Если ты захочешь

Чертов писк. Он раздавался у меня в голове. Он окутывал, душил и сильно давил мне на виски. Тяжело дышать. Грудная клетка будто стянута чем-то, отчего мне тесно, неприятно. Это ощущение вызывает у меня панику. Где я? Что со мной? Я умерла? Пип. Пип. Пип. Все плыло. Я не помнила ничего, будто меня кто-то хорошо ударил по голове. Все смешалось. Я несколько раз пыталась открыть глаза, но тщетно - для меня это оказалось непосильным трудом. Мне очень страшно, я чувствую, как начинаю паниковать. Спасите меня. Вытащите отсюда. Меня окружает тьма и противный писк, который издевается надо мной, поедая меня изнутри. Тепло. Я начинаю постепенно чувствовать тепло и моё тело тяжелеет; кровь начинает стучать в ушах, прерывая назойливый писк. Уже легче, выходит, что я не умерла. Особенно теплоту я чувствую в районе груди и мне хочется вздохнуть, но сделать это мне мешает теснота. Но что-то не так. Тьма. Что не так с тьмой? Я присматриваюсь, но быстро сожалею о содеянном: далеко-далеко на другом конце черноты я вижу Ирвина. Он скалится, рычит, явно недоволен. Он рыкнул и из его рта вылетела обильная слюна. Мне безумно страшно, надо срочно выбираться отсюда. Но я ничего не успела сделать, стригой ринулся на меня. Он бежит, и я начинаю предпринимать попытки убежать от него, но не могу даже сдвинуться с места. Ему до меня осталось всего несколько дюймов. Я вижу его огромное злое напыщенное лицо и клыки, с которых стекает свежая кровь. Моя собственная кровь стынет. Мне начинает не хватать воздуха и у меня, кажется, начинается приступ удушья и панической атаки. - Нет! - что есть мочи кричала я. - Нет! Я резко распахиваю глаза, но все равно ничего не вижу; вскакиваю и начинаю быстро метаться, разбрасывая и сметая все вокруг. Я наткнулась на что-то твердое и, не долго думая, отбросила предмет подальше от себя. Приступ продолжался. Я обернулась и продолжала двигаться назад, пока не уперлась спиной в стену. Слезы струились у меня из глаз, агония продолжалась. Я кричала, говорила бессвязные вещи, плакала, звала на помощь. И когда я почувствовала, что меня обнимают чьи-то сильные руки, я закричала сильнее и принялась вырываться. - Роза! Роза! Роза, угомонись! Дмитрий Дмитрий - это хорошо. Я перестаю вырываться, а в моих глазах, через какое-то время, начинает появляться свет. Я начинаю видеть. Сначала это просто блики, потом постепенный свет начинает принимать очертания странных предметов. Наконец, перед глазами предстает обычная больничная палата. Мое дыхание постепенно начинает успокаиваться и выравниваться. Я до сих пору чувствую, как кровь бьет по вискам, а сердце бешено стучит в груди. Но я уже в безопасности. Я стою, вцепившись в поручень моей больничной кровати, на полу валяется упавшая капельница, оборванные провода свисают у меня с руки, немного отклеенные пластырем. На полу я так же увидела раскинутые фрукты, старый журнал, несколько брошюр и мятое покрывало. Небольшой пуфик был в перевернутом состоянии, откинут в угол палаты. Аппараты, которые были подключены ко мне, теперь были далеко отодвинуты от моей кровати. В палате царил хаос, и имя этого хаоса - Роза Хэзевей - я. - Я рядом, - слышу успокаивающий голос над самым ухом и мое все ещё учащенное дыхание постепенно приходит в норму. Плотное кольцо рук одновременно обнимало и удерживало меня крепко в своих объятиях, отчего мне стало неловко. Я вызываю опасность. Окончательно расслабившись, я выпрямилась и Дмитрий ослабил захват. - Тебе надо лечь. – Он отошел от меня, поднял мое покрывало с пола и начал аккуратно складывать его. Я ещё пару секунд стояла в оцепенении, после чего рассеяно обошла кровать и начала медленно пытаться заползти на неё. – Как ты себя чувствуешь? – Опять те же руки мягко коснулись моего локтя и принялись заботливо помогать лечь на койку. Я все ещё не могла прийти в себя. Перед глазами стоял образ агрессивно настроенного Ирвина, который мчался на меня из тьмы. Я выдохнула и отогнала этот навязчивый образ. Раздался резкий звук и я вздрогнула. Дмитрий поставил капельницу, с легким скрежетом колесиков об кафельный пол, в её исходное положение, и снова посмотрел выжидающе на меня. Я же не могла смотреть на него...куда угодно, но не на Дмитрия. Он заметил это и тяжело вздохнул. - Надо позвать врача. Я скоро буду. Он скрылся за дверью, и через прозрачное окно я наблюдала, как он направляется к регистрационной стойке. Медсестра кивнула ему, мило улыбаясь, и они вместе направились куда-то. При моем очередном вздохе, я снова почувствовала тесноту в районе груди и попыталась прощупать сквозь свое больничное платье причину своего дискомфорта. Увидев ванную комнату в палате, я на дрожащих ногах понеслась в её сторону. Зеркало расскажет мне всю правду. ***** Впалые скулы, фиолетовые синяки под глазами, дрожащие блеклые губы. Я приподняла больничное платье и увидела поистине ужасающую картину – синяки покрывали мои ноги, ребра перемотаны большим слоем бинта, тазовые кости были видны невооруженным глазом. Я обернулась, задирая платье, и увидела свою расцарапанную спину от контакта с корой дерева, на ней ещё в определенных участках была запекшаяся кровь. - Розмари? – позвал незнакомый мне голос. Я спустила платье и начала направляться обратно в палату, пока Дмитрий не вбежал сюда. - Добро пожаловать домой, мисс Хэзевей, - добродушная улыбка отразилась на лице пожилого доктора. Но погодите. Клыки. Он – морой? Я дома? Во Дворе? – И я бы попросил Вас немедленно прилечь. От приказного тона я растерялась, но подчинилась, и вернулась в постель. - Хорошо, - прошептал он, когда я снова приняла горизонтальное положение. Тем временем Дмитрий одной рукой вернул пуф в исходное положение и сел на него, внимательно наблюдая за нами. - Я не буду говорить сейчас о том, что Вы – герой, - грозно начал доктор. – То, что Вы выжили и не умерли на нашем операционном столе той ужасной ночью – уже чудо для нас всех. Какая ночь? Что он говорит такое? Я внимательно смотрела на этого мужичка и устало слушала все, что он мне говорит. Дмитрий покачал головой и почистил горло. - Тем не менее, я рад, что Вы сейчас на меня так раздраженно смотрите, - он ухмыльнулся, но на моем лице ни один мускул не дрогнул. – Так же я не буду перечислять все травмы, которые вы получили, проще вам просто перечислить то, что у вас НЕ сломано. – Он обернулся на Дмитрия. – Вы, черт возьми, отдавали себе отчет? Оба! Я не выдержала и посмотрела, наконец, на Дмитрия. Все его лицо было в ссадинах и кровоподтеках. Он не спал дней пять? Семь? Его водолазка и темно-синие джинсы скрывают еще очень многое от меня, но я думаю, что мы с ним оба хороши и врачи имеют полное право нас ненавидеть. - Я даже представить боюсь, ту схватку, о которой говорит весь Двор! Врач снова повернулся ко мне. - По-хорошему, оставил бы я вас тут на два месяца восстанавливаться! – Он тяжело вздохнул. – Но близкие рассказали мне, как вы “любите” больницы. Я хочу чтобы вы скорее пошли на поправку, а обстановка больницы явно этому не поспособствует, - пробурчал он, уткнувшись в свои записи. - Я вас отпущу, но не сегодня и не завтра! Две недели полного подчинения. Это минимальный срок. Отдыхайте. С этими словами доктор захлопнул мою историю болезни и вышел из палаты, громко хлопнув дверью. Я даже не знала, что происходит. Весьма паршивое чувство, будто я уснула в разгар самой крутой вечеринки, а теперь проснулась и все говорят о непонятных вещах. - Ты в госпитале во Дворе. Альберта, Эдди, Соня и все остальные в полном порядке, все живы и желают тебе скорейшего выздоровления. Они заходят несколько раз в день. Виктория сейчас спит в соседней палате, еле уговорил. Ты была без сознания четыре дня. За это время ты получила первую помощь в местной больнице в Ванве, получив добро на транспортировку, мы вернулись во Двор, тебя прямо с самолета забрал доктор Фишмар. - Дмитрий задумчиво смотрел на меня. - Ирвин вонзил в тебя нож, смазанный сильнодействующим ядом, который запрещен во многих странах. Шанс на спасение был очень маленьким. Тебя и меня буквально вернули с того света и мы должны сказать спасибо врачам и Лиссе с Соней. - Наступило неуютное молчание. - Даже тот факт, что мы - дампиры, и что на нас заживает все, как на собаке, не сыграл никакой роли. Он сидел на пуфике, расставив ноги и локтями опирался на колени. Голова его была чуть вскинута, но такое ощущение, что он из последних сил держит её, чувствовалась напряжение во всем теле. Он тяжело встал и медленным шагом направился к моей кровати. Мне стало не по себе, но это чувство так же быстро прошло. Я ему доверяла. Я смутно помню, что происходило в поместье Ирвина. Точнее, последнее, что я помню - кору дерева. Но Дмитрий выглядел так паршиво, что, может, даже хорошо, что я не запомнила дальнейшего Ада. Я слегка отодвинулась и жестом пригласила его сесть на край койки. - Я так рад, что с тобой все хорошо.., Роза. Если бы ты… Если…- он замялся, а я повернулась к нему, пытаясь уловить его взгляд, но тщетно. В конечном счете Дмитрий закрыл глаза и тяжело вздохнул. – Я люблю тебя. - Что? – вопрос вылетел раньше, чем закончилась сама фраза. Мне не показалось? Но на мой сиплый голос он тут же повернул ко мне голову и я, наконец, поймала его взгляд, но прочитать его было трудно. Надо же, а я издалека и не заметила его щетину. Он выглядел уставшим, потрёпанным, но не менее прекрасным. Он положил свою левую руку на матрас, и чуть приблизился к моей руке, которая сжимала краешек мятого покрывала. - Я люблю тебя. Дмитрий смотрел мне прямо в глаза, и когда увидел мое непонимающее лицо, мягко улыбнулся. - Тебе надо отдохнуть, - он хотел встать с кровати, но я тут же оживилась и перехватила его руку, притягивая его обратно к себе. - Повтори, пожалуйста. Он сильнее улыбнулся, переплел свои пальцы с моими, приподнял мою руку и поцеловал её. - Я люблю тебя, Розмари Хэзевей. Я влюблен в тебя. Я люблю твой бойцовский характер, твой ум, разум и все, что есть в тебе. Я люблю нашу дочь, которая так сильно похожа на свою маму. Я всю жизнь буду тебе благодарен за неё. Я ужасно сильно виноват перед тобой. Если я бы мог все исправить, то немедленно исправил бы. Я тебя люблю, - выдохнул он. Я сидела как громом пораженная. Так мечтала услышать эти слова, но не сейчас, а семь лет назад. Если бы он мне сказал это тогда и не уезжал бы с Ташей, то все могло бы быть по-другому. Я так хотела, чтобы он был со мной, когда мне это было нужно, а не с ней. Но прошло время. Хочу ли я этого сейчас? Из моих глаз начинали катиться слезы, но они не успевали докатиться и до моего носа, поскольку Дмитрий бережно вытирал их своим большим пальцем едва они начинали стекать. В глазах все было размыто, но я прекрасно видела его любящие глаза и, ох, дерьмо, я вижу его слезы. Клянусь! Я видела слезы в глазах сильнейшего стража. Но мне никто не поверит, да и я рассказывать никому не буду, слишком интимно. - Я тебя люблю, - на сей раз это были мои слова. Мой полустон, полурёв вышел наружу, и я угодила в объятия Дмитрия. - Я влюблена в тебя, - продолжала реветь я. – Я хочу, чтобы ты всегда был рядом, но не знаю, хочешь ли ты этого. Мне так не хватало тебя, Дмитрий. Но я не хочу вспоминать больше об этом. Он лишь крепче меня прижал к себе и поцеловал в макушку. - Я думаю, что уже давно простила тебя, - я перевела дыхание. - Когда я увидела, как ты упал на острый камень… - Тише, все хорошо, Роза, - начал меня успокаивать Дмитрий. – Я рядом. Как же я давно хотел этого. Теперь же все будет по-другому? Я отстранилась от него и заглянула ему в глаза. Он ждал моего ответа и одновременно боялся, это вызвало у меня улыбку. Я провела своей рукой по его щеке. - Я надеюсь, что да, Дмитрий. Я устала решать постоянно все сама. Бывали такие моменты, когда я не знала, что делать и воображала, что ты сидишь рядом, чтобы спросить твоего совета. Возможно, так я сходила с ума, я этого не отрицаю, - я пожала плечами. – Но сейчас я хочу, чтобы ты сам решил, чего ты хочешь. Его ответ не заставил себя долго ждать. - Я хочу быть всегда с вами, Роза, с тобой и Викторией. Я хочу быть со своей семьей. Хочу просыпаться и видеть твою улыбку, слышать звонкий смех Вики, когда она будет вбегать в нашу спальню. У нас будет дом, может быть собака. Мы с тобой воспитаем самого лучшего стража в Мире. - Дом и собака? Мы не выдержим этой скучной жизни, Дмитрий, - мы оба засмеялись и он поцеловал меня в щеку. - Мы все выдержим, Роза. Я люблю тебя. Я развернулась в его объятиях, и теперь я полулежа сидела, облокотившись на него. - Я тоже тебя люблю. Он наклонился ко мне неуверенно, но когда я потянулась к нему, его губы захватили мои. Наконец-то я ощутила, что все разложилось по полочкам. Так и должно быть. Моя мечта начинала сбываться. Дмитрий постоянно углублял поцелуй, не желая его прекращать, а я совсем была не против. Сладкий, терпкий, сильный. Ещё чуть-чуть и он может перерасти в страстный. И чтобы все не зашло слишком далеко, я разорвала поцелуй. - Это значит, что мы теперь вместе? – я улыбнулась его тихому голосу. - Да, мы теперь вместе. Я не хочу больше питать к нему обиду и ненависть. Я хочу любить его, хочу, чтобы мы оба были счастливы наконец. Мы заслужили эту любовь и шанс быть вместе. Больше никакой Таши. Он мой! Мой и Виктории. Я слишком воодушевилась мыслью о дальнейшем будущем с Дмитрием. Я так страстно желала этого всегда, что мне не терпится выйти из этой больницы и начать жить заново. Я поддалась вперед и легонько его чмокнула. - Мне нужно увидеть нашу дочь, товарищ. Он улыбнулся, целуя меня в шею. - Как я скучал по твоему “товарищ”. Сейчас принесу, лежи, - сказал он, поднимаясь и выпуская меня из своих рук. Через пять минут, Дмитрий внес спящую Викторию, и я отодвинулась, чтобы он положил её ко мне на кровать. - Она очень ждала, когда ты проснешься, просила, чтобы я разбудил её, как только это произойдет. Давай когда она проснется, мы сделаем вид, что ты только что очнулась? Я, улыбаясь, гладила спящую дочку по её темным волосам, которые раскидались по подушке. Виктория была одета в теплый длинный синий свитер, который ей подарила Джанин на Рождество, и черные джинсы. Её роскошные волосы цвета вороньего крыла стали гуще и длиннее, и, как и прежде, они очень мягкие. Она похожа на маленького ангела. Я наклонилась и нежно поцеловала её в щеку, проводя ладонью по её лицу. За это время она чуть подросла. Виктория слабо хмурилась во сне, прижимая свои руки к груди. Носик умиротворенно сопел, и я мягко прижала её к себе, надеясь не разбудить. Как же я её люблю. - Давай, - прошептала я. Дмитрий взял меня за руку, наклонился через Викторию и снова поцеловал меня, а затем и дочку. Теперь все должно быть хорошо. Наконец-то.