Привет, я Одри Лоренс

Adam Levine — No One Else Like You Темная комната. Плотные шторы, завесившие окно, совсем не пропускали солнечного света. Силуэт парня, стоящего у этого окна, четко выделялся. — Хэй, ну я же знаю, чего ты хочешь, — произнес тихий голос. Такой знакомый, но кто его обладатель, в голову никак не лезло. Я стояла напротив, на другом конце комнаты, и пыталась сообразить, кто передо мной. — Молчишь? Значит... я прав? — он стал медленно приближаться в мою сторону, вальяжно двигая телом. Я знала его. Очень хорошо знала. Определенно, да. Эта походка, этот голос, этот силуэт. Из груди вырывался стон, когда некто, оказавшись совсем рядом, притянул меня к себе. Его большие руки блуждали по моему телу, все больше прижимая к себе. Дыхание сводило, и невозможно было дышать. — Милая, ты же хочешь, — тихий шепот на ухо, и по телу пробежались мурашки. Такой знакомый запах, и этот шепот, а прикосновения... Я знаю, но не могу вспомнить. — Ну же, малышка, ты только скажи... — парень медленно склонился надо мной в силу своего роста, и я почувствовала его горячее дыхание на губах. — Ну же. Я приподнялась на носочки, чтобы, наконец, уже поцеловать незнакомца, но нудный писк на ухо вырвал меня из мира иллюзий. Сон. Черт. Это опять был сон. Изо дня в день, из ночи в ночь одно и то же: силуэт парня, темная комната, кульминация и «привет, я будильник, хватит спать». Сняв повязку для сна с глаз, я откинула одеяло, все еще лежа на кровати. Нащупав правой рукой на тумбочке телефон, я отключила губивший сны будильник и залезла на инстаграмм. М-м-м, этот вчера был на домашней вечеринке. О, а эта отмечала месяц со своим парнем. Пф, у этого спорт-утро: фотография из зала, да, качек. Еда, еда, чья-то собака, ага, опять еда, селфи, вновь кто-то на вечеринке, аэропорт. О, точно! Заблокировав телефон, я положила его обратно на тумбочку и, потянувшись, встала. Но, вместо того, чтобы отправится в ванную комнату, мое тело медленно направилось к рабочему столу, где компьютер сообщал о звонке в скайп. — И тебе доброе утро, Ирвин, — сонно пробубнила я, ответив на звонок. — Здравствуй, Малибу! — прокричала девушка по ту сторону экрана. — Мне кажется, тебе не помешало бы сходить в душ, и да, чемодан собран? — тараторила Ирви. Я обернулась и оглядела бардак в комнате, означающий, что Одри Лоренс собирает вещи. — Ну как тебе сказать, сложила... — По комнате прошел смерч? — усмехнулась подруга. — Мягко говоря, — усмехнулась я, собирая длинные волосы в пучок. — Твой папа еще не видел сюрприза в гараже? — перебирая вещи в шкафу, крикнула девушка. — Не плохая такая попа, — кинула я, смотря на картинку в экране, как Ирвин пыталась найти вещи в шкафу. — Нет, он еще не видел, и надеюсь, я успею уехать в аэропорт до этого неловкого момента. — Одри! — раздался крик отца с первого этажа. — Знаешь, Ирв, по-моему, мне не поздоровится, — скривив лицо и, не спуская взгляд с двери, прошептала я. — Что ты ему скажешь? — как-то смущенно произнесла подруга. — Ну что—что... — не скажу ж я отцу, что настолько напилась, что не заметила огромный черный джип на дороге! А если он спросит, какого черта я вообще пила (просто пыталась заглушить душевную травму, нанесенную одним ублюдком) — скажу, что увидела, как кто-то перебегает дорогу, и испугалась, поэтому не справилась с управлением. — Ну, удачи, Лоренс, собирай чемодан, и я жду тебя, нам еще по магазинам нужно! Школа через два дня, а я все тебя жду, гулена, — усмехнулась подруга. — Пока, — Ирви послала воздушный поцелуй и отключила компьютер. — Пока... — в пустоту произнесла я и направилась в ванную комнату, морально готовясь к «разговору по душам» с отцом. — Одри Натали Лоренс, какого черта я захожу в гараж, а мой новенький Ламборгини, привезенный из Германии вчера утром, разбит в дребезги?! Я, конечно, понимаю, хотя нет, я ничего не понимаю, юная леди! — строго говорил отец, стоя у подножия лестницы и сложив руки на груди. — Ну, пап... — неуверенно начала я, медленно спускаясь по лестнице, — я объясню! — осталось только придумать, как. — Мне очень интересно послушать. Прошу, — отец сделал шаг в сторону, указывая рукой мне на кухню, куда я и направилась, склонив голову. — Можешь начинать эту душещипательную историю. Забравшись на барный стул, я сжала руки в замок, потупив взгляд в пол. — Ну, в общем... — только я открыла рот, как крик отца разнесся по всему дому. — Одри, мне надоели твои выходки! Что с тобой произошло? Твоя мать отправила тебя сюда, чтобы ты хоть что-то изменила в своем поведении и отношении к нам, но стало все только хуже! — разъяренно говорил отец, сверля меня не самым доброжелательным взглядом. — Пф, пап, а о чем она думала, когда отправляла меня «измениться» в Малибу?! — вспылила я, вскакивая со стула. — Не повышай на меня голос! Я тебе не подружка! Твоей матери нужен был хоть какой—то отдых, Одри! Ты ведь сама понимаешь. А сейчас у нее еще и помолвка с Уиллом, который тебя, видите ли, тоже не устраивает. Хорошо, понимаю, но въезжать на его машине в его же магазин было чересчур, мисс! Ты понимаешь, сколько денег пришлось вложить в ремонт? — Да идите вы к черту! — крикнула я, направляясь в сторону входной двери. — Ты никуда не пойдешь, милая. Марш наверх собирать чемодан! С этого момента ты отправляешься в закрытую школу, где точно не сможешь натворить ничего вопиющего. И да, она только для девочек, чтобы соблазна не было, — лицо отца озарила улыбка, и он ослабил хватку. Я прорычала, топнув ногой, и бросила разъяренный взгляд на папу, затем направилась собирать чемодан. Черт. Нет, ну вот черт. «Отправляешься в закрытую школу, бе-бе-бе... только для девочек, чтобы соблазна не было»! Пф. — Ты не поверишь, что я тебе сейчас скажу! — прокричала я в телефон, дергая молнию на чемодане. — Судя по твоему голосу, это что-то не очень хорошее, — смутилась Ирвин. — Сильно влетело за машину? — Сильно?! — вскрикнула я. — Это, блин, мягко сказано «сильно»! Черт, это же просто чума, Ирвин, ррр... — Может, ты уже скажешь, что произошло? — Я еду в закрытую школу для девочек, — безнадежно выговорила я, падая на кровать. — Ахаха, оценила шутку, — усмехнулась подруга. — Серьезно, Стаф, я еду учиться в эту школу. — Что? — на том конце провода явно повисло недопонимание. — Одри, черт, это не смешно! — Я не смеюсь. — Дерьмо-о-о, — протянула подруга, что-то кинув, чему сопутствовал глухой грохот. — И как ты представляешь, что я буду без тебя? Черт, нет, ну вот как?! — Я не знаю, Ирви, не знаю, — захныкала я. — Вот больше всего на свете не хочу ехать в эту, эм... школу Абби Маунт. Да что это вообще за название такое?! Я согласна на этого маминого придурка и проживание с ним в одном доме, но только не в эту школу! Ты представляешь, она основана в 1797 году! Блин, да это же чертовски давно! Плюс ко всему, где-то в пригороде, что значит: «Привет, я буду жить в лесу!» — Настолько все плохо? — Да, — чуть слышно выговорила я. — Ирв, мне нужно вещи собирать, самолет сегодня вечером, и тогда начинаются мои школьные будни строго режима... Вот неужели он действительно думает, что какая-то там школа в глуши изменит мое поведение? — А может, ты и правда изменишься? — Не говори глупостей, Стаф. Ты же знаешь, я всегда остаюсь при своем, — усмехнулась я и поднялась с кровати. — Ладно, мне серьезно нужно собирать вещи. Скоро еще и мелкая возвращается от гостей, и я как-то должна сообщить ей, что меня отсылают в «тюрьму», а домой она едет одна. — Так Поппи еще не знает?! — Нет... Думаю, она будет только счастлива, что наконец сможет занять комнату своей старшей и горячо любимой сестры, — бросила я, перебирая кучу одежды на полу. — Пока, я побежала. — Целую, дорогая. Удачи, — голос подруги на том конце сети сменился монотонными гудками, и я отключила телефон. Ну что ж, раз папочка с мамочкой хотят, чтобы я училась в этой школе, я буду учиться, они еще пожалеют. — Одри, пошевелись, пожалуйста, машина ждет, — послышался крик отца с первого этажа. — Уф, — вырвалось из груди, когда я потащила свой чемодан из комнаты к лестнице. — Одри! — взбежав по лестнице, передо мной стояла явно огорченная Поппи. — Ты действительно уезжаешь? Скажи, что папа пошутил! — Я уезжаю, По, — кинула я, продолжая тащить чемодан. — Но как? Ты действительно оставишь меня одну в доме с мамой и этим ее идиотом? Одри, так ведь нельзя! — мелкая начала истерить, преграждая проход к лестнице. —Не поверишь, Поппи, но я, черт подери, совсем не горю желанием туда ехать. Но, видите ли, мое поведение вышло за рамки приличия, так что, будь добра, помоги мне спустить этот чемодан или свали и не мешай! — вспылила я, повысив голос. Сестра молча стояла напротив меня, прожигая взглядом и закусив губу. Серые глаза были полны грусти, и, казалось, что вот-вот польются слезы. — Прости, я буду скучать, мелкая моя, — мягко произнесла я, притянув сестру к себе. — Я тебя ненавижу, — шмыгая носом и крепко прижимаясь ко мне, пробубнила Поппи. — Пожалуйста, возвращайся как можно скорее, я все-таки нуждаюсь в старшей сестре. — Я сделаю все возможное, чтобы вернуться домой. — Обещаешь? — Обещаю. Идиллия. Мы, две сестры, трепавшие друг другу нервы каждый день, стояли посреди коридора и ревели, нехотя расставаться на столь длинный период. — Одри! Поппи! Мы же опоздаем! — послышался раздраженный крик отца. — Помоги мне снести этот чемодан вниз, — разорвав объятия, кинула я. — Уф, папа всегда любил портить такие моменты… — буркнула мелкая. — Давай, — подойдя с другой стороны чемодана, Поппи схватила его за ручку, и мы вместе направились вниз. Прощай, солнечный Малибу. Здравствуй, Англия, где дожди идут двести дней в году. Обещаю, я долго не задержусь.