***
Лесную глушь разрезал противный голос: — Да отстаньте от меня! Я знаю, что делаю! Моя мама дала вам чёткие инструкции, докуда меня довезти. Дальше я справлюсь сама! — Да вы пропадёте в лесах, госпожа! Разве ж от зверя дикого отобьешься ножом да косточкой! Вышедший на охоту Хакмар сидел в кустах и внимательно следил за разговором непрошенных гостей. Они были не так далеко от посёлка Чёрных шаманов, куда на первое время привёл их Донгар, но за него он не переживал — становище было надёжно спрятано камланием Чёрного. Зато переживал за Аякчан, сейчас патрулирующую территорию — пока они скрывались, она не боялась носить одежду Верхнего мира и не скрывала волосы, а если обозники — а именно с их главой спорила девчонка, обнаружат её — возникнет много вопросов. Оставалось надеяться на её благоразумие. Кузнец присмотрелся к незнакомцам, и вдруг понял — лицо старосты ему знакомо. Однако обдумать он ничего не успел — его утащило в Междумирье, точнее, утащила — Аякчан. — Я знаю эту девчонку! Она училась со мной в одной школе, её тётка, Метаткар, находится в Совете Королевы! — А я знаю обозников. С ними Донгар приехал в ту крепость, где мы с ним встретились. Не помню, как зовут ора, это лучше у самого шамана узнать. — Да Куль бы с ним. Узнать бы, что им тут нужно. Тайка явно что-то ищет. — и до того, как Хак успел что-то сказать, Айка испарилась, а когда он очнулся, уже выходила из кустов. Как она успела переодеться, было известно одному Тенгри. Поняв, что сделать уже ничего нельзя, он принял боевое положение — чтобы, если что, сразу прийти на выручку. — Почему шумим в заповедной зоне! — резкий окрик звонкого голоса заставил споривших обернуться. — Да вот, госпожа жрица, — склонился в низком поклоне, свойственном при виде жрицы, ор, — девица хочет одна в тундру идти, да я не пускаю — мало ли. Вон мэнквы недавно все тут повыжрали, ладно ли такой девице одной ходить? — Мэнквов тут давно нет — они были уничтожены силами жриц… — албасы помедлила, бросила короткий взгляд на кусты, в которых сидел кузнец, и добавила, — и южных мастеров. А вот зверь какой — тот запросто сожрет, и не поморщится, — невозмутимо посмотрела девушка на давнишнюю неприятельницу. — Медведь, например… — Госпожа жрица, — наконец, решилась заговорить девчонка, но не успела — как-то незаметно на поляне появился Донгар и с улыбкой подошёл к старому знакомому. — Не узнал чай, дядя Том? Понимаю — шибко изменился. Я Пукы. Не забыли? Лицо старосты просветлело. Как забыть мальчишку, напугавшего всю крепость своими припадками, а потом ушедшего из-за обвинений в Чёрном камлании? Да ещё и того, в которого так отчаянно была влюблена его собственная дочь? — Не сказал бы мне — не узнал бы. Так вы спаслись тогда? И как? Или ты один, а мастер молодой погиб всё же? — Куда уж там. Жив, пригожусь ещё. Один раз вон, пригодился — помог с мэнквами госпоже жрице, — хитро усмехнулся кузнец, выбираясь из своего укрытия. — Вы уж простите, что так не дружелюбно встречаем, да только вот работа у нас такая — Чёрных мы тут ищем. Почти отыскали… — многозначительно добавил он. Никто и не заметил, как у плеча ора оказалась его жена — лесной дух мис-не, и произнесла лишь три слова: — Не ври, Чёрный. Встрепенулись все, но не с испугом, а с благодарностью, а один человек — с надеждой. Видимо, дух и правда сумел объяснить им, что к чему. — Ты — правда Чёрный? — обратилась к Хакмару Тайрыма прежде, чем кто-то что-то успел сообразить. Парень на автомате качнул головой в знак согласия, и у той загорелись глаза. — Вы — те, кого я искала! Ты! — она кинулась к Аякчан с ножом в руке. Голубоволосая, конечно, испугалась, и мигом окружила себя не очень толстым ледяным панцирем. Убить её таким оружием, конечно же, было нельзя, но вот нанести рану — почему бы и нет, а это вовсе не приятно. Однако удара не последовало. Лишь лёгкий стук, словно просьба — отворись. Лёд с шипением таял, открывая ту, которую защищал, взору посланницы. — Моя мама просила тебе передать: «Харчана передаёт Пламенный привет и просит защиты у старой подруги — Аякчан, Матери-Основательницы Храма.». Если ты понимаешь, о чём речь, пошли ей весточку ветром. Аякчан поняла. Переглядки с Донгаром показали — он тоже помнит. Харчана, одна из тех албасы, что пришла с ними в Средний мир, а потом отсеялась из-за внутренних разногласий. Помнится, её должна была прикончить Айгыр, хоть Айка и была против. Выходит, Хара выжила, а сейчас просит о помощи? Почему не раньше? — Спасибо, Тайрыма, я напишу ей, как только придём в посёлок. Донгар, ты же не против? Людям нужно где-то остановиться. — она даже не стала смотреть на шамана, знала — сейчас он против не пойдёт. Ведь именно здесь, в этом обозе сейчас была любовь всей его жизни. А он что — хуже её с Хакмаром? Или, может, хуже Калтащ с Хадамахой?***
В посёлке никто не стал селиться в чумы чёрных — не смотря на веру словам мис-не, они не могли побороть в себе страх, взращенный с младых ногтей. Вместо этого они ставили временные чумы, молодые парни во главе с Хакмаром вышли на охоту. После избавления от мэнквов природа спешила вернуть все на свои места, а потому дичи было немереное количество. Донгар и Нямь уже уединились и говорили обо всём на свете, Хадамаха помогал людям освоиться, Аякчан строчила записку старой соратнице, и лишь одна Тайрыма ничего не делала — ходила и думала. Наконец, она решилась подойти к жрице, к тому времени уже успевшей отправить заветное «письмо счастья» к её маме. — Откуда ты… вы… ты… Откуда вам известно моё имя? Насколько я понимаю, вы мою маму знали, когда меня в планах не было? — Хм… Если я тебе скажу, ты не поверишь… Хотя… В общем, я училась с тобой в одной школе. Потом тебя исключили, меня поймали на воровстве Огня, и отправили на задание, которое убило бы любого, кроме меня. Ну, а потом… Долгая история. Одно скажу точно — я тебя ненавидела, а ты меня ведьмой считала. Впрочем, небезосновательно. Я и есть ведьма. Просто тогда я и сама про это не знала. И да — я не жалею, что из-за меня тебя из школы выгнали. В отношении обращения с Огнём ты полная бездарность, это я тебе как его албасы говорю. Мне в Храме такие не нужны. Соображала Тайрыма долго. Настолько долго, что Айка успела уйти, разжечь все костры и тем самым помочь обозникам. — Аякчан! — взвыла Тайка, наконец, всё осознав. Эта замерзавка, из-за которой ей пришлось с позором уйти, с таким, что даже на тётке это отразилось! А албасы, услышав вопль, только усмехнулась. Дошло до дуры, наконец. Да, Харчана ей, конечно, подруга, по крайней мере, была когда-то, но вот её доченьку она точно терпеть не могла. Даже по происшествию времени эта толстая идиотка вызывала у неё лишь раздражение. Как можно быть такой глупой? — Не стыдно так трепать девчонке нервы? — зацокал языком Хакмар, выходя из-за дерева, о которое Аякчан оперлась плечом. — Нисколько. Думаешь, она мне в школе мало нервов потрепала? — Ну, это не повод… А что, так сильно доставала? — Я воровала Огонь школьный, а она меня чуть не вычислила. Она совершенно не умела обращаться с Огнём, но всё равно должна была попасть на работу в столицу. И была названа лучшей ученицы школы. Считала себя пупом земли. Считала бесплатных учениц своими прачками. Была ленивой и тупой и просто меня раздражала. Продолжать? — Не нужно, — усмехнулся Хакмар и приобнял её за талию. — Я, кстати, тоже Харчану вспомнил. Ты представляла мне её мельком. И да… Нужно решать, что будем делать дальше. Сколько мы тут уже? А сделать ничего не сделали пока. — У Донга вроде есть что-то. Пусть он побудет с ней немного, а потом поговорим уже. — попросила девушка, заглядывая в глаза кузнеца и приобнимая его, словно показывая: нам ведь можно, почему ему нельзя? Парень в ответ лишь усмехнулся и слегка коснулся губ любимой. Слава Уот, они стояли в стороне, и никто ничего не видел. А даже если кто и видел — этим двоим было уже глубоко наплевать. А Донгар с Нямь всё говорили и говорили, ни о чём и обо всём сразу. И именно сейчас Чёрному шаману не хотелось думать ни о плане помощи духам и Аякчан, ни о друзьях, ни о работе — просто хотелось смотреть в зелёные глаза дочки лесного духа и раствориться в них, словно в зелени лета. Всё остальное ушло на второй план, хоть и не желало. Однако долго говорить не получилось — девчонке пришлось убегать, помогать отцу. Сам же шаман принялся осматривать тех, кто был в обозе. Так, на удивление, оказалось несколько тех, кто мог бы стать новым Чёрным шаманом, и парень взял их себе на заметку — найдёт тогда, когда придёт время. Сначала нужно обеспечить им безопасность, а значит, нужно обелить имя Чёрных, а это может сделать лишь Храм. А значит, нужно вернуть его основательнице. Настало время обсудить, как двигаться дальше, и шаман собрал друзей в своём чуме. — Нам нужно в Столицу. Ещё чуть промедления — и Рыжий Огонь полезет из всех щелей. Уот волнуется за свои владения, Калтащ — за свои. Плохо им от людей. Порядок нужен. Чёрные нужны. Усмирить народы нужно, чтоб не брали лишнего у земли. Хадамаха согласно кивнул. За последнее время он не раз встречался с девушкой, и она мало того, что жаловалась на людей, высасывающих из неё не только кровь, но и все соки, так ещё и выглядела болезненно. Ему оставалось лишь жалеть любимую, да обещать, что всё изменится, и он поможет ей. — Мы-то что, — фыркнула Аякчан. — Мы-то не против. Только что делать-то? Ты у нас главнокомандующий. Вот и давай, излагай мысли, планы! — Да план простой. Так как нас теперь никто не узнает, просто идём в Столицу. А там уже расскажу всё более подробно. Просто мне нужно кое-что подготовить. План, которого не было, приняли все. Весточка, присланная от Хары, была проста, как три копейки — спасите мою дочь от сумасшедшей сводной сестры. Чтобы это сделать, Тайрыме было решено вправить мозги и оставить с обозом. Этим пообещала заняться Айка — при этом её гадостная ухмылочка не понравилась никому, но было уже поздно что-то менять — они планировали отправиться в путь через три обычных дня.