Вернуться назад

— Юль, веришь в переселение душ? — сделав вместе со всеми пару-тройку кругов по стадиону и размявшись, Авдеев подошёл ко мне с каким-то странным вопросом. — Тебе напекло что ли? — изгибаю левую бровь в вопросе и жду ответа от брюнета, что восстанавливал дыхание после изнурительной пробежки.  — Просто этот Кисляк копия Морозова, думал хоть тут отдохну, ан-нет, опять попал на мажора. Надеюсь, его задницу не придётся постоянно спасать, — я от души хохотнула, бросив что-то вроде «держись» и похлопала его по плечу, в очередной раз подметив как мне не хватало Авдеева, хоть общение в «Логосе» и не было с ним столь близким, но общая боль и страх сближают, оставляя на жизни определённый отпечаток. Авдеев изменился, жизнь у него определенно не простая. — М-да, Авдеев, походу тебя давно нацисты по лесам не гоняли, иначе как объяснить твое долгое восстановление дыхалки? — шутки из разряда «никто не должен услышать», а если бы услышали, подумали, что психически неуравновешенные.       Смеюсь, однако, Андрей не находит мою шутку смешной и укоризненно переводит свой взгляд с меня на команду, которая незаметно перешла к силовым упражнениям, на которые у моего бывшего одноклассника не хватило сил от слова «совсем». Тренировка подходила к концу, а человек из пробирки только начинал приходить в себя, видимо, процент брака с идеальными людьми тоже присутствует. Шутить не буду — обидится. — Сергей Петрович любезно приютит тебя у себя, после тренировки заберёт тебя, соберу вещи тебе какие-то и передам с парнями, — перечисляла я, загибая пальцы, — и да, нужно будет ему все рассказать, это его условие на проживание. — заканчиваю фразу и смотрю на озадаченное лицо друга. Он явно не понимает, зачем нужны третьи лица и почему бы им не справиться вдвоём, но как подсказывает практика вдвоём никогда не получалось сделать что-то или довести до конца. — Ты уверена, что можно доверять первом встречному? Мне кажется, «Логос»преподнес нам много уроков о доверии, — в миг становится серьёзным и видно, что относится к этой идее с опаской.       Его можно понять, он привык жить в страхе и находить подвох в каждой сказанной фразе, в каждом жесте — это будет очень сложно вывести из себя, когда все закончится. Если закончится.  — Да, Андрей, я уверена. Связь будем держать через Макеева. Не знаю, будет ли слежка, но от них можно всего ожидать.        Вновь становимся загруженными, не понимая, что будет дальше и есть ли у нас будущее. Одно только известно наверняка: дальше будет сложно и чем больше мы будем разматывать этот клубок, тем больше проблем будет поджидать за каждым углом, но я верю в судьбу и в то, что мы с Авдеевым встретились не случайно. И что мы также решим эту проблему, как вместе решали проблемы этой треклятой школы. Опыт имеется, осталось применить знания как нужно и нигде не оплошать. — Первое правило юных следопытов: если вы хотите, чтобы о вашем разговоре никто не узнал, нужно как минимум осмотреться.       От неожиданности по спине пробежался холодок, внук Вульфа вмиг побледнел и мы резко переглянувшись, обернулись. Это уже на уровне инстинктов: нас заставали в ненужных местах слишком много раз, но всегда первые пару секунд это непонимание и животный страх, даже когда пугали свои, чтобы порезвиться (хоть и шутили так редко, потому что понимали всю серьезность ситуации, ну кроме Макса, он мог шутить на эту тему каждый день), всегда не получалось резко предпринять какие-либо действия. Так и сейчас с ужасом в глазах смотрели на человека, находившегося в аккурат за нашими спинами. — Ну точно второй Морозов, без вариантов, даже не отрицай, — такой Андрей мне нравится больше, не понимаю, как можно вывести самообладание на такой уровень. — Кисляк, ты больной так пугать? — отойдя от шока, начинаю закидывать бывшего друга оскорблениями, другой защитной реакции не имею, к сожалению. — Не больнее, чем вы. Я жду рассказ, потому что я тут с момента назначения ночлежки для твоего дружка, — язвительно отвечает Кисляк и забрызгивает своим ядом наши уши.       Я уже была готова взорваться, высказать самодовольному мерзавцу все, что я о нем думаю, но сдержанность одноклассника сыграла мне на руку, так как он быстро успел меня одернуть за руку, давая понять, что не стоит превращать его во врага, насколько сильно бы не хотелось этого сделать. Умом я понимаю, что на данный момент сын прокурора играет очень важную роль в нашей и не только судьбе и жизни. Больше помощи ждать не от кого. Но эмоции всегда брали надо мной вверх, поэтому я сначала делаю, а потом думаю. Хорошо, что рядом дипломат Андрюша Авдеев, который решит любой вопрос словом, а язвительными фразочками и кулаками. Он всегда это делал, в «Логосе» он всегда был примирительным «якорем», сводил все конфликты на нет, усмирял пыл самых агрессивных людей из нашей компашки. Кроме, конечно, стычек с Морозовым, на которые его дипломатия никак не действовала. — В любой другой ситуации я бы набил тебе морду, но сейчас нам нужна твоя помощь, — вскидываю брови и мысленно отмечаю, что парень с карими глазами явно повзрослел и возмужал. Про дипломатию я загнула, конечно. Кисляк лишь закатил глаза.       «Мажор» хотел было что-то ответить, но ему помешали ребята, что собирали свои сумки и направлялись к выходу. Тренировка окончена, а мы со своей словесной перепалкой даже не услышали этой фразы от тренера. Повернув голову в сторону собирающихся парней, я заметила Пономарёва, направляющегося прямиком ко мне. — Ну иди хоть обнимемся, мартышка, — Пономарёв широко улыбается, разводя руки для объятий, от чего я забываю обо всем и обнимаю в ответ.  — Мишка, я скучала, — очень рада, что вот так просто и непринужденно, без всяких разборок, длинных диалогов. — Мне пора бежать, но на днях заберу тебя на прогулку, хорошо? — быстренько киваю и выпутываясь из объятий машу рукой, улыбаясь во все тридцать два. Как быстро, однако, может меняться настроение . Эмоциональные качели, не меньше.        Кисляк стоял поодаль с сумкой в руке и явно меня ждал сейчас не совсем приятный разговор. И перенести его невозможно. — Андрей, ты готов? — Макеев задаёт вопрос Авдееву, а я слегка хихикаю, так как готовится ему не приходилось, ведь из собственных вещей была только грязная школьная форма, а спортивный костюм любезно согласился одолжить отец.  — Да, едем. — бросает он Макееву и поворачиваясь ко мне, говорит: — Самойлова, Бога ради не вляпайся ни во что, а то я знаю тебя.       Обнимает на прощание, параллельно прощаемся с командой и все расходятся по своим делам. Тренировка окончена. На огромном поле остаёмся вдвоём с Кисляком и приходит осознание, что сейчас придётся все рассказывать при этом не поругавшись раз сто. Попытаюсь держать себя в руках, ради общего дела, а уж после будем разбираться кто в кого влюблён, а кто кого ненавидит.  — Поехали, поедим, там все и расскажешь, — холодно произносит и обходя меня уходит со стадиона с каменным лицом.  — Сволочь, — произношу шёпотом и сжимаю кулаки, следуя за парнем.