За всё надо платить

      "Игла", как оказалось, умела ходить на варп-1, но полёт до Урана все равно занимал не менее 2,5 часов. Этого времени хватило на то, чтобы Хан сухо и коротко рассказал Риите о своём происхождении, правлении и отлёте на "Ботани Бэй", а также немного о тех, кто триста лет назад поклялся ему в верности и дорого за это заплатил. О Кати и Отто, Макферсоне и Родригезе. О Малике, спасшем ему жизнь, Эрикссене, который, в отличие от Асанф или Мальтувиса, с ним не рассорился, несмотря на различия во взглядах. О своей помощнице Санджай, остававшейся с ним до самой смерти.       Риита слушала его и не верила ни ушам, ни глазам. Все версии того, кто такой Джон Харрисон, придуманные ею, оказались за тысячи световых лет от истины. А истина заключалась в том, что рядом с ней сидела ожившая история, к тому же совершенно не похожая на саму себя. Евгенические войны, изменившие облик планеты на долгие годы, оставили после себя не так уж много дошедших до XXIII века достоверных сведений и ещё меньше свидетельств очевидцев, но о Хане Нуньен Сингхе, правителе четверти земного шара, умном и высокомерном, говорилось даже в курсе истории Земли. Теперь Риита понимала, что именно напомнили ей рассказы Джона о его снах - картинки из учебников и исторических монографий. И вот одна такая "картинка" будто сошла со страниц, и от её слов мурашки бежали по телу. Захват власти сверхлюдьми и последующие сражения стоили Земле, по разным оценкам, от 30 до 37 миллионов человек. Такова была цена эксперимента доктора Хейсена по выведению суперсолдат...       - Ты удивлена, я вижу, – глубокий баритон Хана вызвал дрожь во всём теле. Она подняла глаза и встретила изучающий взгляд, пронизывавший до костей. – Неужели тот факт, что был период, когда по заказу правительств из генетически изменённых детей в спецшколах выращивали убийц, история Земли сочла настолько незначительным? Или тебя поразило, что эти выросшие дети решили взять свою судьбу в собственные руки?       - Не знаю, - она опустила глаза, не зная, что ответить, но внутри рождалось беспокойство.       Хан и его люди, избежавшие правосудия, тем не менее, явно были преступниками. Монографии говорили о геноциде побеждённых народов, о голоде, разрухе, разрушениях, обширных очагах радиационных загрязнений, резко участившихся случаев страшных генетических мутаций. Во что она ввязалась, кому взялась помогать? Наползавший липкий страх забивал лёгкие, и мужчина рядом заметил, как она вжалась в кресло.       - Ты меня боишься? Я уже сказал, что тебе я вреда не причиню.       - А другим?       - Риита, я хотел и хочу найти своих людей и уйти с ними туда, где мы сможем начать новую жизнь, а это точно не на Земле. Тебе незачем за неё опасаться.       - А за тех, чей мир вы начнёте менять под себя так же, как делали это на Земле? - тихо спросила она. - Во сколько жизней обойдётся ещё один геноцид?       Почему-то когда об обвинении в геноциде упомянул адмирал, Хана это нисколько не взволновало, а вот слова Рииты полоснули кнутом и заставили вспыхнуть от гнева.       - Геноцид? Да что ты об этом знаешь?       - То, что говорит история.       - Историю всегда пишут победители! - рыкнул Хан. - Я кое-что знаю об этой истории по собственному опыту, не забывай. Никакого геноцида не было, была война, это так, но я не воевал с народами! Я воевал с властной элитой государств, ради своих шкурных интересов даже мысли не допускавшей о какой-либо делёжке благами с теми, кто их этими благами обеспечивал! Это они толкали свои армии в войну с нами, когда с самого начала мы предупреждали, что это бесполезно и приведёт только к жертвам!       Чужая маска окончательно слетела с Хана, и её осколки больно ударили по женщине. Никто сейчас не спутал бы обычно сдержанного и спокойного Джона Харрисона с вулканом эмоций и страстным напором, которые прятались под этой маской. Инженер, интеллектуал, чувственный любовник, которого знала Риита, уступил место властному, уверенному в своей правоте лидеру, способному повести за собой куда угодно.       Набравшись смелости, она заметила:       - Но потом вы воевали друг с другом...       Хан выпрямился, его горящие глаза впились ей в лицо, и от этого жара Риита забыла, что нужно дышать. Портрет, нарисованный историей, ни в малейшей степени не давал представления о притягательности этого человека, а исходившие от него сила и мощь были почти материальны, ощущались каждым нервом, казалось, даже пилотная панель взорвётся от перегрузки. Перед ней действительно был лидер, рождённый, чтобы править, и знающий, как это делать так, чтобы, наряду со страхом, вызывать восхищение. Она даже не могла вспомнить, когда последний раз на Земле появлялся подобный человек.       - Вы нас не понимаете потому, что ваша кровь холодна, как у лягушек в болоте! Но скажи мне, разве не пришла Земля в итоге к тому же, к чему двигались и мы - к единству под одним правлением? Мы лишь хотели сократить путь и шли, руша границы, как равняющая людей борона!       - Но знаешь ли ты цену, которую уплатила Земля за это ваше равенство? - в свою очередь, взметнулась Риита, и на лице женщины Хан увидел то, чего никогда не хотел бы там видеть – отвращение и негодование. - Вы-то сбежали, а миллионы погибших в военной мясорубке уже никуда сбежать не могли! А эпидемии? А генетические мутации?       - А вот за это не нам говори спасибо! Если выпустить против нас биологическое оружие, то чего ещё можно было ожидать? Что, покончив с нами, оно самоликвидируется?       Хан остановился, видя, как она побледнела.       - Что, об этом ваша история тоже умалчивает??! О, да, для вас же проигравшие виновны в геноциде! А знаешь ли ты, кто нас победил, кто вынудил бежать из мира, который мы же создали?       Он схватил Рииту за плечи, встряхнул и в глубине зрачков серых с голубизной глаз метнулся и пропал красноватый отблеск, какой можно наблюдать у тайских кошек.       - Вирус! Не сумев одолеть нас в обычной войне, разработали биологическое оружие, поражавшее только людей с изменённой ДНК. Ты поняла? Нас приговорили всех, виновны, не виновны, убивали кого-то или нет, - всех! Сутки - и у людей буквально плоть сползала с костей, они умирали в мучениях! Если это не геноцид, я бы очень хотел знать, что в вашей чёртовой Федерации под этим термином понимается!       Хан выплюнул это с такой ненавистью, в глазах его отразилось такое горе, что Риита, освободившись и рухнув обратно в кресло, поняла, что это правда. Об этом труды по истории действительно умалчивали.       Оба притихли, замкнувшись каждый в своих мыслях. Закрыв лицо руками, она думала о том, что тогда большинство земных городов было разрушено, миллионы погибли, ещё больше остались без крова, на Земле царили голод и эпидемии. Но Риита никак не могла бы убедить себя в том, что заражение целой расы и поголовное её уничтожение — это нормально, что это адекватная цена поимки нарушителей или их наказания. Это противоречило всем принципам Федерации, всему тому, во что она верила, на чём воспитывалась.       А он размышлял о том, что между ними выросла невидимая стена, и если сейчас Риита захочет уйти, он доставит её на Юпитер, угонит "Вендженс" и будь что будет. Некоторые вещи нельзя понять, не прочувствовав их собственной кожей, и винить женщину за это было нельзя. За Хана убивали, не колеблясь, и умирали достойной смертью, но всегда делали это добровольно, и ему не нужен в команде человек, не согласный с ним и поэтому готовый предать.       - Знаешь, всё-таки есть одно, за что вам можно сказать спасибо, - глухой голос Рииты нарушил воцарившееся в шаттле тяжёлое молчание. - Одним из первых послевоенных законов был закон, запрещающий под угрозой смертной казни генетические эксперименты на живых разумных существах. Он до сих пор действует во всей Федерации, только смертная казнь заменена пожизненной изоляцией.       Она отняла руки от лица и подняла на него глаза. Мука и обречённость, которые Хан в них увидел, без дополнительных объяснений сказали ему, какое решение она готова была принять. В схватке с этим непонятным гуманизмом он терпел поражение, добыча ускользала из его рук и на мгновение в нём взметнулся диктатор и лидер, не признававший проигрыша. Он мог сейчас схватить её в объятия и целовать до тех пор, пока не услышит мольбу "Ещё!", он мог силой или обманом доставить её на «Вендженс» и вынудить понять, он был уверен, что со временем она бы ела из его рук, но… Хан вдруг понял, что это ему не надо, он не был падальщиком, чтоб питаться убитой душой. Он хотел покорять, а не ломать, жаждал большего – её согласия и сердца, отданных без принуждения.       - Ты хочешь вернуться на базу? Я готов, только скажи.       Риита вздохнула:       - Я ведь тебя не остановлю, и мне всё равно нужно на Фомальгаут. Там странные вещи происходят, хочу в них разобраться.       "И в себе", - докончила она. Хан глянул на неё так, словно прочёл эту мысль, но ничего не сказал, откидываясь в пилотском кресле.       - А чем закончился ваш разговор с адмиралом? - спросила она. - Ты отказался с ним сотрудничать, верно?       - А ты думала, что я соглашусь? - усмехнулся Хан. - Ты этого хотела бы?       - Нет… - женщина каким-то неосознанно умоляющим жестом сцепила пальцы и поднесла их к губам.       Представшая перед её внутренним взором картина сотрудничества адмирала Маркуса и диктатора Хана вызывала больше, чем просто опасение – она внушала ужас. Добровольный союз двух таких людей, симбиоз несомненных лидерских качеств - силы, непомерных амбиций, беспринципности, жестокости, влияния - и поставленного на службу всему этому выдающегося интеллекта превратил бы Звёздный флот и Федерацию в беспощадную империю, умножающую зло подобно древней стреле Аримана. А их вполне вероятное столкновение, учитывая пробуждение к жизни ещё 72 сверхлюдей, было ничуть не лучшим исходом, угрожая сбросить Землю в ещё одну евгеническую войну, более разрушительную, чем предыдущая. Она понимала, почему гордый, как Люцифер, Хан отказался, и против воли испытывала от этого облегчение, даже сознавая, какая опасность нависла над его командой.       - Я, может быть, понимаю тебя в этом, но боюсь поступков адмирала.       Услышав то, чего сам втайне опасался, Хан нахмурился и уставился сквозь лобовое стекло в космос. Пространство обтекало "Иглу" со скоростью больше миллиарда километров в час, но за иллюминаторами висело молчаливое спокойное серое поле.       - Я об этом думал, но я больше не могу доверять адмиралу. Он не дурак и знает, что если я один раз нашёл своих, то и во второй раз постараюсь сделать также. А уж коли он это понимает, то наш союз будет крайне недолговечным. Маркус в любом случае уничтожит мою команду, независимо от того, дам я свое согласие или нет, это вполне в духе шантажиста. Но, может быть, я хотя бы успею спасти тех, на базе Фомальгаут...       Хан замолчал и сжал пальцы правой руки в кулак с такой силой, что побелели суставы. То, что он говорил, было настолько жутко, что Риита зажмурилась, но возразить ей было нечего. С тех пор, как противостояние Маркус - Хан перешло в открытую форму, любое сотрудничество этих людей являлось бы только временной мерой. 72 смерти были бы, по крайней мере, залогом того, что два дьявола никогда не договорятся. Но не стала ли она, Риита, рассуждать так же, как те, к кому она сейчас испытывала такое отвращение? Пусть бы лучше Хан и его люди ушли с Земли, как и собирались, и чёрт с ним, с «Вендженсом»…       - Их точно нет на Юпитере?       - Судя по падду адмирала, нет.       А вот это ещё не факт, подумала Риита. Что, если Маркус и здесь сблефовал?       - Мне надо уточнить кое-что до прибытия на Фомальгаут. Когда мы выйдем из варпа?       Хан взглянул на панель управления:       - Ты думаешь, он...       - Я думаю, это тоже надо учитывать.       Хан быстро набрал какой-то код на панели, система понимающе мигнула и замелькали секунды обратного отсчета.       - Сейчас выйдем и если ты окажешься права...       Хан не договорил, но в душе затеплилась надежда. Если так, то он прямо сейчас захватит "Вендженс", медлить дальше будет преступной неосторожностью. Он перевёл глаза на Рииту:       - Я оставлю тебя на базе.       - Нет.       - Нет? Тогда что ты хочешь? Говори, и я всё сделаю, если это будет в моей власти.       - Я сказала, что мне нужно на Фомальгаут? Одна я там не справлюсь, помоги мне, как я помогала тебе, и иди потом со своими подданными куда хочешь, - она сглотнула и выдавила слова, лезвием гильотины упавшие между ними: - Только подальше отсюда. И никогда не возвращайся.       Её карьера, жизнь и сердце на глазах превращались в обломки, но уж лучше так, чем на Земле останется не находящая применения смертоносная сила, которую не способны сдержать никакие цепи. И в тюремном заключении этим людям тоже не место, да и вряд ли какой суд их туда упрячет, слишком много времени прошло, слишком мало свидетельств осталось.       В этот момент пространство распалось, обнажив усеянный звёздами и планетами космос: "Игла" благополучно вышла из варпа. Игнорируя взгляд Хана, Риита зажала душащие её эмоции в кулаке и вытащила свой двойник адмиральского комма.       - Будем надеяться, что частота доступна, даже если адмирал выбросил комм, - пробормотала она.       - Если рассчитывает, что я всё же соглашусь, не выбросил, - Хан отвернулся, одновременно вводя координаты юпитерской базы и готовясь дать подтверждающую команду.       - О, Ри! - голос ответившей женщины был хрипловатым, словно бы со сна. - Неужто отец сжалился и позволил нам общаться?       - Ну это вряд ли, но я рада, что ты не нажала сразу же кнопку отбоя, Лина.       - Дай хоть в себя прийти после перелёта, это гораздо больший повод нажать эту кнопку, чем финты моего папочки, - в трубке послышался зевок. - Как ты там, пейзажи Юпитера впечатляют?       - А откуда ты знаешь, где я работаю?       - Да я вообще много чего знаю, - в трубке послышалось многозначительное покашливание. - Отец дал мне доступ ко многим вещам, когда я диссертацию по новейшим вооружениям писала, а забрать пока не подумал. Я слышала, вы там корабль с расширенными варп-возможностями разрабатываете?       В голосе Кэрол прорезалось такое любопытство, которым грех было не воспользоваться.       - Если ты можешь говорить...       - Давай, могу. Ты не представляешь, какая тут скукотища, в этом Найроби, - в комме послышался звук какого-то шуршания. Кэрол явно устраивалась в постели поудобнее. - Внимаю тебе с нетерпением.       - Ну, расширенные возможности это мягко сказано. Десятый варп тебе о чём-нибудь говорит? А торпеды-невидимки?       - О-о-о, - простонала Кэрол, - я про них узнала случайно, пошла к отцу, это ж до чёртиков интересно, так он забился в норку, как рак-отшельник, и вытурил меня из кабинета. Ничего я из него так и не вытянула! Расскажи!       - Ну у тебя же есть отцовский доступ? Пиши номер проекта. 16-394-ДХ, записала? Кстати, раз уж так, у меня к тебе тоже просьба.       - Да за такое всё, что хочешь! - возбуждённый голос Кэрол и раздавшееся с удвоенной силой шуршание заставили предположить, что она выпутывалась из простыни или покрывала, сколько б времени там ни было и кто бы рядом с ней ни успел пристроиться, и неслась к компьютерному терминалу.       - Я сейчас не на базе, а мне нужно узнать, отправили ли к нам первую партию торпед. Я не адмиральская дочь, общий доступ мне не дали. Скажешь, а?       - Подожди пять минут, - и Кэрол отключилась.       - Это ты никак с дочерью Маркуса Кэролайн разговаривала? - недоверчиво переспросил Хан.       - Ага, - Риита махнула рукой. - Мы очень давно знакомы, лет десять, ещё с учёбы в Академии. Она взбалмошная девчонка, с отцом у них отношения сложные, он её до Академии не видел лет двенадцать. У Лины даже фамилия другая. Но голова у этой девчонки что надо и любопытства хоть отбавляй. Да ещё видишь, допуск у неё. Маркус, конечно, ворчит постоянно, того не спроси, этого не узнавай, но она благополучно пропускает все эти тирады мимо ушей. Если там есть что-то интересное...       Затренькавший комм прервал этот панегирик подруге.       - Ри, я что-то не пойму, ты говоришь про первую партию, так?       - Да, - Риита напряглась и появившаяся было улыбка тут же пропала. - Должны были собрать. А что такое?       - Проект закрыт.       Риита подумала, что ослышалась:       - Как закрыт?       - Вот так. Сведения об этих торпедах исчезли отовсюду. Из отчётов лондонских, из материалов инженерного отдела, даже номера такого как будто нет и не было. Насколько я знаю отца, это означает закрытие проекта целиком по каким-то очень важным причинам. Скажем, при испытаниях разнесло полторпедного отсека. Что-то вроде того, а?       - Близко к тому, - Риита с трудом сохраняла самообладание, видя, как краски сбежали с лица Хана. Они оба понимали, что означала фраза "проект закрыт". - Но всё равно спасибо, Лина.       Наперекор всему надеясь на чудо, Риита сделала вызов диспетчеру Джеффри Марату. Слова Кэрол и падд адмирала говорили правду – груз на базу не прибыл.       Воцарившееся молчание было чёрным и вязким, как нефть.       - Он их убил, - проговорил Хан, ощущая, как обожгла нервы лопнувшая нить, одна из тех, что придавали смысл его жизни. - Он их просто уничтожил, как ненужную больше вещь. 72 человека.       Тяжёлое хриплое дыхание целиком заполнило шаттл. Хан прикрыл глаза, и Риита, чувствуя затопивший его океан боли и ярости, опасалась, что он сейчас разнесёт "Иглу" на кусочки, и ему будет безразлично, в космосе они или где...       Она с опаской протянула руку и погладила сцепленные пальцы, прижатые ко лбу.       - У нас мало времени, чтобы попытаться спасти остальных, - она сделала паузу, внимательно глядя на мужчину, и расчётливо повторила почтительный титул трехсотлетней давности, - мой Хан.       Он вздрогнул и вперил сверкающий взор в женщину, выдержавшую это испытание, не отведя глаз.       Хан выдохнул и сжал её руку.       - Благодарю, но не зови меня так, теперь это звучит дико, - он поднёс ладонь женщины к губам и поцеловал: - Те, кто остался, уже не мои подданные. Они моя семья, - он перевернул кисть её руки и, как когда-то в лаборатории, коснулся губами пальцев. - И ты тоже. ***       Подойдя к Фомальгауту и пользуясь тем, что сканеры базы не видели "Иглу", Хан активировал модуль и портативный транспортер:       - Жди разрешения на посадку, я постараюсь управиться быстро.       - Будь осторожен.       - Осторожность нужна будет не мне, - от мимолетно скользнувшей по его губам усмешки Риите стало не по себе. - За меня не волнуйся.       Хан исчез в замелькавших лентах транспортации. Через 6 минут после этого ожила панель управления шаттла. Повинуясь указаниям, Риита направила "Иглу" к грузовому ангару В-23 на 2 уровне и, пройдя через шлюз, беззвучно посадила умную машину ближе к началу гигантского, почти пустого помещения.       Когда дверь поднялась вверх, Хан уже стоял рядом, но не помог Риите выйти, а, повернувшись спиной, напряжённо обводил глазами ангар.       - На базе что-то не в порядке, - заговорил он, увлекая её за собой к стене. - На посту управления в диспетчерской всего двое дежурных, на причале чужой шаттл, в коридорах никого. Мне надо найти терминал, чтобы войти в компьютерную систему и понять, что происходит и где могут быть мои люди.       Они шли по коридору, открывая двери попадавшихся на пути помещений и действительно не видели никого. Риита тоже начинала ощущать беспокойство и тут им повезло: в одной из комнат, оказавшейся чьим-то кабинетом, они наткнулись на включенный терминал. Хан разобрался в нём за пять минут, а еще через две стала понятна пустота в коридорах.       - Расконсервация "Риллеры"? - выдохнула потрясённая Риита. – Мой Бог, они держали здесь эту пакость?       Карантинное поле охватывало весь блок основных лабораторий на уровне С. Это значило, что те, кому не посчастливилось оказаться внутри него в момент объявления тревоги, обречены. Вирус, обнаруженный на планете Риллера-4, и его разновидности воздействовал на метаболизм гуманоидов, ускоряя его в экспоненциальной зависимости. Организм практически сжирал себя заживо за несколько часов.       - В базу данных Фомальгаута впустили программу-чистильщик, - сказал Хан, работавший сосредоточенно и быстро. - Причем сделано это не сегодня, коды активации введены не меньше недели назад и не более двух.       - Можешь понять, с чьего терминала это сделано?       - Пара минут, - Хан откинулся в кресле, наблюдая за выплывающими строчками на экране. - Ясно одно, мы должны быть очень осторожны, пока не поймём, кто и зачем натравил "Риллеру" на базу.       Цифры и символы пропали и на весь экран высветилась надпись. Хан и Риита переглянулись:       - Доктор Себастьян Эррера?       - Зачем он загубил свой же труд? - нахмурился Хан.       - Он не загубил, - Риита вспомнила характеристику доктора, данную Кэссиди. - Он превратился в фанатика, а у фанатиков один способ убеждать в своей правоте - теракт, вот он и запустил чистильщика. Если не мне, так и никому.       - Но учёный никогда сам не уничтожит плоды собственных усилий, ведь в этом весь смысл его жизни, - возразил Хан.       - А это значит, что он мог сохранить материалы исследований на карте памяти или чём-то подобном. Хан, ищи кабинет или личные комнаты Эрреры. Может, они не захвачены зоной карантина.       Хан кивнул и быстро провёл поиск.       - Кабинет в лаборатории заблокирован, он в зоне поражения. Жилые комнаты нет, они как раз по другую сторону карантинного периметра. А вот это уже интересно, - пальцы его продолжали летать по виртуальной клавиатуре. - Кто и от чего собирается избавиться в шахте сброса отходов сразу за хранилищем Д-1-17?       Они переглянулись и оба, как по команде, выскочили из кабинета и, не разбирая дороги, понеслись по коридорам, подгоняемые одной и той же мыслью. Хан опередил Рииту, ворвался в хранилище первым и бросился к панели управления манипулятором, державшим в захвате длинный тёмный предмет.       Риита никогда не видела такого устройства, но сразу поняла: криокапсула была мертва, как и человек внутри. Ничто иное не могли означать отсутствие сигналов на круглой панели в изголовье, откинутая прозрачная крышка и ... мигающий обратный отсчёт на боковой панели. Хан вырвал крышку панели вместе с пучком проводов и отсчёт замер.       - Механизм самоликвидации, довольно примитивный, - сказал он, отвечая на её вопросительный взгляд.       Потом посмотрел на содержимое капсулы, и в глазах его вздрогнула тьма.       - Том Эллертон, один из моих, - голос Хана упал на два тона и звучал глухо: - Отключена час назад, от него не успели избавиться.       Господи, что же тут творится-то, в отчаянии взмолилась Риита. Выпущенная на свободу "Риллера", вирус-чистильщик, пропавший член экипажа Хана, приготовленный к выбросу и взрыву в открытом космосе... Кто-то заметает следы ещё одного "закрытого" проекта? У них единственный шанс выяснить это - обыскать комнаты доктора Эрреры и надеяться, что те, кто побывал там раньше, не достигли успеха.       Хан явно думал похоже, потому что схватил Рииту за руку и притянул к себе.       - Иди вперёд к помещению доктора и помни, что я позади. Не торопись и не медли, и будь готова к тому, чтобы по моей команде упасть на пол и замереть, хорошо? - выражение его лица не предвещало ничего доброго для того, кто вынудит Хана отдать такую команду. - Здесь был кто-то, манипулятор включили 10 минут назад, и это не персонал, они бы остались проследить за сбросом.       Риита выдохнула и, кивнув, пошла впереди, слыша за спиной почти беззвучные шаги. Они подошли к жилому помещению, которое занимал раньше доктор, свернув налево у задраенного наглухо тамбура-переходника. Горевшая над ним надпись "Биологическое заражение! Вход воспрещён!" очень походила на "Оставь надежду всяк сюда входящий". Хан не стал церемониться с доступом в комнаты и по уже знакомому Риите образу действия просто раздробил панель кулаком на куски, после чего автоматическая дверь открылась.       Жилой отсек доктора состоял из двух комнат - рабочего кабинета и спальни - и ванной. Здесь был бы почти идеальный порядок, если бы не лежащая на всём печать какого-то уныния или запустения. Рабочий компьютер был выключен, нигде не валялись никакие материалы или карты памяти. Рядом с компьютером стояла рамка с голофото: улыбающийся мужчина с элегантной бородкой и усами держал на руках мальчика лет пяти-шести. И правда вылитый Авиценна без чалмы, а это, должно быть, тот самый сын, решила Риита.       - Я не знаю, где он мог спрятать накопитель, но я проверю стол и компьютер, а ты попробуй посмотреть в спальне, - понизив голос и оглядывая помещения, проговорил Хан. - Тут точно убирались и, конечно же, всё изучили перед тем, как ликвидировать. Надежда только на то, что доктор понимал, с кем имеет дело, и был хитрее.       Они методично осматривали комнаты, но безрезультатно. Были отчётливо видны следы тщательного обыска и надежды таяли...       Риита зашла в ванную и ополоснула лицо холодной водой, стараясь вернуть себе способность ясно мыслить. Мог ли доктор опередить своих противников, предвидеть их ход с несчастным случаем? Мог, если проработал достаточно долго для того, чтобы понять ход мыслей Секции 31 и узнать их методы. А если мог, что предпринял, куда дел материалы?       Она закрыла воду, машинально окинув взглядом подзеркальник. Обычные туалетные принадлежности: щётка, эликсир, крем-депилятор, используемый вместо бритвы. Риита вытерла лицо, кинула салфетку в утилизатор и вдруг замерла, уставившись в зеркало.       - Джон, - позвала она таким голосом, что Хан, внимательно изучавший компьютер Эрреры, бросил всё и влетел в ванную.       - Что?       - Крем, - прошептала Риита и перевела взгляд на Хана: - Зачем ему депилятор?       Хан протянул руку и осторожно взял баллон.       - Сейчас узнаем.       Повертел его так и сяк и, наконец, встряхнул. Баллончик издал брякающий звук. Хан простым скручивающим движением разорвал над раковиной баллон пополам, и в его руке оказалась длинная пластинка с ощетинившимися во все стороны контактами, запаянная в прозрачный пластик.       - Дата-шина, - задумчиво изрёк Хан, вертя пластину в пальцах. - Ёмкости выдающейся, но требует особого порта, не во всяком рабочем падде или настольном терминале такой найдется, - он аккуратно ополоснул пластинку, высушил её и отогнул защитный слой. - Подозреваю, что уж у доктора-то он должен быть.       Они вернулись в кабинет. Хан оказался прав: в компьютере Себастьяна Эрреры наличествовал специальный разъём для дата-шин в отдельном блоке. На экране развернулось меню, Хан выбрал самые ранние записи и замелькали страницы каких-то отчетов, описания, анализы...       - Массив громадный, мы сутки возиться будем, прежде чем поймём хоть что-нибудь, - сказал Хан через минуту. - Нужен сортировщик типа Артефакт со встроенным контент-анализом, надеюсь, у доктора он есть, чтобы рассортировать всё это по темам, а не так, по хронологии. Да, вот и он...       Спустя пять минут перед ними на экране лежали 14 папок, и Хан наугад открыл "День шестой".       Через четверть часа Риита почувствовала, что её трясёт от мерзости происходившего. Ещё можно было бы понять, что, не имея опыта, попытки вскрыть ячейки с находившимися в анабиозе людьми приводили поначалу к неудачам и стоили жизни трём членам спящего экипажа, но дальнейшее... К её удивлению, Хан вёл себя до странности спокойно, так, будто после мёртвого Эллертона он уже был внутренне готов к самому худшему. Но вот он поднял глаза на женщину, и стала ясна цена этого спокойствия: исказившая на какие-то секунды его лицо гримаса напомнила то ли оскал хищника, то ли маску Сатаны.       - Век другой, а люди те же и методы не меняются, - он закрыл глаза, укрощая дикую ярость и первобытный обжигающий гнев. - В основном мне и так ясно, какие эксперименты над моими людьми проводили.       - И какие же? - спросила Риита, испытывая, наряду со страхом, совершенно неразумное желание обнять этого сверхчеловека.       Сердце, не считаясь ни с какими доводами, рвалось к нему, потерявшему на её глазах всех своих товарищей. Обрушившееся на него абсолютное одиночество и без того непереносимая вещь, но как ему справиться ещё и с тем, что они не просто погибли, а что их хладнокровно потрошили в попытках воспроизвести методику Хейсена??! По кому ударит неизбежное чувство вины от сознания того, что безнадёжно опоздал и мог бы спасти в лучшем случае одного Эллертона?       - Они пытались понять, что и как проделал с нами Хейсен, - подтвердил, не открывая глаз, её догадки Хан, и она видела, как судороги сотрясали сильное тело. - И ты была права, мою ДНК доктор Эррера изменил. Я думал, что смогу вернуть себе прежнее лицо, но это невозможно, потому что, кроме хирургического, доктор использовал воздействие вирусных частиц из коллекции этой базы. Лишь они способны проникать в клетки, встраивая в них наследственную информацию, и преобразовывать их. Вот только ни до, ни после меня никто такого не перенёс, размножение этих частиц контролировать не удавалось.       - Ты какой-то особенный?       - У меня от природы повышенная физическая стойкость и способность к регенерации, эксперименты Хейсена эту мою особенность только многократно усилили. Может, дело в этом.       - Получается, ты лучший...       - Да. Далеко не все мы были такими, - Хан открыл глаза и провёл рукой по лбу. - Надо уходить обратно в ангар В-23. Я ... мне нужно кое-что закончить.       - Маркус? - спросила Риита. - Хочешь его убить?       Он встал, и утвердительный ответ она прочла на его посеревшем лице.       Риита вполне его понимала, как, наконец, поняла сейчас и себя. Впервые после того, как по просьбе Хана она угнала с базы "Иглу", она перестала сомневаться в том, что ей надо делать. Кто бы ни были Хан и его люди, преступники, тираны или ещё кто, какая бы опасность от них ни могла исходить в будущем, то, что с ними тут творили, было попросту бесчеловечно. Вопреки старому изречению, для них история повторилась в худшем её варианте: они снова были лабораторными крысами, из них хотели сделать орудия, марионеток, которыми можно было бы управлять. Риита Хольм, благополучно работавшая в подразделении с неоднозначной репутацией, тем не менее испугалась бы самой себя, если бы, увидев отчёты доктора Эрреры, она не почувствовала ничего или хоть на самую малость согласилась бы с адмиралом, полагавшим, что во имя достижения военного превосходства все средства хороши, даже ... вот такие.       На фоне этого то, что Хан её использовал, спал с ней, чтобы добраться до своих людей, превратилось в мелкое, не имеющее никакого значения событие.       Хан не потерпел бы жалости, но разницу между ней и сочувствием он понимал, и именно сочувствие светилось сейчас во взоре стоявшей рядом женщины. Сочувствие … и негодование, обращённое на сей раз не на него.       - Я могу попытаться уничтожить адмирала Маркуса без его убийства, - помолчав минуту и собравшись с мыслями сказала она, и голос её звучал тихо, но твёрдо. - Имеющегося на этой дата-шине хватит, чтобы адмирал пошёл под трибунал. Подобные эксперименты на подведомственной ему базе не медицинские исследования, а очень серьёзные преступления, в чём Маркус убедится на собственном опыте. То, что люди при этом в криостазисе и им по 300 лет, с точки зрения законов Федерации ничего не меняет, а про Фомальгаут, скорее всего, властям вообще не известно. Огласка нанесёт такой урон руководству, что это будет концом не только Маркуса - это конец всей Секции 31 в том виде, в каком она есть. Нет надобности пачкаться в крови самому, Хан.       - Кровь - самая дешёвая валюта для расплаты, - усмехнулся тот как-то по змеиному. - А если это ни к чему не приведёт? Если тебя не допустят до руководства Федерации или Маркус вывернется?       - Тогда действуй так, как сочтёшь нужным, но дай мне все же попытаться, - она положила обе руки на грудь не сопротивлявшемуся Хану, умоляя его взглядом: – Прошу тебя. Если ты просто убьёшь адмирала, нет никакой гарантии, что ещё какой-нибудь его единомышленник, о котором мы ничего не знаем, не затеет что-то похожее, а так все они попадут под колпак. Власти с них глаз не спустят.       Хан держал обе её руки в своих, смотрел на неё и думал, что она, наверно, излишне идеалистична. С другой стороны, он с властями Федерации не контактировал вообще, так, может быть, хотя бы ради самосохранения они сделают то, чего не стали бы делать в ином случае. Наличие во главе Звёздного флота человека, способного ради собственных целей не считаться ни с законами государства, ни с моралью, а в случае начала военных действий на деле становившемся первым лицом Федерации, грозило превращением Совета в скопище простых марионеток. Вполне вероятно, это привело бы впоследствии к конфликту Федерации с рядом её членов, не согласных с таким положением вещей. Но в одном он был уверен на 200% - что бы ни предприняла Риита, адмирал Маркус жить не должен и не будет.       Постаравшись спрятать пока эту мысль, он притянул женщину к себе, и она немедленно уткнулась пылающим лицом ему в шею. Она единственное, что у него осталось, и он не мог потерять ещё и её. Ради того, чтобы сохранить эту ценность, он готов рискнуть и испробовать предложенный ей способ. И, касаясь губами её волос, проговорил:       - Ну что ж, быть по сему. ***       Майк Шэди стоял, прислонившись к стене у оставшейся открытой двери в комнаты доктора Эрреры, слушал эти разговоры, и в голове его один быстрее другого возникали и исчезали планы.       Их было двое, к тому же один из них, как он теперь знал, суперустойчивый генетически модифицированный организм. Стрелять на оглушение смысла не имело, а на поражение выстрелить он не мог: малейший промах, от которого могла пострадать перегородка, отделяющая их от зараженной зоны, был бы фатален для всех. Умирать Майк полагал для себя преждевременным, уж точно не от "Риллеры". Бросить в комнату гранату невозможно по той же причине, кроме того, неизбежно поднявшаяся вслед за этим тревога была совершенно ни к чему.       Собрав персонал в лабораториях уровня С под благовидным предлогом, он по вполне понятным причинам втихую зачистил остальных, не попавших под карантин, но оставил целыми, невредимыми и даже ничего не подозревающими двоих дежурных в диспетчерской базы. Они были гарантией его отлёта с базы, а вскоре сработало бы маленькое устройство, оставленное им в лаборатории. Но то, что Хольм и Харрисону удалось обнаружить отчёты и записи экспериментов доктора Эрреры, подписывало обоим смертный приговор, причём быстрый, и дело Шэди было только придумать верный способ его исполнения.       Майк, в продолжение минут двух державший фазер наизготовку, сунул его обратно за пояс и бесшумно направился по коридору к ангару В-23. Если этому сверхчеловеку удастся уйти до активации устройства, пусть сгорит в атмосфере Земли. Шэди знал, где и что для этого поправить в программе шаттла.       По странному стечению обстоятельств, сразу после того, как Шэди свернул за угол, Хана будто что-то толкнуло. Может быть, он услышал движение в коридоре, может быть, краем глаза заметил отступившую тень, но почувствовал беспокойство.       - Я сделаю копию, - Риита, не обладавшая таким острым слухом и зрением, ничего не заметила. - Будет чем-то вроде страховки, без неё куда-либо соваться просто опасно. Она впопыхах рылась в ящике в поисках второй дата-шины, но там были только карты памяти.       - Придётся использовать не одну, - Риита, не глядя на Хана, запустила копирование и обратила внимание на напрягшегося мужчину. - Что-то не так?       - Не знаю, - медленно проговорил Хан, - но надо уходить, и желательно побыстрее.       - Сейчас, - она быстро заменила карту, - ещё две минуты.       Прошло не две, а почти четыре минуты, прежде чем копирование закончилось. Хан отсоединил блок вместе с шиной и оба устремились было по коридору, когда Хан притормозил:       - Садись в "Иглу", блокируй двери, я скоро.       Проводив взглядом удаляющуюся Рииту, Хан опустил пальцы перчаток, вынул из карманов два матово блеснувших кубика и, бросив взгляд на систему пожаротушения, шагнул обратно. ***       Подгоняемая неосознанным чувством тревоги, Риита неслась по коридору и даже не стала пользоваться лифтом, взлетев по лестнице на уровень В. Ей казалось, что, как только она окажется в ангаре, то будет в безопасности, и свою ошибку женщина поняла слишком поздно.       Сначала она заметила поднятую дверь шаттла со стороны пилота. Риита точно помнила, что Хан её закрыл, и нахмурилась в недоумении. Осмотревшись кругом и не увидев никого, она стала осторожно обходить «Иглу» кругом, стараясь держаться на некотором расстоянии. Почему-то она думала, что тот, кто открыл дверь, находится внутри, поэтому, когда крепкая рука обхватила её, буквально впечатав спиной в чьё-то железное тело, она испустила короткий вопль, тут же перешедший в хрип.       Мужчина отвёл руку с зажатым в ней прибором и аккуратно подтащил Рииту к открытой двери, укладывая на пол. От этого движения женщина слегка очнулась и, приоткрыв глаза, встретила взгляд серых глаз Майка Шэди, глядевших с каменного лица.       Невзирая на всё разраставшийся комок боли где-то за грудиной, она пыталась поднять руку и достать хотя бы один из так необходимых сейчас гипошприцев. Время утекало, драгоценные секунды, ещё позволяющие ввести лекарство и выжить, развеивались в ангаре, но Майк не отрывал от неё холодного взгляда, толкая её в пропасть. Ждать сострадания от человека, выпустившего на людей дьявольский вирус ради сокрытия грехов Секции 31, не приходилось…       Хан, услышавший на уровне С вопль Рииты, влетел в ангар и увидел Шэди. Оценив обстановку в доли секунды и не замедлив бег, он метнулся в сторону, уходя от выстрела, через мгновение оказался рядом с Майком, одним резким движением вывернул руку с фазером и нанёс удар ногой в колено. Хруст коленного сустава, треск ломающейся руки и болезненный крик Майка заглушили звук второго, ушедшего в «молоко» выстрела, а Хан отшвырнул Шэди как куклу и ринулся к Риите, падая возле неё на колени. Пульс женщины прощупывался, но сумасшедшая аритмия ясно указывала на применённый приём.       - Майк?       Риита утвердительно прикрыла глаза и из последних сил попыталась поднять руку к груди.       - Шприц…       И Хан её понял. Лихорадочно распахнул куртку, ощупывая ткань и вытягивая один из припасённых шприцев с диметоксином. Она еле заметно кивнула и шипение, которое издал гипошприц, показалось ей райской музыкой. Раз она в сознании, ещё не всё потеряно. Она не слышала того, что своим модифицированным слухом уже улавливал Хан: глухого взрыва где-то внизу, рёва огня и треска ломающихся перегородок. А он знал, что у них осталось секунд 20 до того, как огненный ад прорвётся сюда, в ангар, поэтому, подхватив ещё не пришедшую в себя Рииту, быстро обошёл «Иглу», устраивая женщину на пассажирском сидении и активируя ремни безопасности.       Майк Шэди, отброшенный Ханом и сломавший позвоночник при ударе об одну из опорных двутавровых балок, смог только поднять голову, не в силах двинуть ни рукой, ни мгновенно парализованной нижней частью тела. Он видел, как включились фотонные ракетные двигатели, «Игла» развернулась и начала набирать скорость, устремившись к закрытому люку ангара. Шэди сначала удивился, зачем Харрисон собирается идти на таран несокрушимых конструкций, способных противостоять вакууму космоса, но сразу всё понял, когда в торце ангара, возле шахт лифтов, из-под пола вырвался огненный столб, ударился о потолок и рекой хлынул в ангар. Этот Флегетон надвигался с ошеломляющей скоростью, сметая и выжигая всё на своём пути, и Майк успел подумать, что «Игла» либо будет втянута в эту всепожирающую стихию, либо будет ею же расплющена о стену. В любом случае всё будет так, как он задумал, даже если всё случится наоборот.       Но ещё до того, как пепел заживо сгоревшего Майка был развеян по ангару, Риита, чьё тело немилосердно вжимало в кресло от скорости разгона, услышала незнакомый низкий сигнал приборного щитка. Хан сосредоточенно набирал какую-то комбинацию букв и цифр на панели под его правой рукой. Загорелась на лобовом стекле координатная сетка, вспыхнула и разделилась на шесть частей точка прицела и, опережая «Иглу», к люку устремились шесть огненных щупальцев. Риита вскрикнула: взрыв впереди вырвал прочнейший люк и космический вакуум мгновенно высосал из ангара шаттл, преследуемый по пятам бушующим вихрем пламени.       «Игла» уходила, а на том месте, где ещё две секунды назад был секретный объект 31-4-Фомальгаут, огненный дракон свернулся подобно змее, кусающей себя за хвост, обвил кольцами сооружения базы и раздавил их без жалости и без остатка… ***       Стабилизировав «Иглу» и настроив курс шаттла на варп-1, Хан повернулся к молчащей и всё ещё неважно себя чувствующей Риите.       - Ты как? – он погладил её левую щёку. – Может быть, сделать второй укол?       Риита прикрыла глаза, борясь с желанием ни о чём не думать и просто впитывать тепло и уверенность этой руки. До сих пор они действовали, а действуя, забывались: уже много часов они не отдыхали и не ели, проводя это время в попытках кого-то спасти, что-то узнать, ускользая от поджидающей их смерти. В этой гонке они то побеждали, то терпели поражение, и сейчас неотвратимо наступала реакция.       Откат был ужасен. Навалилась боль за тех, кого они не спасли, запоздалый страх мешался с леденящим сердце ощущением от поступка Майка, с которым она бок о бок проработала полгода, и как Риита ни пыталась сопротивляться, от бессилия, изнеможения и горечи на глаза навернулись жгучие слёзы.       Она почувствовала, как перестали давить на грудь ремни безопасности. Хан подтянул её к себе, насколько позволяло кресло, и прислонив её голову к своему плечу, целовал закрытые глаза, влажные от слёз щёки. Во всём этом совсем не было страсти, а была непривычная нежность, словно он извинялся за ту опасность, которой она подверглась. Риита нашла в себе силы открыть глаза и взглядом поблагодарить его, а потом отстранилась и вынула из левого внутреннего кармана всю коллекцию заряженных гипошприцев.       - Вот, возьми, это и тебе не повредит, здесь высокоэнергетичный питательный состав, - смахнув слёзы, она протянула шприц Хану. – А вот эти два для меня, ещё один ди-2-метоксин и такой же коктейль. Надо бы ещё вот этот стимулятор, но мне пока нельзя, а тебе, похоже, незачем.       Хан быстро и сноровисто сделал инъекции, после чего спросил:       - Где ты попалась Шэди?       - В ангаре, - кое-что начало до Рииты доходить и она встревожилась: – Майк что-то делал возле «Иглы», может быть, даже в ней. Дверь была поднята.       По тому, как брови Хана сошлись к переносице, было видно, что эта мысль его не порадовала. Шаттл стартовал с базы без всяких происшествий, но какой ещё неприятный сюрприз мог припасти для них Майк, чтоб ему вечно гореть в аду? Поразмыслив, Хан проверил щиты и двигатели. Варп-катушки были в порядке, щиты вроде бы тоже, уровень топлива ракетных двигателей не уменьшился и всё же Хана не оставляло чувство неясной тревоги.       - Хан, - помолчав, спросила женщина, - куда мы направляемся?       - Цель: Земля, - буднично ответил тот. – У тебя есть конкретные пожелания?       - Правительственный космопорт Орли, Париж, если можно. У меня есть допуск на него, остался от работы с андорианской делегацией.       - Можно, - Хан потянулся к панели навигации, вводя координаты. – Ты хочешь попробовать прямо сейчас?       - Надо воспользоваться тем, что адмирал не знает, что мы побывали на Фомальгауте и сумели извлечь информацию доктора Эрреры. Если мы его не опередим, он либо найдёт нас, либо объявит преступниками и тогда за нами развернётся настоящая общефедеральная охота. Вернее, конечно, первое. И, Хан… - она запнулась и уже ничего не боясь, взяла его руку в свои, - что бы ты о нас ни думал и что бы я о тебе ни узнала, мне бесконечно жаль, что мы не смогли сохранить жизнь твоим людям. Правда, жаль.       Её слова сорвали замок с уголка его души, куда он запер горечь поражения и боль потери, и мир словно бы замер, оплетя его тугими кольцами, сдавливая грудь и не давая вздохнуть свободно. Но Риита прижала его руку к своему уверенно бившемуся сердцу, и этот стук разорвал душившие его кольца. Война продолжается, он обязан покончить с адмиралом Маркусом, должен помочь вытащить на свет божий грязные дела Секции 31, чтобы не осталось ни одного шанса замолчать эту историю.       - Мне тоже жаль, - тихо проговорил он, чувствуя, как вместе с возвращением в реальность душа наполняется страхом, неизбежно идущим рука об руку с настоящим чувством. – Я обещал тебе сделать то, что ты захочешь и что будет в моих силах. Слово я сдержал, но теперь я никуда не уйду с Земли. Риита, прежде я сам перережу себе горло, чем оставлю тебя одну против них.       Его голос набирал силу, в глазах замерцал манящий огонь голубых звёзд, искра за искрой пробуждая к жизни те чувства, которые она посчитала недопустимыми и нелепыми. Невозможными.       - Со мной ничего не случится, - дрогнувшим голосом сказала Риита. – Я офицер флота и отдел собственной безопасности возьмёт меня под особую защиту, а вот твоя жизнь будет в опасности…       - Моя жизнь! - перебил её Хан, горько усмехнувшись. – Что такое теперь моя жизнь, скажи мне? Моя действительность, какой я её помню, осталась далеко в прошлом, новая оказалась кошмаром, моя семья убита. Здесь нет ни одного человека, кроме тебя, кто хоть что-то значил бы для меня. И у меня нет будущего.       «Без тебя», - безошибочно прочла она в устремлённом на неё горячем взгляде.       - Моя жизнь поэтому не так мне теперь дорога, чтобы цепляться за неё во что бы то ни стало, но сдаваться без боя я не собираюсь, - он развернулся к ней всем телом и протянул руку, желая и не осмеливаясь привлечь её к себе. Речь шла уже не о сочувствии и поддержке – решалась их совместная судьба и для обоих это было ясно как день. – Так будем вместе, куда бы нас ни забросило.       Если права старая земная мудрость, утверждавшая, что только дьявол не знает любви, то кем бы ни был мужчина рядом – диктатором Ханом или конструктором вооружений Джоном Харрисоном, – он был, безусловно, сильным и опасным, но Воплощением Зла он не был.       Тем не менее, будь любовь чувством, подобным дружбе или благодарности, способным рассчитывать и рассуждать, Риита подтвердила бы свой ранее сделанный разумный выбор и отказалась бы от предложенной помощи. Представить себя рядом с жестоким диктатором XX века, властным, несдержанным, амбициозным, она могла не больше, чем дрессировщицей каких-нибудь звероящеров с Беренгарии или денебианских грязевых демонов. Но огромное отличие любви от всех прочих чувств в том, что рождается и умирает она не по воле человека – воля может лишь укротить её проявления – и не покоряется доводам рассудка, желающего истребить её из каких-то своих соображений. Без Хана жизнь казалась Риите тусклой, а с ним отчего-то становилось неважным всё остальное, включая и то, что он не похож ни на неё саму и ни на кого из знакомых.       Она не могла оттолкнуть его, сейчас это была бы ничем не оправданная жестокость по отношению к ним обоим. Сдаваясь и приникая к его груди, поднимая к нему лицо, чтобы встретить губы, искавшие её поцелуя, она подумала, что жизнь всё сама расставила по местам, не спросив у них позволения. И нет больше лидера сверхлюдей Хана, как нет сотрудницы Секции 31 инженера Рииты Хольм, а есть мужчина и женщина, чьи судьбы неожиданно сплелись на «Вендженсе» и накрепко спаялись в огненном вихре Фомальгаута. И разорвать эту связь теперь сможет только смерть... ***       Пространство по-прежнему мягко обнимало «Иглу», Риита спала рядом, а Хан, подсоединивший блок дата-шины к компьютеру «Иглы», погрузился в изучение экспериментов Эрреры. Но скоро он бросил это занятие, поняв, что никак не может толком сосредоточиться, и начал взглядом пытать систему, словно ждал от неё ответа: что же всё-таки натворил тут Шэди? Зачем лазил в салон шаттла?       Хан поставил себя на место Майка. Что бы он, программист уровня А5 и спецназовец с навыком организации разнообразных диверсий под соусом непредвиденных обстоятельств или несчастных случаев, сделал бы в такой ситуации? Разумеется, внёс бы какие-то изменения в управляющую компьютерную систему. В навигацию? Нет, на курс «Игла» легла, тем более что в этом шаттле навигационная система была дублирована, о чём знал только Хан. Испортить автоматическую систему «свой-чужой», чтобы шаттл был расстрелян по команде от спутника планетарной защиты? Но система допускает ввод кода в ручном режиме, и этот режим, как Хан убедился, никто не трогал. И вдруг мерзкий холод предчувствия заставил Хана содрогнуться.       Посадочный автопилот. Слишком много возможностей для фатальных сбоев: не попасть в «коридор входа» шириной всего в 10 километров, выключить щиты в атмосфере, увеличить угол входа и таким образом вынудить шаттл снижаться круче, чем следует. А результат будет один: или они проскочат мимо Земли и вынуждены будут просить помощи у флота, или шаттл не выдержит перегрузок и перегрева.       До выхода из варпа оставалось полчаса, когда Хан принял решение отключить автопилот снижения.       Риита проснулась от того, что ремни безопасности опять притянули её к креслу. Хан рядом был молчалив и хмур настолько, что она встревожилась:       - Что-то случилось?       - Пока нет, но может. Такой краткий ответ никак не мог успокоить её тревогу. Она увидела, что из варпа они вышли, скорость упала до 11.2 км/с и продолжала уменьшаться, до Земли оставалось около 10 000 км. Тут Риита обратила внимание на мигающую красную рамку предупреждения на приборном щитке.       - Ты собираешься отключить автопилот?       - Собираюсь.       - Почему, ради всего святого??!       - Потому что подозреваю, что Шэди его испортил. До коридора 2 минуты и 20 секунд, пора.       Хан ввёл код отключения, красная рамка вспыхнула ярким огнём, и тут же прерывисто завыла система аварийного оповещения. Риита зажала уши, а Хан что-то прошипел сквозь зубы. Шэди оказался хитрее, чем он думал, и предусмотрел отключение посадочного автопилота. Несколько быстрых проверок – и Хан повернулся к безмолвно сжавшейся в комок женщине.       - Выведен из строя один из блок-концентраторов энергии, у нас могут работать либо щиты, либо двигатели. Вместе никак.       - И что это означает?       - Это означает, что, по замыслу Шэди, если я догадаюсь об автопилоте и отключу его, мы либо сгорим в атмосфере без щитов, либо врежемся в землю без торможения двигателями, потому что без них погасить в атмосфере скорость подхода в четверть импульсной невозможно ни при каких условиях. Если можно, сделай себе укол стимулятора, будут перегрузки.       - Пойдёшь по баллистической траектории снижения? – Риита протянула ему гипошприц и подставила шею, после чего сделала укол ему.       - Я пошёл бы по баллистической, центровка «Иглы» позволяет, - Хан быстро делал какие-то рассчёты на компьютере шаттла. – Но перегрузки будут для тебя непосильными, даже с компенсаторами.       - Выдержу.       - Нет, не выдержишь, - непререкаемым тоном отрезал Хан.       - Хан…       - Риита, у нас мало времени, до коридора 45 секунд, - Хан оторвался на миг от панели и взглянул на женщину. – Я пойду по аэродинамической, это будет дольше, но безопаснее. Но вот теперь Орли я обещать не могу.       Он коротко выдохнул и коснулся сенсора. «Игла» почти незаметно накренилась и начала сходить с орбиты. Человек и создание его инженерной мысли повели борьбу с гравитацией, атмосферой и людским коварством. И исход этой борьбы могли решить секунды.       Сначала атмосфера была настолько разреженной, что шаттл, летящий без щитов, разогревался медленно. Но чем дальше, тем ярче светились концы крыльев-стабилизаторов, тем громче, испытывая нервы на прочность, заливались предупредительные сигналы шаттла. Температура на передней части «Иглы» достигла 1000 градусов и продолжала расти, шаттл словно окружила светящаяся облочка, перегрузки торможения всё сильнее вдавливали Рииту в кресло, пока у неё не возникло ощущение, что её сейчас расплющит. Хан мельком глянул на её лицо, ввёл команду и «Игла» пошла вверх, стало полегче. На высоте около 8000 км «Игла» опять нырнула в атмосферу, но уже со значительно меньшей скоростью.       Минута шла за минутой. Яркое свечение воздуха, обтекающего щиты «Иглы», перешло из нежно-розового в алый, затем в пурпурный и, наконец, превратилось в багровый. Этот адский котёл, отражаясь, кипел в глазах Хана, не отрывавшего пальцы от панели управления, и он казался наблюдавшей за ним Риите властителем этого ада. Соревнуясь в быстроте реакции с компьютером, он держал в поле зрения все показатели, успевая чередовать аэродинамическое гашение скорости в планировании с торможением двигателями, регулировал нагрузку, не давая «Игле» чрезмерно раскаляться от трения о воздух.       Когда до Земли осталось около 20 километров, Хан ненадолго отключил щиты, перебросив энергию на двигатели, в результате скорость стала резко падать, и опять возникла перегрузка. Шаттл затрясло, казалось, его сейчас разорвёт на куски, но Хан оставался сосредоточенным и спокойным, точно зная, что может выдержать созданная им машина, и только выступившая на виске испарина показывала, как нелегко приходилось сверхчеловеку.       Через 33 минуты с момента входа в атмосферу «Игла» прорвала слой облаков над Тихим океаном и стремительно ринулась к земле. Хан взглянул на прогноз: по какому-то странному капризу судьбы они должны были пройти почти над Сан-Франциско, и он скорректировал полёт так, чтобы Фриско остался правее. Перед ними лёг горный массив Сьерра-Невада, и долина Йосемити вполне подходила для посадки.       Продолжая снижение, Хан начал разворачивать «Иглу» носом в сторону Лос-Анжелеса и понял, что погода капризничала. С океана дул сильный, штормовой ветер. Скорость «Иглы» была всё ещё недопустимо высокой и, когда они нырнули в долину и понеслись параллельно океану вдоль цепи гор, Хан приготовился включить ракетные двигатели на торможение и поднял нос «Иглы», создавая под собой воздушную подушку. Вертикальное снижение замедлилось, как вдруг очередной порыв шквалистого ветра бросил «Иглу» правым боком на отвесный горный склон. Скрежет и визг металла слились с криком Рииты, шаттл отрикошетил от склона и, потеряв управление, рухнул в лес у подножия горы. Хан успел при виде быстро приближающихся верхушек деревьев включить торможение и антигравы, а потом «Игла» на что-то налетела уже левым боком, Хана крепко приложило головой о корпус, и наступила темнота...       Он очнулся от мерного писка, издаваемого чем-то трудно определимым на панели приборов, и понял, что шаттл странно завис, сильно накренясь на правый борт. Мутным взглядом он обвёл кабину. До него медленно доходило, что он всё-таки совершил почти невозможное: посадил «Иглу» в ручном режиме, умудрившись не сгореть и не рассыпаться. Вот только последний удар … он посмотрел направо. Риита привалилась к стенке шаттла и находилась, очевидно, без сознания. Хан дотянулся до её левой руки, нащупывая пульс. Он был слабым и нитевидным и его кольнула тревога.       Кое-как выбравшись из шаттла, он подошёл к правой двери, и дурное предчувствие усилилось. Даже сверхкрепкий металл «Иглы» не выдержал удара на такой скорости о каменную скалу и вдавился внутрь. Попытка открыть дверь удалась Хану только с третьего раза. Он дрожащими пальцами нажал разблокировку ремней безопасности и внезапно и отчётливо осознал: весь правый бок кресла залит чем-то тёмным и липким и такие же тёмные капли теперь падают с порога на землю у его ног. Он распахнул куртку Рииты, и в глазах у него потемнело от вида глубокой раны в её боку.       Хан видел смерть сотни, может, даже тысячу раз, неоднократно убивал сам. Сейчас он бы встал на колени перед кем угодно, даже перед Маркусом, только чтобы спасти Рииту, но знал: случись здесь, на месте, новейшая операционная, она была бы бесполезна, настолько обширным было кровотечение. Он осторожно поднял Рииту, так и не приходившую в сознание, с кресла и опустился на траву около неширокого прозрачного ручейка, до которого «Игла» не долетела всего несколько метров. Этот ручеёк необъяснимым образом успокаивал его, а ледяная вода хоть ненадолго, но дала возможность вновь ощутить собственное тело.       Хан провёл рукой, обнимая лицо женщины. От его прикосновения или от холода воды длинные ресницы дрогнули, и Риита открыла глаза. Он успел ещё увидеть улыбку, чуть приподнявшую уголки лишившихся цвета губ, услышать одно, сказанное шёпотом, слово: "Повезло", - и почувствовать ответный поцелуй. Через три минуты всё было кончено…       Сколько он, держа её в объятиях, просидел недвижим и безгласен, он не знал, время словно замерло в почётном карауле. Кровь застывала у него на руках и стыла в сердце, в голове звенели удары, будто кто-то бил в огромный колокол, а в груди сжималось что-то болезненное. Он вспоминал так же умершую у него на руках Санджай, но сейчас было стократно хуже: тогда у него ещё оставалась надежда, он боролся, как тигр, отвоёвывая жизни своих людей у отравленной планеты, а теперь он один. Звёздный флот и Секция 31 вернули его на Землю, чтобы последовательно, одну за другой, оборвать все нити, привязывавшие его к жизни. Уничтожить всех, кто был или стал ему дорог, и бросить во тьму без цели и смысла, без надежды, веры и любви. Может ли что-то сравниться с таким одиночеством? Чёрная пустота, поселившаяся в его груди, продолжала расти и шириться, постепенно заполняя собой всё имеющееся пространство. Какой выход доступен человеку, у которого отняли всё?       Хан поднял голову, и в глазах его сверкнула воронёная сталь. Безвыходных ситуаций не бывает, выход есть всегда, но у каждого из этих выходов своя цена, которую человек готов или не готов заплатить. Он платил по своим счетам и по чужим тоже, теперь настало время заставить это сделать и других. И отдать последний долг той, что лежала у него на руках. По законам и обычаям его родины свою жену он должен кремировать сам.       Хан поднялся и огляделся кругом в поисках подходящего места. Невдалеке он увидел большой камень, отколовшийся от горы в незапамятные времена, с чуть наклонной ровной верхушкой. Положив на него тело женщины, Хан последний раз взглянул в лицо, на котором сохранилась лёгкая улыбка, поставил фазер на максимальную мощность – и закрыл глаза… ***       Мощным рывком Хан помог «Игле», повисшей носом на дереве, выровняться.       Ветер, всё ещё гнувший верхушки высоких деревьев, сюда, вниз, почти не долетал. Не обращая внимания на ледянящий холод, Хан смыл кровь с рук и лица, выкинул куда-то в расщелину скал задубевший от крови плащ, оставшись в тонком джемпере, и приступил к обследованию состояния «Иглы». Все эти действия были привычны и выполнялись машинально: за последние сутки он так часто переходил от безумной надежды к горькому отчаянию, что сейчас уже не чувствовал ничего, даже страданий. Оторвав острый обломок внутренней обшивки, погубивший Рииту, он нашёл, что сможет восстановить шаттл, но для этого ему потребуются кое-какие запчасти.       Он сел в своё кресло и откинул голову на спинку, понимая, что нужно хоть немного поспать перед тем, что ему предстоит, но сон не шёл и даже сомкнутые было веки распахивались сами по себе. Мыслей, впрочем, тоже не было, только смутные образы проносились перед глазами. Схвативший его за лацканы Маркус, холодные глаза наблюдающего за умиранием Рииты Майка, смеющаяся Юки с ракеткой, 10 уровней лондонского офиса Секции 31 как 10 кругов ада, слегка заиндивевшие лица его экипажа, файлы доктора Эрреры, зажёгшие в его крови ярость и ненависть…       Внезапно Хан вперил взгляд в монитор, лихорадочно вбил запрос и сразу нашёл то, что искал. Папка №14, эксперимент «Феникс», до подробного изучения которого они с Риитой так и не добрались и который он проглядел по диагонали. Он знал способность своего организма к регенерации и видел, что после эксперимента доктора Эрреры она стала идти ещё быстрее. Судя по записям, этот эффект удивил самого экспериментатора, и он, отправив будущего Джона Харрисона на юпитерскую базу, решил изучить свойства его крови поподробнее. Серия опытов на трибблах была достаточно убедительна – под воздействием крови реципиенты успешно регенерировали. А вот два опыта на людях привели к разным результатам: организм Сьюзен Линг, члена его экипажа, на дополнительное воздействие сыворотки отреагировал молниеносной формой рака, с которым Эррера справиться не сумел. В отличие от неё, уже модифицированной когда-то Хейсеном, второй опыт был проведён на обычном мужчине. Смертные приговоры в Федерации пусть и редко, но выносились и приводились в исполнение, чем и воспользовался всесильный адмирал. Доктор получил весьма обнадёживающие результаты при работе с этим «образцом», и чем больше вчитывался в них Хан, тем ярче выступал из мрака его план.       Адмирал Маркус стремился к тому, чтобы война с Клингонской империей проходила по его правилам. Он забыл, а, скорее всего, и никогда не знал, что бывает, когда война приходит к тебе в дом, на твою землю. Но Хан-то это знал, как очень хорошо представлял, как спровоцировать адмирала, вынудить Звёздный флот развязать эту войну. Они сами освободили Хану руки, и он заставит их понять, каково это, когда жизни тех, кого они любят, утекают, как вода сквозь пальцы. Он разожжёт в них мстительный огонь, и этот огонь вынудит пойти за ним хоть к клингонам, хоть к чёрту в пасть.       Адмирал говорил, что имя Хана стало проклятием в устах потомков? Ты сам, своими руками, ввергнешь Землю в ад межпланетной войны, адмирал, и твоё имя потомки тоже проклянут! Война сметёт с лица Федерации миллионы и те, кто останутся в живых, будут иметь все шансы завидовать мёртвым.       Хан рассмеялся, но смех его звучал мрачно. Он понимал, что всё это не вернёт ему ни его людей, ни Рииту, но иногда месть самоценна просто потому, что иначе он может прямо сейчас навести фазер на себя и покончить с этим раз и навсегда.       Хан выдохнул, выпрямился и встряхнулся всем телом. Всплывший в памяти невольно подслушанный разговор за обедом подсказал ему отправную точку. Он начнёт с Секции 31 в Лондоне.       Он проверил персональный транспортер и модуль перемещения: оба были полностью исправны и уровень заряда персоналки опустился незначительно. Две дополнительные батареи позволят поднять мощность модуля до уровня, необходимого для его целей, а генетическая модификация легко справится с повышенным уровнем радиации.       За всё надо платить. Назначенная ему цена – билет до Кроноса, возможно, в один конец. Плату для Секции 31, Звёздного флота и Федерации он установит сам.