- Добрый вечер. Вчера привезли еще порцию. Вам как обычно?
- Да, пожалуйста.
Дрожащей бледной рукой, исполосованной шрамами, протягиваю несколько зеленых бумажек. В ответ дают пакетик с белым порошком. Чертова ломка.
Отвернувшись от мрачной фигуры, я раскрыл заветный полиэтилен и, просыпая на землю, вытряс на указательный палец кокаин. Зажал одну ноздрю и сделал вдох. Теперь будет хорошо.
- И не жалко тебе денег на эту дрянь?
- Не твое дело.
Я вышел из переулка и, перейдя дорогу, облокотился на черные узорчатые перила, огораживающие реку. Чахоточная луна, непохожая уже на тот серебристый лик, кой я видел до знакомства с наркотиками, отдавала свой последний свет подруге-реке, которая в свою очередь дарила его сумрачному городу. Этот контраст мог бы завораживать, но меня трясло. Голова разрывалась по швам. Внутри жгло и резало. Терпеть. Надо терпеть. И я вновь выдерживаю дьявольскую боль, я опять мучаюсь от бессонницы, с каждым днем все больше и больше ненавижу этот мир ради белоснежного порошка, который скоро станет сливаться с цветом моих рук. Что сказать? Привычка.
Минут через двадцать на меня накатила та самая волна эйфории. По телу разлилось тепло, каждая мышца напряглась. Словно искра зажгла фитиль и поползла по волокну. О да, это ощущение не сравнить не с чем. Каждая клетка готова лопнуть от перенасыщенности энергией. Ты думаешь, что можешь все, абсолютно все! И ты делаешь все. Однажды, в таком состоянии, я чуть ли не утонул. На мое счастье рядом проходил какой-то мальчишка. Или же, пару дней назад, избил случайного прохожего в припадке терпкой ярости. Я безумен в такие моменты.
Уже крепкая рука полезла в карман и достала кусочек карамельной конфеты. Для меня конфеты тоже в какой-то степени были наркотиком. Сладость смешивалась с текущим удовольствием и туманила голову. От этого галлюцинации становились ярче, а во рту появлялась приторность. Каждый день новая конфета, новые ощущения.
И я пошел вдоль набережной. Блики света, отскакивающие от еле шевелящейся глади воды, играли на моем бледном, как у мертвеца, лице, гладили черные губы, покрашенные гуталином по причине отсутствия другой черной краски в доме, залезали в мои волосы цвета горького шоколада. Про гуталин не спрашивайте. Я люблю ночь. Мягкая тьма окутывает и зовет в свое сонное царство. Она уносит все побочные эффекты: подозрительные тени исчезают во тьме, кожа перестает чесаться, пресловутое солнце не лезет нагло в глаза. Днем я ненавижу все и всех. Злость захлестывает меня. Даже нечайный толчок прохожего может привести к тому, что виновника отвезут в больницу. В такие моменты, ад кажется мне местом, где можно травить байки с грешниками и спокойной покуривать Винстон. Наверное, там симпатично.
Спустя два часа ходьбы я добрался до свалки, что находится за городом. В этом сборище отбросов собирались все неформалы города. От стиляг до самоубийц. Каждый преследовал свою цель, но что-то нас всех объединяло. Музыка, непохожесть, жажда изменить весь этот мерзкий мир. Мы крутимся в своих мирах, строя воздушные замки под рок-н-ролл или тяжелый металл, и смотрим в бездонное небо, крича от вырывающейся из груди свободы. Но мечты мечтами…
Я обогнул гору железных деталей, ежедневно пополняющейся новобранцами. Здесь, вдали от толпы и громкой музыки, сидели курильщики опиума. Желтый туман ложился на мраморные лица китайцев, русских, арабов. По причине крупной поставки опиум стоил дешево, и его легко было раздобыть. Вот все на него и подсели.
Мой взгляд из всей разношерстной зацепился за нее. Только она понимала меня. Только она всегда была рядом. Только она…
- Агата, очнись. – Тряхнул ее за плечо.
- Ни…Ни…Не дергай, Бледный. – Она открыла свои зеленые, цвета отполированного лазурита, глаза.
А что было потом? Мы пили «Вдову Клико» и курили Мальборо, трясли головами в такт оглушающей музыки, отрывисто целовались, кричали что-то про анархию, грязно ругались и толкали всех вокруг. В этом пьяном угаре я чувствовал себя счастливым. Музыка смешивалась с наркотиками и конфетами, текла по моим жилам, создавая эффект удовлетворения. Рядом со мной была Агата, девушка моей мечты и жизни. Яркие костюмы, обкуренные рокеры, запах дешевого парфюма – все это мешалось в голове, раздавалось резкими импульсами в теле. Мы уходили от той реальности, где богачи разбрасывались барышами ради одной ночи с проституткой, где жены приветливо встречали мужей, пряча под длинными рукавами синяки и ссадины, где ты спиной чувствуешь десяток прицелов. Мы бежали сюда и падали в пропасть наслаждения. Нам нравилось. Мы жили.
- Эй, сопляк, нарваться хочешь?
Ничего не помню. Видимо этого великана в разгаре веселья локтем двинул. Черт.
Этот бугай недолго думая ударил меня кулаком по носу. Нет, я не слабак, но под действием наркотиков как-то не повоюешь. Я отшатнулся. Кровь тонкой струйкой пересекла нижнюю часть лица. Я, было, попытался атаковать, треснув врага по животу, но тот увернулся и обрушил мне на голову свою лапу. После этого я ничего не помню, кроме как меня кто-то пинал, тряс, как Агата кричала. Последний удар был нанесен в область легких, и я отключился.
***
Очнувшись, я первым делом увидел лицо Агаты, которая бережно стирала кровь с моего лица.
- Где мы?
- У меня дома.
- Отлично.
Этого было достаточно. Я лежал на двуспальной кровати, накрытой алым покрывалом, нарисованными на нем черными воронами. За узеньким окном уже задребезжал розовый рассвет, но комната все равно находилась в мягком мраке. Тело ныло. Единственной шевелящейся частью моего тела оставалась рука, которой я притянул к себе Агату, отложившую мокрую тряпку на старенький комод. Она легла рядом со мной и прижалась к моей груди. Я же уткнулся в ее черную макушку. Мы не любили много говорить. Молчание говорило все за нас, строило предложения, спорило или ругалось.
- Не больно? Еле-еле разняла этих подонков.
- Все в порядке.
Мы были совершенно разными и абсолютно одинаковыми. Кокаинщик и курительница опиума. Молчаливый и тихая. Анархист и бунтарка. Озлобленный и спокойная. Я не фаталист и в судьбу не верю, но в момент, когда рядом с тобой лежит самый дорогой тебе человек хочется думать, что кто-то своей властной рукой свел все дороги на одном перекрестке. Долгой жизни мы себе не пророчили, но нам хотелось пройти этот туннель хмурой жизни вместе, не оглядываясь и не боясь. Увы, все это неуместная философия.
***
А на утро ее не стало. Просто остановилось сердце. Не стало «нас», был только «я».
В тот же день я пришел в центр реабилитации. Лечение не помогало. Становилось хуже. В голове бродили мысли о мертвой принцессе и верном псе, постоянно играла навязчивая музыка. Сны показывали ее. Ее ресницы и губы. Полный бред.
Однажды, когда я мучился от ломки, ко мне пришел психотерапевт. Он что-то говорил, рассказывал. Я не слушал.
- Вы знаете, что у вашей девушки в квартире была обнаружена большая партия опиума? Для кого он назначался?
- Для никого. Только для нас.
