Оптимистка

      Когда нам рассказали, я не поняла, зачем Джин понадобилось выходить из самолёта, чтоб всех спасти. Разве не могла она действовать изнутри? Способны ли телекинетики поднимать самих себя либо объекты, внутри которых находятся? Или это всё равно что обычному человеку пытаться самого себя вытянуть за волосы? В любом случае, уже ничего не изменишь.       Каждый из нас тяжело переживал гибель Джин, но хуже всех пришлось Логану и Скотту. Первый впал в депрессию, второй – в запой. Росомаха хлестал спиртное не меньше, чем Циклоп, но повышенная регенерация превращает пьянку в пустую трату алкоголя. Скотт был официальным парнем Джин, поэтому сочувствовали в первую очередь ему. Я же больше жалела Логана, он, получается, даже не имел морального права оплакать погибшую как возлюбленную, ведь она была девушкой другого.       - Привет. – Держа обеими руками поднос, я проскользнула в комнату и затворила дверь ногой. Внутри царили мрак и мрачность. Через задёрнутые плотные шторы протискивалась одна-единственная полоска слабого света. – Я принесла тебе поесть. – Не дожидаясь ответа, я поставила ужин на первую попавшуюся горизонтальную поверхность.       Логан не шелохнулся. Он продолжал сидеть в кресле, спиной ко мне, и потягивать что-то из стеклянной бутылки. На правом подлокотнике в самодельной пепельнице дымилась недокуренная сигара.       - Вряд ли ты умрёшь с голоду, но рисковать не стоит, - скомканно продолжила я, ощущая всю бесполезность своих попыток. Просто я знаю, как сильно иногда человеку хочется выговориться, и как паршиво, когда рядом нет подходящего слушателя. – Если тебе нужно поговорить…       - Иди к чёрту, - презрительно огрызнулся Логан.       Как ни странно, я почувствовала себя увереннее. Когда люди мне хамят, я знаю, что делать – улыбаться и усиленно излучать позитив; никакая иная ответная реакция не взбесит обидчика больше.       - Такое впечатление, что я уже у него в гостях. Эта комната напоминает если не ад, то склеп. – Я нагло устремилась к окну и раздвинула шторы. Вечерний свет протёк в помещение. Логан позади меня выругался. Я как ни в чём не бывало повернулась к нему. – Не ворчи. Ты практически безвылазно сидишь здесь полмесяца, скоро обрастёшь паутиной. Ну и бардак у тебя, к слову.       - Пошла вон. – Логан продемонстрировал удивительную вещь – флегматичную ярость.       - Бегу и спотыкаюсь. – Согласна, не особо удачный способ утешить горюющего влюблённого, с другой стороны влюблённый и сам мог быть повежливее.       Левая бровь Логана изогнулась. Я даже знаю, что стало причиной удивления, пробившегося через пелену скорби: Логан привык, что его все боятся, и ему странно было наблюдать, что я не только не трушу, но и не смущаюсь. Признаться, мне тоже было странно, я не понимала, откуда это ощущение, только вот ни на миг не сомневалась: что бы ни было, Логан не причинит мне вреда. Он не из тех, кто способен кинуться на беззащитную женщину.       - Послушай, рано или поздно тебе придётся начать жить дальше…       Всё-таки философ из меня неважный, слушатели моими речами не проникаются.       Логан вскочил с места, едва не опрокинув кресло, и, в два полупрыжка оказавшись передо мной, схватил меня за плечи и встряхнул. Моя уверенность в том, что он не обидит представительницу слабого пола без крайней необходимости, тоже встряхнулась, точнее, поколебалась, но удерживать язык за зубами теперь было поздно.       - Убирайся отсюда, - процедил Логан, сверля меня пылающим взглядом. – Просто убирайся, что непонятного?! Другим хватает мозгов не лезть ко мне, а ты что, считаешь себя самой умной? Есть в твоей пустой головёнке хоть что-нибудь, кроме набора идиотских смешков на все случаи жизни?!       Наступившая тишина была недолгой, её нарушил звук пощёчины. Логан вконец обалдел. Он смотрел на меня, потирающую ладонь, с остервенением и неверием. Прошло ещё несколько оглушительно тихих секунд, и я звонко залепила ему в другую щёку. Попутно дала тактильное указание – не нападать, но подозреваю, что Логан не заметил этого, он и так успешно сдерживался.       - Тебе интересно, что ещё у меня в голове? Так спроси, и я расскажу. – Я резко облизнула губы. – У меня в голове пустота, сводящая с ума. Мысли о людях, которые, возможно, где-то убиваются, считая меня мёртвой, а я не в состоянии найти их и утешить. Может быть, по мне плачут старики-родители. Или любящий муж. Или дети, которым пришлось расти без материнской ласки. Ты такой весь разнесчастный из-за потери памяти! «Ах, смотрите, я крут и героически страдаю!» К твоему сведению, не каждый хочет из-за своей личной трагедии смотреть волком на окружающих. Дьявол тебя раздери! Считаешь, мне не бывает паршиво? Считаешь, мне не хочется выть на луну? Но я, мать твою, не виню в этом всякого встречного и не порчу людям настроение попусту, у них и своих проблем хватает! Если я постоянно улыбаюсь, значит, я глупа? Дорогой мой, если я не буду относиться к жизни с юмором, я повешусь! А ты, - я, наконец, стряхнула его хватку, - продолжай жалеть себя, у тебя очень эпично получается. Оставайся здесь, напивайся, как последний сапожник, дыми и ненавидь весь мир. И, конечно же, ни в коем случае не думай, что другим тоже плохо. Что профессор убит горем, ведь Джин была ему как дочь. Что Шторм зашивается, пытаясь справиться с навалившимися обязанностями по школе. Что Скотт вот-вот допьётся до белой горячки. Что сегодня едва не убили ребёнка только за то, что он водится с мутантами!       Росомаха моргнул.       - Какого ребёнка?       - Тебе разве есть дело? – разгорячённо фыркнула я. – И если я назову имя, ты вспомнишь человека? Мэтт Эймс. Вспомнил? Нет, для тебя все дети, все малознакомые люди на одно лицо!       Логан проигнорировал мои последние нападки.       - Что с ним случилось?       Я собралась выпалить: «Другие ребята подкараулили его после школы и набросились вчетвером на одного! Иди и попробуй объяснить девятилетнему мальчишке, почему его собственные одноклассники оказались такими жестокими поганцами!» Но передумала.       - Выгребись из своей клетушки и спроси сам. А если не хочешь, то не делай вид, что тебе интересно, и не изображай заботливость. Давай, валяй, продолжай попусту накачиваться всяким пойлом. Жалеть себя – удивительно увлекательное занятие.       На миг передо мной развернулась картина пятичасовой давности. «Будет сильно щипать, но ты потерпи, - сбивчиво шепчет Кори, подрагивающей рукой обрабатывая перекисью водорода рану на лбу Мэтта. Подула. – Мне жаль, малыш, мне так жаль…» Всё могло быть хуже, не вмешайся вовремя один из педагогов. Но вышеупомянутая рана выглядела зловеще, хоть и перестала кровоточить к тому моменту, когда Мэтью добрался до нас. Сейчас парнишка стоял, почти не шевелясь, только морщился, а взгляд был слишком уж отсутствующим. «Зачем они это сделали?» - вдруг спросил мальчик у Коррин, и та растерялась ещё сильнее. Она уже закончила протирать рану и на мгновение приостановилась, держа готовый к приклеиванию пластырь. «Некоторые люди – идиоты; причина в этом, а не в тебе. Мэтт, они маленькие злобные придурки и неудачники и ищут на ком выместить злобу, был бы повод. А когда повода нет, его придумывают». Мэтт, кажется, всё понял. Кори закрепила бактерицидный пластырь, вздохнула. Сделав над собой усилие, улыбнулась и осторожно взъерошила чёлку Мэтта. «Будешь со шрамом как у Гарри Поттера. Ну, почти». Вряд ли мальчишку это утешило.       Логану я высказала всё, что хотела, добавлять ничего не собиралась, поэтому ушла из комнаты, посильнее хлопнув дверью напоследок.       Тем вечером мы решили, что на ночь Мэтту лучше остаться у нас. Парень по обыкновению взялся за книжку, однако часто прерывался и подолгу смотрел куда-то поверх страниц. Эндрю не отходил от брата.       Ближе к ночи, когда ученики разошлись по своим комнатам, я и Кори засели на кухне. Пили горячий травяной чай, разговаривали.       Наверное, Логан бы и Кори назвал пустоголовой. Откуда ему знать, что её судьба тоже не очень-то баловала? Собственные родители выгнали Коррин из дома, когда узнали, что она мутант. Ей на ту пору только-только исполнилось пятнадцать лет. Есть ли во Вселенной более сумасшедшее место, чем наша планета?       - Ты очень смелая, Ливи. Заявиться в комнату Логана это покруче, чем сунуться в логово льва!       - Не так уж страшно, - весело заверила я, откусывая от пирожного.       - Ты совсем его не боишься? – Коррин с удивлением смотрела на меня своими большими насыщенно-серыми глазами. До нашего знакомства я и не подозревала, что серый цвет бывает таким ярким и в то же время таким чистым, будто хрустальным.       - Ни капельки. Мне он кажется больше вспыльчивым, чем агрессивным, и больше грустным, чем угрюмым. Да и гибель Джин его подкосила. И…       Шорох и лёгкое позвякивание посуды заставили меня обернуться. Логан стоял подле раковины, в которую только что положил поднос.       - Поужинал? – спросила я прямо клинически доброжелательно.       Росомаха кивнул с непрошибаемо-кирпичным выражением лица.       - Молодец. А кто будет мыть посуду?       Кори и Логан удивились оба; первая, пожалуй, поменьше, она ведь куда лучше знала меня.       - Не испытывай судьбу, - посоветовал Логан.       - Не разводи антисанитарию. Почти все уже легли, мы с Кори не собираемся убирать за тобой. Значит, остатки еды пойдут на корм тараканам.       - Ливи, - едва слышно охнула Коррин.       Сжав губы, Логан достал из раковины поднос с посудой и вывалил содержимое в мусорное ведро.       - Видимо, у него боязнь тараканов, - заключила я, когда Логан удалился.       Мы с Кори захихикали, и она продолжила развивать мысль:       - Боязнь тараканов – это же отличная черта для мужчины! Особенно для мужа.       Я хотела вставить, что никто тут вроде не метит Логану в жёны, но Кори уже неслась на всех парах устного творчества:       - Какая прелесть! Разбушевался муж, замахал кулаками, а ты ему раз - таракана показала, и всё! Муж мигом успокоился, забился в уголок, сидит себе тихонечко, подрагивает. Вдобавок, такой человек, по идее, должен делать всё, чтоб тараканов в доме не было, в том числе и следить за порядком, уборкой заниматься, чистоту наводить. Нет, я определённо хочу себе мужа с боязнью тараканов!       - Живым не дамся! – гаркнул не успевший далеко уйти Логан. – Я вас слышу, чёртовы вы трещотки!       - Мы тоже тебя любим, - громко заверила я.       - В разумных пределах, - добавила Коррин, заправляя за ухо светлую вьющуюся прядь.       На следующий день мама Мэтта забрала из школы обоих сыновей. Она посчитала: будет лучше вместе уехать и начать всё заново – там, где никто не знает, что минимум один из двоих братьев является мутантом. Её сложно обвинять, общественные настроения с каждым днём становились более жёсткими и непредсказуемыми, люди словно с цепи сорвались. Кто-то наверху решил свалить на мутантов обвинения во всех проблемах страны, и «народные массы» радостно накинулись отводить душу. Профессор пытался отговорить миссис Эймс, напоминал, что Эндрю мало где получит хорошее образование забесплатно (никоим образом не шантажировал, только озвучивал факт). Женщина печально кивала и оставалась при своём мнении.       - Пока, малыш. – Коррин, последняя в маленькой очереди прощающихся, встала на колени, чтоб было удобнее обнять Мэтта. Всё равно получилось не очень подходяще, поскольку Коррин, будучи невысокого роста, теперь смотрела на паренька снизу вверх. – Пиши мне хоть иногда, давай знать, как твои дела.       - Можно подумать, ты будешь читать. – Младший Эймс попытался изобразить взрослое фырканье, а на деле по-детски шмыгнул носом. – Ты сама говорила, что терпеть не можешь письма.       - Это потому, что мне никто их не пишет, - грустно ухмыльнулась Кори. Окинула не по годам серьёзного собеседника тёплым взглядом. – Береги себя, умник. И, кстати, не умничай слишком много – вредно.       - Ты-то откуда знаешь?       - Ах ты негодник, - беззлобно выдохнула Коррин, отлично понимая, что Мэтт не собирался её обижать, а пытался замаскировать грусть. – Посмотри хотя бы на профессора, - подруга указала кивком на Ксавье, сидящего в своём кресле в нескольких шагах от неё и Мэтта, - вон какую лысину себе продумал.       Временами я искренне удивляюсь, что профессор не обижается на подобные замечания Кори. Правда, всем понятно, что она и не собирается никого обижать; к тому же, выдаёт свои перлы умилительно забавным голоском. В мыслях у неё нет дурного, хотя я уверена, что Ксавье нечасто читает их. Он старается не вламываться к людям в разум без крайней необходимости, а голова Кори – вовсе отдельная история. Я не телепат, но могу представить, как выглядят пять секунд из мозга Коррин. Что-то вроде: «Опять не получилось сесть … может, выпрямить волосы?... на диету. Нет, не …о, Шторм прошла мимо, вот если б я умела управлять погодой… стоит, они от этого портятся. Сейчас бы на пляж, позагорать. И массаж, обязательно мас… Нет, наверное, всё-таки выпрямлю, … саж. А Ксавье такой душка, и глаза у него добрые. Да, профессор, я знаю, что Вы читаете мои мысли. Как думаете, мне выпрямить волосы или оставить кудряшки?»       Уходя, Мэтт обернулся лишь однажды.       Больше мы никогда не видели этого ребёнка.