Слепые

Еще в детстве Флер поняла, что не такая как остальные дети. Она была другой. Слишком другой. Почти что неправильной. И это было видно невооруженным взглядом. А поскольку девочка росла в приюте, различие бросалось в глаза в разы сильнее. Она просто не вписывалась в ряды своих сверстников. Малышку часто с кем-нибудь сравнивали, и притом не в ее пользу. Ей это не нравилось, но вслух она ничего не говорила, предпочитая отмалчиваться. Пучеглазая, тощая, с большим ртом и чересчур бледной кожей, у которой был болезненный сероватый оттенок. А еще эти вечные темно-синие круги под глазами и обгрызенные до мяса ногти… Совсем некрасивая. Ни капельки. Разве что только волосы у нее были хорошие. Густые и длинные. Ярко-красные как летний закат. Их уже тогда приходилось заплетать в две тугие косы, чтобы они не мешались. Пожалуй, только ими девочка и гордилась. Ребята над ней смеялись. Всегда. Даже над ее красивыми волосами, что было особенно обидно. Это быстро вошло у них в привычку. Флер терпела. Делала вид, что не слышит злых насмешек за спиной, или не чувствует, как в ее сторону тычут пальцем. Она вообще всегда была забитой и никогда не отвечала. Просто не умела. Даже если у нее прямо из рук вырывали игрушку, она никак не реагировала. Затаивалась где-нибудь в углу и тихо там ревела, надеясь, что ее не услышат и не начнут задирать еще сильнее. Да, она была не такой как все. И дело было не только во внешности, это было бы слишком скучно. Судьбе было угодно подшутить куда изощреннее. Девочка уже тогда поняла, что видит то, чего не могут увидеть другие… *** Первый раз это случилось на детской площадке, около приюта. Была поздняя осень. То время года, когда природа окончательно теряет свое очарование и засыпает до самой весны. Золотые листья полностью слетели с деревьев, оставив после себя унылые голые ветки, и смешались со слякотью улиц, утратив свои первичные краски. Пронизывающий ветер властно гулял по улицам туда-сюда, неся с собой первые заморозки. Из-за этого воздух стал холодным и тугим. Таким, каким совсем неприятно дышать. Иногда, даже больно… Жухлая коричнево-зеленая трава покрылась тонким слоем инея. Небо заволокли густые серые облака, не пропуская ни капли солнечного света. Из-за частых дождей асфальт был сырым и грязным. А еще от него как-то странно пахло. Многочисленные лужи покрылись тонкой корочкой льда, которая забавно хрустела под ногами, стоило всего лишь слегка на нее наступить. Флер в тот день сидела в песочнице и сосредоточено выковыривала веткой ямку. Остальные дети играли чуть поодаль. Кто в салки, кто в прятки, кто на качелях качался, кто просто стоял и болтал с друзьями. Но ни одна из компаний позвать к себе странную девочку не захотела. Возможно, про ее существование все окончательно забыли. Было обидно, но вполне привычно, поэтому Флер не плакала, а просто старалась развлечь себя сама. Пара нянечек сидели на лавке и, зябло потирая руки, пытались присматривать за всеми детьми разом, что было довольно-таки проблематичным занятием, учитывая что те постоянно носились, а сами женщины беспрерывно болтали о чем-то своем. Флер уже не помнит, что заставило тогда ее поднять глаза. Кажется, она почувствовала чей-то пристальный взгляд нацеленный прямо на нее. Девочка отвлеклась от своего дела и повернула голову в сторону железной ограды. Там, за высокими стальными прутьями, на другой стороне улицы стояла фигура. Явно человеческая. По виду высокий крепкий мужчина, в длинном, грязно-коричневом плаще, какой обычно носят либо плохо-обеспеченные люди, либо заядлые пьяницы. Только вот лица его не было видно. Флер даже зрение напрягла, но все равно не разглядела. А потом в голове что-то щелкнуло, как будто по чьей-то команде. Все встало на свои места, а объяснение нашлось само собой. Она не могла разглядеть лица того человека, просто потому что у него его не было… У него вообще головы не было. Только тело. Тело само по себе… Разве так бывает? У девочки все поплыло перед глазами. Сердце начало отстукивать бешеный ритм как будто при быстром беге. Внезапно стало очень душно, и ей показалось, что она задыхается. Легким катастрофически не хватало воздуха. К горлу подступил ком, а на языке вновь появился привкус той отвратительной манной каши с комочками, которую детям давали на завтрак… Нянечки, услышав истошный детский ор, переходящий в пронзительный визг, в секунду повскакивали со своих мест и кинулись к песочнице, забывая обо всем на свете, в том числе и о недосказанных свежих сплетнях из жизни горожан. Играющие ребята удивленно повернули головы в ту же сторону. Тишина очередного осеннего дня, казалось, осколками полетела в неизвестность. Такой истерики у Флер еще никогда не было. Она вообще всегда была тихой и неприметной, никогда не доставляла лишних хлопот. А тут девочку прорвало в буквальном смысле слова. Она орала и ревела, метаясь из стороны в сторону, как ненормальная во время очередного припадка. А когда одна из нянь попыталась взять ее на руки, чтобы успокоить, так в нее вцепилась, что чуть ни придушила ту своими тощими ручонками. И откуда только силы взялись? -Тише ты, тише…- четно пыталась угомонить ее женщина,- Что такое? В чем дело, душечка моя? Тебя что-то напугало? -Там… Там…- сказать у ребенка ничего не получалось, она только зарывалась носом в цветной шарф няни, от которого пахло отвратительно-сладкими духами, неразборчиво что-то бормотала и плакала. -Где? -Там…- Флер кое-как заставила себя оторваться и указать в сторону забора,- Там дядя стоит… у него головы нету… совсем… -Что ты такое говоришь? Где?- женщина с удивлением и шоком проследила за указанным направлением, пытаясь понять, о чем идет речь,- Там никого нет. Что ты выдумываешь всякие ужасы? Флер тогда ее не поняла. Даже решила, что ослышалась. Что значит «выдумываешь»? Что значит «никого нет»? Почему воспитательница не видит, когда этот кто-то все еще стоит на том же самом месте и смотрит на них своими несуществующими глазами? Да еще так пристально… Она что слепая?! Но спросить не получилось. Она только сильнее заревела, буквально захлебываясь слезами, и ее увели с площадки, а затем уложили в спальне. Но не в общей детской, как обычно, а в отдельной, куда всегда клали, когда ребенок чем-нибудь заболевал. Простудой там или корью. А потом еще зачем-то позвали лекаря, который в их приюте работал. Как будто он мог решить проблему того дяди без головы. Целитель без особого интереса осмотрел девочку и только развел руками, мол «ничего не знаю», но предположил, что у нее просто поехала крыша. Это было таким совершенно «безобидным» замечанием с его стороны. А еще он ненавязчиво поинтересовался у воспитателей, не было ли у этой особы в семье умалишенных. На этот вопрос никто ответить не смог. Ребенка в приют принес какой-то рыцарь, случайно наткнувшийся на нее где-то в трущобах города, во время своего ночного обхода. Ей тогда и года не было. Вероятно, мать пыталась избавиться от младенца по каким-то своим причинам, поэтому и оставила умирать на улице. Подобное, к сожалению, было не ново… О семье Флер никто ничего не знал, и сказать что-либо не мог, поэтому девочка часто любила воображать, будто она потерянная принцесса из замка, которую похитили злые волшебники, намеривавшиеся отнять у нее право на престол. Но когда-нибудь ее обязательно найдут ее настоящие мама и папа, король с королевой, и заберут в свою сказочную страну, где всегда цветут яблони, а в воздухе пахнет карамелью. Теперь же так играть не получится, ведь не бывает сумасшедших принцесс... *** После того случая Флер начала видеть подобные сущности, и как следствие ее стали запирать отдельно. Остальные дети теперь ее даже не дразнили, а просто обходили стороной. Только вот шепот за спиной остался. Правда, из насмешливого он превратился в опасающийся. «Больная» - единственное слово, которое после случившегося Флер слышала от них в свой адрес. До этого хоть какое-то разнообразие было. «Дура», «уродина», «чума», «чучело», а теперь только «больная»… Они даже в обидных прозвищах стали ее обделять…. Но чего Флер на самом деле не понимала, так этого того, почему никто не видит, что творится вокруг? Как будто все разом лишились глаз или просто ослепли. Почему ей никто не верит? Разве она когда-либо врала? Пару раз к девочке приглашали более опытных магов-целителей, чем их собственный лекарь, когда она начинала вести себя особенно буйно и опять кричала, будто видит вокруг ожившие трупы. Но и они не могли сказать чего-то конкретное, только качали головой и давали какие-то микстуры с настойками, для успокоения. От них еще вечно клонило в сон. А когда одна из воспитательниц спросила кого-то из них, может ли это быть проявлением магических сил, тот сказал свое категоричное «нет». Сказал, что такой магии в природе просто не бывает. Что на лицо обычное психическое расстройство, которое, скорей всего, передалось по наследству. А у этого дитя, по общему виду, ни к какому волшебству способностей в принципе нет, так он заявил. На том и порешили… Но девочка не верила им. Никому из них не верила! Зато она верила своим глазам, которые демонстрировали ей все эти ужасающие картины. Нельзя сказать, что Флер видела мертвецов постоянно, но периодически такое случалось. Чаще всего на улице, во время прогулок. Они блуждали среди людей, очень-очень близко, иногда почти что прижимаясь к ним своими разлагающимися телами. Они словно хотели затеряться между живыми или слиться с ними воедино. Они как будто не хотели признавать себе, что уже давно мертвы, и упрямо продолжали отыгрывать свои закончившиеся роли. Иногда видения настигали и в стенах родного приюта. И надо сказать, что тогда они выглядели более знакомо. Почти узнаваемо… Например, как-то раз Флер увидела мальчика. И на первый взгляд он был совершенно обычный, как все остальные дети. Отличала его только чересчур сильная бледность, неестественно-опухшие глаза, а еще уродливые гнойные волдыри по всему телу. Флер не сразу узнала в нем Стива, мальчишку, который когда-то частенько таскал ее за косы. А ей было больно, между прочим… Он умер около полугода назад, от болезни, название которой девочка не могла запомнить, не то что выговорить. Единственное, что она отчетливо помнит, так это слова лекаря: «уже не жилец, он гниет изнутри, впору гроб заказывать». Флер тогда совершенно случайно подслушала этот разговор, когда проходила мимо целителя и воспитательницы. Понять, она ничего не поняла, зато догадалась, что Стив за косы ее таскать больше не будет, и это не могло не радовать. Мертвый мальчик вел себя, как и другие ожившие трупы. Даже еще более странно. Все ходил между играющими ребятами, пытаясь к ним присоединиться, и не понимал, почему те его не берут в свою игру. В основном он крутился вокруг Криса. При его жизни они с ним были лучшими друзьями. Ну, как казалось со стороны самой Флер. О дружбе ей вообще мало чего было известно. На личном опыте такого примера не было. Горевать по приятелю Крис долго не горевал, а быстро нашел ему замену в лице Ника, шустрого и изворотливого мальца, который мог незаметно стащить с кухни целую банку сгущенки почти что под самым носом у поварихи. И, похоже, Стиву такой расклад совсем не нравился. Ну, насколько мертвым вообще может что-то нравиться или не нравиться. Их чувства, если таковые имеются, одна сплошная загадка. Интересно, а ревновать они могут? Может, это и было той самой ревностью? Глядя на все это, девочка подумала, а сама она случайно не оживший труп? Может, на самом деле, она тоже когда-то умерла и просто не заметила этого вовремя? Возможно… Хотя вряд ли. С ней не играют, но про то, что она живая, вроде как, еще помнят. Наблюдая за происходящим, Флер на секундочку стало жаль Стива, и она даже про свой страх перед такими сущностями забыла. Но воспоминание о том, как больно он таскал ее за волосы, при этом заливаясь гоготом от восторга, быстро развеяло всякую жалость. Так ему и надо, пускай помучается. Не при жизни, так хоть после нее… Пока она обо всем этом думала, Стив, похоже, заметил, что из всех детей видит его только Флер. Поэтому он медленно, но верно поковылял прямо в ее сторону, уставившись на нее своим немигающим взглядом. Девочке тут же стало не по себе. В носу защипало и захотелось плакать. И она заплакала, зная, что тогда няня обязательно уведет ее из игральной комнаты, где дети всегда проводили вечера. Так и случилось. Ее опять закрыли отдельно ото всех, и Флер смогла плотно закутаться в свое шерстяное, колючие одеяло, а затем крепко зажмурить глаза. Она всегда так делала, когда боялась, что трупы достанут ее и тут, в ее маленьком личном мирке. Стива после того случая она видела в приюте еще два или три раза. А как только он начинал к ней приближаться, девочка сразу же начинала реветь, чтобы ее поскорее увели подальше. Она и сама не знает, почему мертвый мальчик так и не догадался искать ее в той отдельной комнате, но это, несомненно, было удачей. Что бы она делала в противоположном случае неизвестно. А потом он куда-то делся. Просто пропал и все. Может, ушел куда-то… Вдруг у мертвых тоже свои дела бывают… Еще в стенах родного приюта Флер как-то видела пожилую женщину. Одета она была в точности, как и все их воспитательницы, а лицо у нее было сморщенным как печеное яблоко, да и цвет был примерно таким же. Она прихрамывала на левую ногу, у нее была как-то неестественно свернута шея, а еще пробита голова в области правого виска. Кажется, это была мадам Прэнстон. Флер от кого-то слышала, что когда-то в приюте работала одна старая няня, у которой были проблемы с ногами. И из-за этого она однажды слетела с лестницы, когда спускалась вниз, неся тяжелый чайный сервиз. По рассказам, она сломала себе шею на ступеньках, а еще ударилась виском об угол столика, стоящего у стены, рядом с лестницей. Вроде бы, умерла сразу. Говорят, в тот день вся лестница была усыпана осколками белых фарфоровых чашечек. Видела ее Флер только однажды и как раз на одной из лестниц приюта. Мертвая старушка так быстро исчезла, что девочка даже заплакать не успела, как обычно делала в таких ситуациях. Но вот разглядеть ее удалось… *** А потом Флер выросла. Нельзя сказать, что из гадкого утенка она резко превратилась в красавицу. Нет, вовсе нет. Зато болезненная худоба прошла. Грудь выросла достаточно большой, что особенно мужикам нравилось. Цвет кожи уже не был таким серым, как раньше. Правда, глаза были все те же – с темными кругами, выпученные и напуганные, как у затравленного зверька. А еще они видели то, что не могли увидеть другие. Несмотря на громогласные заявления целителей, у девочки все-таки оказались некоторые магические способности, что позволило ей вступить в какую-то мелкую гильдию волшебников в родном городе, название которой уже и не вспомнить. Пробыла Флер там меньше года. Ушла. Почему тоже не помнит. Наверное, просто хотела уйти от этого серого города с его мертвецами как можно дальше. Скиталась из одной вшивой гильдии в другую, подолгу нигде не задерживаясь. Заработает хоть какую-то приемлемую сумму и уйдет. Возможно, дело еще было в том, что никто не мог положительно ответить ей на один самый главный вопрос: «а ты тоже видишь мертвых?» Обычно после этого ее почти сразу же начинали избегать, а она сама собиралась и уходила искать новое место. Косых взглядов за спиной, как это было в приюте, больше не хотелось. Вот так она и бродила без цели. Иногда ей даже начинало казаться, что она обошла весь Фиор, а человека, который смог бы увидеть то, что видит она, так и не нашла. А ведь хотелось… Очень хотелось, чтобы хоть кто-то тихо прошептал: «я тоже… тоже вижу… не бойся, ты не сумасшедшая…» Этого не было. Конечно, она видела мертвых не постоянно, но часто. На улицах, в магазинах, в домах. Они были всюду, и было неважно день это, вечер или ночь. Зима или лето. Весна или осень. Им было все равно. Они просто ходили. Просто делали вид, что еще живы… Большинство из них были изуродованы. Им не хватало либо каких-то конечностей, либо их тела покрывали ужасающие нарывные раны, либо еще что-то столь же мерзкое. Зрелище было не из приятных, но с постоянным чувством тошноты девушка уже давно свыклась. Флер все также продолжала их бояться. Бояться до паранойной трясучки. Но она усвоила одну простую истину – если делать вид, что ты их не видишь, то они к тебе и не полезут. Обычно это помогало. Поэтому по улицам девушка всегда ходила, низко опустив голову, боясь лишний раз поднять глаза. Она опасалась, что они все поймут и тогда… Что будет тогда, она не знала, но проверять совершенно точно не хотела. А потом был «Хвост Ворона». Мастеру Ивану чем-то приглянулась невзрачная запуганная девушка, еще почти что девочка, с затравленным взглядом, нервным смехом и трясущимися руками. Вот он и пригласил ее под свое «надежное» крыло. На тот момент Флер даже не обратила внимания, что гильдия основана нелегально, а это фактически означало ее принадлежность к темным сборищам. Сначала она вообще думала, что и тут долго не задержится, просто заработает на жизнь и уйдет восвояси, как всегда было. Но ошиблась. Гильдия затянула, однако, не в хорошем смысле слова, как можно предположить. Наоборот. Это походило на болото. Чем больше брыкаешься, тем глубже затягивает. И будет тянуть, пока не поглотит целиком, по самую макушку. Хотя девушка достаточно быстро смерилась. В конце концов, она всегда и во всем была пассивной. Не умела бороться за свои желания. Не хотела уметь... В «Хвосте Ворона» она никому не рассказала о том, что видит. Даже мастеру. Возможно, еще и это позволило ей просуществовать в гильдии относительно сносно, без лишних язвительных насмешек в свой адрес. А побои никогда не были для нее чем-то новым или необычным. И вот так месяц за месяцем, год за годом. *** А потом Магические Игры… Она совсем туда не хотела. Совсем! Столица – огромное столпотворение людей, тем более по случаю такого события. Как следствие огромное столпотворение мертвых. Оно ей надо? Но разве мастер стал бы ее слушать? Разумеется, нет. А парочка весомых аргументов, в виде двух свежих кровоподтеков на теле, убедили ее, что ехать надо, нравится ей это или нет. Да и кому, какое дело, что нравится этой полоумной девице? Пусть заткнет рот и делает, что скажут, большего не требуется. Зачем все это вообще было нужно, Флер тоже до конца не поняла. Вроде бы у их мастера намечались разборки со своим отцом, главой другой гильдии. Для девушки, выросшей в приюте, отношения детей и родителей всегда были чем-то странным. Чем-то за гранью реальности. Но раз надо, значит надо. Поэтому «Хвосту Феи» был подкинут милый презент в виде оглушенной малолетней девчонки, которая просто чересчур загуляла вечером. Между прочим, это было для ее же блага. Нянечки всегда учили Флер, что хорошим маленьким девочкам нужно уже в девять быть в кроватках. А непослушных девочек всегда ждало наказание… А потом на арене она впервые увидела ЕЕ. Ту блондинку. Флер она сразу не понравилась. Эдакая фифа. Самовлюбленная принцесска. Такие девицы только о внешности пекутся и боятся испортить свой идеальный маникюр. Наверняка, еще и слабачка, каким не место в мире волшебства! Как же у Флер зачесались руки. Захотелось придушить девку на месте. Переломать ей кости и выпустить внутренности наружу. Просто так. Потому что это весело. Безумно весело. А еще правильно. Таким, как она, живущим в своих радужных мирках, не место в реальной действительности. Они ее только портят. Не понимают ее ценности. Откуда было столько уверенность? Да по одному взгляду на эту блондинку становилось очевидно, что она самая обыкновенная пустышка, каких полно в ближайшем борделе. Попробовала бы она пожить, ежедневно видя вокруг себя ходячие трупы. Тогда бы точно не улыбалась так же весело. Не было бы этого беззаботного наивного взгляда, видящего все в розовом свете. Не было бы этого личика, не омраченного никакими тяготами. Ну, ничего, Флер это исправит, обязательно… Возможность представилась даже раньше, чем девушка надеялась. Первый день, первый бой и, о, удача, сразу против блондиночки. Просто сказка. Почти судьба. В своей безоговорочной победе красная волшебница не сомневалась ни на секунду. Вот только… Только блондинка кое-что все-таки умела. Теперь назвать ее полным нулем не поворачивался язык, а жаль... Зато вот круглой дурой она точно была. Это надо ж было так болезненно отреагировать на ту «невинную» шалость. Идиотка… Захотелось преподать ей урок на будущее, чтобы больше на такие разводы не велась. Вот только тот розововолосый пацан спутал ей все планы. Гаденыш... А затем победа, которая была в сто раз унизительней поражения. Она не справилась сама. Не справилась с какой-то там малолетней блондинкой в короткой юбчонке. Было обидно. Обидно почти что до слез. Даже издевательским смехом со зрительских трибун не удалась насладиться в полной мере. А потом члены ее команды. Их перекошенные злобой лица… болезненные удары и короткий провал в «никуда»… И все по милости этой фифы. Все из-за нее! «Ненавижу, ненавижу, ненавижу…» - вот что поселилось в голове Флер. И это чувство проедало мозг до самого основания, превращаясь в какую-то навязчивую идею. Она и до этого ненавидела, но не до такой степени. Не до такого состояния, когда ядовитые чувства переполняют до самых краев. Это было почти что в новинку. «Ну, ничего. Я с тобой еще поквитаюсь…. Обязательно поквитаюсь… тварь…» Закончился второй день Магических Игр. Только второй, а впереди еще три. Еще целых три дня мучиться и чувствовать, что вокруг почти что одинаковое количество живых и мертвых. В который раз хотелось задать вопрос: за что? Почему она? Если бы только было можно, она бы сбежала куда-нибудь очень-очень далеко. Где нет никого. Ни живых, ни мертвых… *** Было уже за полночь, когда уставшая и голодная Флер, возвращалась в гостиницу, которую заняла их гильдия. Мастер Иван отправлял ее на разведку, надеясь разузнать, какие соревнования могут выпасть на следующий день. Узнать девушка ничего не узнала, хотя два часа прокрутилась возле кафе, в котором отдыхали комментаторы игр. Где искать самих организаторов она, ясное дело, не знала. На улице уже никого не было. Только пару раз на пути ей встретились какие-то прохожие, чьих лиц Флер даже не запомнила. Высокие шпильки отстукивали по тротуару рваный ритм. Ночной ветер неприятно жалил оголенную кожу, и волшебница, зябло обхватив себя руками, в сотый раз пожалела о том, что не взяла с собой куртку. Еще один силуэт попался на глаза совершенно случайно. На этот раз девушка. Девушка в длинном легком платье, белого цвета. И как ей только не холодно…? Флер бы даже внимания на нее не обратила, если бы та не шла ей на встречу. Ее походка была воздушной и свободной, она почти что плыла над землей. Волшебница подняла глаза всего на секунду, поддавшись какому-то мимолетному любопытству, но этого хватило с лихвой. Как говорится, роковые ошибки свершаются в одно мгновение. Два взгляда встретились, и Флер поняла – перед ней труп… Девушке стало не по себе. Она даже забыла, как глотать. Страх прогнал всякую усталость, а пальцы на предплечьях неосознанно сжались сильнее. Мертвая тоже догадалась, ее наконец-то хоть кто-то увидел. Пустые глазные яблоки без зрачков, рот, разрезанный до самых ушей, и яркие синяки, подобные цветам на полупрозрачной коже – от подобной картины захотелось лишиться чувств. Но, как назло, не получалось… Флер поспешно свернула с изначального курса и быстрым шагом направилась в сторону противоположной улицы, надеясь, что труп не последует за ней. Шагов через десять волшебница рискнула оглянуться... Ее преследовали. Девушка в белом платья не спеша плыла позади, протягивая к ней свои иссохшие руки, со скрюченными пальцами. Колона ускорила шаг, но оторваться никак не получалось. Паника начала подбираться все ближе и загонять жертву в тупик. Дыхание становилось неровным. Мыслить здраво в такой ситуации не выходило. Безумие короткими волнами накатывало на сознание, отрезая все пути к реальности. Флер уже почти что перешла на бег. Перед глазами то и дело воедино сливались очертания каких-то темных домов и узких улочек. Все завертелось как на детской карусели. Девушка даже перестала понимать, куда именно завело ее это бегство. Стук каблуков сделался еще более рваным, чем прежде. Лишь он нарушал безучастное молчание сегодняшней ночи. Сердце как будто бы старательно пыталось заставить хозяйку выплюнуть себя прямо на асфальт. Страх подгонял быстрее. Чувство, что тебе в затылок дышит смерть, не позволяло остановиться и хоть чуточку отдышаться. Магичка опять оглянулась... Бесполезно. Мертвец шел попятам. Казалось, расстояние между ними сократилось. Еще немного и ее настигнут… А затем она спотыкается о пустую бутылку алкоголя, забытую очередным местным пьяницей, и падает прямо на грязный тротуар, в каком-то темном переулке. До ушей доносится короткий звон стекла. Колени и ладони неприятно саднят, но девушка не обращает на это ни малейшего внимания. К боли ей не привыкать. Сейчас не это важно. Она поспешно оборачивается, при этом пытаясь заглотить ртом как можно больше воздуха. Из-за холодного пота, на который ее прошибло, одежда неприятно липнет к телу. Оживший труп стоит всего в двадцати шагах от нее. Белое платья раздувается из-за колючих порывов ветра прямо как парус корабля, а глаза без зрачков в упор смотрят на Колону. Сбежать не получится, ее все равно догонят. Флер страшно. Настолько, что истеричные, почти что детские рыдания рвутся наружу прямо из легких. -Что тебе нужно?! ЧТО?! Уйди от меня! Уйди! Не трогай! Не приближайся! Оставь меня! Оставь меня в покое! Все оставьте! Девушка отчаянно зажмуривает глаза и, обхватив голову руками, начинает что-то бессвязно бормотать себе под нос, при этом покачиваясь из стороны в сторону. Сейчас бы она все отдала, только бы очутиться далеко-далеко отсюда, где-нибудь под колючим шерстяным одеялом, в тесной комнатке родного приюта. Так хочется кричать «помогите», но почему-то сейчас именно это слово кажется забытым и бессмысленным. Никто не услышит, никто не спасет. А эта все стоит. Стоит и смотрит. Никуда не уйдет… Что ей нужно от нее? Внезапно Флер чувствует какое-то прикосновение к плечу. Внутри все холодеет и обрывается. Это ОНА. Мертвая девушка… Сейчас она либо задушит ее, либо свернет ей шею, либо… Но разве у мертвых теплые руки? -Эй? С тобой все нормально? Флер нерешительно приоткрывает глаза. А затем они распахиваются сами собой. Впервые в жизни она отказывается им верить… Над ней склонилась она. Та самая блондинка с игр. Как же ее зовут…? В ночной темноте ее волосы кажутся более блеклого цвета, чем есть на самом деле. Почти призрачно-лунные. А карие глаза сейчас черные-черные, как небо над головой. Только вот звезд в них не видно. Да, Колона ее ненавидит. Описать невозможно, как сильно она ее ненавидит! Просто за то, что она есть. Просто за то, что она живет. Но сейчас красная колдунья готова благодарить хоть небеса, хоть преисподнюю, за то, что больше не одна. За то, что хоть кто-то рядом с ней. И уже не важно, что это всего лишь глупая никчемная блондинка, являющаяся врагом из чужой гильдии… Флер вцепляется в рукав ее светлой куртки с такой силой, что кажется, будто она вот-вот оторвет его вместе с конечностью. В рубиновых глазах отчаянье и мольба. -Прогони…- шепчут обветренные потрескавшиеся губы. -А?- пара чужих глаз удивлено моргает и смотрит непонимающе,- Что? -Там… стоит… как живая… но мертвая… смотрит… на меня… прямо на меня… она… она… там… прогони… пожалуйста… Бесполезно. Чего она ждет? Что эта блондинка хоть что-то поймет? Хоть как-то поможет? Ха и еще за ха. Куда ей. Вон, пялится на нее, как на полоумную, и понятия не имеет, о чем идет речь. Она даже вообразить себе не может, что сейчас за ее спиной, стоит мертвая с того света, и разделяет их всего двадцать шагов. Каких-то жалких двадцать шагов. Или уже девятнадцать…? А блондинка тем временем выпрямляется и поворачивает голову, будто хочет понять, что так отчаянно ей пытаются объяснить. Хотя какая разница, она все равно ничего не увидит. Никто не видит. Это только ее проклятие. Личное проклятие Флер. Но… -Тебе тут не место… Колона вздрагивает и поднимает шокированный взгляд на блондинку, не понимая, кому она это говорит. Ей? Но смотрит она не вниз, не на нее. Она смотрит на мертвую. Смотрит…? На мертвую…? И не сквозь нее, а прямо на нее. Прямо ей в глаза. Как будто видит. Видит? Невозможно… Светлые брови сведены к переносице. Взгляд черных глаз обжигает. Губы сжаты в тонкую линию. Мертвая в отвращение кривит разрезанный от уха до уха рот. Флер от этого зрелища еще более жутко, а этой блондинке… Ей, как будто, все равно… -Я сказала, тебе тут не место!- от этого голоса внутри все переворачивается. Ему просто боишься противиться,- Пошла вон…! Труп озлоблено скалится, но все-таки делает неуверенный шаг назад. -Ты не слышишь? Пошла вон, я говорю! Колона сама не знает, в какой момент она успела вцепиться тонкими пальцами в короткую юбку блондинки. Словно ребенок в пышный подол материнского платья. Он так делает, когда очень чего-то боится и прячется за свою родительницу, неуверенно высовывая нос из-за ее спины. Флер не знает, не представляет, что будет дальше… А мертвая… Она повинуется…. Шипит, скалится, но повинуется. Медленно пятится назад, не сводя с блондинки ненавистного взгляда. -Вон, я сказала! Пронзительный визг из разрезанного рта, режет слух как натянутая проволока, а видение, превратившись в подобие вихря, растворяется в воздухе белым туманом, как будто и не было вовсе… Флер не верит… Не верит, что все закончилось. Так быстро. Так просто. А девчонка смотрит на место, где только что был труп, спокойным, даже скорее скучающим взглядом, а потом опускает глаза к самой Колоне. -Можешь успокоиться, она ушла и вернется нескоро. И, будь добра, отпусти мою юбку, это неприлично. Этот голос… Властный, требовательный, взрослый… Красная волшебница резко одергивает руку, будто эта блондинка прокаженная, и отползает куда-то назад. В глазах шок и что-то очень напоминающее болезненный восторг. Ее даже в жар бросило от всего случившегося. Девчонка смотрит на нее своими черными глазами без особого интереса всего несколько секунд, а затем лишь коротко пожимает плечами и, развернувшись, идет в сторону выхода из переулка. -Тебе лучше вернуться к своим, пока еще кто-нибудь из них к тебе не прицепился…- говорит, даже не обернувшись,- Их тут довольно много из-за приезжих… Флер провожает ее немигающим безумным взглядом, продолжая все также сидеть на холодном асфальте. И ей кажется, будто она разучилась дышать. Вопрос, который так хотелось задать, застревает где-то на полпути в горле. Она просто не успевает его озвучить. Блондинка растворяется в черноте сумрачных улиц как оживший мертвец до этого. Точнее не растворяется, а ее поглощает пустота очередного переулка. Может, она тоже привиделась? Как Флер добралась до гостиницы, она сама не помнит. Не помнит, как на нее за что-то кричали члены команды. Какую еще информацию она должна была им достать? Не помнит злого взгляда мастера, нацеленного прямо на нее. Девушка помнит только кровать и одеяло, в которое она замоталась с головой. После спасительное забытье. А еще сон… Вроде бы даже хороший… *** А утром опять игры, опять соревнования. Но Флер даже не смотрит на арену, куда только что пошел Обра. Ей не интересно. Совершенно. Да и на него самого ей попросту глубоко наплевать. Взгляд находит блондинку из «Хвоста феи», которая как раз что-то кричит в поддержку девицы, которая выступает за их команду. И неожиданно для себя Колона завидует этой «Эрзе». Завидует и не понимает, почему эта девчонка так искренне поддерживает ту, которая даже не видит настоящего мира? Не видит, как видят они с ней… На мгновение Флер подозревает, что на самом деле эта блондинка на трибунах и призрачный образ из переулка – две совершенно разные личности, не имеющие между собой ничего общего. Разве может человек, который ежедневно видит вокруг себя мир мертвых так весело и беззаботно смеяться? Разве могут так по-детски восторженно светиться его глаза? Как так можно, если даже сейчас, среди обыкновенных зрителей, видны те, чьи сердца уже давно остановились? Неожиданно блондинка, почувствовав чужой пристальный взгляд, поворачивает голову… Мгновение, всего мгновение, но его достаточно как бесконечности. Флер отчетливо видит в карих глазах что-то такое же темное и безумное, как и то, что саму ее пожирает изнутри. Чужие губы растянуты в едкой больной усмешке, которую красная колдунья не раз лицезрела в своем отражение. Неужели они с ней настолько похожи? Всего секунда и этого нет. Блондинка опять отворачивается и активно машет кому-то рукой, при этом звонко хохоча. Сама беззаботность. И никто из этих ее «друзей» даже не догадывается о том, что она видит вокруг. Никто. Только Флер это знает. Только она. Теперь это как секрет. Их личный секрет на двоих. Прямо как у самых лучших подружек. Колона восторженно хихикает, захваченная этой мыслью целиком. На языке ни с того, ни с сего, появляется привкус сладости. Такой нездоровой, пьянящей сладости, от которой кружится голова. Дикий восторг… Безумие… Девушка почти до боли закусывает губу, чтобы члены ее команды не услышали этого беспричинного смеха и не полезли с расспросами. Сегодня, сразу после игр, она обязательно подойдет к блондиночке. Подойдет и, взяв ее за руку, потащит в какой-нибудь укромный переулок, подальше от любопытных глаз. И там, наедине, она обязательно задаст вопрос, ответ на который ей так необходим. «Эй, а ты тоже видишь мертвых…?»