Цепи и ленты

Я прошу. Дайте мне знак, что всё будет хорошо... * * * Резкая прохлада. Даже не так, холод. Пробирающий до слёз и горечи о произошедшем. Стоило мне оступиться один раз, как жизнь резко крутанулась ко мне спиной. Лёша потерял всякую совесть. После возвращения из лагеря и в прошлый раз случилось такое - тот новый характер, приобретённые амплуа и улучшенные версии самого себя растворялись с приездом. Такое же случилось и с ним. Началом терзаний для меня официально считается та глупая речь, которой я выбила беднягу из колеи. После окончания смены весь коллектив втянулся, хоть и с трудом, в привычную жизнь - репетиции, спектакли, несколько коротких открытий больших фестивалей. Но Лёша буквально "потерял" всё, полученное от лагеря. Небывалую доброту и нежность, сказочность своего образа. Свет изнутри пропал также. Меня ещё по привычке тянуло к нему, а вот он стал абсолютно апатичным ко всему окружающему миру. Меня он ещё как-то слабо воспринимал, а вот остальные люди вообще перестали существовать для него. То есть, совсем. То есть, окончательно. А потом перегорел интерес и ко мне. Тогда я ещё сдуру посчитала это нежеланием вспоминать дискотеку, несколько чудесных вечеров и поцелуи. Я пыталась исправить что-то, всячески узнать правду, но он молчал, как партизан. Теперь уже напряжённость между нами натянулась, как звенящая струна, и стала издавать скрипящие звуки. Зачем-то мне просто нужно было узнать настоящую причину. И вот однажды я сорвалась. Мне надоело пытаться вытянуть его из этого болота пофигизма, я устала поднимать его с колен. По мелким поводам или по большим - неважно. Просто достало. И вот я, прокручивая в голове вопрос, сказала девчонке, мало со мной знакомой: - Скажи "да" или "нет". - Зачем?.. - Быстро! - Д-да... - Спасибо. Я решилась, встала, досчитала до пяти и, подойдя к Лёше, охрипшим от волнения голосом сказала: - Можно тебя на пару минут..? Он кивнул, впервые очнувшись от своего обычного оцепенения. Я напряжёнными короткими шагами отошла в коридор, он следовал за мной. Наконец, я развернулась и начала говорить. Не помню, что конкретно я сказала ему. В голову въелась лишь одна фраза, которой я добила его окончательно: -..Если хочешь забыть всё, что было в лагере и до него, то так и скажи. Я могу забыть. Это был удар поддых. Он молчал, понурив голову и закусив губу. Я всё таким же быстрым шагом присоединилась к нашему коллективу, почти насильно выкинув из головы эти мелкие детали, назойливо засорявшие мысли. Это же не я всё испортила, да?.. Скажите, ведь не я?! Неделя прошла быстро. У меня с души словно камень упал. Казалось, что я поступила правильно, ведь так все делают. Но тишина между нами давила на меня свинцовым грузом всё больше и больше с каждым днём. Так прошло ещё две недели, когда я окончательно съехала с изначальной дороги. Хоть убейте, я не могла не вслушиваться в его теперь тихий голос, лишь иногда раздававшийся от меня ближе, чем в двух метрах. Более терпеть не было сил. Хоть я и отпустила свою душу тогда, позволив боли поглотить всё внутри, но теперь... ...Пожалуйста, подарите мне душу! Я чувствовала себя попрошайкой у метро, которую действительно крупно кинули, но прохожие проплывали мимо бесконечной серой массой, даже в мыслях не допуская отдать бедняжке хоть копеечку. Все думают, что это лживая маска, игра, притворство. Подарите мне душу!..