Холодно, время всё дальше

Жак сел на стул в гостиной с гнутыми позолоченными ножками. Он не мог никуда идти. В его голове мысли кружились, сталкивались, взрывались. Он ничего не успел. Он не помог Катарине, он не сказал ей того, что действительно хотел. Катарина была ему так дорога, а он позволял её, да и себя, спасать графу. Его мама когда-то тёмными ночами под барабанящий дождь рассказывала о подвигах четырёх друзей, защищающих королеву. Только недавно он понял, что был его отец. Может, королева сможет ему помочь? Ему сейчас так нужна помощь. Ведь даже графа сейчас нет рядом. Он не хотел идти к сестре. Но понимал, что кто-то должен их предупредить, если уже ничего не случилось. В его жилах течёт гасконская кровь. Сдаваться нельзя. Нужно действовать.

***

Катарина в монашеской одежде поднималась по широкой винтовой лестнице, когда её остановила аббатиса и притянула к себе. — Завтра утром отплывает корабль в Испанию, тебя до него сегодня вечером довезут. Граф попросил меня всё устроить. Используя его связи и имя, мне это удалось. — Я благодарю вас, лишь с вашей помощью я жива. Мне нечем отплатить ни ему, ни вам, но я могу лишь попросить об одной услуге. У Жаклин Д'Эрбле есть брат. Его зовут Жак. Я прошу вас передать ему записку. Простите, что злоупотребляю безграничной добротой, но я не могу покинуть Париж без прощаний. — Не оправдывайся. Это твоё право. Я передам. А ты не бойся, окажешься в Испании, а там новое имя, и новая жизнь. — И всё время бояться. Шарахаться от каждого звука и тени. Нет, я не смогу. Не смогу. — по щекам девушки потекли слёзы, а в глазах отразилось отчаяние. Безвыходное, безнадёжное. — Поздно что-то менять. И глупо тебе подставляться, если столько людей рисковали ради тебя жизнью, — в этот момент к аббатисе подлежала девушка, её приближение, по стуку каблуков, они не смогли расслышать из-за разговора. Она прошептала на ухо женщине какие-то вещи и передала записку. Не прошло и минуты, как она исчезла, — теперь ты тем более не сможешь отказаться. Графа доставили к королю на допрос. И неизвестно чем это может закончиться. — Это всё из-за меня, но ради графа я должна уехать. Во сколько я отправляюсь? — В семь вечера. К рассвету ты достигнешь порта. И ни за что, ни при каких обстоятельствах не разговаривай со своим спутником. — Как скажете. Ещё раз благодарю вас. — Бог пусть будет тебе защитой.

***

Жак сидел в гостиной сестры, пытаясь унять свою кипучую энергию. Жаклин не могла найти себе место. Брак и уединение сделали девушку сентиментальной. Она с волнением посмотрела на мужа, но заметив его усталость и бессилие, поднялась с плетёного кресла. — Я думаю, что Катарина в полнейшей безопасности, Рауль об этом вполне позаботился. Тем более, как я знаю, в этом деле занята и Анжелика. Каталин в порядке. Я уверена. — Так Вы всё знали и не сказали мне? Что нам делать теперь? Граф-де ла Фер у короля, Катарины наверняка уже нет в Париже, а над нами уже висит большое грозовое облако, готовое разразиться дождём и молниями. — А что мы, по-твоему, должны делать? — не меняя положения в кресле, вступил в разговор Анри, — я считаю, что моя жена права. Как всегда. Я хотел бы помочь Раулю, но я сейчас первый подозреваемый. И стоит мне двинуться в его сторону, как на меня тут же налетят сотни гвардейцев. — А вот и нет. Граф успел обмолвиться, что несколько отрядов отправились в сторону леса. Они, видимо, заняты какими-то поисками. — Мы не можем быть в этом уверены. — Хорошо, тогда я сам отправлюсь к королю. — Жак, не вздумай. Ради всего святого, даже не думай. — Жаклин, если твой муж боится, то я нет. — Я боюсь за свою семью. У меня жена. Скоро появится ребёнок. Пожалей свою сестру. Что она будет делать одна с дитём на руках? — Тогда я точно должен рискнуть. Мне терять нечего. — Жак… — дверь с характерным стуком закрылась за юношей. — Вот зачем ты с ним поругался? Он сейчас таких наломает. Боюсь я за него. Жак горяч также, как отец, жаль, что он его не увидел. Он очень мечтал о сыне.

***

Эмили ждала результатов поисков. Теперь исполнение её планов было делом времени. Оставался только перстень. Кольцо тамплиеров. Да, оно дарует вечную жизнь, плавясь от человеческого тепла. Но в книгах деда Эми прочитала один интересный, ускользающий от всех факт. При соблюдении всех условий оно может оживить хладное тело — труп. Девушка видела, что Франция тянется пучину бедствий. Такими темпами, монархия в стране протянет максимум век. Стране нужен сильный лидер, умнейший человек. И кто это, если не Ришелье? Вопрос, конечно, риторический. Столько лет было потрачено на обдумывание плана, поиск «марионеток», получение доверия короля. И оттого, совсем не жаль ей пожертвованных пешек, кроме одной. Рауля поместили в небольшую приготовленную камеру. С ним даже уже успели поговорить. Пугали нищетой, изъятием имущества, ссылкой, но про казнь не сказали ни слова. Но граф-де ла Фер не боялся бедности, ведь он знал, что в жизни всегда нужно легко расставаться с вещами, людьми, воспоминаниями так, как однажды придётся расстаться с самым дорогим, с жизнью. И смотря на эту жизнь сейчас, мужчина понимает, как она была никчёмна. Ни любви, ни нежности, ни тепла. И что-то знакомое он видит в той голубоглазой красотке. Нахальству Д'Артаньяна можно только позавидовать. Не получив положительного ответа на просьбу об аудиенции, он пошёл к королю напрямик, расталкивая стражников. Но тут его окликнул хриплый, но ещё бодрый голос. Юноша обернулся и увидел королеву. Она стояла очень изящная, гордая и величественная. — Юноша, если вы забыли, что я вам говорила, необязательно было громить дворец. — Но… Простите, королева. — Он со мной. — Жак покорно пошёл за женщиной, но не зная почему. Юноша хотел заговорить с ней, но смог сделать это только в её покоях, где Королева, видно, чувствовала себя спокойно. — Молодой человек, вы повели себя глупо и самонадеянно. Вы очень рисковали. Я представляю, зачем вы пришли сюда, но сделать что-либо я не в силах. Я хочу попросить вас о помощи. — Меня? — Да, мальчик мой, мне больше некого просить. А зная вашего отца, я могу рассчитывать на благородство и храбрость с вашей стороны. — Да, королева. Что я должен сделать? — Вы должны отправиться с моим письмом в Испанию. Корабль отходит на рассвете, ехать нужно сейчас. Никто не должен знать об этом деле. Потому вы никому не должны о нём говорить, я и так рискую. — Позвольте спросить Вас, а как же Граф-де ла Фер? — Вы знакомы? — Я имею честь, назвать себя его другом. — Мы можем поговорить об этом, когда вы вернётесь. — Когда я вернусь? Но это могут уйти недели. Я могу не застать его в живых. — Застанете. Людовик не решится его казнить. Отправляйтесь. Времени нет. Вот письмо. — и Анна протянула красивый голубой конверт без каких-либо подписей. Она провела его до выхода, где он незаметно вышел на улицу, и сел на коня. Рассвет пустил свои кровавые когти в чернильную синеву. Из экипажа в плаще, под руку с мужчиной, вышла девушка. Её лицо и тело было скрыто голубой накидкой. Спутник был одет просто, его шляпа была протёрта почти до дыр, а редкие серые усы свисали на чёткую суровую линию губ. На вид ему было где-то тридцать лет, и он отзывался на имя Луи. Странная парочка прошла на корабль. Чуть позже появился Жак. Он, что есть духу побежал к причалу, чтобы окликнуть кого-нибудь. К нему спустился капитан. Жак только успел представиться, как капитан приказал суровым тоном мальчишке замолчать. Д'Артаньян явно хотел что-то ответить, но моряк прервал его порыв, спросив, берёт ли тот коня. Юноша кивнул в ответ и пошёл селиться. Когда огненное небо начало белеть, Катарина по неосторожности вышла из каюты, на палубе она встретилась с Жаком. Несколько секунд они просто смотрели друг другу в глаза и не могли оторваться. Никто из них не верил в такую встречу. И никто не знал, что делать. Жак связан словом с королевой, Катарина была беглянкой без имени и прошлого. Они никогда не были так близки и далеки одновременно.