Меня везде преследует война

Она просыпается посреди ночи от сигаретного дыма и от пустоты рядом. Встает, с кровати и схватив с прикроватного столика пистолет, крадется на кухню, откуда веет дымом. Она - шпионка, она не должна верить никому кроме себя. Да и себе тоже не должна. Резко выскакивает из-за угла. Удивленно опускает пистолет. Клинт редко пьет, еще реже курит. И алкоголь, и сигареты убивают зрение, поэтому Клинта теперь редко можно увидеть пьяным, или невменяемым. Остальное время - он трезво мыслит. Поэтому картина представшая перед Романофф кажется ей очень странной. На столе - пепельница с четырьмя одинокими окурками. Рядом открытая бутылка виски - подарок Тони Старка на один из праздников. Наташа уже и не помнила, сколько таких бутылок у них до сих пор хранится в кладовке. Старк всегда дарит только спиртное. - Клинт? - Хриплый со сна голос разрезает тишину, лучник поднимает взгляд. Романофф читает в этом взгляде страх. Нет, скорее потерянность. В его глазах, Наташа видит маленького мальчика, рыдающего над телом младшего брата. У шпионки перед глазами встает образ её самой, когда она видит заплаканное лицо матери, когда знакомый семьи уносит её от опасности. - Прости что разбудил. - Бартон отводит взгляд, его голос хриплый, будто бы он действительно плакал. Наташа не верит своим глазам, она подходит ближе и присаживается напротив Сокола. Отодвигает подальше пепельницу, кладет сбоку пистолет. Вглядывается в такие родные черты лица. - Клинт, что произошло? - Она берет его широкую ладонь в свою, крепко сжимает пальцы. Ей хочется что бы Сокол стал прежним, а для этого, он должен почувствовать её поддержку. Наташа знала, что ближе неё, у Клинта никого нет. Ни Коулсон, ни Хилл, не уютное гнездо на Хелликарьере, не смогли заменить ему простой квартиры шпионки, которую та снимала под псевдонимом Елена Белова. Не смогли заменить яркого запаха чая по утрам, и частых в этом доме блинчиков с джемом. А Елена, прекрасно умела эти блинчики готовить. - Знаешь, Нат, - Клинт тяжело вздохнул. Лучнику в кои-то веки нужно было выговорится, отпустить все эти дурные сновидения и кошмары. - Мне часто снится война. Романофф молчала. - Мне часто снится, как я убиваю людей. Во сне понимаешь? - Он еще раз горько вздыхает, и поднимает голову, смотря прямо в глаза Наташе. - Сегодня во сне я должен был разминировать бомбу. Знаешь где она была? В мальчике, ты представляешь? Я... Я не знаю что происходит. Меня везде преследует война. Его рука автоматически тянется за бутылкой, пальцы не твердо сжимают горлышко. Неловкое движение, и осколки с пахнущим на все стороны виски, разлетается по плиточному полу. И Клинт, и Наташа автоматически встают со своих мест и принимаются убирать эти осколки с пола, не задумываясь о том что они очень острые. Вскоре - его и её пальцы в крови, раны противно пощипывают от попадания в них виски. Наташа приближается к Клинту и берет его руки в свои. Их кровь, смешавшаяся в единые красные потоки завивается в ручейках алкоголя на полу. - Война это наркотик, да. Но ты не наркоман. Клинт обдумывает эти слова. Ему начинает казаться что она права, после отрезвляющей боли в руках. Он наверное пару дней не сможет стрелять... Романова встает, и они вместе идут в спальню. Остаток ночи, Сокол спит без сновидений, в объятьях любимой женщины, а на следующую ночь, поспать вообще не удается.

Упоение сражением часто превращается в сильную и неизлечимую зависимость, потому, что Война - это наркотик.