мертвой точки.       Вновь найденный свидетель торопливо бежал с вечеринки и даже умудрился его подстрелить: пуля лишь задела бок, но было море крови и боли.       При задержании надо будет ему это припомнить.       Его, раненного, подобрала Анютка, возвращавшаяся с парнем после полуночной дискотеки. Отсутствие родителей Анютки позволило ему расположиться у нее на всю ночь и даже получить примитивную первую помощь. Сначала Максим Сергеевич не понял, почему его бывшая подопечная просто не отправила его на такси до дома или базы, но после торжественного вручения молотка с горстью гвоздей под окончание завтрака он все же задумался, почему не уехал сам. Малышка надеялась руками наставника заделать недавно взломанное слуховое окошко на чердаке.       Стервоза.       Прикурив новую сигарету, Макс уловил краем глаза странное движение. Он посветил фонариком в дальний угол и обнаружил собранные подростками доски. Предполагаемой крысы или мыши там не оказалось. А потом выросший перед ним темный силуэт ударом в лицо отправил его досматривать утренние сны.       Из объятий Морфея его вырвала Анютка приветливым тычком в ребра.       – Але, болезный! Пора встаньки-встаньки!       Макс со скрипом сел. В боку мучительно ёкнуло, голова покружилась и перестала. Перед глазами всплыла давешняя фигура.       – С чердака никто не выходил?       Анютка задумчиво присела перед ним на корточки.       – Выходил. Рослый такой, рожа небритая, кирпичом, в камуфляже. На плече винтовка. Тебя спрашивал, – добавила она помолчав.       Макс рассерженно отмахнулся, пощупал лицо на предмет травм – должно же быть что-то такое, от чего он вырубился! Но даже синяка найти не удалось. К слову, он и самого удара не помнил.       – Слушай, – вздохнула Сапина, – может, у тебя мозг как-то со шкурой связан? Там дырка, и в голове того… непорядок…       – Сапина!!       Макс замолчал.       – Что, о мудрейший из мудрых?       Как «что»? Скажет, что напали – засмеет, зараза. Дескать, всякая мелочь сбивает тебя с ног, старичок… Похоже, он уже ни на что не годен.       – Достали меня твои закидоны, язвилка. Тащи доски, будем вашим тинэйджерам жизнь усложнять…       С выражением лица «гад и эксплуататор» Анютка стала подтаскивать стройматериал. На самом деле она и в мыслях ворчать не собиралась. Это и было странно.       Уже спускаясь с чердака, он все же спросил:       – А где родители?       – На даче. С бабушкой, это ее квартира. Или ты забыл? Мама бы волком выла, сидя в этих четырех стенах.       Стервоза ты мелкая, склеротика из учителя делаешь, да?!       – …Как Эля? Целую вечность о ней ничего не слышала! Потому что ты мне ничего не рассказываешь! Скоро пополнение-то, пень ты бесчувственный?       Скоро… И от роли неопытного папаши он не в восторге. Как же, всегда на коне, а тут… Что делать-то, блин?!       – Да не трясись так, как папашей чадушко назовет, отцовский инстинкт сам на место встанет. Зуб даю.       Макс замер и пошарился по карманам – постоянно нервничая, он смолил без остановки. Совсем недавно начатая пачка исчезла без следа.       – Чо потерял?       – Сигареты… Наверху оставил, что ли…       Сапина невозмутимо протянула ему пачку – нечто розовое и в цветочек. Дамское.       – И-издеваешься?!       – Напротив. От всего сердца так сказать. Но если брезгуешь…       Пачка быстро перекочевала к нему в карман. Не дай бог увидит кто – засмеют же, гады.       – Ма-акс, – протянула компьютерная маньячка изрядно поотстав, – ты кое-что забыл.       «Спасибо» – неразборчиво буркнул он. Организм настойчиво требовал новую порцию никотина и кофе, а это означало определенную задержку, за которую старик с него потом три шкуры спустит.       Сапина беззвучно выросла перед ним.       – Не то. Ты должен был сказать «курить вредно» или что-то в этом духе. Ну же, Кудесник, не куксись! Старика я уже предупредила, знала, что позвонить забудешь. Вызвала Дональда, он тебя подбросит. Как будет подъезжать, позвонит.       Господи… Спасибо тебе за ассистента… пусть и бывшего…       Вздохнув, Макс привалился спиной к обшарпанной стене. Анютка вцепилась ему в рубашку.       – Макс, Макс! Не молчи, разговаривай со мной!       – Я… мне… Я в порядке, Ань, успокойся…       – Может, помочь чем надо?       – Диггера мне найдешь?       Когда-то, очень-очень давно, в сотрудничестве с местными властями ему удалось прижать одну группировку. Тогда ушел только один – тот, что вскоре получит имя Диггер. Диггером он, кстати, стал из-за любви к подземке и вандализма в духе «здесь был Вася». По юности он не только автографы малевал, но и прихватывал с собой что-то мало-мальски ценное на память.       …Тонкая сигаретка обожгла ему пальцы, истлев до фильтра. Макс досадливо поморщился. Анютка стояла рядом, пристально глядя в глаза.       – Ты чего?       – Это ты чего? Вечно куда-то улетаешь! А я здесь уже пять минут стою!       – Нашла что-то?       – Мажет быть, – Анютка гордо отвернулась. В ее руке прошелестело несколько бумажек. – Старик звонил.       На чердаке что-то негромко шарахнуло, стояк древней чугунной батареи дрогнул под невидимым напором. Тихо прошуршали по полу кусочки штукатурки.       – У, гады! Им что, там всем медом намазано и шоколадом насыпано, да?!       Минуту спустя он уже взламывал наскоро забитую дверку. Настучать чердачным рейдерам для него было делом принципа. Хоть и в бок его ранили шестерки Диггера, но левая рука не поднималась выше плеча. Шутка ли одной рукой на весу доски приколачивать?! Впрочем, это не помешало ему оставить пару любопытных гвоздиков, наткнувшись на которые любой выпирающей частью тела, его бы еще долго вспоминали в местных кругах… Однако то, что предстало его взору, заставило его усомниться в трезвости своего рассудка.       В оставленной из-за нехватки досок щели застряла девчушка, явно зацепившись за «особый» гвоздь.       – Опа…       – Доброе утро, – прошелестела девчушка, практически вися в воздухе. – Чудесная погода, не правда ли?       – А… А что ты тут делаешь?       – Вишу. Такой вид красивый открывается… А вы тут какими судьбами?       – А… так это…       Макс рассеянно зачем-то указал на крышу, приблизился.       – Мой рюкзак, – Макс замер. – Не наступите.       Под окошком валяется плюшевый заяц, которого он не заметил.       Негромко вздохнув, Макс снял детеныша с импровизированного крючка. Детеныш тут же вывернулся, одернул пышную юбчонку. На самом интересном месте недоставало куска ткани.       – Помощь…       – Благодарю, нет.       Создание придирчиво оглядело дыру в юбке, нахмурилось. На вид лет девять, и чувство такое, словно виделись уже.       – Пошли, что-нибудь придумаем.       В конце концов, ему надо практиковаться в общении с детьми…       – Я воздержусь, спасибо.       Чё? Он тут типа помощь предлагает. От чистого сердца, между прочим.       Макс просто сунул ее вместе с зайцем подмышку и поволок к Сапиной. Два представителя слабого пола уж точно вместе договорятся. А он пока потренирует свои отеческие чувства и подумает над тем, где же он мог видеть ее раньше. Вот так.       …А рожица у Сапиной вышла занятная. Минут десять спустя она вышла из комнаты. Вид у нее был хмурый.       – То, что я приютила тебя на ночь, не дает тебе права таскать сюда кого попало.       – Извиняй, – пожал плечами Кудесник и пыхнул сигареткой, – нашел ее на чердаке. Сбежала из дома, что ли… Подобрали ей что-нибудь?       – Неа… Странная она какая-то… В жарищу в рюшах бегает… Сейчас в такое даже кукол не одевают! А, забыла, блин! Дональд звонил, уже приехал, наверное…       Славно. Вот и родителей детеныша поищем.       Дверь в комнату распахнулась. Детеныш замер на пороге в наскоро заштопанной юбке с рюкзаком-зайцем на плечах в полной боевой готовности. «Благодарю за своевременную помощь» – успела произнести девчушка, пока Макс тушил сигарету и подхватывал ее рукой. Кудесник вышел на лестницу, изобразил жестом Сапиной «звони» и отправился вниз по ступенькам. Детеныш ошалел от наглости.       Нет, ну правда! Что ей сказать? «Не соблаговолите ли вы озвучить ФИО ваших родителей, домашний адрес и телефон»? Смешно, право слово… Лучше уж малютку по базе пробить, оно так точнее будет, да и надежнее.       – Дяденька, вы меня похищаете?       Своеобразным «м-мм» он ответил, что и сам пока не знает. Да и зачем? Скоро у самого такая же будет.       – Дяденька, я сама могу ножками топ-топ делать.       – Я за тебя рад. Лезь в машину.       Дональд вылупился на него в самом нехорошем смысле этого слова. Макс жестом попросил приятеля не задавать лишних вопросов.       Дональд молча пожал плечами – как скажешь!       Детеныш насупился, посмотрел сердито на обоих.       – Малышка, тебя как зовут?       – А ва-ас? – расплылся в улыбке детеныш.       – Ну… я первый спросил…       – А я первая переспросила! Ну скажите, скажите!       Что-то не сходится. Вещи вроде новые, но слишком уж приметные. Анька права, сбегать из дома в такую жару в этом явное сумасшествие. Волосы длинные, явно кем-то завитые с утра пораньше. Словарный запас более чем странный, но Дональда уболтала в два счета.       Странно.       – Дядь, дядь, а вы за меня выкуп хотите?       Едва удостоив детеныша внимания, Макс сцапал у Дональда пачку сигарет и закурил.       – Дядь, дядь, вам деньги нужны, да?       Он ее знать не знает, но откуда это чувство, что он снова во что-то вляпался? Профессиональная паранойя что ли снова разыгралась?       – Дядь, дядь, вы обиделись, да?..       – Кто ты для Диггера? – Детеныш хотел еще что-то ляпнуть, но замер с открытым ртом. – Может, ты ему позвонишь, он снова примчится тебе на помощь, и мы дружным квартетом все мирно обсудим?       – Макс, ты че?..       Дональд внимательно смотрел на него в зеркало заднего вида. Вот ведь чертовка, меньше чем за минуту сделала из него защитника. Видимо, придется пойти на жертвы.       – Десять часов назад Диггер вытащил тебя из передряги, и после его ухода там осталось пять трупов в дополнение к имеющимся. И был он с серьезной охраной, значит, о твоей беде он знал, не просто так на окраинах города посреди ночи прогуливался. Мне продолжать?       Детеныш обиженно насупился. Дональд молча покрутил пальцем у виска, намекая на очередной виток прогрессирующей паранойи. Что поделаешь, профессиональное заболевание. Для такого, как он, уже поздно становиться человеком.       – Я в туалет хочу, – тихо проговорила крошка. – Остановите, пожалуйста.       Дональд взглянул на него, Макс кивнул.       Судьба остановила их у небольшого сине-желтого торгового комплекса с насмерть забитой стоянкой.       Макс довел детеныша до заветной двери с буквой «ж», а малышка выскользнула из его рук, просочилась мимо очереди в кассу и растворилась в торговом зале.       Идиот…       Что ж ты теперь будешь делать?..       …Когда мимо него прошла очаровательная девчушка, он просто кивнул ей, как хорошей знакомой. Его редко навещали люди, даже ради звонка.       Девчушка ответила таким же ничего не значащим кивком, скрылась в незаметном закутке и сняла трубку старого дискового телефона.       Просто звонок.       На автомате в ухо втыкается крошечный наушник, включается запись. Если звонок идет на телефон внутри сети, запись удаляется во имя конфиденциальности. Если это звонок постороннему лицу, запись отправляется на рассмотрение Отделу. Судьба звонящего в этот момент повисает на волоске перед неизбежностью.       – Слушаю, – раздался на том конце провода бесстрастный голос.       – Немезида-13, по указанию прибыла.       – Переключаю.       Странный треск в трубке, какие-то шорохи. Девчушка выглядывает из убежища – он увлеченно чинит обувь.       За нее незачем волноваться, она всегда звонит по делу.       – Йоу, – отозвалась вдруг притихшая трубка. – Хаюшки, Тринадцатая! Как отдых?       – Транспортировка сорвалась, охрана ликвидирована.       – А ты, как всегда, где-то рядом! Слушай, ну честное слово! С тобой столько мороки! Третий раз за месяц! В охрану тебе только смертников набирать надо, а мы потом перед семьями извиняйся…       – Прошу меня извинить.       Трубка замолчала, а потом разразилась громким смехом.       – Охо-хоюшки! Даужки, не соскучишься с тобой, Тринадцатая! Контакты с людьми?..       – Сведены к минимуму. Жду сопровождающего.       – Не-не-не! Сама дотопаешь, некогда мне! – взорвалась трубка негодованием. – И этого прихвати с собой!       Этого? Ах да, простой смертный… Никаких забот, никаких тревог.       – Я одна…       – Охо-хоюшки… А наш человек, заюшка, говорит есть у тебя сопровождающий уже. Так что давай, юбку в зубы и к ноге. И без фокусов, ла-адно? Пока-пока!       Девчушка с расстроенным видом вышла из закутка. Желая приободрить ее, он перегнулся через стол и протянул ей подвеску-ленточку на телефон – многие охранники Отдела были благодарны ей за хорошую работу.       Девчушка с натянутой улыбкой приняла подарок, а в глазах у нее словно умерло что-то.       …Скажем так, из всех предполагаемых развитий сюжета он меньше всего ожидал этого. Девчушка просто вышла из комнаты по ремонту обуви и подошла к нему со словами: «Прошу следовать за мной». Печальное лицо детеныша заставило испытать не укол совести, но смутное беспокойство.       Детеныш завел его в лифт, которого в одноэтажном здании по определению быть не могло. К тому же лифт поехал вниз, что так же не радовало.       – Зачем ты вернулся? – Печальный голос был едва различим в гуле лифта. – Я же просила не ходить за мной…       Внезапно кабина остановилась, двери открылись. В проходе возник здоровенный детина в форме охранника комплекса.       – Немезида-13, на место прибыла.       Детина кивнул, позволяя детенышу выйти. А ему, видимо, вход был заказан.       – Сдайте, пожалуйста, оружие.       – Я не…       – Оружие сдайте, пожалуйста.       Макс неохотно повиновался. Если что, старик ему потом голову отвернет. С руками вместе.       – Слушай, – обратился он к девчушке.       – Не задавайте вопросов, пожалуйста. Следуйте за мной.       Лифт позади неуловимо слился со стеной. Охранник тоже исчез. Впереди тянулся узкий, плохо освещенный коридор. Вдоль коридора тянулись бесконечные решетки камер. Разглядеть их содержимое не представлялось возможным – внутри царила кромешная тьма.       – Идите по центру, пожалуйста.       Ну ладно, поглядеть на камеры он может и на обратном пути. Что его остановит?       Зря спросил: далеко впереди с нечеловеческим воплем, полным грусти, из камеры показались руки. Руки отчаянно цеплялись за толстые прутья и рвали их словно бумагу. Еще вопль. Человек оказывается в коридоре. Плохое освещение играет с ним злую шутку: кожа словно покрыта пятнами.       Детеныш выходит вперед, держа Макса позади на расстоянии вытянутой руки. Снова вопль. Человек несется в их сторону, глаза его полны ужаса. Вытянутые руки с темными пятнами завораживают. Макс неосознанно тянется к табельному, но его он сдал при входе.       Черт.       – Подождите меня немного, пожалуйста.       Детеныш мягко ступает вперед, уклоняется от руки безумного и легонько толкает кончиками пальцем противника в лоб. Вопль обрывается на середине, человек падает на пол без движения.       Кудесник отстраненно взглянул на часы – они безнадежно отстали от жизни. Словно замерзшая секундная стрелка лениво отсчитывала все ту же не истекшую минуту их прогулки по этим подземельям.       Меньше чем за минуту Макс состарился на полжизни.       Из порушенной камеры как в замедленной съемке появились люди в белых костюмах, напоминающих химзащиту. Они с безразличием сделали лежавшему без движения укол – тот пришел в себя, застонал.       – Немезида-13, объект сдал.       – Мясотрясы, седьмой отдел. Объект принял.       Белые костюмы поволокли очнувшегося обратно в камеру. Тот разразился стонами, смотрел на них безумными от ужаса глазами. Он не хотел туда возвращаться.       Боялся?       По спине Макса пробежал холодок. Детеныш незаметно пододвинулся, взял его за краешек рукава.       Ей тоже было все равно.       – Пойдемте, пожалуйста.       Миновав коридор, они оказались в помещении, пугавшем своей необъятностью. Всюду суетились люди, причем поголовно в белых халатах, однако замечены они оказались только одним человеком.       – Ты опоздала! – грозно рявкнула подскочившая дама. – Живее, у меня обед!       Детеныш проворно стащила кофту с юбкой, оставшись в майке и шортах. Макс оцепенел – все тело крохи покрывал рисунок сложной татуировки. Дама брезгливо скривилась, выхватив одежду.       – Снова юбку разодрала! А штопать кто будет? Я?!       – Прошу меня…       – Шевелись!       Детеныш равнодушно поймал брошенное в лицо полотенце. Взбалмошная дама ухватила малышку за волосы и резко дернула… Детеныш словно не заметил ничего, а дамочка затерялась в топе, сжимая белокурый парик.       Малышка со вздохом вытерла полотенцем лицо и шею – они тоже были покрыты замысловатым узором. Даже голову под коротким ежиком волос украшали бесконечные черные завитки.       – …Кто это тебя так… разукрасил?       – Жизнь. Прошу следовать за мной.       – Куды ж ты сопровождающего поволокла, Тринадцатая?       Девчоныш шарахнулась в сторону – так близко прозвучал этот ленивый голос. Возле них стоял некто, так же облаченный в халат. Обладатель халата небрежно провел рукой по волосам.       – Йо, Тринадцатая. Хочешь постороннему весь объект запалить? – Девчушка вздрогнула. – Да-да, я понял, что тебе ужасно жаль, я ведь такой гений… Я даже знаю, что ты мне скажешь в следующую минуту!       Он отобрал у девчоныша полотенце, бесцеремонно стегнул им малышку пониже спины.       – Ну-ка, на проверку раз-два!       – Е… Есть!       Малышка послушно затерялась в толпе.       Рука в белом халате опустилась на плечо Макса и поволокла прочь, невзирая на сопротивление. Кудесник попытался освободиться, но ничего не вышло.       – Полегче, парниша! Зови меня… Мо́рис. Я здесь всем заправляю… Черт, я мегакрут! Пошли, пошли в кабинетик, поболтаем!       Кабинетик так же поражал размахом и степенью захламленности. Всюду, от стенки до стенки, высились стопки бумаг и папок. Мо́рис беззаботно устроился за столом, вновь пригладил и без того прилизанные волосы.       – Присаживайся, Максик, не стесняйся!       – А откуда…       – Откуда? Хм… Откуда-откуда… Откуда же?       Мо́рис обратился к возвышающимся у стола стопкам. Порывшись в них, он торжественно извлек смятый лист.       – Тадам! Бывший военный с Афганом и девчачьим классом информатики за плечами… Женат на коллеге, в скором времени ожидает потомство.       Макс медленно опустился на стул.       – Кто вы?       Мо́рис призадумался, закинул руки за голову.       – Если скажу, что супергерой, бегающий в ночное время в обтягивающих кожаных штанишках, поверишь? Нет? Ч-черт, всегда мечтал о суперсиле! Ну, кометы там плевком сбивать, или рентгенным взглядом обладать… как-то так. Ну, последнее желание?       …Желание?..       – Кофейку? Сигаретку? Повязочку на глаза? Было приятно познакомиться, очень жаль тебя убивать.       …Убивать? За что?..       – Ничего личного. Привет предкам!       Макс вскочил, опрокинув стул. Мо́рис смотрел на него равнодушным взглядом, в руке он держал пистолет. Так просто? Конец?       Позади со страшным грохотом распахнулась дверь, обрушились некоторые стопки бумаг.       – Немезида-13 по вашему указанию прибыла! Проверка успешно завершена!       Голос малышки подрагивал, как после бега. Обернуться проверить мешало дуло пистолета.       – Тринадцатая, вот вечно ты весь кайф портишь! Стучись, прежде чем вламываться в чужие кабинеты! Свидетель должен замолчать!       – Я ничего не видел, я никому ничего не скажу.       Мо́рис почесал дулом пистолета затылок.       – Охо-хоюшки… Что же ты не видел? Ее, что ли? Лабораторию? Отслужившего Одиннадцатого?       – Он ничего не знает, – отрывисто бросила малышка. – К тому же его ждет коллега.       – Ай-яй-яй, беда-то какая… Как же мне тогда его убить, не подскажешь? Несчастные случаи так неинтересны… А мне еще в отдел транспортировки материал набирать надо… одноразовый… А предыдущий куда? В печи? В кислоту? Или в удобрения под розовые кусты? Ай-яй-яй, вот я разнесчастный…       Макс покосился на девчушку. Она, похоже, и вправду бежала сюда со всех ног. Знала, что должно было произойти? Вот почему так старалась затеряться в торговом зале.       – Эх… Слушай, Макс! Рядом с тобой – многомиллионный проект, совершенная секретная технология! Знания, содержащиеся в этой прелестной головке, разорвали бы нормального человека пополам! Ее возможности исследованы еще не до конца, но с уверенностью могу сказать, что она должна влегкую читать через прикосновения чужие мысли и намерения! Вот так вот. А теперь, как говориться, ты слишком много знал!..       – Пора принимать лекарство! – почти крикнула девчушка. – И вас просили зайти к Одиннадцатому!       – Осспадя-я… – Мо́рис со стуком уронил голову на стол. – Как ты меня достала, Тринадцатая! Соврать не могла поубедительней?! Ты унижаешь мою гениальность подобными отмазками! Тем более, Одиннадцатому я уже не нужен – ему уже никто не нужен! Бли-ин… Сбегай за кофе. Да, и пушку Василькову предай, че я мусор-то за ним вечно подбираю, а?!       Пистолет повис на указательном пальце Мо́риса, свободной рукой он подпирал физиономию. Девчушка неохотно подчинилась. Как только дверь закрылась, Мо́рис снова выпрямился. Видок у него был хмурый, но дибильная улыбка скоро вновь засияла у него на лице.       – Слу-ушай, Макс! А у тебя правда жена скоро родит? Девочку? Мальчика? Обоих?       – Девочку.       – Круто! А… ждет тебя коллега, да?       Мо́рис порылся в столе, достал не так давно утраченный Максом табельный.       – Ты ведь не охранник, верно? Слишком серьезная пушка… Бах-бах-бах! У меня к тебе предложение. Согласишься его выполнить – хорошо, откажешься – плохо…       Дверь с грохотом распахнулась, сошли бумажные лавины. По папкам и бумагам быстро шагала девчушка. В руках она держала четыре пластиковых стаканчика.       – Капуччино, мокаччино, с молоком и просто черный? – уточнил Мо́рис. Малышка кивнула. – Отлично.       Он беззаботно слил содержимое стаканчиков в одну кружку и шумно отпил.       – Так о чем это я? Ах да. Предложение. Согласишься, получишь оплаченный отпуск на правительственной даче сроком в один месяц и шестизначную благодарность. Налом. Или виртуалом. Откажешься – придется искать новую жену и ребенка.       Макс не дрогнул.       Мо́рис с прихлюпом пил кофе.       – Что я должен делать?       – Мне нравится этот парень! Тринадцатая, у тебя хороший вкус! Дорогой друг, тебе нужно сходить в оплачиваемый отпуск на правительственной даче! С ней.       – Но док!..       Мо́рис оборвал возражения девчушки указательным пальцем, а потом неожиданно с серьезной миной вонзил ей в шею шприц. Глаза девчоныша затуманились, ноги подкосились. Мо́рис заглянул малышке в лицо.       – Вот и лекарство... Ну как, вкусная аскорбинка? – малышка отрешенно улыбнулась. Мо́рис взял с нее пример и продолжил дебильным голосом: – Ну, здрастьки-здоровки, Нёма! А я тебе книжку принес. Гриневский, Алые парусишки. Тебе нравится, я знаю... Ну, иди к папочке...       Мо́рис чуть отодвинулся от стола, девчоныш забрался к нему на колени. Потрепанная книжка полностью увлекла малышку, больше для нее ничего не существовало.       Излишне нежно Мо́рис взъерошил волосы ребенка. Теперь вместо бесполого придурковатого обладателя белого халата на Макса смотрел опасный и матерый хищник.       – Знакомься. Немезида-13. Сверхсекретное оружие – ты в курсе. Она оружие, в этом весь смысл ее существования. У нее нет никакой свободы, лишь основная цель. Только после ее выполнения она может сделать что-то незапланированное. Ребенок – лишь носитель. Красивая обертка. Немезида – особая программа, своего рода уникальный генетический код, которому, к сожалению, необходим органический процессор.       Мо́рис нежно погладил девочку по голове.       – Бессмертный зверь. Может свободно перемещаться между телами, но без носителя ей не выжить. Немезида представляет собой одно целое с телом носителя, если попытаться ее извлечь, человек умрет. О, какой красноречивый взгляд... Вот почему я не выношу юнцов с горящим взором! Ну-ну, полегче... На мне живого места не останется... Я же не говорил, что отношусь к парням с нимбом над черепушкой и парой пушистых крыльев за спиной... Это моя работа, и я, как и все, стараюсь выполнить ее получше.       – Так, а я что здесь забыл?       – А ты, мой друг, всего лишь жертва обстоятельств... Видишь ли... Совершенного оружия не бывает. Любой автомат может заклинить. Сложно сказать, когда это произойдет и как: просто ли смертоносное оружие превратится в бесполезный кусок металлолома, или же сначала последует взрыв, что унесет в могилу не один десяток невинных душ... Тот, что вас встретил... Одиннадцатый... Он тоже является... Ах нет, пардоньте – являлся носителем Немезиды. Носитель отслужил свой срок эксплуатации – пять лет максимум, выполнил недопустимую задачу – загрузил количество информации, значительно превышавший его лимит, и все. Хана. Конец сказочке, пора по лавочкам. Нёма, – Мо́рис снова положил руку на голову девчушки, – отработала срок почти вдвое больший, она на грани. Ее может заклинить в любой момент. Пусть все случится где-нибудь подальше, в лесочке...       – Не жалко?       – Ее? Пф, глупость какая! Тело – всего лишь тело! Тел сколько угодно достать можно, а лаборатория одна, и рисковать ею мне жалко.       Макс беззлобно высказал свое бескорыстное мнение по этому поводу.       – Как вульгарно! Избавь меня от дальнейших комментариев, ага? И это, постарайся выжить, ладушки? – Мо́рис снова становился идиотом. – От последних сопровождавших мало чего осталось.       Осталось?..       – К твоему сведению, Нёма уникальна. Тринадцатая – единственный выездной исследуемый объект. Остальные слишком нестабильны для работы вне... офиса. Да и проку от них пока, хе-хе, маловато... Да, Нёма?       Девчушка подняла голову от книги, улыбнулась. Мо́рис нежно провел рукой по ее затылку.       – Прочла? – малышка кивнула. – Я так и думал. Прогуляйся в машинку, проследи за погрузкой – ребята новые. Как погрузитесь, Василькова ко мне, а сама на проверку всех систем и перезагрузку. Океюшки? – Кивок. – Ну, беги, талантище...       – А талантище-то на правительственную дачу само хочет?       – Хочет, хочет... Две недели уже пытаемся ее туда вывезти... В последний раз, пару дней назад, весь эскорт был убит, а она похищена. Через двадцать минут после побега ее похитили вновь. Ты сможешь ее защитить? Впрочем, она достаточно умна, чтобы самой сбежать от всех этих козлов, которые вздумают заграбастать мой проект.       – Как хоть имя этого «проекта»?       – Проект зовут Немезидой, а имя ребенка, если ты, его имеешь ввиду... Кому оно нужно? Работает Немезида, а носитель всего лишь оболочка. Зачем оболочке имя? У нас этими оболочками весь офис и полморга забито! – В нем снова промелькнуло что-то звериное. – Так ты согласен?       – Кто еще входит в охрану?       – Никто. Начальство в моем лице решило передать сверхсекретнейший многомиллионный проект в твои руки на месяц. Если выживешь, то, как говорится, на то воля Божья! Даже у приговоренных к повешению оборвавшуюся веревку не заменяют!       Макс смутно помнил, как оказался в черном фургоне в окружении одномастных картонных коробок и поющего какую-то попсятину Мо́риса. Девчушка по-прежнему в майке и шортах тихо дремала на первом сиденье – или только делала вид, чтобы не лицезреть истинное буйство белого халата. Потом они достигли точки назначения.       Дача была огромна. В таких запросто можно найти и теннисный корт, семь видов бассейна и парочку вертолетных площадок. Во что же он снова вляпался?..       Мо́рис тут же ухватил его за рубашку, отволок за фургон. Несколько представителей сопровождения неторопливо выгружали на порог дома бесконечные разновеликие коробки. Зачем столько? Они здесь всего лишь на месяц.       Мо́рис всунул ему в руку мобильный.       – Вот. Можешь звонить в любое время. Не факт, конечно, что отвечу… Но ты звони! Это если звонить нужно будет. По делам. По бабам. А это, – в руке Макса оказался увесистый пистолет, – наверняка тебе знакомо. Заряжен разрывными. Если малышка поведет себя странно, стреляй сразу в голову. Не в ногу, не в руку или сердце – только и только в голову. Хех, наверняка всю жизнь при школе мечтал устроить отстрел невозможных личностей, а? Родина дает тебе шанс!       – Так вот, где у нас в стране детишек убивать разрешается… А ничего, что без причины?       – Это не дитё, глупенький! Это – органический процессор. Вещь. Проект. Прибор, который в случае поехавшей крыши становится живучее зомби, а внутренние процессы просто не поддаются анализу! Порвет голыми руками. Если увидишь у нее проблемы с координацией, стреляй без промедления.       – …Звучит так, словно ты давно хочешь ее угробить.       – Нёма – бессмертный зверь, смерть от острого отравления свинцом ей не грозит. Я просто загружу ее на другой носитель. Ну-с, до скорого свиданьица! Удачки!       Затем Мо́рис проворно юркнул в машину и крикнул: «Мужики, погнали!». Взметнулось облачко пыли, скрипнули массивные ворота. Был фургон, и нет фургона. Из дома вышла девчоныш с коробкой пиццы в руках.       – Хочешь?       – Они… уехали…       – И скоро здесь не появятся. Пошли.       Девчоныш уверенно шагала меж деревьев. В голове его было на удивление пусто, но он все же сообразил, что его уводят от дома.       – Класс! – пискнул девчоныш, внезапно падая на траву. Чуть полежав, она принялась кататься по земле не хуже собаки. – Хорошо-то как!.. Макс, запомни кое-что хорошенько… В доме микрофонов и камер больше, чем гвоздей, из которых он построен. Внутри дома забудь об общении. Все вопросы, касательно пребывания здесь, только в лесу. И еще…       Девчоныш стряхнула с ноги кроссовок и подтолкнула к нему. Из кроссовка выпал сверхтонкий невесомый мобильник.       – Дарю. За пределами дачи можешь использовать по назначению.       – Да у меня свой есть…       Макс сунул руку в карман, похлопал по джинсам, проверил жилетку. Его телефона не было.       Малышка фыркнула:       – Добро пожаловать на галеры! И это, телефон Мо́риса где-нибудь дома забудь… Он тоже все видит и слышит. Я могу лишь временно его вырубить, чтобы не привлекать лишнего внимания. Чем меньше о тебе будут знать, тем больше у тебя шансов вернуться в семью. Одним куском. – Видя, что он все еще колеблется, девчушка вздохнула: – Жене хотя бы позвони, эгоист в квадрате…       Девчоныш повернулась к нему спиной, сжалась в комочек. Точно почувствовав, что он протянул к ней руку, девчушка равнодушно проговорила:       – Не трогай меня. Пожалуйста.       Макс постоял так еще немного, беспомощно подобрал телефон и позвонил Эле.       Во имя слов, которых нет, на каких курсах учат утешать детей с искалеченной миром взрослых судьбой?..       После относительно мирных переговоров он присел рядом с девчушкой, взял кусок пиццы.       – Спасибо.       – Всегда пожалуйста, оставь себе.       – Но…       – Это телефон для халтурок. Постоянно звонит. Оставь.       – Но…       Девчоныш села.       – И куда я его дену?! Карманов нет! И кеды больше не надену!!       …Как-то он не учел ее теперешнюю… экипировку. Макс подцепил еще кусочек пиццы.       – Почему ты так стараешься сделать это? Тебе ведь не давали такого приказа.       – Приказа?       – Защищать и оберегать неприкосновенность моей личной жизни.       – Приказ был. Не от дока. От Немезиды. Ты ей понравился.       – Это, интересно, чем же?       Малышка ткнула его в висок двумя пальцами. В голове странно зашумело, линии на ее руке осветились изнутри.       – Этим. Используя способности Немезиды, я могу подключаться к твоей нервной системе и оперировать невероятным количеством информации без боязни отправить тебя в нокаут. Чтобы выключить тебя тогда мне пришлось постараться. Тому виной – заниженный порог чувствительности, вызванный, я полагаю, застарелой травмой позвоночника. Могу починить.       Не самое приятное воспоминание: шальная пуля заскучавшего снайпера, череда долгих операций и почти полная неподвижность до появления старика в его жизни.       Девчоныш моментально отдернул руку. Макс безразлично закурил.       – Ну, ты прочла их? Мои мысли?       История с Сапиной не должна больше повториться. Больше никогда.       – Я не хочу навредить тебе. Используй пушку Мо́риса без сомнений.       – Убейся об стенку, – беззлобно огрызнулся он. – Я еще недостаточно рехнулся, чтобы детишек убивать… Да и уголовный кодекс РФ этого не одобряет.       – Ты Одиннадцатого забыл?!       – Отчего же, помню. Чего он так боялся?       Девчоныш поник.       – Умереть. Он слишком неэффективно использовал предоставленный объем свободной памяти, в результате чего произошел сбой. Этот сбой отключил ряд психологических ограничений, после чего исследуемый превратился в сверхчеловека. Если бы Одиннадцатый использовал свои возможности на полную мощность чуть дольше, аппаратная часть программной оболочки получила бы серьезные повреждения. Его ошибка заключается в том, что он ясно дал понять руководству, что это его предел. Теперь он исключен из программы НЕМЕЗИДА, все, что его ожидает, это ряд экспериментов по изучению возможностей программной оболочки при критических нагрузках и ее переустановка следующему участнику эксперимента.       Макс растянулся на травке, пыхнул сигареткой.       – Нифига не понял. Но ты продолжай!       – Одиннадцатый… нет, человек… Человек не понимал, что с ним происходит, но знал, что с ним будет… Он боялся экспериментов, боялся умереть.       – Те пятна на его теле – Немезида?       – Да. У каждого это проявляется по-разному.       Макс взял ее руку, внимательно изучил рисунок. В целом, проглядывалось нечто общее – принцип расположения линий.       – Сложная организация системы каталогов с подпапками и подрубриками? Чья идея?       – Общая. Подсмотрено у коренных жителей Амазонии. Программное обеспечение Немезиды занимает 89% от объема моего мозга, эти линии – ее аналог моей нервной системы для хранения и передачи информации. Пересечение этих линий приведет к неминуемому сбою или разрушению аппаратной части.       – Повода для беспокойства пока не вижу… А как ты попала в руки этих психов?       – Не знаю. Просто не помню. Но, думаю, это моя вина. У дока были проблемы, по моему зачислению в… Отдел.       – А родители?       – Были, наверное… Тоже не помню. Но будь я лапонькой, сидела бы дома, в куколки играла… Как думаешь? Официально меня давно уже нет в живых. Подробностей не скажу, помню только боль, страшную боль… везде… Лица незнакомых людей… Мне сказали, что я умру. Кажется, я плакала. Текла кровь. Чья – не помню. А потом пришел док и предложил мне пожить еще немного. Чужой жизнью. Умирать не хотелось. Жить было незачем, но очень хотелось жить… Мне имплантировали Немезиду, та перестроила внутри меня кое-что и наскоро подлатала. Теперь я руки и ноги Немезиды. Я не существую. Одолженная жизнь подходит к концу. Довольно лирики, пошли в дом – я не хочу заставлять людей…       – Беспокоиться?       – Торопиться с похоронами. И еще – если ночью увидишь меня в библиотеке, не пугайся. Я не лунатик. Немезида просто любит читать. Когда-нибудь это меня и убьет, – уже тише добавила она. – Не пытайся отвести меня спать. Вероятнее всего я вернусь обратно.       Макс растер сигарету о подошву и отправил окурок в кусты, усмехнулся.       – Сама не знаешь, что выкинешь в следующий раз?       «Вроде того» – пробурчал девчоныш.       Потом наступило время отдыха и глубокой депрессии: волею судьбы избрав работу по слежке-обнаружению–разоружению, Макс ржавел от безделья. Все последующие дни начинались и заканчивались одинаково. Еда, многочасовая прогулка в леске неподалеку, еда, сон. Под прогулкой подразумевалось наблюдение за валяющейся на травке девчонышем. Время от времени Макс позванивал боссу и Эле.       Больше делать было нечего.       …После отъезда Тринадцатой, работы у него значительно поубавилось, если не сказать – не стало совсем. Со скуки он подравнял стопки бумаг, коими был завален весь необъятный кабинет, потом разложил в алфавитном порядке и даже разложил по папкам. Наконец у него появилось время для сдачи «хвостов» – все отчеты и информация, касающаяся проекта НЕМЕЗИДА, были сданы, пусть и с полугодовым опозданием.       Как всегда.       Даже с планированием текущих задач он справился быстро: изучение подопытного, да увеличение срока использования носителя. Казалось бы, дела-то пустяшные, но эти задачи были поставлены всем отделам, и успехи в их достижении весомо сказывались и на заработке, и на отношениях.       Подумать только, без Тринадцатой его жизнь опустела во многих смыслах… Жалко терять такой ценный кадр – сам видел, на затылке ребенка опасно сблизились два псевдонерва Немезиды. В лучшем случае он прогнозировал кровоизлияние, в худшем – короткое замыкание в мозгу подопытного и закономерное буйство. Удивительно даже, что обычной девчонке удалось прожить с ним бок о бок почти девять лет, ее высокая совместимость не поддавалась анализу. Даже создатель Немезиды, превосходный аналитик и психолог, а по совместительству и первый ее носитель, прожил меньше. С восторгом наблюдая за растущим и развивающимся в его теле детищем первые дни, он не выдержал постоянное присутствие чужого сознания и в конце недели покончил жизнь самоубийством.       В те времена ему, великому и неотразимому, посчастливилось работать в соседней лаборатории «санитаром гигиены» - полы подтирать за небрежным руководителем, подхватившим проект НЕМЕЗИДА. Руководитель не стал мелочиться и подсадил опытный образец сразу восьми добровольцам. После досрочного исключения – смерти – половины подопытных случилось еще одно несчастье. Перед самой проверкой вышестоящего начальства еще один испытуемый обезумел, вышиб бронебойное стекло с решеткой вместе и выпрыгнул с окна четвертого этажа.       Руководитель трезво оценил последствия и пустил себе пулю в лоб. Рухнуть подопытному «посчастливилось» на ребенка, так не вовремя оказавшегося рядом с лабораторией. Помимо многочисленных переломов, подстреленный еще в полете объект №12 умудрился передать свой образец ребенку.       Смерть была неизбежна.       Смерть носителя означала неминуемую гибель программы. И программа сделала невозможное – укоренилась в новом теле, в считанные минуты поставив девочку на ноги. Девочка умудрилась после этого выжить. А он, молодой и непризнанный, еще с теплого тела босса снял белый халат и провел перед проверкой блестящую презентацию новоиспеченного объекта исследования №13. Военные остались довольны, и он в одночасье из полотера превратился в руководителя проекта – неслыханная щедрость! Затем последовал ряд уникальных открытий, признание… Если сейчас он ее потеряет, в кого он превратится? Снова в подчиненного? Но, может быть, ей снова удастся сделать чудо?..       Он открыл сейф. Внутри покоился блок дамских сигарет, резервная баночка лекарства Тринадцатой и пистолет. Не для нее – для «аварийного» завершения исследований. Невзрачный фургончик, несколько часов унылой дороги. Перед домом он замер, вытащил пистолет – слишком часто его подопытного похищали.       На первый взгляд дом был заброшен, но в следующую секунду из соседней комнаты показались те двое.       – Здравки-здоровки! – Выдал он прежним дурашливым голосом, пряча пистолет за спину. – Как твои ничего, Тринадцатая? Ты почему лекарство забыла?       – Да нет, в коробке его еще полно…       – Забыла!       Девчонка удивилась, потупила взгляд. «Да, вы правы» – тихо пробормотала она.       Состояние адекватное, проблем с координацией не наблюдается. Он приготовил шприц.       – Вы, вообще, где пропадаете, негодяи?! Я тут о вас двоих беспокоюсь, а вы?!       Девчоныш обернулась, вытягивая руку в сторону леска за окном. Сказать она так ничего и не успела – торопливый укол в шею погрузил ее в сон. Тело чуть покачнулось, он поддержал ее за руку. Немезида закончила проверку связей и улыбнулась ему.       – Хаюшки, Нёма! – Затем, из-за волнения голос сорвался на обычный: – Макс, сбегай, покури.       – Да я…       – А я говорю – покури.       Надоедливый субъект исчез за порогом дома. Нёма трогательно обхватила его ручонками. Тревога медленно отступала.       Он упал на диван. Рядом мягко опустилась подопытная, с улыбкой прижалась к нему виском.       «Как ты?» – подумал он.       «Хорошо, – последовал такой же мысленный ответ. – Мне здесь хорошо».       Идеальное соединение кибернетики и генной инженерии, его персональное неизученное нечто. Его творение, его надежда.       В попытке создать идеальную искусственную форму жизни ученые одержали победу над матушкой природой, но природа не осталась в стороне. Немезида в считанные секунды могла поработить или убить человека, но вот устная речь осталась выше ее понимания. Ей она была не нужна.       Несколько несвязных образов, пролетевших в его голове – что-то из прочитанных книжек, восторг пережитого. Неуловимый интерес к его судьбе. Что он может ей ответить? Его успехи ей не интересны. Что он может ей предложить? Пару лишних часов жизни? Но он даже над своей не властен. Всего лишь крошечная бездна отделяет его от успеха: ей просто нужно совершить чудо, и он обеспечит безбедной жизнью всех своих потомков. А Нёма… Она сможет дожить до старости – глубокой или не очень в зависимости от желания.       …Уезжая, он швырнул субъекту прихваченный из сейфа блок сигарет, сунул себе в рот его сигарету, пошарил рукой у чужой поясницы. Пистолет субъект носил с собой. Мо́рис, не целясь, разрядил обойму в неприметный сарайчик, где работал генератор, питающий все подслушивающие устройства дома – начальству не следует знать все тонкости его работы. Он уверен, скоро заявятся какие-нибудь очередные идиоты, что попытаются выкрасть Немезиду. Приезд посторонних означает скорое вмешательство вышестоящих, а это равносильно эвакуации Тринадцатой на внеочередную работу в срочном порядке. А работа – это работа, она просто не успеет ни восстановиться, ни сделать даже шаг в сторону долгожданного чуда.       Субъект молча пялился на него круглыми глазами. Мо́рис вернул ему пистолет.       – Сигареты – Тринадцатой. Бывай.       Мо́рис похлопал парня по щеке, отчаянно желая добавить «отвечаешь за нее головой» или что-то в этом духе. Но он никогда не был хорошим парнем. Он был тем, кто с хорошими боролся и побеждал. Всегда. Ему стоит беспокоиться лишь за сохранность опытного образца, да и тех уже без особых проблем штампуют в соседних лабораториях.       Волноваться за носитель – выше его полномочий.       Макс задумчиво посмотрел на сигареты, проследил взглядом за сорвавшимся с места фургоном. Неужели должно произойти что-то на редкость гадкое, что даже этот псевдодокторишка с постной рожей решил их проведать? Ладно, предупрежден – уже вооружен. Нужно только вытащить малышку на свежий воздух, да задать пару вопросов о безопасности домика.       Девчушка нашлась в библиотеке. Сначала он подумал, что та просто спит, а потом блок сигарет выпал из его руки. То, что он поначалу принял за развевающиеся шторы, на деле шторами не являлось.       Нечто отливающее золотом, отчетливо трепещущее в воздухе, ажурное словно кружево, торчало прямо из-под лопаток малышки. Ее голова покоилась на столе, а пальцы обеих рук затерялись меж страниц книги. Макс поднес руку к невесомому кружеву. Растущий прямо на глазах золотой завиток чуть коснулся его кожи. В глазах резко потемнело от проносящихся образов, в ушах зазвучали тысячи голосов. По руке под кожей пробежала странная щекотка. Больше он ничего не помнил.       Он очнулся на полу, совсем рядом со столом. Малышка по-прежнему сидела без движения, крыльев не было. В голове царила удивительная тишина и порядок, чего с ним не случалось с ним уже очень давно. Когда он сел, понял, что спина больше не ноет. И безымянный палец, что потерял чувствительность еще во времена бурной молодости, ощущал тепло нагретого солнцем пола. И раненый бок не болел тоже.       – Кхм, – раздалось со стороны девчоныша. – Если ты уже пришел в себя, может поможешь?       – А в чем проблема?       – Я… пошевелиться не могу.       – Да ладно!       Макс весело хлопнул девчушку по плечу. Девчушка посидела немного и съехала на пол как безвольная кукла.       – Оуч, – произнесла она с укором. – Если вследствие травмы повредится головной мозг, Мо́рис тебя прибьет, потому что Немезида становится бесполезной.       Он рассеянно пошарил по карманам, закурил. Девчоныш все еще валялся на полу.       – Или дай закурить, или оставь страдать в одиночестве.       – Курение убивает, – он со смаком выдохнул дым.       – Застрели меня, эгоистище!       – Как вышло так, что пошевелиться ты не в состоянии, а трепаться можешь?       – Немезида забыла меня включить. А сама на перезагрузке, мне до нее не достучаться. Слушай, свали куда-нибудь… Эй, эй, ты куда?!       Макс поднял ее с пола, отволок до ближайшего диванчика – на ощупь не живее трупа, конечности безвольно болтаются как у марионетки с обрезанными нитями. Вернулся к столу, выцарапал из блока тонкую девичью сигаретку, сунул девчонышу. Девчоныш весело пыхнул.       – Ого, да жизнь налаживается! Где ты их взял?       – Твой докторишка привез. Лишил весь дом электричества. Он не буйный, нет?       – Не-ет, он просто псих… Тогда понятно, почему я их больше не чувствую… Док вырубил всю сигнализацию. – Макс бросил на нее непонимающий взгляд. – Немезида использует те же импульсы, схожие с электрическим током. При желании, я могу воспользоваться ближайшей розеткой или подключенным к ней электроприбором.       «Ты меня пугаешь» – тихо пробормотал он. Немного помолчали, покурили.       – Однажды док предложил Немезиде научиться управлять моим телом… Она научилась. А когда надоело – отключилась. Только забыла по новой подключить все нервные цепи, и я полдня провалялась таким полутрупом. Кроме голосовых связок и некоторых лицевых мышц мне ничего не принадлежало – Немезиде они были ни к чему... После этого опыты по управлению мной были свернуты. Как ни странно, док забеспокоился, что в один прекрасный день Немезида выключит мне сердце. Или легкие. Или что-нибудь еще. Это она запросто!       – И ты так спокойно об этом говоришь?       Она поперхнулась дымом.       – Немезида – то единственное, что позволяет быть мне полутрупом, а не трупом. В ее воле убить меня в любой момент, как она сочтет нужным. Я не против. Я прожила относительно долгую и счастливую жизнь. Даже как-то вывела черной икрой по красной «жизнь удалась». Если тебе страшно или брезгливо, пристрели меня.       Макс фыркнул.       – Да я ей теперь вроде как должен…       – …Так она тебя починила…       Детеныш вздрогнул, шевельнул пальцами, сел. Улыбнулся.       – А ты странный!       – Еще какие ценные наблюдения?       – У нас гости.       Девчоныш поднес руку к лицу, на пальцах ее сидел таракан, лениво шевеля усами. Линии на пальцах едва заметно дрогнули, и на панцире насекомого высветился замысловатый золотой рисунок. «Немезида – особая уникальная программа, – вспомнил некстати Макс, – которому, к сожалению, для жизни необходим органический процессор».       – Их двое. Оружие не понадобится, встреча предполагает быть мирной.       – Еще плохие новости?       – Да. Я разочаровалась еще в одном человеке. Пошли встречать.       Она спустилась на первый этаж, прижала палец к губам. Макс тоже уловил чужое присутствие в доме. Он уже было достал пистолет, приготовился морально давить, крушить, допрашивать и, быть может, даже умирать, а девчоныш просто вошла в гостиную и сказала:       – Привет, Диди.       Сам Макс даже толком не понял, что произошло – его тело неслышно скользнуло за спину предприимчивому свидетелю и врезало по затылку рукоятью пистолета. После падения свидетеля с развеселым матюгом Макс от души приложился тому ногой по почкам. Сейчас-то товарищу Диггеру абсолютно все равно, а вот когда он очнется…       Малышка за спиной негромко вздохнула:       – Снова тебя на зверства потянуло, носитель духа гуманизма…       Второй посетитель моментально задрал руки. Впрочем, вместо испуга на лице у него красовалась ухмылка.       – Привет…       Девчоныш вытащила из кармана шорт телефон – тоже маленький и неприметный, зато этот изобиловал всевозможными ленточками и брелками. Парень немного помялся.       – Я – Вася…       – Я помню. К сожалению. – Девчушка сорвала с телефона один из брелков. – Сроки нашего сотрудничества истекают… сейчас.       Макс вздохнул.       – Так, детеныш, а сейчас то же самое, только по-русски!       Девчушка, игнорируя, ушла. Парень по имени Вася опустил руки.       – Босс ее уже неделю разыскивает, а я нашел. Она на звонок ответила, а я засек…       Макс смутно припомнил, что телефон и в самом деле звонил, а он по дурости-то и ответил.       – …Мне она больше всех доверяет, я ей помогаю, она мне доплачивает. Иногда просит деньги с карточки снять, чтобы босс не заметил. Не знаешь, чего это с ней? Мне бы ее 10% пригодились, я кредит выплачиваю…       …От грохнувшего снаружи взрыва вылетели стекла, гостиная быстро заполнялась дымом. Вася потащил Диггера за диваны. Макс метнулся к стене, снял пистолет с предохранителя. В дыму едва угадывались силуэты, всего двое.       Эти гости были настроены серьезно: каски, бронежилеты, автоматы… Гости замерли и… молча осели на ковер. Позади стояла девчоныш с вытянутыми руками и куском пиццы в зубах.       Когда Рик открыл глаза, он увидел ту самую малышку с побоища. Она, кажется, держала его за голову и внимательно смотрела в лицо.       – Привет, – сказала она на хорошем английском. – Давно не виделись! Могу я уточнить цель визита?       В голове слегка шумело как после тяжкого запоя, руки не слушались.       – Спасти тебя… от этих психов…       – О-ох, – малышка закатила глаза, – ну почему из всех оболочек… Прости, что??       – Я пришел забрать тебя. Из этой компании амбалов.       Малышка отпустила его, сделала пару шагов назад и села на пол, рассеянно схватилась за голову. Один из амбалов что-то у нее спросил, и она быстро ответила.       – Что-то я не очень… совсем не понимаю. С чего бы это Штатам за меня беспокоиться?       – Это не они… беспокоятся. Это я. Ты не должна жить в таких условиях. Это неправильно.       – Нарушаешь приказ начальства?       – Вроде того.       Она засмеялась.       – А меня спасать не нужно! Я тут вроде как работаю. А они – вроде как мои сопровождающие. Понял?       – Не совсем. А твои родители?       – Да у меня их вроде как и не было. Мой босс для меня и папа, и мама, и вся вселенная. Больше нет никого.       Он попытался встать, но вместо этого сполз с дивана на пол, поближе к ней. Ему хотелось ее утешить.       – За тобой снова придут.       – Они всегда приходят.       – Я могу тебя защитить.       Малышка вдруг посмотрела на него диким взрослым взглядом.       – Забудь об этом. Мне пора на покой, на два метра под землю кормить червей.       – Начальство?..       – Специфика работы. Все мозги ею забиты. Как говорится, ты слишком много знал!       – Я хочу тебе помочь.       Девчушка резко встала, с какой-то непередаваемой жалостью погладила его по голове.       – Бегите отсюда. Оба. Бегите, пока не поздно.       Несколько быстрых шагов по лестнице, хлопанье двери. Рик подсобрался, поискал взглядом чудом уцелевшего компаньона – тот без сознания валялся на соседнем диване. Амбалы упорно молчали.       – Что происходит?       «Да пошел ты» – буркнул тот, что помладше, приводя в чувство своего босса. Второй молча отвернулся.       – Что происходит? Почему она торопится умереть? Эй, я просто хочу помочь! Но мы даже не знаем, что она такое!       – Исполняемая программа, оснащенная телом. – Младшенький, видно, в курсе всех событий. – Моральное и физическое устаревание модели. Перегрузка. Баста.       – Но ведь ей подвластно изменять время, события, материю… Она может исполнять желания!       – Только чужие.       Второй озлобленно шарахнул кулаком по стене. Он резко развернулся и скрылся на лестнице. Рик медленно поковылял следом.       Амбал сидел на полу у запертой двери, он что-то говорил. Из-за двери не доносилось ни звука.       – Что значит – перегрузка?       – То, что значит. Внутри нее слишком много информации. Это опасно. Есть вероятность поломки.       Странные эти русские…       Рик пошуровал в карманах куртки, извлек флешку. Неужели не ясно? Если информации слишком много, ее следует разделить или убрать на другой носитель. Неужели не ясно? Двадцать первый век за окном!       – Она не может… Носитель должен быть органическим, иначе информация будет утеряна.       – …Понятно… А ты кто?       – Случайный прохожий.       «Случайный прохожий» с усталостью стукнулся затылком об дверь.       – И все… проходимцы… знают о НЕМЕЗИДЕ?       – Нет, только мне так повезло.       – …Понятно.       Близился вечер. Амбал продолжал говорить – так же уныло и монотонно, от этих интонаций повеситься вскоре захотелось. Внезапно дверка распахнулась – потерявший точку опоры мужик как следует приложился затылком об пол. Фигурка в невзрачной серой кофте стремительно выросла перед Риком.       – Уходи. Бери своего напарника и беги. Мой «папа» идет.       – Я не уйду без тебя!       Она отступила, резко выпрямляясь, потом снова нагнулась к нему. К сожалению, ее лица он не видел – голову малютки скрывал капюшон кофты.       – Тебя не арестуют. Тебя и твоего подчиненного, посадят к нам в отдел, вколят половину таблицы Менделеева и допросят. Если вы после этого допроса выживете, вы станете объектами для опытов. И все. Никакого обмена. Опыты. Смерть. Это ты понимаешь?       – На родине меня не ждут, – горько усмехнулся Рик. – Я потерял группу. Я засветился. В перспективе только суд. Без вариантов, да?       Девчушка ухватила его за лицо. Полные отчаяния зеленые глаза внимательно смотрели на него.       – Выбираешь смерть?       – Я же сказал, я тебя не брошу. Я не настолько подлый, чтобы выставлять ребенка за супероружие.       – И я не настолько внушительный секрет, чтобы в первые же часы операции лишиться большей части группы, да? – странная щекотка пробежала по лицу под ее пальцами к шее. – Спрашиваю только один раз… Заранее предупреждаю – я узнаю, что ты врешь, еще до того, как ты придумаешь, что соврать и по какому поводу… Ты хочешь пойти со мной?       – Да.       – Повторяю, – в голос малышки закрались угрожающие нотки. – Ты действительно хочешь пойти со мной? Чтобы спасти тебя, мне придется сделать из тебя марионетку. Ты все еще согласен?       …Специальные наушники не спасали ранимые барабанные перепонки Мо́риса от хлопанья вертолетных лопастей. Прочие пассажиры небольшого вертолета неудобств не испытывали, продолжая перебрасываться время от времени дежурными фразами. Вертолет был маленький, военный, и оружия на нем было навешено чуть ли не по массе самой машины. То ли в целях конспирации, то ли из экономии топлива пилот-камикадзе вел вертушку на бреющем полете, практически подстригая кроны. Каждый раз, когда машина с ревом облетала очередное дерево, Мо́рис нервно взывал ко всем богам. К слову, на борту он был единственным гражданским.       Следом летели еще вертолеты – так же вооруженные до самих шасси боевые единицы. По земле катились танки. Мо́рис не видел, но знал – они есть. Что поделаешь! В жизни каждого рано или поздно случаются проколы.       Откуда же было Мо́рису знать, что когда в уютном конспиративном домишке вырубается генератор, а вместе с ним глаза и уши родимой конторки, в этот домишко съезжается столько военных, сколько самому Пентагону в его дерзких кошмарах не виделось. Как же он мог предположить, что именно сегодня, в честь приезда Больших Погон, руководство раздует обычную проверку конспиративного домишки до масштаба военных учений максимально приближенных к боевым с целью введения в заблуждение касательно успехов работы, да последующего банального выклянчивания денег на продолжение работы?       Что ж, у каждого в жизни случаются черные полосы… Кажется, пора вспоминать навыки обращения со шваброй…       Погода стремительно портилась: поднялся ветер, обезумевшее солнышко затуманили грозовые облака. Черт, хорошо Тринадцатой! Пока он в городе жарился под палящим зноем, она в пригороде прохлаждается! А он работай в невыносимых условиях, то и дело поглядывая на плавящийся от жары градусник… И пусть, что в его конторке уже как два месяца мощнейшие кондиционеры работают в режиме «морозилка» просто так. И пусть, что отсутствие Немезиды лишило его основной массы работы. И пусть, что в пригороде те же самые 38 со знаком плюс, здесь все равно лучше.       Разумеется, Немезида вышла их встречать. В шортах и вьетнамках – как Тринадцатая и мечтала все рабочее время. Лишь по случаю портящейся погоды Нёма вынудила девчоныша надеть кофту. Мощный порыв ветра от вертолета сорвал капюшон с ее головы, и огненно рыжие волосы разметались во все стороны. Со странными смешанными чувствами Мо́рис припомнил, что парики на «прогулку» укладывать не должны были. Более того, в случае утраты, как это часто случалось с Тринадцатой, казенного имущества начиналась безумная бумажная волокита со слезными просьбами не казнить, а миловать, не штрафовать, а спонсировать…       Тринадцатая быстро нашла общий язык с пилотом – язык жестов. Как умелый дирижер девчоныш помогала посадить вертолет на заросшую площадку для подобных ЧП. А потом из домика показались те самые серьезные люди, которых он так опасался. Их было всего двое, но их экипировка говорила о многом. А Тринадцатая все еще руководила пилотом.       – Тринадцатая!.. Арина! АРИНА!!       Ну разумеется он знал ее имя… Он не мог его не знать, поскольку лично собирал, а потом уничтожал информацию по малышке, так некстати свалившуюся ему на шею. Он не мог не запомнить имени человека, подарившего ему новую жизнь, ценой собственной.       Мо́рис вывалился из вертолета, когда до земли оставалось еще метра два-полтора. Он споткнулся, запутавшись в собственных негнущихся ногах, бросился к ней… А те двое за ее спиной как по команде упали на колени и сцепили руки за головами. Девчоныш торопливо вытянулась, козырнула. Личико и ладошки были чисты. – Немезида-13, к дальнейшей эксплуатации сроком в 40 лет готова! Спасибо за ожидание!       Мо́рис едва не прослезился – ей удалось! Удалось! Чудо свершилось!       – Докладываю! За время отдыха экспериментальной группы не произошло никаких происшествий. Обнаружены и обезврежены двое агентов. Жду дальнейших указаний.       Генералы за его спиной зашевелились – они тоже быстро полюбили малышку за понятливость и нескромные успехи. Что ж, похоже жизнь продолжается…       Все еще не веря своему счастью, Мо́рис сгреб девчоныша в охапку, пристально осмотрел. Он не нашел ни следа от линий Немезиды, но без нее Тринадцатой и в голову бы не пришло их встретить – даже Мо́рис не знал, что вернется сюда так скоро. Неподалеку замер везучий на неприятности субъект с рожей кирпичом. Арина выскользнула из рук Мо́риса, благодарно чмокнула хмыря в щеку. Тот мрачненько поинтересовался:       – С чего бы это?       – Мое спасибо за своевременное оказание техподдержки.       «И когда только все успеваю» – закатил глаза хмырь. Арина продемонстрировала ему флешку. Между прочим, это он ее папочка. Это ему она должна так улыбаться и лучиться счастьем!       – Поправка: съемный носитель должен быть органическим, потому что на искусственных материях Немезида без прямого подключения к носителю работать не может?       – Да, но вы подкинули мне хорошую идею о перераспределении ресурсов. Ар-хи-ва-ци-я. Уникальная операция по расширению памяти! Я просто перезаписала всю информацию с кожных покровов на волокна мышечной ткани. А ведь у меня еще есть внутренние органы, волосы и скелет!       «Так вот почему они так быстро выросли» – пробормотал паршивец с постной рожей, запуская пальцы в волосы девчушки. Арина весело усмехнулась. Мо́рис разнервничавшись, даже взревновал немного – на него так Нёма не вешалась!       – Тринадцатая, чап сюды! У нас по горло работы!       Арина проворно забралась в вертолет, пообещав хмырю приглядеть за его благополучной доставкой домой. В вертушке один из представителей Больших Погон затеял с малышкой задушевный разговор из серии «какая чудесная сегодня погода». Впрочем, это ничуть не помешало ей прижаться к его плечу виском и синхронизировать полученные знания с его собственными, попутно отвечая на вопросы погононосца.       Уже в конторке, не без помощи Нёмы конечно, Мо́рис за двадцать минут неторопливого кофе-брейка сварганил на ноутбуке красочную презентацию. Вояки остались довольны. Один из задобренных стариканов спросил у Арины под конец, может ли она добавить что-нибудь.       – Так точно, – бойко отозвалась малышка. – Одна просьба, товарищ генерал!       Старикан великодушно соизволил выслушать просьбу.       – Товарищ генерал, нельзя ли пойманного мною агента Рикарда Флэтгарда приставить ко мне охраной?       Все присутствующие расхохотались. Малышка продолжала стоять навытяжку.       – Это невозможно, милая! Он же разведчик! Лазутчик! Агенту надлежит пройти полный курс допроса и перевод под дальнейшее наблюдение наших людей…       Старикан с негромким смешком принялся подписывать подсунутые бумажки о назначении благодарности и прочих материальных поощрений работе отдела. Арина мило улыбнулась. Мо́рис проникся зловещей аурой малютки и отступил. Бесшумными тенями мелькнули под стол линии Немезиды.       – Вы не поняли, товарищ генерал. Это не совсем просьба.       Люди за столом пришли в движение – они уже не ели и не смеялись, каждый медленно тянулся за табельным оружием. Пальцы безоружных с дрожью смыкались на глотках. Малышка продолжала мило улыбаться.       – Видите ли, товарищ генерал, агент Рикард Флэтгард является моим подопытным. Благодаря предоставленному мне отпуску, у меня появилась возможность поиска более конструктивного применения НЕМЕЗИДЫ. Поскольку ряд опытов не был завершен, и поскольку в ближайшее время мне не смогут предоставить опытный образец для исследований, я не вижу иного выхода, как продолжить опыты прямо сейчас. Опыт 427, Нить Марионетки.       Дрожащие пистолеты были приставлены к вискам своих владельцев, хрипло дышали безоружные младшие офицеры в нерешительной попытке задушить самих себя. Малышка все улыбалась.       – Т-ты не посмеешь…       – Отчего же? Мне платят за опыты, так ведь?       – Я старший офицер…       – Вы отобрали мой опытный образец.       – Ты совершаешь ошибку…       – Поправка: я – опытный образец носителя экспериментальной программы НЕМЕЗИДА, нацеленной на исправление ошибок общества.       – Хорошо! Хорошо! Америкашка твой! Все равно рядом с тобой он труп! Рано или поздно, но мы закопаем его! Попомни мои слова!       «Благодарю за понимание» – мурлыкнула Арина, и все присутствующие облегченно вздохнули, откинувшись на стулья.

Эпилог.

      Ну конечно же он со своей работой пропустил все на свете! Пока он добивал, вымучивал показания из Диггера, каким-то чудом согласившегося сотрудничать, Элю уже увезли в роддом. И это при условии, что он сам обязывался доставить жену к началу родов.       К Эле, конечно же, его не пустили, и он вынужден был беспокоиться, бесцельно шататься по белоснежному до тошноты пустому коридору. Он был так погружен в свои мысли, что даже не заметил, откуда появилась эта парочка.       Медсестричка в вызывающе коротком халате, вьетнамках и выбеленными африканскими косичками из-под аккуратной шапочки подхватила его с одной стороны, с другой приклеился здоровущий медбрат. Оба свеженькие, чистенькие, как из другого мира, а не жаркого августа улицы. Оба в масочках, вежливые до безобразия. Прямо плюнуть не в кого.       В общем, усадила его эта парочка на скамейку. Медсестричка всучила плюшевого медведя.       – Поздравляем с рождением малышки! – лукаво блеснули зеленые глазищи.       – Будьте счастливы, – добавил братик со странным, едва уловимым акцентом.       Всучили ему, в общем, медведя и быстренько слиняли. И было что-то странное в них, такое далекое от реальности, как свежие накрахмаленные зеленоватые халатики с шапочками в непосильную жару. А потом уже приоткрылась дверь, в которую он так тщетно ломился, и уже приземленная, нормальная взмыленная медсестра в застиранном халате возвестила:       – Девка родилась. Танцуй.