Awake and alive

Я та, кто находится в состоянии войны со всем миром, а он пытается затащить меня во тьму. Пустота. Кромешная тьма, в которой нет даже намёка на "свет в конце туннеля", а лишь огромное пространство, заполненное непроглядной тьмой и...холодом. Леденящим душу могильным холодом, какой обычно заседает глубоко внутри, замораживая то, что когда-то называлось живой душой, способной чувствовать. Здесь же чувства если не под запретом, то чужды. И нет ни малейшей надежды на то, что кто-то добрый заберёт заблудшую душу из этого Богом забытого места. Хотя, если задуматься, существует ли он, этот самый Бог, который засунул в непроглядную тьму несчастную душу, даже не надеющаюся найти выход из этого места, просто потому что за n-ное количество времени обошла все вдоль и поперёк, но так и не нашла этот необходимый свет, именуемый выходом. Но вот, тьма сгущается и расходится в стороны, собираясь огромными комьями в углах куба, с той лишь разницей, что теперь всё вокруг окрашивается в серый, вызывающий мигрень, не дающий понять, какой именно формы это помещение, но уже и не важно, ведь если заблудшая душа всё ещё заточена в этих четырёх стенах, то имеет ли значение какого цвета стены клетки, из которой она не может выйти? Мысли о том, что это помещение именно куб подтверждаются появившейся сверху там, где должен быть потолок, люстрой с сотней свечей, которых душа не видела..да никогда не видела. А на "полу" из ниоткуда разворачивается тёмно-зелёный ковёр, полностью закрывая одну из сторон куба, превращая в подобие поляны. В стенах появляются отверстия, отдаленно напоминающие окна, но лишь спустя мгновенье, проявляются и деревянные створки, и стёкла, пропускающие совершенно белый свет, не несущий тепла, разрушая последние...надежды? Но ведь невозможно разрушить то, что уже разбилось на сотни мельчайших осколков о ледяную тьму. Девушка медленно подплывает к одному из окон и видит лишь девственно-чистый снег, по которому, казалось, никогда не ступала не то, что нога человека, а даже не касался самый невесомый ветерок. Вскоре подняв глаза, она видит небо неяркого голубого цвета, которое она уже даже не надеялась лицезреть, находясь во тьме. С небес падает такой же белый снег, который она видела раньше, но так и не смогла прикоснуться. А в комнате постепенно появляется мебель, возвращая в неё уют и тепло, которого душа, естественно не ощущает, а в груди щемит от тоски и болит, от осознания того, что ещё не так давно она чувствовала... До того, как оказалась в этой комнате, кубе, тьме...до того, как умерла. Невольно в голове всплывают слова, произнесенные нежным мужским голосом буквально за секунду до того, как её поглотит тьма: "Мертвым ведь всё равно, что мы делаем?" И ей действительно все равно, ей чужды эмоции, настолько, что она даже не хочет узнать, где же она оказалась. Взгляд скользит по дубовым дверям в противоположной от окна стороне, ковру, вызывающему раздражение, резному шкафу-купе и чёрно-белой кровати, а в груди оживает то, что уже давно перестало биться. Упрямый орган всё так же не слушается и сжимается от тоски, вызывая удивление и непонимание, но ведь она не может чувствовать..не должна. Но почему же внутри так пусто, а на глаза наворачиваются слёзы, которые так и не стекут по щекам, потому что...не умеет. Чёткое осознание, что она просто не умела плакать даже при жизни становится чем-то необходимым, как и зеркало, в которое почему-то хочется увидеть мокрые глаза, сдерживающие в себе слёзы. Но зеркала нет, и на смену слезам вновь приходит удивление и непонимание. Последней в комнате появляется большая кровать с пологом, занимающая почти всё пространство немаленькой комнаты, а на шёлковых простынях призрак видит никого иного, как девушку с волнистыми тёмными волосами и бледной кожей. Внутри разливается уже знакомое щемящее чувство, а на глаза наворачиваются-таки слёзы, но не на её, а на те карие глаза, смотрящие на призрака безжизненным взглядом. — Кто ты? - Голос разрезает тишину на мельчайшие осколки, а призрак вздрагивает, понимая что она знает ответ, точнее он сам рвется из неё. Девушка всё так же смотрит, на что привидение лишь усмехается: — А ты как думаешь? - В карих глазах девушки неподдельный испуг, граничащий с шоком. Она близка к тому, чтобы истерически рассмеяться, а призрак впервые готова заплакать, смотрясь в только что появившееся зеркало. — Ты выглядишь в точности, как я... - Шепчет шатенка, лежащая на кровати, ломающимся голосом, а призрак улыбается грустной улыбкой и ещё около минуты рассматривает себя в зеркале, оттягивая момент. - Кто ты?! - Неуверенно шепчет девушка, приподнимаясь на локтях, смотря в глаза невесомой копии. — Я та, кто находится в состоянии войны со всем миром, - тихо шепчет приведение, смотря на собственное лицо, — а он пытается затащить меня во тьму. — Я не понимаю... — Ох, правда? Не верю! - Призрак не выдерживает и начинает истерически смеяться, почти переходя на вой или же звериный рык. — Я это ты, Гермиона, - севшим голосом произносит приведение и смотрит на Грейнджер ледяным взглядом. — Но ведь я ещё жива... Тогда почему ты... - Грейнджер не верит, и призраку это нравится, ведь впервые за этот короткий разговор, она таки узнала "себя", как бы странно то не звучало, хотя... Разве может быть что-то более странное, чем разговор с собственной душой? — Потому что это середина, - просто, словно объясняя элементарную для всех вещь, отвечает призрак, но видя непонимание в глазах собеседницы, объясняет: — Тебя сейчас должны были убить, но почему-то не додушили... - Глаза Грейнджер расширились, устремляясь на призрака, а в голосе последней не было ни грамма чувств, словно она говорила о прогнозе погоды. — А я... Видимо, из-за того, что выжила ты, я не до конца умерла, - кивнула собственному выводу невесомая Грейнджер. — Что ты последнее помнишь? - Теперь глаза цвета горького шоколада вместо рассматривания потолка впились в лицо гриффиндорки. — Помню? Ничего.. Память, словно чистый лист бумаги, хотя... Нет, не помню... - Обреченно выдохнула шатенка. — А ты? Что ты знаешь обо мне? - Призрак ухмыльнулась, узнавая прежнюю Гермиону, которая словно очнулась ото сна. — Я помню всё и даже больше, - и опережая немой вопрос, который уже сформировался в мыслях собеседницы, продолжила, — я знаю три варианта развития событий... Один из них сейчас ты наблюдаешь, а остальные два... Я могу их показать, а ты сможешь выбрать один из них... — Разве люди могут выбирать свою судьбу? - Гермиона до сих пор не верила своей точной копии, но жажда знаний и любопытство побеждали. — Я сама не знаю, почему нам дали шанс исправить её, но... Видимо, ему так выгоднее... Что ж, начнем... Я борюсь, чтобы найти свою веру и постепенно выскальзываю из твоих объятий... Шум, гам и дым, окутывающий тебя с ног до головы, создающий ощущение свободы и...полёта? Да, наверное...ведь это то самое чувство, которое ты ощущаешь стоит тебе оторваться от земли? О чём ты думаешь, произнося слово свобода? Об отсутствии ограничений и правил, которые так и тянет нарушить, ломать систему, создававшуюся ни один десяток лет? Об ощущении невесомости во всем теле, когда ты летишь надо всем земным? Или же об опустошенной оболочке, из которой ушла душа? На платформе девять и три четверти с неслышным простым смертным хлопком появился силуэт, скрывающий лицо, закутанный в черный плащ, добавляющий непонятного шарма и загадочности. Рядом с фигурой в этом одеянии появляется еле-заметная даже для шатенки, скрытой плащом, фигура девушки в белоснежной сорочке, плавно сливающейся с дымом, становящейся с ним единым целым. Фигура стремительно срывается с места и запрыгивает в первый-попавшийся вагон, надеясь найти свободное купе, которое сможет запереть множеством чар, но останавливается, стоит лишь до её слуха долететь знакомым до щемящей в сердце тоски голосам. Её друзья, родные и до боли знакомые и изученные... Как же ей их не хватало... Тех, кто поддерживал её всегда и во всем. Тень, преследовавшая девушку вплоть до двери свободного купе, растворилась, стоило Гриффиндорке обернуться к друзьям, позвавшим её. Гермиона увидела знакомые лица Рона и Гарри, её любимых мальчишек, и нежно улыбнулась, а девушка, растворившаяся, но продолжавшая парить за спиной кареглазой ехидно усмехнулась, ведь только она знала, какой исход будет у этого варианта развития событий, связанных с Роном Уизли. Призрак знала о том, что Грейнджер, живущая и стоящая сейчас в коридоре Хогвартс-экспресса считает, словно она без памяти влюблена в Рональда, но от осознания этого, оскал призрака стал лишь шире. Она любит Рональда Биллиуса Уизли! Кому скажи, засмеют...или же, наоборот, охотно поверят, потому что именно свадьбы с Гриффиндорцем и огромного количества рыжих веснушчатых детишек ждут от грязнокровки Грейнджер... Три раза ха-ха! Этот вариант нравился призраку меньше всех, ведь именно из-за Рона... Из омута памяти прозрачную девушку вырвал гневный возглас всё того же Уизли. Перед Золотым Трио появился ни кто иной, как Драко Малфой с неизменной свитой. А вот этот змееныш, или как его называла сама Грейнджер, хорек, нравился призраку куда больше, чем её "друг" Рон, просто потому что.. Несмотря на все разногласия, они были слишком похожими и одинаковыми, но это, пожалуй, было нейтральным аргументом, если такие существуют, потому что Гермионе не нужен равный, ей нужен тот, от кого никогда не знаешь, чего ждать, а с Малфоем... Да, Дракон был романтиком и умел удивлять, но он был слишком зацикленным на своих стереотипах, а Гермиона умудрялась быстро уставать от споров. И вновь размышлениям прозрачной девушки помешали, но на этот раз сама Грейнджер, которая неизменно старалась разнять непримиримых врагов, даже не пытаясь понять истинных мотивов подобного поведения, а ведь всё было ясно, как летний день, но увы и ах, это было элементарно для призрака, который знал свою судьбу во всех трёх вариантах, в то время, как оригинал не дошла даже до первой развилки. Как она не может понять, что Малфой не к Поттеру цепляется, и даже не к Уизли? Как она не может увидеть этот огонёк в его взгляде, стоит ей лишь появиться в поле его зрения? Неужели так незаметно его восхищение её словами и поступками, которое он высказывает в своих оскорблениях, обращенных к ней и её друзьям? Ведь, если бы она только знала, как сильно этот аристократ любит, но... Почему-то призрак уверена, что именно первый вариант выберет девушка, стоящая между Слизеринцем и Гриффиндорцем, так и не догадавшись о чувствах Малфоя, и они вновь окажутся в той же ситуации, из которой вышли не так уж давно. Всё труднее сохранять бдительность, мои силы быстро убывают... Наконец, ты вдыхаешь в меня жизнь... Крики, восторг и радость, заполняющие Большой зал, являются неотъемлемой частью Хогвартса, как и потолок, напоминающий ночное небо, усеянное мириадами звезд, или же Распределяющая шляпа, поющая гимн школы Чародейства и Волшебства, ну или, на худой конец, сквиб Филч, не расстающийся со своей кошкой миссис Норис, так сильно нравящаяся гермиониному книззлу, Живоглоту. Не хватало лишь директора Дамболдора, смотрящего в твою душу сквозь очки-половинки, а еще близнецов Уизли, придумывающих очередную шалость. Не было больше той атмосферы беззаботности и радости, сопровождавшей всех, кто учился в этом замке. Почти все ученики, собравшиеся в зале - дети Второй магической войны и друзья погибших героев, до последнего защищавших родную школу. Гермиона и сама понимала эту атмосферу, но в глубине души сейчас ей больше всего хотелось вернуться хотя бы на два года назад, когда война не касалась её напрямую, когда она могла спокойно поговорить с друзьями, когда в детских сердцах ещё не было этой боли, пронесенной через их небольшую, но оттого не менее тяжелую жизнь. Но атмосфера, давящая на Грейнджер огромным камнем была не единственная причина отвратительного настроения Гриффиндорки. Сейчас больше всего тяготил призрак, парящий над головой, которого никто не замечает, чему Гермиона очень удивилась, ведь в Хогвартсе полным полно приведений, так почему же они не видят её? — Эх, святая наивность, - в голове прозвучал собственный голос, напугавший храбрую Гриффиндорку, заставляя осознать, что Война оставила свой кровавый след и на ней. Но Гермиона так и не поняла, что же имела ввиду под этими словами её невесомая копия, а та в свою очередь смотрела на человека, которого любила, пожалуй, больше чем себя. Грейнджер пожирала призрачным взглядом брюнета, сидящего по правую сторону от директора, чем заставляла мужчину искать глазами среди учеников смельчака, вызывавшего у профессора Защиты от Тёмных Искусств дрожь в коленях. — Гермиона, ты пойдешь с нами в Хогсмид на этих выходных? - Рон нежно улыбнулся подруге и невесомо прикоснулся к руке, которой Гриффиндорка держала ложку для пудинга, но она, казалось, даже не заметила этого. С некоторых пор Рональд Уизли считал Гриффиндорку своей девушкой, о чём ей поведала сегодня же его младшая сестра, чем немало удивила. Именно по этой причине Грейнджер должна тут же смутиться и порозоветь, потупив взгляд, но сейчас было отчётливое ощущение, что ей это...противно? — С нами - это с кем? - Осторожно уточнила Грейнджер, смотря в голубые глаза возлюбленного, но тут же дернулась, как от пролетевшего мимо заклинания, хмыканья стоящего позади них юноши. — Я удивлюсь, Грейнджер, если ты согласишься на это нелепое приглашение на двойное свидание, - медленно и почти раздражающе растягивая слова, отвечает Малфой на все вопросы, возникшие в голове Гриффиндорки. — Проваливай, слизень! - Рональд, никогда не отличавшийся терпением и красноречием, уже начал покрываться алыми пятнами, но Малфой был всё так же спокоен и казалось, готов нормально разговаривать, а Гермиона решила ухватиться за эту возможность: — А чего ты ожидал?.. Ты же меня не пригласил, - притворно вздохнула Гриффиндорка, чем ввела в ступор большую часть своего стола, а Драко лишь шире распахнул глаза и стушевался, поклонившись и прокашлявшись, протянул руку, нежно сжав аккуратную ладошку девушки, спросив: — Не будете ли Вы так любезны, составить мне компанию в прогулке на следующих выходных? - Весь Большой зал впал в ступор, а Драко не поднимал головы до тех пор, пока не услышал заветное "С удовольствием". Я очнулась, я жива, теперь я знаю, во что верю в глубине души. День Гермионы не задался с самого начала: будильник зазвонил позже, чем обычно на целых двадцать минут, поэтому она не успела забежать в ванную раньше Лаванды. После лестницы постоянно привозили её куда угодно, но не в библиотеку, на что девушка вскоре забила, а призрак за спиной лишь посмеивалась, играя ни в чем не повинными лестницами, зля свой "оригинал" и постоянно направляя их либо к подземельям, чем бесила Гриффиндорку, либо к башне факультета, на которую девушка реагировала не менее остро. Грейнджер быстро поняла, кто над ней так жестоко шутит и, назло призраку, направилась к покоям Слизеринцев, на что последняя лишь хмыкнула и поплыла следом, снедаемая любопытством. — И что ты намерена делать? - С усмешкой на пухлых губах спрашивает призрак, наблюдая жалкие потуги шатенки в сторону двери в Слизеринскую гостиную. — Ты ведь не знаешь пароль, - вновь напоминает очевидное призрак, а после, как бы невзначай, добавляет: — чистая кровь, это тебе не пустой звук. — Можно подумать, я бы сама не догадалась, - себе под нос бурчит девушка, наблюдая отодвигающуюся дверь, а в следующее мгновение прижимается всем телом к блондину, стоявшему по ту сторону портрета. — Грейнджер, я конечно понимаю, я тебя пригласил и всё в этом роде. Но мне казалось, что джентльмен должен заходить за дамой, а не наоборот. - Усмехнулся Малфой, растягивая слова своим тягучим, словно патока голосом, попутно сканируя Грифиндорку, одетую в школьную форму. — Ты в этом пойдешь? - Легкий кивок в её сторону и снова ухмылка. — Нет, - она машет головой так, что волосы бьют по лицу и путаются, но не замечает этого. — Мне нужно переодеться, - выдавливает из себя храбрая Гриффиндорка с огромным трудом, и удивленно распахивает глаза, стоит лишь увидеть легкий кивок со стороны юноши. Драко движется прямо по коридору, направляясь к лестницам, а Грейнджер ещё стоит несколько долгих секунд, смотря ему вслед, прежде чем сорваться с места. Гриффиндорка даже не успела заметить удивленного взгляда призрака, просто потому что... Причину призрак не придумала, двинулась вслед за оригиналом, победно ухмыляясь и в уме потирая ладошки: этот вариант будет четвёртым. Настал мой час, я буду делать то, что хочу, потому что это моя жизнь, прямо здесь, прямо сейчас... Осенняя листва уже укрыла дорожки, мощённые мелким камнем, ведущие уставших от учебной недели учеников в волшебную деревню. Гермиона прикрыла глаза и подставила лицо прохладному ветру, уносящему казалось все печали, а блондин шёл позади девушки и только с улыбкой наблюдал, как ветер путает мягкие каштановые волосы, кажущиеся жёсткими и колючими, словно зимний свитер. Ему хочется коснуться их, зарыться в этой копне тонкими аристократическими пальцами, поцеловать её в висок и утонуть в смеси запахов лаванды и сушенных яблок. А она лишь смотрит на падающие с деревьев разноцветные листья, стараясь не замечать его взглядов. Именно так ему видится эта картина. Сама же Грейнджер идёт по дорожке и мечтает оказаться в совершенно другом месте. С некоторых пор девушку преследуют слишком реалистичные сны, а главное - они всегда повторяются, но у Гриффиндорки никогда не получается запомнить их. Единственное, что она помнит, так это домик на берегу моря, песчаный пляж, пение птиц и ощущение свободы, которого ей так не хватает. Гермиона обернулась на своего спутника слишком неожиданно, в который раз столкнувшись нос к носу и в очередной раз отметив, что у него очень вкусный запах. Когда она начала замечать этот запах, для девушки остается загадкой без ответа, но факт налицо. Она полюбила этот резковатый запах дождя и..роз? Почему он пахнет розами? — Грейнджер, ты решила меня занюхать до смерти? - Усмехнулся юноша, игриво подмигнув Гриффиндорке, чем вогнал последнюю в полнейший ступор. Настолько сильно Грейнджер ещё не удивлялась, а призрак неслышно присвистнула, ведь Малфой смог удивить её в третий раз. Рекорд. — Нет, нет... - Прошептала Гриффиндорка, мило покраснев и потупив взгляд, на что Драко лишь потерял дар речи, а призрак победно хмыкнула и мысленно сравняла счет. — Зачем ты меня пригласил? - Задала вопрос Грейнджер, боясь получить ответ, ведь он не должен отвечать ей правду. Ведь... Додумать Гриффиндорке не дал блондин, нервно хмыкнув и на удивление легко ответив: — Захотел провести с тобой этот замечательный день. - Глаза Грейнджер распахнулись, одновременно с глазами призрака, парящего позади материальной девушки. — У него хватило смелости? - Удивленно выдавила призрочная Грейнджер и быстро заморгала, прогоняя очередной приступ истерического смеха. Нельзя. Не сейчас. Нельзя спугнуть настолько удачный момент. Почему-то возникало чёткое осознание, что юноша услышит и сбежит, но призрака больше сдержало другое, а именно чувство, будто за ней следят. И это при том условии, что она наложила всевозможные щиты для сохранения собственного "отсутствия". Призрак медленно обернулась, надеясь, что догадки не подтвердятся, но нет: человек, в котором она не давеча, чем вчера прожигала дыру во время ужина, неотрывно следил за прозрачной девушкой, перехватывая призрачный, но оттого не менее живой взгляд карих глаз. Я буду стоять на своём и не уступлю своих позиций. Я знаю, во что верю в глубине души, я очнулась, я жива... Гермиона Грейнджер лишний раз убеждается в том, что её представление о людях совершенно стопроцентно ошибочное. Иначе как объяснить обидевшегося Рона, косо поглядывающего Гарри, недовольную Джинни и радостного, буквально светящегося лучами добра Малфоя? Но больше всех поразил профессор Защиты от Тёмных Искусств — Северус Тобиус Снейп, вот уж, кто умеет удивлять. Не так давно Гриффиндорка стала ловить на себе тяжелый изучающий взгляд декана Слизерина, но старалась не придавать этому значения. Однако то, что профессор больше не придирался к Гриффиндорке, а наоборот хвалил вызвало шок даже у его крестника Малфоя, что сразу опровергало ту мысль, будто это способ Слизеринца ухаживать за ней. Гермиона усмехнулась. Драко Малфой, ухаживающий за Гриффиндоркой, может привидеться только в кошмаре или же в дешёвенькой комедии, насквозь пропитанной наигранностью, однако сомнений в том, что Слизеринец решил за ней приударить не было даже у Невилла. Он постоянно отпускал в сторону Грейнджер комплименты, шутил и не то что перестал называть её грязнокровкой, но и запретил подобную вольность другим представителям изумрудно-серебряного факультета. Гриффиндорку удивляло, или точнее сказать пугало, отсутствие призрака, ранее летавшего за ней по пятам, а также слухи о том, что она, Гермиона, парит над озером. В который раз она прячется от надоедливых любопытных учеников, смутно догадываясь, кто именно помог ей с приобретением "лунатизма". Но призрак на все вопросы лишь отмалчивается и отправляет спать, а уж ночью... Ночью Гермиона забывает обо всём и обо всех, погружаясь в слишком реальные сны. Вот она стоит на песчаном пляже, подставляя лицо солёному дыханию природы. Вот она лежит на огромной медвежьей шкуре рядом с горящим камином, а по телу разливается тепло такое, какое она ощущала лишь дома...рядом с родителями. А вот, она лежит на той же кровати с пологом и задыхается. Я в состоянии войны с миром, потому что никогда не продам свою душу. Я уже приняла решение: что бы ни случилось, я не продаюсь и не покупаюсь... Гермиона Грейнджер все больше удивлялась творящемуся вокруг: Рональд всячески старается показать, что их отношения на высоте, и она по прежнему его девушка, а сама же Гриффиндорка... С некоторых пор девушка признала, что призрак, как-то заикнувшаяся о Роне и его несостоятельности, была таки права. Изученный и привычный Уизли стал для шатенки не больше, чем другом, о чем она не постеснялась заявить во время одного из ужинов в Большом зале. Грейнджер усмехнулась, вспоминая тот день: перекошенное от ярости лицо Рона, негодующая Джинни, приятное удивление в изумрудных глазах Мальчика-который-таки-победил, немое восхищение Снейпа и нескрываемая никакими масками радость Малфоя-младшего. Кстати о Слизеринцах, с некоторых пор Гриффиндорка стала всё чаще замечать на своей кровати аккуратные конвертики в соответствующих змейкам цветах с весьма милым содержанием. Но удивляло даже не появление "тайного воздыхателя", как его нарекла Лаванда Браун, а скорее многозначительные кивки призрачной Грейнджер. Обычно тихая, насколько это возможно, прозрачная девушка стала всё чаще пропадать, а когда возвращалась, заставала оригинал за чтением очередного стихотворения-серенады. И всё бы ничего, но взгляд, которым душа взглянула на почерк в лишний раз доказывал Гермионе, что она знает, кто автор сего творения. Гриффиндорка посмотрела на грозовые тучи и грустно улыбнулась небу, так точно показывающему состояние души, не той души, которая парит рядом в попытке поймать наколдованную Гермионой бумажную птичку. А души, что ещё живёт внутри Гриффиндорки и заставляет сердце сжиматься, стоит ей встретиться взглядом с Драко или Северусом. В мыслях она называла их только по именам сравнительно недавно...после очередного сна. Грейнджер даже не заметила остановившегося призрака, внимательно изучающую изменившееся лицо шатенки, ведь сейчас она далеко отсюда, Гермиона блуждает в тайных задворках своего сознания, возвращаясь в сон, который повторялся каждую ночь в течение последней недели. Грейнджер вновь и вновь возвращается на берег моря, но на этот раз не стоит на берегу, а заходит в двухэтажный отделанный белым камнем домик, проходит по уютной гостиной и замирает, услышав голоса. Храбрая Гриффиндорка собирает всю свою волю в кулак и медленно, неслышно, словно крадущаяся кошка подходит к приоткрытой двери. А после картинка становится размытой и превращается в круговорот красок, наполненный детским плачем, очертаниями до боли знакомой комнаты с огромной кроватью и зелёным ковром и...окровавленным лицом Рона. — Гермиона, - голос доносится до сознания настолько медленно, словно пробирается через заросли высоких колючих кустарников. Рональд Уизли собственной персоной несильно трясет Гриффиндорку, пытаясь достучаться, а она смотрит расфокусированным взглядом несколько мгновений, после чего резко вскрикивает и отпрыгивает от юноши, словно током ударенная. — Гермиона, все хорошо? - В голосе настолько фальшивая забота, что её можно собирать ложками в самую большую банку, а зимой добавлять в чай вместо мёда. Она лишь судорожно кивает, молясь, чтобы он не касался её, а он, словно не слышит этих мыслей, продолжает держать нежные плечи, сжимая до боли, оставляя синяки. — Что тебя напугало? - Он заглядывает в её глаза, но не видит ничего...ничего, кроме животного страха и слёз, стекающих ровными дорожками по порозовевшим щекам, переводит взгляд на её движущиеся губы и напрягает слух, чтобы услышать тихое: - Дракон... Когда моя вера слабеет, и мне кажется, что я сдаюсь, ты снова вдыхаешь в меня жизнь... Гермиона бежит по пустым коридорам Хогвартса, пугая внешним видом приведений и портреты, не боясь встретить учителей, и пожалуй, даже не задумываясь ни о чем, кроме "Дракона". Это слово повторялось в голове всё громче, словно набатом настолько, что Гриффиндорка была готова выть не хуже Сириуса или Ремуса в их анимагических формах. Она бежала, не разбирая дороги, но при этом не теряясь на лестницах и следуя намеченному маршруту. И вот, наконец-то, спасительная дверь, за которой находится змеиное гнездо. Но стоило оказаться здесь, как последние силы покидают девушку, играя в салочки с эхом тихого мужского баритона, принадлежащего профессору Снейпу: — Мисс Грейнджер, потрудитесь объяснить, что староста Гриффиндора забыла в Слизеринских подземельях? - Голос притворно мягкий, но насквозь пропитан горьким ядом. — Она пришла ко мне, профессор, - медленно, растягивая гласные уверено изрёк оказавшийся позади Грейнджер юноша с платиновыми волосами. — Ты рано, - как ни в чём не бывало, продолжил Малфой, обращаясь к шатенке, — а впрочем, мне не привыкать. - Юноша с трудом сдерживал смех, упорно сохраняя серьёзное лицо. Но от зельевара не скрылись озорные искорки в глазах крестника и желание, спрятавшееся глубоко в этих серых, словно осенее небо, омутах. — Надеюсь, вы не собираетесь нарушать правила? - В голосе лишь усталость и усмешка, которую с радостью возвращает Малфой, беря Грейнджер за руку. Сама же Гриффиндорка приходит в себя, лишь когда за ней закрывается портрет. — Соскучилась, Грейнджер? - Ухмыляется Драко, и она улыбается...нежно, устало, но искренне. — Не поверишь, - выдыхает она, падая на диван. - Дракон, - произносит, смакуя каждую букву, на выдохе...вместо воздуха. — С каких пор ты меня так называешь, гр... - Рычит от безысходности, просто потому что она исправляется, а до его слуха доносится его имя, произнесенное её губами. Гриффиндорка долго рыдала в рубашку парня, пока в один прекрасный момент, просто не сдалась и не уснула. Вот так просто уснула в его объятиях. В объятиях человека, которого ненавидела семь долгих лет, кто презирал её, унижал и постоянно старался оскорбить. Человека, который любил настолько, что боялся этого чувства. Не решался ей признаться, разрушаясь изнутри. И сейчас, когда она рассказала ему о своих снах, это знание лишь подтвердилось. Он не позволит этой девушке страдать. Гриффиндорка мирно посапывала на плече у Малфоя, а тот неотрывно смотрел на парящую над полом девушку уже около пяти минут, однако всё ещё надеясь на то, что эта Грейнджер лишь галлюцинация. — Кто ты такая? - Его голос дрожит, а она смеётся так заливисто и звонко, что нет сомнений, ей слишком весело. — Вы с ней похожи, - вдруг прекратив смеяться отвечает девушка, нежно улыбаясь. — Я это она. - И кивок в сторону Гриффиндорки, так некстати перевернувшейся на его плече. — Что скажешь, ты сможешь удержать её? - Сейчас призрак была как никогда серьезна. — Сможешь завоевать? - В голосе девушки слышится неподдельная тревога, а Драко лишь непонимающе смотрит на знакомые черты лица, но не видит в этой девушке той, что спит на нем. — Я сделаю всё, чтобы она осталась со мной. - Уверенно отвечает слизеринец, на что девушка лишь улыбается и растворяется в воздухе. - Ведь, я люблю её... - Выдыхает Малфой, смотря в глаза проснувшейся девушке. — Правда? - Неожиданно даже для самой себя выдыхает девушка, на что блондин лишь улыбается, нежно проведя пальцем по стремительно покрывающейся румянцем щеке. — Правда, - выдыхает он в миллиметре от её губ.