Твои мои мгновения

У Коры в руках стопка учебников, она стремительными шагами идет по улице, смотря прямо перед собой, и ее полные губы улыбаются, даже несмотря на раннее время и предстоящий учебный день. Из-под ее светлых кед на высокой подошве, звонко шлепающих по мокрому асфальту, разлетаются сверкающие капельки воды, блестящие в утреннем солнце. У Стайлза в руке старый складной нож, и он безостановочно подбрасывает его, с каждым разом едва-едва успевая поймать за черно-стальную рукоять, а не острое лезвие. Он задумчиво поглядывает на безоблачное небо и лениво размышляет, чему посвятить очередной день. Солнце отражается от зазубренного лезвия, бросая солнечных зайчиков в лица недовольно хмурящихся людей. Кора совсем не по-девчачьи ругается, когда они сталкиваются, и ее книжки с тихим, почти неслышным в людской суматохе шорохом, разлетаются по грязному мокрому асфальту. Она раздраженно поджимает губы, с вмиг исчезнувшей улыбкой, и пачкает светлую юбку, склоняясь к упавшим учебникам. Стайлз проглатывает все, готовые уже вырваться, язвительные слова, когда она поднимает голову и сверкает на него темными глазами, с блестящим в них, словно на лезвии его ножа, солнцем, одним лишь взглядом заставляя остановиться и опуститься рядом. Осторожная и все еще слегка подозрительная улыбка почему-то заставляет его сердце стукнуть сильнее. У Коры мягкие теплые свитера и короткие плиссированные юбки с крупными розовыми цветами, распускающимися на легкой ткани. Она звонко смеется, когда Стайлз, похоже, совсем не нежно сжимает пальцами ее бедро, обтянутое темными колготками и настойчиво отталкивает слишком наглую ладонь, шлепая по его запястью своей маленькой ладошкой. У Стайлза рваные джинсы и растянутые футболки со знаками героев «Марвел», далеко не первой свежести, если честно, но Кора улыбается, прижимаясь холодным носом к его шее, прячась от пронизывающего ветра, не сдерживаемого никакими препятствиями на облюбованной ими крыше. Кора восхищенно вздыхает, резко вскидывая голову к темнеющему небу с зажигающимися на нем звездами, сияющими, словно маленькие светлячки, вокруг фонаря-луны. Стайлз смущенно трет шею, когда она откидывается ему на грудь и поднимает руку, указывая ему на созвездия. У Коры сияющие в темноте глаза и забитая самыми разномастными знаниями голова. Она держит его ладонь и тихо говорит о чем-то, что тут же теряется в шуме громкого ночного ветра. Она раздраженно фыркает, когда Стайлз начинает смеяться над ее незаметными попытками потрясти уставшей рукой и ловит обе ее ладони в свои, поднося ко рту и согревая дыханием. У Стайлза самым невероятным образом захватывает дух от вида двигающихся губ и четкого профиля, когда она в очередной раз произносит название какого-нибудь небесного тела, и, вообще-то, довольно чувствительно толкает его острым локтем, призывая взглянуть вверх. Кора распахивает руки – словно крылья – и стоит, пошатываясь, на самом краю, запрокинув голову, и ее темные длинные волосы неуправляемыми змеями развиваются позади. А впереди, на расстоянии самого небольшого шажка, который только можно сделать, расстилается пустота, заполненная одним лишь яростно завывающим ветром, ставшим их неотъемлемым спутником здесь. Стайлз обхватывает ее поперек талии, утаскивая за собой, с внезапным страхом глядит вниз, на крошечные силуэты снующих туда-сюда, и не волнующихся ни о чем, кроме самих себя, людей и резкие росчерки проносящихся по дороге машин. Она смеется, глядя на него сверкающими темными глазами. У Коры легкое быстрое дыхание, мягкие сладкие губы, и Стайлз осторожно, словно боясь ненароком поранить, касается их своими, обветренными и сухими. У Стайлза грубые шершавые руки, но Кора склоняет голову, когда они удивительно нежно скользят по изгибу ее шеи, ныряя под ткань и обхватывая круглое плечо. Кора раздраженно качает головой и сжимает губы, не давая поцеловать, когда в очередной потасовке ему рассекают бровь. Она притаскивает из дома аптечку с большим красным крестом, которому кто-то пририсовал кривоватые глазки, и фиксирует руками его голову, пытаясь обработать уже подживающий порез. Стайлз только отмахивается, грея замерзшие руки под ее теплым свитером, и слушает недовольные вскрики, пока в волосы не вплетаются тонкие пальцы, а над головой не слышится тяжелый вздох. Кора прижимает его голову к своей груди, и Стайлз, на открытом пространстве крыши, чувствует себя в самом защищенном месте, которое только может представить. У Коры большая семья: старшие брат и сестра, заботливые родители, странный дядюшка, и она смеется, когда утром они все вместе борются за место в одной из ванных комнат в их большом доме. У Стайлза – улица и Скотт, который что ни день, то ввязывается в неприятности, которые, сколько бы Стайлз не зарекался, он всегда будет решать вместе с ним. Кора хмурит брови, когда он говорит, что на время должен уехать, и не спрашивает куда, только смотрит на него сверкающими глазами с застывшим в них вопросом, и ее губы медленно сжимаются. Стайлз прижимает ее к себе, вдыхая сладкий запах волос и обещает вернуться, проводя колючей от проступившей щетины щекой, о ее – мягкую и нежную. Спустя три года у Коры небольшой светлый домик с коричневой черепицей на крыше, зелеными качелями во дворе и самым ужасным садовым гномом, которого Стайлзу доводилось видеть. У нее все такие же теплые свитера и плиссированные, но чуть длиннее, чем Стайлз помнит, юбки. Жутковатому гному на футболку красными потекшими буквами приписано «Питер». Спустя три года у Стайлза только недавно начавшие подживать швы на боку, оставленные кем-то и почему-то, список решенных проблем, букет розовых цветов в перевязанной руке и твердое намерение начать все сначала. Ветер настойчиво подталкивает его в спину. Кора улыбается какому-то кудрявому парню, шутливо толкает его в бок и подхватывает на руки ковыляющего к ней и протягивающего пухлые ручки ребенка. Стайлз сжимает зубы, резко останавливаясь и глядя на повернувшуюся к нему девочку. У Коры маленькая дочка с такими же шелковистыми волосами, пухлыми улыбающимися губами и решительными искорками в удивительно светлых глазах. У Стайлза… У Стайлза глаза того же цвета, что и у дочки Коры.