Хорошие дети не плачут 2.

«Джоеп»: — Я хочу умереть. — Вот что я думал, когда год назад, бросив всё, садился в самолёт, чтобы улететь во Францию. Я хотел разом со всем покончить. Да, именно, так лучше всего. Простая авиакатастрофа, чтобы не было никаких виновных, чтобы мне не было стыдно, чтобы никто не смог докопаться до истинной причины… Самолёт трясло в течение всего полёта. Рейс: Франция — Нидерланды. Снаружи бушевала буря, всё пассажиры сидели напряженные и напуганные. И только я один улыбался, вспоминая моменты с ней. Когда тебе плохо и всё вокруг видится в чёрном цвете, когда у тебя нет будущего и тебе нечего терять, когда каждый миг давит на тебя всем своим весом. Невыносимо. Моё дыхание прерывисто, и хочется во что бы то ни стало избавиться от этой тяжести, любым способом. Пусть даже самым простым, самым трусливым, лишь бы снова не откладывать эту мысль: её нет рядом. И тогда тебе тоже не хочется быть. Хочется просто исчезнуть. Без всяких проблем, никому не доставляя хлопот. Но нет, всё не так. Мы не можем просто взять и исчезнуть. Прошло время, мне 19. Я смотрю в иллюминатор. Мимо проплывают окрашенные в розовый цвет облака. Рыхлые, мягкие. И будто им нет конца. Где-то за облаками, вдали, восходит солнце. Оно ещё не совсем проснулось. Не могу поверить, я возвращаюсь в Нидерланды, где было столько всего хорошего, и в то же время плохого. Не могу поверить, я лечу обратно в место, где больше не увижу её. Не увижу. И вот я в самолёте, сижу в кресле под номером 4. И вспоминаю, что это её любимое число… Экки ёжик. Её больше у меня нет. А Этот номер, это просто моё место в самолёте: правый ряд сразу за крыльями, центральный проход. Со мной рядом сидит симпатичная девушка. На вид лет 18. Лёгкий запах, на протяжении всего полёта. Это её духи. Одежда сидит безупречно, довольно прозрачная блузка, сквозь которую виднеется кружевной бюстгальтер. Она читает книгу, и нет у неё никаких проблем, наподобие моих. Я засмотрелся на стюардессу. Она то приближается, то отдаляется танцующей походкой. Я выглядываю в проход. Идеальные ноги, тёмные эластичные утягивающие колготки, строгие туфли, как у них и положено. Светлые волосы сплетены в косички и собраны в хвост, который падает на её спину. — Очень симпатичная стюардесса. Моя соседка сбивает меня с мысли. Она смотрит на меня внимательно и улыбается, показывая на показ свои белые и ровные зубы. Она убрала книгу в сторону. — Да, она просто кнелька. — Что? — Кнелька. У нас во Франции так называют таких, как она. — Кнелька. Она усмехается, не понимая всю суть этого слова, покачивая головой. — Никогда не слышала. — Ну как же. Кнелька. Иногда ещё говорят: смачная кнелька. Симпатичное выражение, взятое из кулинарии. Вы же слышали об итальянских кнелях? — Ну конечно. Не только слышала, но и ела их. Она смеётся от удовольствия. Мы ещё несколько минут болтаем. Мимо проходит стюардесса, и предлагает мне напитки. — Вам что-нибудь налить? Она спрашивает с улыбкой на лице. — Да, пожалуйста. Будьте добры Coca cola. — Хорошо. Ждите. Мы ещё болтаем с девушкой рядом сидящей. — Извините. Мы с вами разговариваем, а я так и не знаю как вас зовут. Она смущается. — Кэйт. Я Кэйт. А вы? Она улыбается и протягивает мне свою прекрасную, нежную руку, пахнущей каким-то вкусным кремом. Да, она следит за собой. — Я Джоеп. Приятно познакомиться. А вы во Франции что делали? — Давайте и впредь перейдём на ты? Она подняла бровь. Да, она красива. не поспоришь. — Согласен. Так будет удобнее Кэйт. — Так ты хочешь знать, что я делала во Франции? — Если это уместно конечно. — Я училась в Институте Франции. Оно объединяет 5 национальных академий. Слышал о таком, Джоеп? — Да. Вроде бы: Французская академия, Французская академия надписей и изящной словесности, Французская академия наук, Французская академия изящных искусств и не помню последнюю. — Французская академия моральных и политических наук. Откуда ты это знаешь? — Ну понимаешь Кэйт. Я ведь образованный человек. Жил год во Франции. Надо же хоть что-то знать. С довольным смехом Кэйт показывает мне на возвращающуюся стюардессу. Она улыбается, в руке у неё бокал моей колы. Стюардесса настолько хороша собой, что кажется — сошла с рекламного буклета. Стюардесса подходит, и подносит ко мне бокал. — Вот ваша Кола. Больше не просите, мы скоро идём на снижение. — Я и не собирался просить. И уж тем более утруждать вас. Я тихо улыбаюсь. — Утруждать это другое. Просто скоро мы прилетим в Нидерланды. — Отличная Кола, спасибо. То, что надо: холодная, как я люблю. Да ещё и поданное вами. Что может быть прекраснее? Я вновь улыбаюсь, а вместе со мной и Кэйт. — Извините меня, но мне кажется, или вы меня клеите? — Нет, нет что вы. У меня даже клея с собой нет. Не в коем случае. Мы с Кэйт пытаемся не засмеяться, но это даётся нам очень трудно, смех подрывается и выбрасывается наружу. Стюардессе стало неприятно. — Простите, это неприлично. Надеюсь я вам больше не понадоблюсь. Я ничего не отвечаю и продолжаю смеяться вместе с моей соседкой. Стюардесса пошла к какому-то мужчине, он что-то попросил. — Джоеп, а почему ты улетел из Франции? Там же так хорошо. Кэйт спросила в тот момент, когда стюардесса сказала пристёгивать ремни. — Вечно не могу найти эти чёртовы ремни безопасности. Я пытаюсь уйти от разговора. Ведь всё придёт к тому, что я потерял ту, которую больше не увижу. — Если я спросила то, что мне не надо знать, то прости. — Нет, не волнуйся. Просто это длинная история. — Но у нас ещё есть время. Она с улыбкой посмотрела на меня и кивнула, в знак того, что хочет услышать эту историю. — Ну хорошо. Это было год назад. Тогда у меня была девушка — Экки. Экки Ванвлит. Великолепное создание природы. Я любил её, очень сильно. Когда мы познакомились, мы стали противны друг другу. Даже не знаю почему так было. Мы играли в футбол, и каждый спорил, что играет лучше. Потом драка, лейкемия, кома. — Постой. Она заболела раком? Очевидно Кэйт расстроилась и заинтересовалась рассказом. — Да, заболела. И в некоторой степени я винил себя в этом. Но она боролась, всеми силами. Но ей становилось всё хуже и хуже. Пока она не умерла.. — Умерла? Поэтому ты улетел во Францию? — Нет, нет. Через несколько месяцев стало известно, что она просто впала в кому, но не может проснуться. «Хулиганы» в её крови не давали ей жить спокойно. Но тут извещение от родителей, от учителя, что она жива. Понимаешь, жива. — Даа, не понимаю этого чувства, но просто представляю. — Так вот ближе к сути. Мы начали встречаться, мы любили друг друга. Да, мы так же ругались, но мирились. И однажды стало ясно, что она улетает. Я замолчал. — Куда улетает? — В Италию, на свою родину. А мне, мне стало очень больно, что моя родная и единственная улетает от меня. — И что ты сделал? — Ничего. — Но почему? Раз ты так любил её. — Любил. Люблю.. Не могу забыть эти моменты. Но её отец не отказывался. — Сожалею. Нет правда, сожалею. Она опустила голову. — Красоту любви можно увидеть, лишь потеряв её. Кажется Кэйт заинтересована, но я не знаю искренне ли. Она наслаждается, переживает моменты, рассказанные мной.Я выкладываю ей всё: как мы любили с Экки друг друга, как остерегались вместе трудности, и всё, всё, всё. Я объясняю ей, почему я хотел улететь во Францию. — Так вот Кэйт. Когда я узнал, что Экки улетит, я думал об одном: мы справимся! Мы будем общаться. Но время прошло и пора возвращаться в реальность. Ничего бы не вышло. Она нашла бы себе другого, а я бы так и нервничал, почему она не отвечает на звонки. Так бы и продолжалось. Я улетел, чтобы начать новую жизнь, встретить новых людей, и главное — никаких воспоминаний. Всё вокруг шумит не затихая. Ни в одном разговоре не звучало её имя, ничто о ней не напоминало даже намёком. Экки. Это были настолько бессмысленные дни, когда сердце отдыхало, и душа и мозги тоже. Экки. И невозможно вернуться в прошлое, туда, где можно оказаться под её окнами, туда, где можно встретиться случайно на улице. Экки. И не нужны какие-то намёки, чтобы не оказаться в местах, где она тоже бывает. Экки. — Это тяжело. Скорее всего ты сделал правильно, Джоеп. Я посмотрел на неё, и мне стало как-то неожиданно легче. Мягкий рывок, самолёт касается земли. Командир «корабля» объявляет, что мы приземлились в Нидерландах. — Ну вот, всё прошло нормально. Сказал я, смотря в иллюминатор. — Слава Богу. — Может быть ещё увидимся, Кэйт. — Да. Мне было приятно поговорить с тобой. — До встречи, Кэйт. — Пока Джоеп. Я был во Франции 1 год, а такое ощущение, что я уехал вчера…