Непобеждённая

      Страх, сначала парализовавший меня, сменился яростью. Я как сумасшедшая забилась в руках незнакомца. Мне почти удалось оторвать его пальцы от лица, когда услышала голос, заставивший меня замереть, а сердце забиться с удвоенной силой. Я узнала этот голос, узнала бы его из тысячи голосов.       — Тише, тише, успокойся. Это я, это я, — когда я затихла, он убрал руку от моего лица. — Прости, что напугал.       Тобиас нежно погладил меня по лицу. Господи, откуда он взялся? Провожу рукой по его щеке. Он ловит её и прижимается губами. Из моего горла вырывается судорожный всхлип.       — Тобиас, не могу поверить, что это ты.       — Я сам не могу поверить, — со смешком пробормотал он. — Меня здесь не должно быть, но я не мог, не мог больше без тебя. Я чуть не рехнулся. Зик помог тайно приехать. Чувствую себя настоящим шпионом.       — Но почему ночью, к чему такая таинственность?       — Мы не хотели, чтобы кто-нибудь знал, что я уехал из Чикаго, тем более, сюда. Это может быть опасно для тебя.       — Тобиас, — я отталкиваю его руки, — опять этот бред. Какая опасность? Ты хочешь обмануть меня? Что тебе на самом деле нужно? — я слышу его судорожный вздох.       — Здорово, вот значит, кем ты меня считаешь.       — Я не знаю. Ты появился в моей жизни так неожиданно и ещё быстрее исчез, практически ничего толком не объяснив.       — Трис…       — Я не Трис, меня зовут Терра! Может, ты просто перепутал, к кому идти?       Тобиас схватил меня за плечи, крепко сжал и слегка встряхнул:       — Я совершенно точно знаю, куда и к кому шёл, неважно, как тебя сейчас зовут, я люблю тебя — это главное.       — То есть как не важно? Что за ерунду ты несёшь?       — Послушай, я не могу сейчас всё тебе объяснить. Ты просто не поверишь. Необходимо чтобы ты приехала в Чикаго, надеюсь, там всё станет на свои места.       — Хорошо, — я решительно откидываю одеяло и встаю. — В Чикаго, так Чикаго. Поехали. Я хочу получить ответы на свои вопросы.       Тобиас прижимает меня к себе и утыкается в мои волосы. Я слышу лёгкий смешок:       — Если бы всё было так просто. Ты не можешь сейчас поехать.       — Почему?! Тобиас, либо ты сейчас же мне всё рассказываешь, либо убирайся к чёртовой бабушке.       Он смотрит на меня, и, по-видимому, понимает, что я слишком решительно настроена. Тобиас вздыхает:       — Ну откуда в таком маленьком теле такая огромная упёртость? Хорошо, попробую. Я рассказывал тебе, что Чикаго был одним из городов-экспериментов. Мы остановили эксперимент и хотим жить дальше свободными, строя свою жизнь так, как мы считаем правильным, пусть ошибаясь, но это будут наши ошибки. Недавно мы подписали важный договор с несколькими такими же городами. Эта идея не всем понравилась. На нашего лидера было совершено нападение.       — А причём тут ты?       — Я тоже один из лидеров. На меня покушались, но вместо меня под раздачу попал Зик, к счастью, он не пострадал. Отдел безопасности выяснил, что покушение было организовано персонально на меня. Мы пытаемся найти людей, стоящих за всем этим, но пока безуспешно. Никто из нас не знает, какие следующие шаги они собираются предпринять, и рисковать тобой я не намерен. Ты мне веришь?       — Не знаю. Всё как-то слишком уж фантастично.       — А ты не любишь фантастику? — спрашивает он, и я слышу в его голосе улыбку.       — Нет, предпочитаю реальность. В моей жизни её недостаточно.       Тобиас тихо смеётся. Он обнимает меня и приникает к моим губам в горячем, требовательном поцелуе. На одно мгновение, я позволяю себе расслабиться и насладиться его прикосновениями, но потом отстраняюсь.       — Пожалуйста, Теа, не отталкивай меня, — в его голосе настоящая мука.       Вопреки здравому смыслу, я приникаю к нему. Папа недавно дал мне роман, героиня которого часто повторяла: «Я не буду думать об этом сегодня, подумаю об этом завтра». Хороший совет. Здравомыслящей я буду завтра, при свете дня. А сейчас лучше я буду легкомысленной, какая бы расплата меня не ждала, я готова заплатить по счетам. Но не сейчас, не тогда, когда он рядом.       Тобиас перебирает пальцами мои волосы:       — Я скучал по тебе. От сознания, что ты живёшь в другом городе, встречаешься с этим придурковатым Рэем и, возможно, уже забыла обо мне, готов был лезть на стенку.       — О, вот это похоже на реальность. Банальная ревность заставила тебя вернуться, — я так резко дёрнула головой, что ощутила боль от вырванных волос. — Ты вернулся, чтобы убедиться, что я сижу и жду тебя, как преданная Пенелопа («Одиссею» тоже недавно осилила) или сбежала с более удачливым Парисом?       — Причём тут ревность! Хотя… ты права, немного ревности точно есть, но это не главное. Я как последний дурак, когда мы виделись в последний раз, потратил кучу времени пытаясь поговорить с твоим отцом, вместо того, чтобы объяснить тебе причину моего отъезда. Твои глаза были такими холодными и чужими, когда я уходил. Это терзало меня, не давая толком сосредоточиться на работе. Если говорить о ревности, ты ведь тоже…       Я резко выбрасываю руку и бью его кулаком в живот, но успел среагировать раньше. Тобиас ещё крепче прижимает меня, не давая пространства для манёвра.       — Ты моя Бесстрашная, — тихо хохочет он. — Боже, как же я жил без тебя?       — Я не понимаю, что ты там бормочешь, — разозлилась я. — Отпусти меня.       — Всё ты прекрасно понимаешь, — он закрывает мой рот поцелуем, и я забываю, что хотела ему сказать. У меня нет сил, сопротивляться, и я прижимаюсь к нему, безмолвно сдаваясь. Страстные поцелуи сменяются нежными, ласковыми прикосновениями. Мы садимся на мою кровать. Тобиас притягивает меня к себе на колени.       — Ты останешься? — жалобно спрашиваю, заранее предвидя ответ.       — Нет, прости, не могу. Но я приеду при первой возможности. Да, Теа, скажи отцу, что вам нужен садовник.       — Какой ещё садовник? — оторопело спрашиваю я. — Зачем нам садовник? Мы всё делаем сами.       — Вам просто необходим садовник.       — Тобиас, ты не слушаешь. Папе нравится самому возиться в саду, кроме того, он не любит посторонних в доме.       — Пообещай мне, что ты поговоришь с отцом.       — Ты хочешь кого-то поселить к нам в дом? Скажи об этом прямо.       — Хорошо. Я не уверен, что визиты Калеба и мои собственные прошли незамеченными. Мы имеем дело с очень умным противником. Мне будет спокойней, если у вас в доме будет человек, способный защитить вас в случае опасности.       — Папа в молодости занимался восточными единоборствами, и я тоже в последнее время продвинулась….       — Это я заметил, — целуя мои пальцы, со смешком буркнул Итон, — но этого может быть недостаточно, пожалуйста, ради меня.       — Ну, если тебе так будет спокойней, то…       — Спасибо.       Я слышу, как он облегчённо вздохнул.       — Как я узнаю, что человек пришёл от тебя?       — Через три дня ты дашь объявление в газету. Человек, который придёт от меня скажет, что раньше он работал на Эвелин Джонсон.       — Кто такая эта…       — Моя мать. Думаю, в доме найдётся место, где он сможет жить.       — Что?! Почему садовник будет жить в нашем доме?       — Потому что я хочу, чтобы он находился с вами всё время. Ты рассказала отцу о борцовском зале?       — Да. Папа сам туда меня подвозит, и заешь, он подружился с Ли.       — Отлично. Мне понравился мастер Ли. Если твой отец не сможет тебя забирать с тренировок, это будет делать ваш садовник.       — Ну, в этих случаях нас выручает Марк.       — Я должен волноваться и о нём?       — Нет, хватит, что о нём волнуется Дом.       Мы замолчали. Тобиас сидел, перебирая мои волосы, время от времени пробегая по ним губами, спускаясь к виску и щеке. Наконец, он не выдерживает, поворачивает моё лицо к себе, целует губы:       — О чём ты задумалась?       — Думаю, как выполнить твою просьбу. Понятия не имею, какие привести аргументы, чтобы убедить отца.       — Успокойся, всё будет хорошо. Просто поговори с отцом, об остальном позаботится наш человек.       Мы проболтали всю ночь, прерываясь только на поцелуи. Я незаметно уснула, просто отключилась. Когда я открыла глаза, за окном было уже утро, и папа стучал ко мне в дверь, спрашивая, пойду ли я сегодня в школу. Он наверно испугался, моего ошалевшего вида, когда я резко распахнула дверь и ответила, что просто проспала. Закрыв дверь, я заметалась по комнате. Ничего здесь не говорило, что у меня ночью был гость. Тобиас исчез с рассветом, как приведение. Все предметы стояли на своих местах и смотрели на меня совершенно невинно. Я уже почти поверила, что у меня случился глюк, пока на подушке не заметила небольшой клочок бумаги: «Я тебе не приснился. Прости, что не разбудил, когда уходил, но ты так сладко спала, что это было бы жестоко. Будь храброй. Люблю тебя».       Папа за завтраком интересуется:       — Теа, я слышал какой-то шум из твоей комнаты, опять плохие сны?       — Не то, чтобы плохие, скорее неожиданные. Пап, нам нужен садовник.       — Зачем? — отец выглядит удивлённым.       — Он очень нам нужен.