На осколках души

      - Вы близнецы, не так ли? – ухмыльнулась девчонка, переводя взгляд с черноволосого парня на девушку, похожую на него как две капли воды. – Нет ничего удивительного в том, что она забрала твои таланты. Она может всё: её голос называют божественным, она превосходно танцует и запоминает все движения практически с одного раза, она стала играть на фортепиано сразу, как села за него… она никогда не утруждала себя тренировками, репетициями. Её всё давалось слишком легко. И ты всё ещё продолжаешь её любить? А ведь тебе всё давалось с трудом. Ты так упорно шёл к своей цели, ты так упорно работал… но хвалить будут её, а о тебе никто не всопмнит.       - Не слушай её, Вэй Джин! – воскликнула черноволосая девушка. – Умоляю тебя, не слушай её… - она опустилась на колени и заплакала. – Помнишь? Мы вместе хотели идти к нашей мечте. Ты будешь писать великолепные песни, а я буду их петь…       - Ты наивный дурак! – рассмеялась наглая девица. – Она заберёт всю славу себе, а тебе выкинет и никогда больше не вспомнит о тебе. Избавься от неё, Вэй Джин. Избавься от неё!!! – закричала она.       Парень подошёл к плачущей девушке и, схватив её за руку, резко поднял. Глаза его были застланы гневом, отчаянием. Казалось, он совершенно не понимает, что творит, как будто это и не он совсем вытворяет всё это.       Он подтащил девушку к перекладине и наклонил назад.       - Ненавижу тебя… - прошипел он.       - Вэй Джин… - прошептала плачущая девушка. – Я ведь тебя люблю… и ты меня любишь… мы ведь вместе… со дня рождения…       - Ты отобрала у меня всё… Я тебя ненавижу… - парень тоже плакал, но плакал от злости. Он всегда завидовал сестре, лицо которой так было похоже на его собственное. Но она была талантлива, была гением, а он – трудоголиком, которому всё равно с ней не сравниться. И это его раздражало.       - Нет, это не правда… - шептала девушка. – Я бы никогда так не сделала… Так получилось…       Ей было страшно. Страшно до потери сознания. Ей было больно, не физически, но душевно. Девушке казалось, что её разрывают на миллионы кусочков, что в голове что-то разбилось в дребезги со страшным звоном. Она хотела закричать, но не могла. Рот открывался, но звук исчез, будто его кто-то выключил. Она продолжала беззвучно плакать, понимая, что сейчас умрёт.       - Избавься от неё!!! – голос, который она запомнит на всю свою жизнь, даже если навсегда забудет голос горячо любимого брата, забудет его лицо, хоть оно и похоже на её собственное…       Он её отпустил. Секунды падения показались вечностью. Он отдалялся от неё, или она от него… Звон в ушах превращался в какую-то мелодию, которую она любила, но теперь ненавидела… Удар… Темнота. Больше она ничего не помнила и не хотела помнить.       - Я, конечно, всё понимаю, мадам, - щебетала на чистом французском рыжеволосая девушка, стоя в коридоре, у окна, - я, вроде как, добрый ангел-хранитель на добровольных началах, - вещала она в микрофон смартфона. – Да-да, я прекрасно помню, что по доброй воле ломанулась за ней во Францию, дабы спасти мир от истерик Аннет. И я прекрасно помню, что не так плохо всё было, потому что выучилась на художника, - она снова замолчала, выслушивая ответ. – Да, конечно, я помню, что эту истеричку утихомирить могу только я… - девушка тяжело вздохнула. – Да, я знаю, что эта гадина только со мной нормально разговаривает… - рыжеволосая покачала головой. – Послушайте, мадам! – повысила она голос. – Какого чёрта я делаю здесь???       Но ответа она не получила. Собеседник разъединился и в трубке послышались частые гудки. Девушка обречённо опустила голову и тяжело вздохнула – жизнь в очередной раз устроила ей испытание.       - Элоиз… - услышала она недовольный голос и повернулась.       Перед рыжеволосой стояла высокая девица с коротко стрижеными чёрными волосами, в красном коротком платье с чёрном огромным бантом, на ногах красовались замшевые босоножки чёрного цвета на невероятно высоком каблуке. В руках особа держала белый брендовый клатч.       - Анни, - вздохнула девушка, названная Элоиз, - вы режете меня без ножа. Твоя маман сказала, чтобы я глаз с тебя не спускала и не позволяла вытворять всё, что тебе вздумается. Но не успела я в полной мере возмутиться, - щебетала она, - как ты вырядилась как… как…       - Как состоятельная, сногсшибательная девушка?       - Как идиотка… - покачала головой её подруга. – Пошли уже, а то опоздаем.       И, взяв брюнетку за руку, Элоиз потащила её вперёд по коридору. Та еле успевала за подругой, цокая каблуками по полу.       Из сотни абитуриентов, пытающихся поступить в самый престижный ВУЗ страны – Корейский Университет Искусств имени Ли Сумана, или как его в народе называют – SM, за стеклянные двери с турникетом на правах студента попадают только десятка два, если очень повезёт. Здесь готовят будущих моделей, актёров, певцов, танцоров, музыкантов и даже стилистов и дизайнеров. И если модели, актёры и стилисты занимаются по своей программе в отдельном корпусе, то певцам, танцорам и музыкантам очень часто приходится не только посещать чужие занятия как показательные, но и слушать одни и те же курсы.       Одним из таких курсов была история музыки, которая читалась как музыкантам, так и певцам с танцорами. В аудитории было шумно – ведь здесь собралось сразу три отделения. И хотя народу было не так много – от силы набиралось чуть больше десятка студентов, они громко разговаривали друг с другом, знакомясь, обмениваясь впечатлениями, планами на будущее, мечтами, ожиданиями…       Коротко стриженная брюнетка в чёрном коротком платье, на плечи которой был накинут кожаный пиджак тёмно-малинового цвета, в босоножках в блёстках цвета бронзы на одиннадцати сантиметровом каблуке, стояла в дверном проёме пока ещё никем не замеченная. Она придирчиво разглядывала собравшихся сквозь солнцезащитные очки с зелёным зеркальным покрытием и перекладывала из одной руки в другую красный клатч. Наконец ей это занятие надоело, и она медленно двинулась между партами, цокая каблуками по полу.       Наконец на девушку обратили внимание и стали разглядывать.       - Гуччи! – прошептал один из студентов.       Девушка остановилась у последней парты в ряду у окна, за которой сидел темноволосый улыбчивый парень и, сняв очки, смерила того презрительным взглядом.       - Я буду сидеть здесь, - произнесла она. – Так что поднимай свою тушку и волоки её в другое место.       - А? – парень уставился на брюнетку. – С чего бы? – хмыкнул он. – Я первый сюда сел.       - Меня это не колышет, - тоном хозяйки всего и вся ответила девица. – Проваливай с этого места.       - Просто сядь туда, где свободно, - не успокаивался тот.       - Я сказала, встал! Быстро! – девушка пнула парту, от чего та с противным скрипом сдвинулась. – Не понял? Глухой? Или, может быть, тупой? – она наклонилась к нему, посмотрев ему прямо в глаза.       - Эй, ты чего разошлась? – попытался примириться шатен. – Давай найдём компромисс.       - В задницу твой компромисс, - девушка скривилась в такой гримасе, как будто ей пришлось разговаривать с бомжом, не мывшимся целый год. – Поднимай свои окорока и тащи их на другой стул, иначе вылетишь из окна как гордый птицы ёж, - угрожающе прошипела она. – Быстро!!! – прокричала девушка на десерт и пнула парня в ногу, чуть ниже коленки.       Шатен вскрикнул от боли, вскочил на ноги и потёр ушибленное место.       - Совсем рехнулась? – заорал он. – Ты чего творишь?       - Пошёл в задницу, - ответила она и, оттолкнув беднягу, уселась на стул, закинув ногу на ногу.       В аудитории повисла тишина. Студенты ошалело смотрели, как девица открывает клатч, достаёт из пачки сигарету и прямо в помещении закуривает. По аудитории тут же разнёсся запах сигаретного дыма, заставляя некоторых закашляться.       - Слушай, что он тебе сделал? – вступился за шатена его друг. – Чего ты распсиховалась?       - Скройся, малыш, - огрызнулась брюнетка в прикиде от Гуччи. – Пока сам не получил.       Конфликт прекратился, когда со звонком в аудиторию вошёл преподаватель. Оглядев собравшихся, мужчина, естественно, остановил свой взгляд на курильщице.       - Правила университета запрещают курить внутри помещения, - отчеканил он строгим тоном.       - Без проблем, - пожала плечами девушка, бросив сигарету на пол и растоптав её каблуком.       - Думаешь, самая умная? – проследив за её действиями, поинтересовался преподаватель.       - Не знаю, я не проверяла, - пожала плечами брюнетка. – Но умнее этого сборища баранов – однозначно, - добавила она.       - Имя! – рявкнул мужчина, открывая журнал.       - Анна Чан, - спокойно ответила брюнетка.       Мужчина на мгновение замер, будто не поверил услышанному, затем взглянул в журнал и тяжело вздохнул.       - Анна Чан… - повторил он, качая головой. – Вы ведёте себя не самым разумным образом, Анна.       - Лучше читайте лекции, а не нотации – вам это не удаётся, - ответила Анна и победоносно улыбнулась. Она уже знала, что выиграла эту маленькую битву.       - Анни!!! – с разгневанным воплем в аудиторию на перемене ворвалась высокая рыжеволосая девушка с папкой в руках. – Анни, твою мать! – она подлетела к девушке и, замахнувшись, со свистом опустила папку по направлению к голове брюнетки, однако та ловко увернулась, оставив противницу ни с чем.       - Заткнись, Лиз, - коротко ответила она.       - Я тебя сейчас придушу, стерва, - вспыхнула рыжеволосая.       - Ты как всегда добра ко мне, Лиз, - ухмыльнулась Анна, вставая из-за парты. – Ладно, я тоже проголодалась, пошли, - и она как ни в чём не бывало вышла из помещения.       - Сука… - прошипела Элоиз и бросилась следом за подругой.       - Может, мне кто-нибудь объяснить, что тут произошло сегодня? – опустил голову на парту шатен – жертва расфуфыренной брюнетки.       - Чонин, может на неё в суд подать? Она тебе кость не сломала? – забеспокоился его друг.       - Нет, нормально всё, синяк только будет огромный… - поморщился тот. – Вот ведь точно, сука…       - Но красивая, - рассмеялся лупоглазый паренёк.       - Даю голову на отсечение, если с неё смыть тонну косметики, она окажется страшной крокодилицей, - фыркнула шатенка. – Фигура у неё, конечно, хорошая, накрашена здорово. Но сколько на неё килограмм тоналки… и тени, подводка, туш… Ресницы накладные, точно вам говорю!!! – раскритиковала она брюнетку в пух и прах.       - Чжинри! – воскликнул лупоглазый парень, которого звали Кенсу и покачал головой.       - А что я? – пожала она плечами. – Правда ведь.       Тут в аудиторию влетела рыжеволосая девушка, Лиз и остановилась перед группой студентов.       - Кого эта ненормальная поколотила? – спросила она.       - Меня, - совсем невесело ответил Чонин.       - Ох… - рыжеволосая вздохнула. – Прости. Она, конечно, не извиниться, поэтому это сделаю я, - девушка поклонилась. – Она… немного странная. С ней лучше не спорить. С ней вообще лучше не разговаривать, а то ещё убьёт… - прощебетала она.       - Она твоя знакомая? – шатен не собирался объявлять ненормальной девице войну, он не имел привычку бить женщин.       - Она – моя лучшая подруга, - обречённо вздохнула Лиз.       - Лучшие подруги теперь называют друг друга стервами и суками? – усмехнулся брюнет, друг жертвы ненормальной студентки.       - Тебя как зовут? – повернулась к нему рыжеволосая.       - Тэмин, - ответил тот. – Ли Тэмин.       - Ага, очень приятно, - кивнула она. – Лиз. Так вот, Тэмин. Когда твой друг окажется в подобной ситуации, упаси небеса, конечно, ты меня поймёшь. Она сама попросила так говорить.       - Почему?       - Это длинная история, и тем более не моя. Так что не спрашивай меня. И её тоже, а то придётся скидываться на твои похороны, - совершенно серьёзно ответила девушка. – Правда, ребята, лучше не общайтесь с ней, не надо, - добавила она и убежала.       - Дурдом…       Общежитие при университете имени Сумана было не менее знаменитым, нежели само учебное заведение. Три высотки в охраняемом жилом комплексе с грозными дяденьками-охранниками были отрадой для студентов. Каждая комната, но правильнее её назвать квартирой, радовала глаз будущих знаменитостей обстановкой и комфортом.       Элоиз Бенуа – дочь известного французского художника, который ещё в молодости эмигрировал в южную Корею – делила такую квартиру с Анной Чан, своей лучшей подругой. И не смотря на то, что она всем заявляла. Будто Анна – дочь корейского бизнесмена и американской фотомодели, на самом деле брюнетка была чадом известного китайского режиссёра и французской пианистки. И имя носила девушка самое что ни на есть китайской – Чан Вэй Джу. Да и была далеко не брюнеткой. Под чёрным париком из натуральных волос скрывались мягкие волосы пепельно-русого цвета.       - Ну, что ты устроила в первый же учебный день, вот скажи мне? – напустилась на подруг Лиз, как только они оказались в гостиной.       - Отстань, я устала, - произнесла вялым голосом Анна, скидывая босоножки и ложась на диван.       - А кто тебя, идиотку такую, заставлял одевать эти ходули? – продолжала читать нотации девушка. – Больно? – спросила она обеспокоенно.       - Нормально, - буркнула Анна, снимая с головы парик и распуская волосы длиной до плеч. – Устала...       - А зачем ты весь этот маскарад устраиваешь? – покачала головой её подруга.       - А ты не знаешь? – ответила вопросом на вопрос Анна. – Не могу находиться в этом месте… Давай уедем? Давай вернёмся во Францию? Или уедем куда-нибудь ещё… Греция, Италия, Япония…       - Ты знаешь, что мне сказала мадам, - категорично ответила Лиз. – Или ты учишься здесь, или ты отправляешься в монастырь и поёшь в церковном хоре.       - Ага, как же, - злобно зыркнула она на свою подругу. – Ничего, сами выгонят…       Лиз покачала головой и, взяв в руки клатч подруги, быстро вытащила его содержимое на свет. В руках её оказалась пачка сигарет и зажигался, смартфон и складной нож. Не самый оптимальный вариант для женской сумочки, хотя вполне эффективный.       - Только давай без приключений, а? – умоляющим тоном проговорила художница.       - Угу, - буркнула Анна, поворачиваясь на бок и закрывая глаза.       Элоиз лишь вздохнула и, подобрав обувь, парик и взяв линзы, направилась в комнату подруги.       Две небольшие комнаты располагались слева и справа от общей гостиной. Каждая из комнат была снабжена удобной кроватью, письменным столом и стульями, шкафом для одежды и стеллажом для книг. В гостиной же располагался мягкий диван, два кресла, журнальный столик и телевизор. В квартире был большой балкон, где удобно расположились комнатные растения в горшках, а прямо по коридорчику от входной двери обнаруживались туалет, ванная и просторная кухня, оборудованная всем необходимым. Не общежитие, а сказка.       Лиз всегда чувствовала себя мерзко, называя лучшую подругу стервой, сукой, сволочью, дрянью и т.д. и т.п. Но ничего не поделаешь, та сама её попросила, сказав: «Не позволяй мне привязываться к тебе, не смей. Лучше отрезвляй меня гадостями, чтобы я хоть немного тебя ненавидела».       Лиз знала, зачем был весь этот маскарад. И хотя Анна могла молча ненавидеть людей, она предпочитала причинять им боль, заставляла их ненавидеть себя, даже если она переступала ради этого через себя.       Пролежав на диване минут двадцать, Анна встала, потянулась, и направилась в свою комнату. Здесь не было фотографий её семьи, не было ничего особенного. Только дорогая брендовая одежда и стопка учебников, которые она даже открывать не хотела. В комнате не было зеркала. Собственно, в квартире не было ни одного зеркала, а исключением того, что висело в комнате Лиз. Но туда Анна не заходила. Все же манипуляции с внешним видом девушки проводила наследница славного рода русских художников Бенуа. Так девушки существовали последние шесть лет, живя бок о бок – Анна Чан и Элоиз Бенуа.