Холодно, время всё дальше

Удар тяжёлого замка о металлические прутья разбудил Катарину. Её сладостные мечты разлетелись вдребезги. Девушка опять видела во сне снега. Далёкие, прекрасные снега. Огромные сугробы, дорожки от сапог, хруст под ногами, но парижская майская духота не оставила ей шансов. Тревожные вопросы покинули девушку. Принесли завтрак. Она с опаской посмотрела на конвоира. Это был не тот добрый мужчина, что был вчера. Он лишь зло огрызнулся на Катарину и сказал, что после обеда будут пытать. Дезкарадо печально посмотрела на него, но тарелку приняла. Замок захлопнулся, дверь закрылась. Спасенья нет. Только пытки и пытки. И казнь. Она хорошо понимала, что её ждёт. Бороться было бесполезно. Под тяжестью век глаза закрылись, и вниз покатились слёзы, капая на посуду. Пытаясь отогнать страх, Катарина резко зажмурилась и стёрла слезинки с лица. Каша показалась испанке безвкусной, но сравнивать с едой, которую давали вчера, не было смысла. От приятного тепла пищи после первых ложек уже не оставалось и следа. Мелкий озноб сначала охватил тело Каталин, но она не обратила на это внимания. Чуть позже руки уже не смогли держать ложку - дрожь приняла огромные масштабы. Боль ударила прямо в сердце. Задыхаясь, испанка надеялась ещё позвать на помощь, но из неё вырвался только глухой пронзительный сиплый крик. Через мгновение усталый жалобный вздох заставил закрыть девушку глаза. Подбежавший мужчина сориентировался быстро. Но все манипуляции проводимые опытным человеком остались без должного результата. Заперев наскоро камеру конвоир побежал за начальником тюрьмы. Не прошло и минуты, как этот небольшой во всех смыслах человек влетел в камеру на первом этаже. Растерянность, обречённость и страх - всё это смешалось на его и лице и в душе. Он покосился на недвижимое тело, пустые серые глаза забегали по помещению. Лишь взглянув на брошенную тарелку, управляющий смекнул в чём тут дело. Он попросил конвоира принести крысу, тот тут же отправился исполнять приказанное. Вскоре он вернулся с желавшим вырваться животным. Ухватив крысу, Жерар направил её к пище. Понюхав её, животное отвернулось, подёргало носиком, чихнув. Но крысёнок всё же слизнул немного кашки с пола. Звучно фыркнув, животное почувствовало свободу и поспешило скрыться. Приняв это за доказательство своей ошибки, Жерар поднялся с пола. Отряхнув свои коленки, мужчина погрузился в свои размышления. Будто очнувшись, он, злясь, вызвал к себе вчера дежурившего конвоира. Нити в его голове не сходились в единую мысль. Не могло случится просто так, чтобы политическая заключенная прямо перед пытками скоропостижно скончалась. Но тут он вспомнил, что девушка уже вчера была бледна, говорила слабым, осипшим голосом. Пришедший к нему в кабинет мужчина, что вчера успокаивал Катарину, подтвердил, что девушка уже вчера был какой-то странной, слишком нервозной и худой. И пусть картина начала складываться, но как сказать об этом королю. Вспыльчивый божий помазанник мечтал поквитаться с отравительницей.

***

Виконт де Ла Фер с элегантной тростью уходил под покровом чёрного неба. Он инкогнито вошёл в тюрьму Большой Шаттл. Разговор с Жераром Кутью был прост и лаконичен, достаточно было достать мешочек со звонкими монетами. Они договорились о взаимной конфиденциальности. Жерару виконт показался приятным человеком тем более, что он, наследуя все отцовские регалии, становился графом. Покидая мрачное и тёмное здание, мужчина пересекся со вчерашних охранником, Виктором де Лакруа. Они обменялись всего несколькими фразами, но этого хватило. Виктор показал гостю на запертую и испуганную Катарину. Почему-то Рауль вспомнил о Констанции. Покинутая, одинаков и забытая, она взволновала что-то внутри привилегированной особы. Это была даже не жалость, эта была какая-то смутная, скомканная в его душе нежность. И в голове родилась призрачная, но вполне интересная идея. А Катарина будто не чувствовала на себе никаких чужих взглядов, всё так же она неподвижно сидела, оперевшись на стену. Рауль пришёл к себе уставшим, вымотанным эмоционально и умственно, но энергия кипела в его крови, согревая тело. Он послал слугу к чете Д'Эрбле, ему нужно было посоветоваться. Многое об говорить и о многом сказать, но потом не в силах усидеть на месте отправился к ним сам. Начался мелкий дождь. Капли, падая за шиворот ужасно раздражали мужчину. Он плотно застегнул воротник, не отвлекаясь от собственных размышлений, он поглаживал набалдашник в виде совы. Это трость из дорогого красного дерева была подарком отца на шестнадцатилетие. С тех пор старался с ней не расставаться, считая своим талисманом. Забыв её, перед поездкой с новыми знакомыми за украденной казной, он лишился своей удачи. Тяжелораненный в том кабаке он несколько месяцев ничего потом не соображал. И вот сейчас он постучался звонко в дверь небольшого, но уютного домика Жаклин и Анри. Сонная и слегка растрепанная хозяйка дома робко спросила, кто это. Услышав знакомый и добрый голос друга, она открыла дверь. Девушка выглядела уставшей, но довольно радушно пригласила Рауля в дом. Он за несколько шагов достиг гостиной, куда уже вошли готовые ко сну Анри и Жак. Де Ла Фер, выпив стакан воды, словно вскользь усведомился о том, почему же они всё-таки не наймут себе прислуги. Вопрос останется без ответа, и виконт приступит к разговору, терзавшему его весь вечер. Разговор был длинным, и Жаклин тушила свечу уже под утро.

***

Лёгкое, податливое тело испанки по распоряжению короля условились в полдень закопать на заднем дворе. Стрелки часов уже стремились слиться воедино. Жерар заметил пробегающего мимо крысёнка, знакомого ему с утра. Мужчине показалось, что за ещё незаконченный сегодняшний день он поседел, похудел. Он так надеялся, что закопав эту девчонку, он наконец-то успокоиться. Людовик сказал, что это дело он всё равно так просто не оставит. На циферблате появилась сплошная прямая линия. Двое высоких и широкоплечих мужчин понесли девушку в мешке за пределы тюрьмы. Обращались с трупом не очень-то аккуратно. Её быстро закопали, вставив наскоро сбитый крест. Никаких священнослужителей, молитв. Под закатное семичасовое солнце на территорию Большого Шаттле вошла монахиня. Она сказала, что хочет видеть управляющего тюрьмы. Злой и озлобленный на весь мир Кутью хотел уже послать девушку, но она оказалась настойчивой. Она передала записку от виконта, в которой говорилось, что эта монахиня должна прочитать пару молитв над могилой усопшей. Девушка глазами выбрала из толпы Виктора и после короткого кивка начальника тюрьмы попросила её отвести на место. Когда они пришли к свежевскопанной земле, Жаклин, удостоверившись, что никого постороннего нет, сняла монашеское платье. Де Лакруа достал спрятанную лопату, и они принялись освобождать Катарину. Ещё спящую девушку через две минуты выкопали. Лин похлопала девушку по щекам, та слабо издала звук похожий на писк. - Ты меня не бойся. Я, Жаклин. Я, сестра Жака. Я прошу тебя, делай всё, что я тебе говорю. Договорились? - Да. - прошептала ещё ничего непонимающая Дезкарадо. - Сейчас ты переоденешься вот в это платье, и Виктор проводит тебя отсюда, а я уже буду ждать тебя снаружи. - Спасибо. - де Лакруа помог испанке подняться и одеться, а Жаклин как-то в одно мгновение испарилась. Катарина уже ближе к ночи оказалась в доме Д'Эрбле. Не сказать, что Анри был рад увидеть чужую в своём доме, но смирившись уже с Жаком, он пообещал жене свыкнуться и с Катариной.