6.
25 января 2017 г. в 20:51
- Явился.
Будничный тон, ни намёка на раздражение – а ведь пропал на неделю! – будто разошлись с утреца, встретившись к ночи.
Гилберт сожалеет, искренне. Насколько возможно – раскаивается. На ноль целых пять десятых процента из ста, только потому, что не сводил братишку прогуляться по владениям Брагинского и Эдельштайна. Как же! Не похвастался двойным местом работы (плевать, что не официальным и черти как полученным)! Опасным, конечно. Правда, опасность представляет сейчас больше второй начальник.
- То есть всю неделю ты шлялся по Лондону?
- Что ещё за «шлялся»?! – Возмущение везде: глаза, слова, даже волосы будто щетинятся, как на кошке, которую за хвост дергают. Какое оскорбительное слово для того, кто трудится, не щадя здоровья! Гилберт душой не кривит, но берёт на заметку – припомнить позже! Естественно, для выгоды себе, любимому. Естественно, он и не вспомнит, выскочив за дверь.
- Какое слово тогда подобрать? – Иван, склонив голову, смотрит за спину Гилберта, интересуясь больше человеком позади. – Я искренне рад твоей находке, но какой мне прок?
Смотрите-ка, отсыпай ему выгоды везде! А разделить счастье работничка своего?
- Это не просто находка! – всплеснув руками, Гилберт рванул с кресла, едва не подпрыгивая. – Это мой братишка! Родной! Кровь моя! Немецкая кровь, Вань!
«Вань» от радостной речи, увы, в лице не изменился. Гилберт мотается по комнате, пытаясь донести, какое же это грандиозное, нет, масштабное событие! Непременно нужно сообщить друзьям-знакомым-дальним-родственникам, отпраздновать всем миром! Пусть льётся вино и коньяк!
- Тебе разве мало было? – Людвиг сидит, дивясь легкому языку братца. Как он, вот так легко, с начальством, почти на равных?
- Помолчи-ка, мелкий, я переговоры веду! – огрызается Гилберт, меняя настрой.
- Я могу лишь порадоваться за тебя, - Иван похлопал по лежащей на краю стола папке. - Теперь работать.
Гилберт, ничего не добившись, сдулся, насупился, уселся обратно, тараня взглядом.
- Подведём итог, – сжав пальцы в замок, Иван сразу задал тон беседе: вопрос-ответ. - Неделю ты пропадал по барам и тавернам, празднуя нежданное воссоединение, так?
- Так.
- Напился и забыл о моем задании?
- Я помнил! – Оскорбленный вид, а взгляд самого честного и праведного человека.
- Ты забыл. – Упрек в ответ.
- Да, - скис Гилберт, потупившись в пол, но тут же воспрянув. – Да ты послушай!..
- Следовательно, доверять тебе дела нельзя.
- Эт почему?!
- Подвел единожды, провалишься опять – недопустимо.
Ищи, ищи ответ! Скажи слово, промычи! Гилберт ворошит мысли, идеи – не молчать! Слова - тоже битва, нужно выиграть, тем более у такого противника. Особенно у него! Не задашь себе цену - не будет на тебя спроса.
- А что от него требовалось? – тихий бас обрывает поток дурацких дум.
- Сделать полезное дело, уважаемый… эм… Людвиг, кажется? – Иван что-то пометил у себя в блокноте. – Найти мне умельца.
- В какой области?
Лукавый смешок:
- Вас не касается.
- Если бы всё было настолько конфиденциально, Вы бы не позволили завести разговор на эту тему при мне.
Широкая улыбка не всегда растягивается на лице Ивана, только в особых случаях. Особый случай сидит и ждет ответа, поправляя и без того прилизанные волосы.
- Я не в восхищении, но примите похвалу вашей внимательности. - И Гилберту: - Ему можно доверять?
- Да он же бра-а-ат! Как нельзя-то?!
- Ты нашел его неделю назад, мало что о нём знаешь, я – тем более. Вдруг он сподручный Эдельштайна? А я его как барина принимаю?
- Ну, знаешь ли!
- Успокойся, Гилберт. – Людвиг, подойдя к брату, хлопнул того по плечу. – В такой ситуации я и сам бы проверять кинулся.
- А если бы я привел нужного человека, ты бы так же отмахнулся?! – Угомонить Гилберта тяжело. Ставить под сомнения его слова - все равно что на муху махнуть с раздраженным «да ну тебя!».
- Возможно.
- Я бы мотался по Лондону просто так?!
- Не факт. Перестань уже. Сделай дело, позови Наташу.
Услыхав имя, Гилберт тут же поутих, потом запыхтел паровозом, прокашлялся и неспешно зашаркал к двери.
- На-талья!!! – рыкнул, встрепенувшись от собственного голоса. – Сюда иди! Брат зовёт!
Легкий топот по лестнице, причитания о том, что «слишком зычный кое у кого лай», и покорное – к брату - «звал?».
- Свяжись с моей «правой рукой».
Наталья повела бровью, мол, вы друг друга чувствуете, что ли…
- Нет необходимости! Я здесь, ару!
За спиной Наташи замаячил невысокий человек, переступая порог, разводит руки в стороны для объятий.
- Иван! Я словно читаю твои мысли! Чем обязан? – Смешной акцент, мужчина и на внешность словно диковинка – невысокий, подтянутый и движения как вода.
- И тебе не хворать! Для тебя работка нашлась, смотри, стоит вон.
Две пары глаз – удивленные и хитрые – смотрят на Людвига, изучают, и что-то зреет в них, сгущается. Хорошее ли?
- Что скажешь? – вопрошает Иван, не думая о том, что пристальный взгляд может причинить неудобство.
- Ну…
Тишина обволакивает, ждет вердикта гостя, готовится поджать хвост и убежать.
- Он явно не азиат. - На выдохе, задумчиво и быстро.
Иван смеется, громко хохочет, прикрыв глаза.
- А я и не заметил!
- Рад, что открыл тебе глаза!
Никакого смеха ни от Людвига, ни от Гилберта – застывшие статуи, не понимающие чужих причуд. Наташа вовсе скрылась за дверью, оставляя разношерстую компанию разбираться самим. Да и разберутся, ведь с братом – доверенное лицо.
- Ах, да… Это Ван Яо, мой помощник. – Яо скромно махнул рукой, пряча кисти под длинными рукавами. - Итак, Людвиг, что ты умеешь?
Резкая смена на «ты» слегка обескураживает, но Людвиг не требователен к таким вещам, приноровляется к ситуации сразу.
«Смена обращения обычно означает более доверительные отношения», - вьется мысль.
- Кхм, я механик. Изучаю современную технику, особенно - летную.
- Старые модели?
- Тоже.
Очередные строчки в блокнот.
- А что насчет…
- Ваня! – стук дверь прерывает «допрос». – К тебе Франциск Бонфуа!
Да что ж они, всем скопом сегодня решили явиться? Или им у входной двери косяки медом утром намазали, вот и объявляются?
- Пусть подождет!
- Я говорила ему! – Оля не выдержала и прошла в комнату, взволнованная, растрепанная. – Но он не один, сказал, что привёл ребят в команду.
Иван и Яо переглянулись, последний же кивнул.
«Насколько они понимают друг друга, что только жеста достаточно?» - удивляется Людвиг, не вникая в заговорщическое гилбертовское «о-о, Бонфуааа пожаловал». А с коридора топот, будто идет табун, толкаясь о стены. Проломят же ненароком!
- Да говорил я, лучше не ходить! – ворчит Романо, вваливаясь без разрешения в комнату. За ним, слегка толкнув в спину, пробирается Антонио, рассыпаясь в извинениях ко всем присутствующим. И улыбочкой, улыбочкой-то как сверкает.
- Карьедо! Сколько ж! – распростертые объятия, Гилберт готов обнять весь мир, друзей и недругов в придачу. - Я ж тебя лет пять не видел!
- А я? А меня поприветствовать? – наконец появился и сам Франциск. Шутя скорчив обидчивую моську, смотрит на воссоединение давних друзей, безусловно, радуясь полному составу их громкого трио.
- Тебя, засранца, недавно видел, - дразнится Гил, махая на того рукой. – Хватит тебе моего внимания.
- Мне не хватит, - вставил три копейки Иван, успев опередить в подколке Франциска. – Я хочу внимания. Твоего.
Кажется, или в кабинете похолодало? Неприятная дрожь, изморозь на стеклах - чудится ведь? Особенно Гилберту, едва не плюхнувшемуся мимо стула, благо брат подцепил под локоть.
- Я слушаю.
- Слушай, - пропел Иван, улыбнувшись. – Отведешь братца вниз на фабрику к нашему мастеру - Торису, скажи, Брагинский прислал проверить на умения. Чтобы без поблажек по всей строгости. Так и передай.
- Понял.
Сгребая в охапку Людвига, Гилберт шикает приятелям о «паре стаканчиков вечером» и вылетает из кабинета – любой летчик бы позавидовал.
- У вас что?
Франциск повел плечом, пытаясь расслабиться, но под пристальным взглядом ощутить свободу действий не так просто.
- Я могу предложить людей в команду. Они…
- Чем они так важны? Чем могут удивить? – перебил Иван, вооружившись ручкой.
- Э-эм…
Тони и Романо как по проклятью молчат, не зная, чем можно заинтересовать Брагинского, чтобы их приняли. Что сказать?!
- А ты, да-да, ты! – хмурится Яо, тыча пальцем в Романо. – Знакомое лицо у тебя.
Романо, постепенно белея, стал пятиться к выходу, чуя опасность. Яо даже обошёл стол, приглядываясь, щурясь.
- Ты ведь…
- Брати-и-ик! – неведомо откуда.
Талант девушек – валить мужчин с ног. Пусть не до конца, но очень стараться (пусть и не по своему желанию), что и успешно делает Аличе, повиснув у любимого братца на шее. Светясь от счастья, одной рукой держит цветной китайский фонарик, второй тянет Романо за куртку, без остановки кивая на предмет своей радости.
- Братик! Я хочу такой! Давай купим!
- Ай-яй! Это мой подарок, поставь на место! – кинулся спасать вещь Яо. – Я его принёс, думал отдать попозже! Только из Китая привез, ару! Иван! – снова беспечная улыбка. – Смотри, какой красочный! Их почти не делают сейчас!
Подарок Ивану нравится. И он искренне получает от всего удовольствие: суматоха, народ толпится как на базаре - бедлам, как сказала бы Наташа. Но нет, хозяин доволен, присматривается к узору на фонарике, пальцем водит. И успевает слышать и видеть каждого: Карьеде вон тоже загляделся издалека на его, Ивана, подарок, не замечает, что Романо отчитывает сестру за поведение (выгонят же ещё!), параллельно оттаскивая от нее Франциска, уж тому-то как затискать охота девчушку!
- Я задержалась на кухне! – оправдывается Аличе, весело качаясь с пятки на носок. – Не ругааайся.
- Когда проскочить успела?! – а глаза – как два блюдца от удивления.
- Оттуда вкусно пахло, вот я и забежала. Там Оля, поделилась рецептом какого-то блюда в горшочке!
- Че-го-о-о? Ты уже и познакомилась с кем-то?! – недовольно тянет Романо, поджимая губы. – И какие ещё горшки?!
- Она сказала, что мясо нужно ставить в духовку в горшочках специальных вместе с картошкой! Хочу попробовать! И-и-и!
Романо молчит, сложив руки на груди, дивится сестринской радости – надо же, попискивает от такой глупости. Им из страны бы смотаться, а она с горшками возиться собралась!
- Отлично, Аличе! – тут же подстраивается в разговор Тони, услыхав краем уха о еде. – Я хочу попробовать!
- И я! – поддакнул Франциск.
- М-м-м, я тоже не против!
Разом всё внимание обратилось на довольного Ивана. Держа в руках подарок Яо, он забавляется, смотрит в глаза, нагоняя ауру неизбежности чего-то… необратимого. Никто больше не улыбается.
- Будет здорово! – вклинился невозмутимый Яо. Пожалуй, только он и может позволить себе легкий настрой - привык. Ходит, перебирает вещи на столе, не стесняясь рассматривает гостей, ожидая каких-нибудь реплик.
- Может, к делу всё-таки? – не выдержал напряжения Франциск.
- Нам представиться, да? – хохотнул Тони, пытаясь сгладить первое впечатление. - Меня зовут Антонио Фернандес Карьедо. В технике от меня толка нет, но поддержать командный дух – могу!
- Я – Романо Варгас, - недовольно перебили Тони, - ничего не умею. А, нет… влипаю в проблемы на пять с плюсом.
- Романо, что ты говоришь?!
- Что я сделаю, если ничем не выделяюсь?
- Я – Аличе Варгас! Умею готовить!
- Железный аргумент, прекрасная девица, - одобрил Иван. - Значит, у нас тут шут и нервотрепатель, - не обращая внимания на удивление Романо и Тони, Иван ткнул локтем Яо.
- Нервотрепатель? – уже было огрызнулся Романо. – Это я-то?!
Один Франциск сидит молча, думая, как не засмеяться.
- Все вон. И по одному в кабинет, - вынес вердикт хозяин.
Яо позволил себе усесться на стол, доставая из кармана орешки – ох, развлечение будет сейчас!
***
Романо никогда не считал себя трусом. Просто вовремя отступаю – так он говорит себе. Сидя перед Брагинским, один на один, на его территории, под взглядом будто на куски режут – изучать хотят и тело, и душу, – невольно раз пятьдесят себе признаешься – страшно. Когда вокруг человека вьются дикие слухи, когда столько раз слышишь, сколько «глоток он разорвал», возвышаясь над конкурентами, поднимаясь на пьедестал – боишься.
- Я понял, что никто из вас не хотел бы говорить при других – у всех грешки за душой. Так зачем ты здесь? - А голос у Брагинского, как у змеи, ясно сразу – скажи как есть или сам все из тебя вытащу.
Романо и сказал.
- Я прошу Вашего покровительства*.
Яо подавился чаем, спешно откашлялся и уставился на Романо.
- Наглец, ару.
Как обрубил. Романо предпочел бы встать и выйти, на цыпочках, отступиться. Но…
- Покровительство – штука серьезная. Я не настолько благороден, чтобы оказывать ее за просто так и кому попало, – и привычный вопрос: - Какая мне выгода?
- Буду должником**. Италия. Торговый брак***.
Впервые на лице Ивана появилось неподдельное удивление. Он не сводил глаз с Романо, обращаясь к не менее ошарашенному Яо:
- Ба-а-а, ты погляди… Давно я таким не баловался.
- Я не шучу! – щетинится Романо.
- От кого защищаться будем?
- Тим де Вард. Я Ваш дирижабль… заложил ему. Дед прибьет, если узнает…
Иван в жизни своей так не хохотал. Вот малец! Вот пацан загнул! Окольными путями от Тима бегает!
- Так это ты та «пташка», ару!
Пояснив вкратце, что Тим уже донес Ивану на «упорхнувшую пташку», Яо налил Ивану воды из графина и подвел итог:
- То есть ты хочешь, чтобы Ваня отдал твой долг? Дирижабль за полцены?
- В обмен я свяжусь с дедом…
- Стоп-стоп, ты же Варгас? Так?
На кивок Романо Иван хлопнул в ладоши – эк удача! Да это же такая возможность выйти на итальянский рынок! У Варгасов связей – и родственников – несметная туча! Чуть ли не по всему миру! Вот и пусть подберут партнера-пиарщика, а уж там Иван свое дело сделает. Расширить сферу торговли всего лишь одним дирижаблем – так ему ещё не везло.
- А почему сразу к деду не обратишься, без договора?
Стыдливое молчание и робкое:
- Скажет: опять задницу свою не туда сунул, - и, слыша смешки, распалился. - Да так хоть отмажусь как-нибудь, мол, пытался пользу принести, чтоб уж не позориться…
Со смехом и без в команду приняли, из страны уехать не помешает. Тим - он такой: прибьют его люди Романо ненароком, а он сам: не успел я ребят своих предупредить, что долг ему прощен. И поминай как звали.
Из кабинета Романо вышел в таком состоянии, будто на площади опозорили перед людьми. Уши алеют, огрызается и дерзит резче обычного – потом его не трогают.
Аличе, за ней Тони выходят из кабинета гораздо быстрее. С ними проще: одна брата бросать не хочет, другой – друга.
Закат был в расцвете, когда новоявленные работнички покинули дом Брагинского.
- Проверь их ещё раз, - просит Иван и на недоуменный взгляд Яо добавляет: - На всякий случай. Нужно проверить всех четверых.
- Четверых?
- Да, тут был брат Гилберта. Проверь и его тоже. Кстати, что с Франциском и Алисой?
- Ах, да! Я же обещал тебе!
Яо вытащил из складок одежды несколько листков и, отдав Ивану, начал шагать по комнате.
- С Франциском не так сложно. Ни с кем из конкурентов в связи не замечен, прибыл из Франции, семья – имперские служащие. Все по полочкам!
- Почему тогда он здесь? – в пол-уха слушая Яо, Иван подошёл к окну, читая текст.
- Немного напортачил дома и…
- Ах, вот, вижу. Чета Бонфуа, значит? Слышали, было дело, - листок перемещается в низ стопки с вердиктом «ничего опасного». - А это… это что?
Иван положил лист на стол, ткнув пальцем:
- С этой особой что не так? Данные другие.
- А-а-ай, - зевнул Яо, беря яблоко из вазы. – Тоже не опасна, не стоит внимания так-то.
- Керкланд? Не слышал о них.
- Семья живет к востоку от Лондона, держат хозяйство, работают – ну все как у обычных рабочих семей.
- Ладно, «Алиса» из страны чудес, смотри не сгинь, как твоя тёзка в сказке, – Иван валится в кресле, всей своей сущностью говоря: «С ними воевать не придется – ну их!».
- Не напоминай этот ужастик! Не люблю эту сказку, ару! Брррр! – Яо состроил гримасу удушья и передёрнул плечами.
Но Иван довольно потягивается. Первичные сведения – всегда основа. Но Яо не подводит, не прячет ножей для Ивана в рукавах. А значит – все прояснится. И даже тайна светловолосой девочки, назвавшей себя «Алиса», откроется. Всего лишь с помощью ее фотографии и графы в досье с неопровержимыми данными в имени: «Роза Керкланд».
Примечания:
*Покровительство подразумевает защиту в юридическом плане. Например, выплата за подопечного долга, защита в суде, карточные долги («долг чести»).
**Будучи «должником» (значение только в контексте рассказа) вы обязуетесь устроить человеку, которому вы «должны», любую выгодную вашему «кредитору» сделку или договор. Если же вы проваливаетесь в этом – расплачиваетесь всем: имуществом, деньгами, работой на «кредитора», то есть фактически чуть ли не рабство. Заключаются такие соглашения редко, ибо очень рискованны для «должников», но могут использоваться, если человек кому-то обязан, хочет помочь кому-либо (например, взять это бремя за родственника).
***Торговый брак (значение только в контексте рассказа) «заключатся» в виде договора, подразумевающего совместную деятельность. Например, одна сторона производит товар (А), другая – продает (В). Но при этом обе стороны разрывают остальные контракты. То есть А производит товары только для В и не имеет право продавать их через кого-то другого. И В продает только товар А, не имея право продавать чей-то другой товар. Но какой товар это и как его продавать – право выбора каждой стороны. Договор для партнерских компаний, в основном используется на начальных стадия, обычно одна сторона уже «раскручена» или идет развитие дочерней отрасли.