Сыщик

      В начале мая я прогуливался по городу, проходя мимо мест, так или иначе связанных с моей жизнью. Прогулка обещала затянуться, поскольку их было довольно-таки много. Совершенно неожиданно, как это часто бывает в наших краях, подползли заморозки, но и они не смогли удержать меня в четырех стенах.       Я прошел мимо отделения, которому отдал столько сил и времени, мимо поликлиники, заглядывая в окна, в которых мелькали фигуры в белых халатах, и подобрался к налоговой, не без сожаления вспоминая свое последнее дело. Я пытался распутать его, но безуспешно. Причин арестовать особу, зачем-то выдающую себя за кого-то другого, у меня не было. Я метался в поисках каждой крохи информации о ней, но жизнь оставалась все такой же упрямицей.       Словно догадываясь о моих мыслях, из здания выскочил какой-то человек. Телосложение красноречиво говорило, что это девушка. Девушка с до невозможности яркими джемовыми волосами, оказавшимися просто-напросто фальшивкой, девушка, чей взгляд казался мне знакомым с малых лет, девушка, чей взрывной характер не мог не навеять воспоминания...       Я бросился ей наперерез.       А затем почувствовал, как кто-то врезается в меня с тихим вскриком, и увидел, как что-то оранжевое падает на асфальт. Вместо парика на плече девушки покоились русые локоны, за несколько лет удлиннившиеся вчетверо. И такой знакомый голос произнес мое имя так же, как всегда - спокойно, тихо и, несмотря на неожиданность, нежно.       - Слава?       Мой язык лежал во рту бревном, поэтому я просто кивнул.       - Откуда ты?..       На этот раз я покачал головой, умоляя ничего не спрашивать.       - Я испугалась, что ты меня узнал. Тогда я не хотела быть для тебя обузой, ты должен был стать счастливым без меня...       - Как долго я тебя ждал, - оборвал ее я.       - Несколько лет, прости за них, Слава, я не хотела, я так испугалась, когда увидела тебя, украла эту цепочку, а потом Эдик сказал, что ты уехал в Афганистан, и я пошла к Дмитрию Анатольевичу, и...       - Как долго я тебя ждал, - повторил я, снова обрывая Яну.       Девушка поняла, что мне не хочется обсуждать подобное, и ненадолго замолчала. На ее макушку одна за одной приземлились несколько крупных снежинок.       - Снег в мае, - протянула Яна. - Как тогда, помнишь?       - Помню.       На ней было бежевое пальто, которое позволяло не замерзнуть, поэтому она спокойно стояла на месте, прижавшись ко мне. Мне же даже в обычной спортивной кофте было невыносимо жарко.

***

      - В этом году в сентябре слишком тепло, - нахмурившись, подметила Яна, когда мы шли по парку, время от времени наступая на разноцветные сухие листья. - А потом, как всегда, в начале ноября снег выпадет. Дурацкая погода! - возмутилась она.       - Ян, - прервал я ее.       - Что? - ворчливо отозвалась жена, которой не дали закончить близкую к гневной тираду.       - Это не Никита?       - Где? - недоуменно сдвинула брови девушка.       - Да вон же, по той дорожке идет, - я украдкой показал пальцем вправо.       - Действительно, он. И не один, - согласилась Яна. - Игорь, подойди, пожалуйста, к маме с папой! - окликнула она нашего сына.       - Брось, ничего страшного, просто старые знакомые, - попытался успокоить ее я.       - Просто старые знакомые. Просто неадекватный человек, который едва не выцарапал мне глаза, когда узнал, что я жива. Просто на свободе и не в наручниках. Просто без конвоя. Рядом с моим ребенком. Мне это не нравится, - язвительно сообщила моя жена, прижимая к себе сына.       - Брось, ты так его не опекала, когда он совал в розетку гвозди, - усмехнулся я.       - Шемякин, давай попытаемся сделать вид, что нас не волнует, рядом они или нет? - попросила Яна.       - Хорошо, - я взял ее за руку и поцеловал в висок. Она немного успокоилась.       А Никита и Эрика медленно приближались к нам по парковой дорожке...

***

      - Игорь, иди, пожалуйста, спать! Уже час ночи! - кричала Яна, стуча в дверь комнаты сына.       - Минуту, я скоро буду, - обращаясь не к матери, сказал сын. - Ты что-то хотела, ма? - поинтересовался парень, открыв дверь и опершись на нее.       - Я хотела, чтобы ты пошел спать, потому что уже поздно, - значительно тише, но все еще достаточно громко, чтобы кого-нибудь оглушить, повторила женщина.       - Мама, понимаешь, я разговариваю, - с легкой улыбкой отозвался сын. - Хочу и буду разговаривать. Если понадобится, день и ночь. Мы даже не гуляем, хотя я с удовольствием отправился бы хоть сейчас.       - Игорь Шемякин, тебе необходимо спать по десять часов в сутки, и Ира должна это понимать! - снова завелась Яна.       - Она понимает, - сочувственно, словно психиатр, подтвердил сын. - По самым скромным подсчетам, мы два с половиной часа пытаемся выгнать друг друга спать, но безрезультатно. Все туманно...       - Когда это ты успел стать таким красноречивым? - поразилась Яна.       - Да ты что, у меня же батя последний романтик, вот я потихоньку и догнал, что его слова означают, - все так же улыбаясь, продолжил Игорь.       - А таких слов ты откуда набрался?! Как будто в тюрьме рос! - снова завопила женщина.       - Ма, да в какой нафиг тюрьме? Нормально я разговариваю. Можно уже идти? Меня ждут.       - Бросит тебя твоя Ирка с таким жаргоном. Выспался бы лучше. Девок еще в жизни ого-го будет, - сдаваясь, уколола сына мать.       - Моя же. Значит, никуда не денется, - нахально расплылся в улыбке шире прежней парень, в знак обиды на последнюю реплику прилаживая на место висящие на шее наушники.       - Я совсем не это имела в виду! - вспыхнула Яна. - Рано тебе еще о таком думать! Доучись!       - Я вернулся, любовь моя! - демонстративно заорал юноша, хлопнув дверью. - Мать палки в колеса вставляет. Думает, что не женюсь на тебе, как решил. Отвечаю же за слова, - щедро сдобрив разговор комплиментами, содержащими нецензурную брань, пожаловался он. - Я люблю тебя. Как батя мамку, буду любить всегда, что бы с тобой ни случилось, слышишь?