01 сентября
26 февраля 2016 г. в 19:17
Внезапно 3й курс
01 сентября 201* В кафе «Чавкбург» сегодня было шумнее обычного. И дело было даже не в выпечке – в кафе открыл заседание студенческий Актив+ СПКТ. – …а потом этот дятел Мишку дерг-дерг… Сварите мне, говорит, кофейку. Это, знаете ли, такие маленькие черные зернышки, там, в кладовке, не слева, а справа от входа. Зернышки надо мелко-мелко смолоть в порошочек и сварить… и лицо у него при этом умное-умное… Мишка, вернувшаяся из очереди, раздала заказы и устроилась на мягком стуле. Вид у нее был слегка сердитый, она не любила вспоминать о практике. – У меня стыдно спрашивать, умею ли я варить кофе. Волосы ее по-прежнему оставались короткими и темными – она не собиралась возвращаться к прошлому образу. Как, впрочем, и Лампочкин – тот состриг часть волос и с помощью какого-то дурацкого геля зализывал получившийся ершик наверх. Косу он все же оставил в память о школе, хоть теперь она и была светло-синего цвета. Мишель посоветовала ему отличное средство для поддержания оттенка. – И… и что ты потом сделала? Искорка давилась смехом из последних сил. Флешар же, студентка третьего курса СПКТ, безмятежно отпила из белой чашечки с логотипом кафе. – Ну, я посмотрела в его умные глаза и спросила, не налить ли ему в кофе коровьего сока. – Чего-чего налить?? – Он тоже не понял. Пришлось начать с короткой истории о веселом молочнике, который приносит этот сок, добытый сотнями рук разных умельцев в дар… В общем, это когда мимо кладовки идешь, справа холодильник стоит. Внутри, не справа, где завотделом пиво хранит, а слева, на полочке дверцы маленькая такая коробочка, жидкий коровий сок. Простым смертным известен под названием «сливки десятипроцентные». Лаборантка Княжиной сдавленно пискнула и съехала под столик. Сокурсники, которым это представление довелось видеть воочию, весело хрюкали. – А что? Завпрактикой он такой… не хамить же ему, в конце-то концов… Закончился второй курс, закончилась практика. Кончились экзамены, кончилось лето. Наступил сентябрь, а вместе с ним суровые трудовые будни. Встретившись у метро, ООН Актив+ дружным скопом отправился на занятия в СПКТ. Привычный путь оказался перекрыт вереницей бетонного забора, и они пошли в обход. После десяти минут плутаний по дворам, студенты выбрели к техникуму, тому самому кошмарному зданию, изрядно потрепанному временем. Лишь бронзовая табличка стала темнее. – Эй, малыши! – донеслось до них сверху. – Сюда!.. Ой, мама-ааа! Студенты задрали головы, Мишель на автопилоте поймала летящую вниз вазу с сиренью. Из окошка четвертого этажа по пояс высунулась Княжина Бэлла Арсентьевна. – Упс! Чего встали? Бегом на занятия! Ой-ой-ой!.. – Есть, сэр!.. Мэм… босс! – мурлыкнула Ася, ловя фикус. – Эт мы мигом! Однако это было лишь начало всего кошмара. Безжизненные желтые стены внутри СПКТ, благополучно оскверняемые руками учащихся пожалуй с основания техникума, пластиковые фикусы и засохшие цветы в холле и аудиториях, немыслимая в плане пользования советская мебель… правительство всеми силами экономило на этом милом заведении. Куда же это все делось?? – Мама дорогая, – осел Габриэл в шикарное черное кресло у входа. – Mon dieu, – прошептала Мишель. Цокольный этаж превратился в огромный просторный зал с редкими квадратными колоннами. Сбоку от ступеней притулился новехонький банкомат. Вдоль стен выросли ряды шкафчиков для сменной обуви. Прежние цвета сменили более жизнерадостные цвета – белый, бежевый и серый. – …Или все же стоило его отослать? М? Компания только выползала из подстолья. Искорка смахнула слезу умиления. – Как же мне вас не хватало, ребятки! У нас в «кульке» – универе моем – такая скука! Кстати, а почему Глюк по окончании учебного года такой злой был? – Ну даже не зна-аю, – загадочно улыбнулась Флешар… – …Ну вот и подошли к концу наши бестолковые и безрезультатные встречи… тема задания – рисование себя. Будете ли вы рисовать в 3dMaks’е или Corel Drop – не важно! Только не забывайте о приличиях, с комиссией поздоровайтесь, черти! Это был даже не экзамен, зачетная работа. Мишель только за голову схватилась: – Ать блин, попадос… у меня всегда было абстрактное восприятие мира… Валерий Иванович Глюк злорадно усмехнулся. – А вас, Флешар, придется посадить на самое видное место! Чтобы у вас не было желания неправильно подсказывать остальным! Самое видное место находилось в стороне от прочих компьютеров, работающий на нем должен был сидеть спиной ко всем остальным. «Не перепутать бы плоскость со фронталью» – бормотала Флешар, добивая последние данные по требованию преподавателя предоставить итог работы. Никто не знает, что именно Глюк увидел, однако он с писком выбежал вон из класса, а Мишка тихо пробормотала: – А, блин, все же перепутала… – Кстати, – Искорка отпила чай, – твоя работа по-прежнему считается лучшей на потоке. Флешар скромно умолчала о том, как за 30 секунд рисунок изменился до своего нынешнего состояния. – Да, но Глюк еще потом месяц брызгал, что это не та работа. – А и пусть – комиссия и наш сисадмин сказали все путем. На этих словах Дашута мечтательно улыбнулась чему-то, а в глазах Флешар промелькнуло что-то нечитаемое. – Мишк, а, Мишк, – позвала Искорка, – а ты чего занятия прогуливала? – Да так… – Что – так? Бэлла чуть с ума не сошла! – Да это из-за собрания родительского. У меня никто не знал, что я в книжном техникуме учусь… кроме брата. Этот девятихвостый пушной зверек рискнул меня шантажировать. Он требовал 50% со стипендии за молчание. – Да что там твоя стипендия!.. – А чего, три тысячи с копейками и доплатами. К счастью, Элиот об этом так и не узнал. Активисты переглянулись. – Ну… а теперь-то твои родители знают? – О-оо да! Мамзель была озадачена моими оценками, но добро на обучение дала. Сказала, что книжники миру тоже нужны. А вообще, – добавила Мишель помолчав, – я в медицинский поступала. Как мама. И смогла. Только вот со второго курса там сплошная практика на жмурах. Околеешь в этом морге, пока до сути докопаешься… И Мишка продолжила пить кофе, не обращая внимания на взгляды сокурсников.
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.