Я уеду в Гвинею!

— Действительно, — проговорил Питер, — Может, опять авария в метро? Москва недовольно фыркнула. — Нужно позвонить в Кремль и узнать, — ответила девушка своему оппоненту. — А разве не легче включить телевизор? – обратилась Пермь к столице, — Если позвонишь в Кремль, то тебя сразу вызовут на работу. Я думаю, тебе стоит отдохнуть. Города поплелись в квартиру Москвы. Лёгким движением пульта Питер включил телевизор. По Первому каналу как раз шли новости: «… В России объявлен трёхдневный траур в связи с крушением самолёта «Москва – Буэнос-Айрес». Около 60 % пассажиров были гражданами России. Выживших нет. Останки погибших вскоре передадут родственникам. Президент РФ Владимир Путин, высказал соболезнования всем родственникам погибших. Им будут выплачены денежные компенсации в размере…». Петербург выключил телевизор и посмотрел на Москву. Девушка была шокирована и напугана неожиданной новостью. Пермь, увидев такое состояние столицы, приобняла сестру за плечи, посадила её на диван и отправилась на кухню заваривать чай. Некоторое время города молча сидели на диване и пили обжигающий напиток. — Как такое могло произойти? Что вообще случилось? – выдавила из себя Москва, всё ещё не отошедшая от шока — Такое бывает, — грустно проговорил вечный соперник девушки, — Но сейчас мы ничего не сможем сделать. Будем надеяться, что Брагинский услышит об этом и под шумок вернётся домой. Без него мы вряд ли сможем разрешить эту проблему. *** Брагинский последовал совету нового знакомого и вошёл в дом. Это было небольшое помещение с тремя комнатами, обшарпанными стенами, криво стоящими окнами. В доме и вправду было холодно, но Брагинский сразу заметил причину этого — кондиционер. Андрей же поблагодарил негра и вернулся к Ивану. — Здравствуйте, земляк, — сказал Андрей, протягивая руку Ване, — Давайте знакомиться. Как Вас зовут, из какого Вы города? — Моё имя Иван. Как я попал сюда, не имею ни малейшего понятия. Летел в самолёте, потерял сознание, а очнулся уже на острове. — Что-то случилось с самолётом? — предположил парень. — Не помню, — почти прошептал Россия, осматривая дом. — Ладно, — сказал парень, — Меня зовут Андрей, как Вы знаете. Живу здесь вместе с женой Ларисой. Исследуем лихорадку Эбола как суперврачи. Шучу. А вообще мы живём и работаем в Петербурге. — Приятно познакомиться, — улыбнулся Иван, — Питерские, значит. В комнату вошла девушка, также одетая в защитный костюм. Она не была красива, но откровенно страшной её назвать тоже было нельзя. Широкий лоб, большие зелёные глаза, вглядываясь в которые можно было заметить своеобразную женскую мудрость. Немного забавные кроличьи зубы, и тонкие губы. Под «скафандром» девушки Россия разглядел короткие коричневые волосы. Как Ваня понял, это и была Лариса. После быстрого знакомства с девушкой, Брагинский был принят в семью. — А зачем так сильно включаете кондиционер? — проговорил Ваня, ежась от холода. — Лихорадка в холодном климате не распространяется, — ответила Лариса, — поэтому пытаемся поддерживать максимально низкую температуру при помощи этих китайских кондиционеров, работающих, по-видимому, только благодаря святому духу. А если надо будет выйти на улицу, придётся одевать другой защитный костюм, более лёгкий. — О, я понимаю, но не беспокойтесь, мне не нужен защитный костюм, я не заболею, — поспешил заверить своих собеседников Россия, расплываясь в улыбке. Врачи переглянулись. Наверняка они подумали, что Брагинский тронулся. Ведь никто в здравом уме не будет подвергать своё здоровье риску заболеть болезнью, противоядие для которой было найдено только недавно, и которая унесла огромное количество жизней. Иван понял, что сморозил чепуху. Хоть он как страна и не мог заразиться вирусом, люди могли вполне подумать, что он сумасшедший. — Мне вообще нужно вылететь в Россию первым же рейсом, — сказал Россия, дабы развеять обстановку. — Не получится, — пробормотал Андрей, — Из Африки сейчас не выбраться. Ближайший самолёт, будет американский, привезёт так называемое противоядие. Вряд ли они возьмут тебя с собой, но попытаться можешь. Конечно, можно с журналистами, которые, может быть, когда-нибудь дойдут до этой деревеньки. Шансы попасть в Россию раньше того, как болезнь полностью излечится один к сотне. Практически невозможно. — А как мне быть? – спросил недоумённо Россия. — Пока ты здесь, — сказала Лариса, — можешь помочь нам с больными. Медбраты нам нужны. Персонала не хватает. Возьмёшься за эту работу? — Ладно. У меня всё равно нет выбора, — уныло отчеканил Брагинский, надевая предложенный защитный костюм. *** — Ваня, раздай, пожалуйста, градусники всем больным, — сказала Лариса, отдавая поручение своему новому ассистенту. Не то, чтобы Брагинскому это нравилось, но всё-таки Россия работал с воодушевлением. Добрая русская душа не могла пройти мимо страждущего человека, поэтому страна старался работать на совесть. В большом помещении были собраны все больные. Они ворочались, кряхтели, кашляли. В воздухе стоял стойкий запах спирта. Чем-то это помещение напомнило Брагинскому один московский госпиталь, действовавший во время Отечественной войны, в котором он порой помогал врачам, когда не был на передовой или в штабе. Все африканцы с удивлением смотрели на нового вайтмена, который раздавал больным градусники. Здесь были собраны разные люди: маленькие дети, старики, мужчины, женщины, те, кто только заболел и те, кто был уже при смерти. Вся эта куча людей представляла собой не самое лучшее зрелище. Брагинский закончил свою миссию и отправился на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. Воздух Гвинеи обжигал лёгкие Брагинского, не привыкшего к такой сильной жаре. Конечно, он нередко бывал на Кавказе и в Крыму, но даже самые жаркие деньки в июле на родине не могли сравниться с обычным гвинейским деньком. Россия отёр пот со лба, который струйками стекал по его бледному лицу и осмотрелся. Однотипные, держащиеся на добром слове хижины папуасов, огромное количество пальм и пыль, витающая в воздухе. Внезапно до чутких ушей Ивана донеслись крики От нечего делать Брагинский отправился на звук. Вскоре Россия увидел рыдающих женщин, детей и стариков. Приблизившись к туземцам, Ваня увидел гробы. Держа дистанцию, Россия наблюдал за всем происходящим. По всем христианским обычаям хоронили людей, умерших от эпидемии. Брагинский решил прогуляться по деревне. Все жители не отрывали глаз от белого человека, будто видели европейцев впервые в своей жизни. Любопытные дети кружили вокруг Ивана, стараясь дотронуться до него. Россию это напрягало, но Иван всегда считал, что дети – это святое. Брагинский решил поиграть с местными детишками. Он отправился с ними на речку, где рассказывал им интересные истории об Европе, о своей истории и, конечно, о своей стране, где есть прекрасная зима и генерал Мороз. *** После игр с детьми Иван вернулся в хижину. Брагинский в глубине души был очень счастлив. Давно он не разговаривал с детьми, не видел их блестящих глаз. Иван чувствовал такое только на Новый год и на Рождество, когда порой наряжался в костюм деда Мороза и ходил по домам к счастливым детям. Тогда он действительно приносил сказку своему новому поколению, тогда он забывал о своих проблемах. Но дух старого доброго Нового года куда-то потихоньку исчезал, и дети уже не так радовались сказочному деду. Русские дети потеряли веру в чудеса, ведь они прекрасно знают, кто обычно прячет подарок под ёлкой. Но дети Гвинеи все ещё верили в чудеса. Иван знал, что неверие детей в чудо – одна из цен прогресса, которую платит каждая сильная и современная страна. На следующий день Брагинский вновь отправился на помощь Андрею и Ларисе. После этого Россия вновь творил маленькие чудеса для этих детей, росших в бедноте, но верящих в чудеса. Он вновь показывал им фокусы, говорил про музыку и литературу, учил танцевать бальные танцы. Ему очень нравилось проводить время с детьми. Со временем он понял, что всё бы отдал, чтобы вечно жить так, а не сидеть в своём душном кабинете в Кремле и выступать перед уставшими и пофигистичными дядечками из Думы с каким-то докладом. Иван действительно отдыхал — душой. Он начал даже верить в то, что не зря самолёт потерпел крушение.