Цветок чертополоха

Утром таки соизволила рассмотреть свою временную обитель. После плотного ужина и пары бокалов виски, я просто вырубилась. Теперь же, лежа на королевских размеров кровати, осматриваю комнату. Так-так, интересненько. Напоминает фильм о рыцарях, короле Артуре. Хотя, там пошикарнее было. Если верить учебникам истории и интернету, то замки в 18 веке были гораздо круче. Может только у королей? Или история врет, или Лорд Кемпбелл скряга. О! Ночной горшок есть под кроватью? Наклоняюсь, задираю простыни. Стоит. С глупой улыбкой переворачиваюсь на спину, представляю, как утром пру горшок через весь замок, полный людей — истерически ржу. Успокоившись, одеваюсь. Сегодня мы идем по ягоды, значит моя родненькая одежка в самый раз. Мужчины сидят за столом, девушек нет. Ясно, на кухне шурудят. — Доброе утро, — приветствую Лордов, Дирк улыбается, Рен кивает. Смываюсь на кухню, где вовсю хлопочут девчонки. Умиляюсь, глядя на Светку. Когда ж ты чудо мое ненаглядное такой хозяюшкой стала? Но вслух не произношу, просто здороваюсь. Нарезая хлеб здоровенным ножом, как бы невзначай интересуюсь: — Энья, у всех Лордов такие мрачные замки? В нашем времени, замки 18 века изображают иными. Более помпезными. Она вздыхает, отодвигает миску с овощами. — Пойдемте со мной. Мы идем следом, как оказалось в ее комнату. Тут-то моя челюсть отвисла. За порогом ее комнаты открывался иной мир, кардинально отличавшийся от серого, мрачного замка. — Вот, мое королевство, — продолжая вздыхать, разводит руками Энья. — Все это работа братьев. Деревянный пол, пушистые ковры, стены выбелены, покрыты гобеленами. Резной столик с зеркалом. Такие же резные стулья. Кровать, вообще, произведение искусства. На окнах темно-бордовые бархатные шторы с золотистой вышивкой. Белоснежный камин с лепниной единорогов. Над ним портрет хозяйки комнаты. Серебряные подсвечники. Небольшой шкафчик с книгами в кожаных переплетах. Вот она где, помпезность, тщательно скрыта от чужих глаз. Решив добить нас окончательно, Энья высыпает из шкатулок (!) драгоценности и бросает на кровать шикарнейшие платья. Что сказать, братья балуют свою малышку. — Только зачем мне это все, если я дальше поселка не была. На кухне ходить? — чуть не плача говорит она. Бедная девочка. — Братья не устраивают приемы, балы, или как у вас это называется? — интересуюсь я. Она отрицательно машет головой. Мы с жалостью смотрим на Энью. Ну, братцы, держитесь, негоже такую красоту прятать. — Ох, засиделись мы, братья голодные, — вскакивает она и бежит вниз. — Поморить бы их голодом, засранцев, — бурчу я, спускаясь за ней. Во время завтрака терзаюсь, все не дает мне покоя, что Энью держат взаперти. — Лорд, вы были на балах, светских приемах? — смотрю в упор на Рена. — Бывал. — Вам не кажется эгоистичным, самому развлекаться, а сестру взаперти держать? — Нет. — О, эгоизм, ваше второе имя, — не унимаюсь я. Он выпрямляется, глаза сверкают от злости. — Леди, именно потому, что бывал, моя сестра сидит дома. Ей не место среди развратных женщин и похотливых мужчин. Ладно. Убедил. — Но сами-то можете устроить ей праздник? Иначе зачем платья, украшения? Вы не понимаете, что расстраиваете сестру такими подарками? Для чего они? На кухне торчать, перед сковородками? — понесло меня. — Она как птичка в золотой клетке. Балуете, заботитесь, но свободы не даете. — Это все? Чертов самовлюбленный кретин! Взрываюсь окончательно. — Лорд, вы…идиот! — упс, забылась с кем говорю. Тишина, все смотрят на меня огромными глазами. — Леди, подобное поведение не проходит безнаказанно, — старясь сохранить королевское, мать его, спокойствие, отвечает Рен. — Так привяжите меня к столбу, выпорите. Выгоните… — Не пользуюсь столь варварскими методами в отношении женщин. Ну и сиди молча, придурок. Фыркаю, делаю несколько глотков воды. — Слишком близко и часто хищный зверь ошивается у замка. Пожалуй убью вашего волка. Давлюсь водой, Энья стучит по спине. Что ж ты садист такой, нравится делать больно? — Как мелочно, убить невинное животное, чтобы отомстить, — пытаюсь сдержать слезы. — Наказать, — поправляет он. — Хрен там, это не наказание, а месть! Хотите наказать, давайте, но меня, а не волка. Женщин не бьете? Хорошо, прогоните меня, заприте в подвале с крысами, — распинаюсь я. Он сидит, улыбается. — Я очень не нравлюсь вам Леди. — Это был не вопрос. — Вам неприятно видеть меня, общаться. Пожалуй, это и будет вашим наказанием. Дорога жизнь волка? Терпите мое присутствие. Ибо я всегда буду рядом. Его слова звучат как угроза. Мысль видеть постоянно Рена радует и бесит в равной степени. Почему, когда мне нравится мужчина, он обязательно должен быть козлом? Смотрю они во всех веках одинаковые. Что ж, смиренно принимаю наказание. Посмотрим, кому хуже будет. Утренняя перепалка с Реном испортила настроение всем. Мы молча бредем за ягодами, мужчины урвали вперед. Самое время извиниться перед девчонками. — Простите за утренний инцидент. — Не стоит извиняться. Наоборот, я должна сказать спасибо, — смущенно отвечает Энья. — Но теперь Рен будет задевать тебя без причины. — Переживу, — отмахнулась я. Ягоды собирали в полной тишине. Мужчины то и дело бросаются ежевикой. Пару раз досталось и мне. Зная, что Рен специально целиться в меня, уперто молчу. Ожидая удобного случая. Вскоре он представился. Видимо устав, Дирк пристроился к Светке, помогая ей. Старший Лорд ошивался возле нас с Эньей. Дождавшись, когда он подойдет ближе, набираю полную руку ягод. Спотыкаюсь (какая досада) и размазываю ежевику по белой рубашечке Рена. — Упс. Лорд, я такая не ловкая, — делаю вид, что пытаюсь струсить остатки ягод, размазываю еще больше. Он молча наблюдает. Берет из корзины горсть, одну ягоду растирает на моей правой щеке. — Упс. Леди, как я не ловок, — вторая ягода, на левой щеке. — И не осторожен. Третья ягода расквашивается на моем носу. Не выдержав, начинаю смеяться. — Благодарю за макияж Лорд. Мне идет? — Очень, — тоже ржет. Оборачиваюсь ко всем, корчу рожицу. Они смеются. — Вика, если сейчас не смоешь, будешь с таким макияжем ходить долго, — смеясь, предупреждает Света. — Главное Лорд в восторге, — парирую я. — Рядом озеро, пойдем, умоешься, — Энья ставит корзину. Рен снимает рубашку, протягивает мне. — Леди, Вам исправлять вашу неловкость. — Лорд, я не заставляю вас, исправлять вашу, — зря сказала. — Исправлю, — тянет меня за руку. — Я всегда исправляю свои ошибки. Эй, спасите, кто-нибудь! Все стоят молча, не пытаясь помешать. Я вам припомню. Рен тянет в воду. Наклоняет! Вообще-то со стороны это выглядит вызывающе… Довольно грубо умывает, еще грубее рывком за волосы поднимает мою голову. — Лорд, нежнее можно? — Я не бываю, нежен, — рассматривает мое лицо. Снова наклоняет. Теряю равновесие, плюхаюсь в воду. — Смотрю, решили выкупать полностью? — злюсь. — Возможно. Предпочитаю чистых женщин. — Сам меня вымазал, — даже не замечаю, как перехожу на «ты». — Я тебя еще не пачкал, — хмыкает он снова умывает. — Все! Хватит! Я сама! — вырываюсь. Рен отпускает меня. Он тоже полностью мокрый. Опять эти капельки на мускулистой груди. «Прекрати пялиться! Лорд плохой! Лорд грубиян! Фу, Вика, плохо!» — убеждает себя девочка, любящая плохих мальчиков.