Грустные небеса

Let me know Minor Heaven...

Тарья стояла перед его дверью, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. Там, за этими толстыми стенами вовсю идет праздник, а здесь лишь снег и холодный пронизывающий ветер, пробирающий до самых костей; там дружеские объятия и теплые слова, а здесь – лишь одиночество и бесконечная боль. Солнце село, и стало совсем темно, только одинокий свет от фонаря освещал пространство перед дверью. Тарья постучала еще и раз и стала ждать, вслушиваясь в каждый шорох, и каждый раз, когда внутри дома раздавался радостный смех и звон бокалов – она вздрагивала. Дверь со скрипом открылась, и она увидела пред собой лицо темноволосой женщины, держащей в руках бокал с шампанским. Она узнала ее – Тарья поняла это по удивленному взгляду, которым та ее одарила. - Заходи, - Аннет жестом пригласила Тарью внутрь. - Нет… я … Туомас здесь? – неуверенно спросила Тарья. - Да. - Попроси его выйти на секунду, пожалуйста. - Сейчас, - дверь снова захлопнулась перед ее лицом. Тарья села на заваленную снегом скамейку, не в силах держаться на ногах; сердце стучало с бешеной скоростью в предвкушении чего-то грандиозного и волнующего, казалось, оно вот-вот вырвется из груди или же наоборот – просто не выдержит такого напряжения и остановится. Тарья мысленно умоляла Туомаса идти побыстрее, и не заставлять ее больше тонуть в этом мучительном, болезненном ожидании. А вдруг он не придет? – внезапная мысль заставила Тарью дышать тяжелее и чаще, - вдруг он не захочет меня видеть? Скрип двери и шаги отвлекли ее от этих мыслей. - Не стоит сидеть на улице в такую ночь, ты можешь простудиться, - его тихий голос прорезал окружающую тишину, словно нож, - зачем ты пришла? - С рождеством… - протянула Тарья, боясь поднять глаза. - Ты пришла, чтобы поздравить меня с Рождеством, - он сказал это скорее себе, нежели ей, и в его голосе было что-то неуловимое для ее понимания, легкие нотки грусти и меланхолии. - Пойдем со мной, - она робко протянула ему руку и заставила, наконец, себя посмотреть в его карие глаза. Туомас взглянул на нее, и молча взял ее руку. Тарья была без перчаток, поэтому могла чувствовать тепло его ладони, которое медленно разливалась по всему ее телу, даря спокойствие и умиротворение. Она тянула его за собой по снегу вглубь леса, огибая деревья и сугробы. Чем дальше они заходили, тем темнее становилось, и только луна освещала дорогу, рисуя узенькую сверкающую дорожку на мягком снегу. Через десять минут они вышли на берег огромного, покрытого легкой коркой льда, озера. Небо и звезды отражались в его темных водах, таинственно сверкая из ниоткуда. Тарья отпустила его руку и села на снег, взглядом приглашая Туомаса сесть рядом. Он бросил грустный взгляд на озеро и присоединился к женщине, чьи щеки горели настоящим пламенем, толи от мороза, толи от сжигающих ее нутро чувств. - Зачем мы здесь? – спросил он, и собственный голос показался ему чужим и холодным, как эта ночь. - Туомас, я хочу сделать тебе подарок. Я хочу подарить тебе эту ночь, это озеро, эту глубину и эту всеобъемлющую грусть! – Тарьины губы дрожали, но голос был твердым, - я понимаю, это глупо! Ты можешь смеяться надо мной, но просто позволь мне сказать, ладно?! Я не умею говорить также красиво, как ты, но я хочу, чтобы ты почувствовал сейчас то, что чувствую я! Я хочу, чтобы мы в последний раз окунулись в эту волшебную зимнюю сказку… - Тарья, уже слишком поздно что-то менять, - Туомас отвернулся от нее и уставился на озеро. - Я знаю, но…давай просто посидим здесь, вдвоем, несколько минут? - Хорошо, - согласился он, по-прежнему избегая ее взгляда. Туомас чувствовал, что Тарья не отрывает от него своих глаз, он чувствовал ее дыхание рядом с собой, он даже мог сказать, что ощущает биение ее сердца! Прошло два года, два тяжелых года, такой длинный срок, чтобы забыть, зарыть все свои мысли и воспоминания, чтобы пережить свои чувства и просто жить дальше, нет, не жить, существовать… Сколько ночей ему понадобилось, чтобы избавиться от своих глупых мечтаний о ней, чтобы перестать видеть ее образ везде, в каждом отблеске свечи, чувствовать ее в каждом порыве ветра! И всего одна ночь, одна фраза понадобилась ей, чтобы разрушить стену, которую он так старательно возводил вокруг себя в течение столь долгого времени! - Туомас, давай выпьем…за нас? – она протянула ему бокал, наполненный кроваво-красной жидкостью. - За то, что могло быть, но чего не было, - он взял из ее рук бокал, особо не заботясь о том, откуда Тарья взяла вино и бокалы посреди леса. Леденящая жидкость обожгла его губы, а затем и горло, Туомас выронил бокал, и вино разлилось по снегу, оставляя за собой багряный след. Голова закружилась, а перед глазами все поплыло, словно во сне – он чувствовал, как его внутренности сжимаются, обугленные каплями отравленного вина. - Что это, Тарья?! – выкрикнул он, - схватив девушку за руку. - Не волнуйся, - прошептала она, прижимаясь к нему, - больно не будет, ты просто уснешь…мы уснем, - на снег упал второй бокал. - Зачем? – прохрипел он, хватаясь за ее плечи, как за спасательный круг, - зачем ты сделала это? - Ты как-то сказал, что ты готов умереть за меня. Сейчас я предлагаю тебе умереть вместе со мной, - она легла на снег, слезы катились из ее глаз, но Тарья этого не замечала, ее взгляд был отстраненным, а на лице блуждала грустная улыбка, - я никому не отдам тебя, никогда! Слышишь? Мы будем вместе, там, - она протянула руки к небу, - и ничто не помешает нам, мы будем счастливы! - Тарья! Мы могли быть счастливы здесь, на Земле! – Туомас поднял девушку на руки, прижал ее к своей груди, - Тарья, прости меня! – Туомас уткнулся лицом в ее волосы, вдыхая аромат ее тела. - Разве это не то, о чем ты мечтал? Ты всегда хотел улететь…просто быть свободным…разве не этого ты хотел? - Я просто хотел любить тебя, ангел мой, просто любить тебя! – шептал Туомас, покрывая поцелуями ее лицо, - я…люблю тебя, Тарья, люблю! - И я тебя… – прошептала она из последних сил. Их губы встретились в поцелуе. Туомас прижимал ее к себе, старясь отдать все тепло, что у него осталось, все, до последней капли! Внезапная мысль закралась к нему в голову и ударила словно молния – она рядом с ним, она любит его! Туомас покрепче обнял Тарью, с каждой секундой это удавалось все сложнее, но он не хотел отпускать ее. Тихое счастье накрыло его с головой, и он понял, что все, вот она – его мечта у него в руках, и он тонет в этой мечте! Все, ради чего он жил – теперь стало частью его, и это казалось таким простым и одновременно сложным. Она подарила ему крылья, и они вместе воспарят к небесам, где не будет ничего – только их счастье, их мир, их маленькие грустные небеса! Еще один поцелуй, на прощанье и все… *** Туомас открыл глаза и понял, что лежит у себя в комнате, накрытый несколькими одеялами и обложенный многочисленными подушками. - Ты очнулся! - он повернул голову и понял, что в дальнем углу сидит Аннет, - Марко, Юкка, идите скорее сюда, он очнулся! Снизу послышался грохот шагов и в комнату ворвались четверо мужичин. - Господи, как ты напугал нас, - Марко сел к нему на кровать, -ушел, ничего не сказал… Марко говорил еще что-то, но Туомас не слушал. Перед глазами, очень ясно и четко всплыла картина вчерашнего вечера: девственно чистый снег, ночь, кровавые подтеки на снегу…и небо, таинственное серое небо, усыпанное звездами – их Грустные Небеса… - Что с Тарьей? – Туомас вскочил с кровати и схватил Марко за ворот рубашки. Марко молча опустил глаза. - Прости, Туомас…