Дневник студента

1 ноября 201*       Княжина Бэлла Арсентьевна тщательно изучала давно разгаданный кроссворд, то и дело поглядывая на часы. Она нетерпеливо поджидала время очередного перекура. Перекур, в общем-то, никуда не торопился, поскольку последний закончился буквально минуту назад. Это означало, что в ближайшие минут пять ей не удастся покинуть общество студентов с сигареткой и зажигалкой в руках.       Когда она объявляла группе о новом походе, она и понятия не имела, что окажется в подобной ситуации.       Тратить все выходные на поход было жалко, поэтому сошлись на прогулку по Пушкину. Ну, воздухом там подышать, прогуляться, развеяться… но кто ж знал, что из всех набравшихся 20 человек поехать с ней сможет только Актив+?! Остальные предпочли добираться самостоятельно. А еще все косились на ее волосы. Можно подумать, она сама от них в восторге!       – Ну-с, перекур!       Ей бы сейчас даже общество вульгарного Ро́мео устроило, лишь бы не оставаться со студентами наедине…       Княжина выглянула из тамбура – нет, активисты не кинулись тут же шептать всякие мерзости за ее спиной, не принялись перемигиваться и перестукиваться. Ася и Кристина тихо слушали музыку с одного плеера. Габриэл намертво прилип к телефону. Склепов маялся бессонницей, ерзал на жестком сиденье и пожевывал незажженную сигарету. Изредка он поглядывал в блокнотик Флешар, где студентка уже полчаса что-то торопливо строчила, и вновь упирался бессмысленным взглядом в окно.       Истлевшая сигарета обожгла ей пальцы, и Бэлла, чертыхнувшись, полезла за новой, но пачка была уже пуста.       Вот уж радости то подвалило! Хорошо хоть Цезарь поехать не смог, вот уж кто точно бы приставал к ней с какой-нибудь высокопарной фигней!..       Между тем точка высадки была все ближе. Разглядывание опостылевшего кроссворда с дурацкими бородатыми анекдотами стало почти невыносимо… Однообразные грязные серо-черные пейзажи и без того ухудшали настрой. И дело было даже не в мутных запотевших стеклах! Дряхлая электричка, скрипя всеми заклепками, угрюмо стучала колесами по рельсам. В какой-то момент раздался визг тормозов, поезд резко остановился. Динамики сквозь треск статики и помех проорали: «Внимание, поезд дальше не пойдет, сломался машинист! Внимание, поезд дальше не пойдет!».       – Да что ж за день-то такой?! – вздохнула Княжина, повиснув на шаткой двери в тамбур.       Двери со скрежетом распахнулись, и пассажиры едва не вынесли ее наружу. Тихо зверея, она указала активистам на улицу. Студенты послушно подхватили свои вещи.       – А… где мы? – вопросила Кошаева.       Местечко на самом деле было «многообещающим»: пустынное – куда только все пассажиры подевались? – захламленное какими-то развалинами, пугающее до дрожи.       – Кладбище паровозов?.. – тихо предположила Флешар.       – За мной!       Ну куда их девать теперь? Да чтоб она еще хоть раз в жизни на подобную прогулку согласилась!..       Актив+ плелся чуть позади, едва слышно подпевая в такт так же едва различимой в топоте двенадцати ног мелодии. Ни один из них не пытался заговорить с ней на протяжении получаса, пока они брели, куда глаза глядят. В конце концов, вдали замаячили очертания вокзала, и студенты резко прибавили ходу.       – Мы на минуточку! – пискнул Габриэл, когда они на мгновение поравнялись. – Ва-аа, не тащите меня так, дети мои?!       Детишки облепили ближайший киоск, после чего минут пять аппетитно чавкали по дороге. По дороге в Павловск, надо сказать.       Ехали в Пушкин, приехали в Павловск.       А логика, спрашивается, где?!       – Раз мы здесь, – послышался голос Шиншиллы, – у нас есть возможность пройтись по дворцово-парковому ансамблю, покормить белок и птиц, а так же просто хорошо провести время на свежем воздухе.       – Птички! – умилился Габриэл.       – Белочки! – оживилась Элиза.       – Э… э… ЛОШАДКИ!! – завопила Ася.       – Но, Асенька, про лошадок я ничего не говорила…       – ЛОШАДКИ! ТАМ!!       ***       Погода медленно, но верно менялась в худшую сторону. Асенька продолжала жалобно поскуливать, после того как ее с превеликим трудом оторвали от повозки с двумя тяжеловозами. Помимо этого студенты каждые двадцать минут устраивала привалы для опустошения всяческих тележек и ларьков с едой. А местный дед, развернувший у входа в парк торговлю всевозможными семечками-орехами по заоблачным ценам, даже сделал им скидку!       Забавно, что при этом ни одна белка, даже самый простецкий голубь или воробей так и не попался им на глаза! Зато сгущающийся, один бог знает, откуда вылезший, туман медленно обволакивал пустынные просторы парка. То и дело раздавались шорохи у самой земли, в основном за спиной и изредка далеко впереди. А студенты вообще ничего не замечали. Они просто шли вперед в выбранном направлении, минуя дорожки и тропинки. Только однажды Флешар замерла у скамейки.       – Без тебя уйдем! – проорала Кошаева, шагая дальше.       Шиншилла даже не шелохнулась. Со словами «мистер Философ, это вы?» она отогнула край газеты у ничем не примечательного прохожего, и строгие очки блеснули в полумраке.       Княжина похолодела.       Безмятежный прохожий неуловимо шевельнулся, и газетка распрямилась, затем с хрустом сложилась и исчезла в кармане. Зеленые глаза с безразличием скользнули по Бэлле, хищно блеснули, заметив Флешар.       – Ты… ты что тут делаешь, а?! – сорвалось вдруг с языка Княжиной. – Ты что тут забыл, Игорь Николаевич?! Шпионишь?!       – Живу я здесь.       – В лесу??       – Рядом.       Ни намека на игривость, никаких подкатов или неуместных шуточек. Ослеп он, что ли, на оба глаза?       – А вы чего, потерялись?       – Нет, мы птичек ищем.       – Птичек?..       Философ задумчиво поскреб щетину, поправил очки. Подумал.       – Ну пошлите, поищем вместе…       – НЕТ!       – Нет? – удивился он.       …Новый шорох, треск ломающегося дерева. Что-то мягко царапнуло ее ботинок…       – НЕТ!! В ДРУГУЮ СТОРОНУ!!       Ро́мео невозмутимо выгнул бровь, обжигая равнодушным взглядом – Княжина почему-то оказалась рядом, обхватив его руку как спасательный круг. Интересно, заметил ли он ее дрожь?..       Игорь кончиками пальцев небрежно толкнул ее в сторону.       – Осторожно. Ты мнешь мой галстук.       Что-о?! И это все, грубиян ты эдакий?! А защитить, успокоить перепуганную девушку?!       – Идем?       Между тем…       Между тем белки осторожно выглянули из-за рухнувшего поперек тропинки дерева. Группа странных людей удалялась. С соседних деревьев осторожно слетались воробьи, синицы, голуби… Когда один из людей обернулся, вся живность растаяла в один момент.       …Кошаева с удивлением разглядывала странное завихрение тумана, потом обернулась и с воплем бросилась догонять группу:       – Мя! Мяу подождите-ее!       Но это был еще не конец.       Романов таскал их по парку три часа, рассказывая обо всем, что видел, то и дело перебиваемый восхищенными «вау» и «ого». И это не могло ее не раздражать. Сказать Ро́мео хотелось много чего, но непонятно было с чего начать. Они уже брели к выходу напоследок затарившись мороженым, когда Игорь вдруг нежно погладил Флешар по голове.       – Кушай как следует… если повезет, вырастешь.       Ничего удивительного, что порция Бешенной Шиншиллы «совершенно случайно» попала Ро́мео в глаз.       Он еще более легкомысленный, чем прежде.       Чем все закончится в этот раз?..       Тем временем… забытые в Пушкине.       Феодосий Супов перекинул за спину пакет с картошкой, посмотрел на часы. «Есть хочу-у» – простонала Айседора за его спиной, а Женя Белногоров успокаивающе похлопал ее по плечу.