Кому не везёт в любви

Чтобы создать надрыв, потребовалась кровавая жертва, чтобы закрыть — нужна ещё одна. Лодка мерно покачивалась из стороны в сторону. Они тихо и неспешно продвигались в неизведанную даль. Густой туман обволакивал их фигуры, а смердящая зеленоватая вода не давала забыться и уснуть. Они были уже близко. Сиреневое предрассветное небо освещало путь, делая реальность происходящего ещё более зыбучей. Старинные руины когда-то великолепного замка тревожно возвышались перед ними. Вот он каков — Остров Блаженных. Он не забыл своего обещания. Честный и храбрый, истинный рыцарь, рождённый простолюдином. Но ему дали шанс. И не один. Редкому человеку удалось бы проделать тоже, что сделал он. Не каждый способен исполнить свою мечту, а особенно, если это мечта — стать одним из рыцарей Круглого Стола. Он дал ей клятву, что позаботится о нем, не даст погибнуть. Ей. О страданиях безнадёжно и безответно влюблённых всегда слагали легенды. Гвен, Гвиневра, именно она — та самая, та, которая заставляла его сердце каждый раз биться чаще. Ради нее стоило жить. И стоит умереть ради её счастья. Ещё во время предполагаемой поездки со смертельно больным Мерлином в Камелот он начал понимать, в чем заключается смысл его жизни. Ему подсказали те, кто мудрее его. Там, на берегу реки, сидя рядом с умирающим магом, он слышал голоса. Казалось, что сама вода звала его. Но это были Фильи — духи ручьёв и рек, именно они натолкнули его на дальнейшие размышления. Прорванная завеса нарушила баланс... Мир в опасности... Потребуется помощь от вас обоих... Но чем он, хороший, но ничем более не примечательный рыцарь, может помочь в столь опасной для жизни всех людей ситуации? Что такого он может поставить на карту в противовес столь могущественному злу? В чем его ценность в сложившейся ситуации? Дракон. Древнее и умное существо, которого вызвал его друг им на помощь. Ланселот вспоминал, что не мог оторвать взгляд от его больших золотистых глаз, излучающих знания, хранимые веками. Дракон знал о нем, казалось, все. Но, что главное, ведал о его будущем. Смотря в золотые глаза, слушая высокий голос, обращённый к Мерлину, он понял, что такие существа не должны исчезнуть. Магия должна сохраниться в этом жестоком мире. Ночь перед предстоящей поездкой. А он снова не может заснуть, кошмары мучают его. И не он один бодрствует в эту ночь. Ланселот стал невольным слушателем разговора, произошедшего между Артуром и юным волшебником. Он слышал, как они спорили о том, чья жизнь стоит дороже, кому из них суждено её отдать. Мгновенное понимание пронзило рыцаря. Его, его жизнь. Ни Мерлин, ни Артур не должны умереть. Не так скоро. Они нужны Камелоту, людям, магии. Благодаря дуэту этих двоих сохранится целостность целого королевства, а, возможно, и всего мира. Теперь он точно знал. И вот их лодка причалила к тёмным берегам. Совсем скоро все решится. Впереди виден был столб иссиня-черного сияния, пронизывающий небо насквозь. Что-то неведомое рвалось оттуда. Что-то, способное погубить все живое. Если не принести жертву. — Я готов заплатить необходимую цену, — голос Артура разнёсся эхом по каменной зале. Последние секунды, отведённые ему на земле, стремительно истекали. Воспоминания о доме, родителях, любви к фехтованию, первых друзьях, приключениях, исполнившейся мечте... и о Гвен молниеносно промелькнули в его голове. Он готов на последний шаг. Он спасёт Короля в последний раз. Такова его судьба. С улыбкой на устах и распростёртыми руками он ступил во тьму. — Гвиневра, я всегда буду любить тебя, — едва различимый шёпот сорвался с губ.

***

С душераздирающим стоном он проснулся в небольшой мастерской, расположенной в одном из многочисленных небоскрёбов Нью-Йорка. А чего он, собственно, ожидал. Замки и драконы, волшебники, рыцари и принцессы... Что только не приснится заядлому наркоману. В подтверждение этого рядом с ним на полу лежал использованный шприц. Героин, он не может прожить ни дня без него. Если он перестанет принимать, то станет самым обычным человеком, утратит свой дар. Уникальность. Айзек попытался подняться на ноги, но перед глазами все расплывалось. Волшебные картины из сна всё ещё преследовали его воспалённый мозг. А перед ним красовалась уже новая картина.