Я уеду в Гвинею!

По плавящимся от необычайной жары улицам Москвы шёл мужчина. Очертания его фигуры были скрыты под деловым костюмом, слегка отросшие серые волосы были немного спутаны, а в его аметистовых глазах можно было увидеть капельку боли и усталости. Он был такой же, как и все люди вокруг. Только одно отличало его от других: он улыбался. Едва заметив его ослепительную улыбку, одни прохожие с презрением отворачивались от мужчины, другие тут же начинали себя осматривать, а третьи недоуменно смотрели на незнакомца. Но, казалось, этот человек не видел взглядов встречных людей и продвигался вперёд, мечтая лишь о том, чтобы быстрее прийти домой и принять холодный душ. Иван Брагинский, а именно так звали мужчину, на самом деле никуда не спешил. Да и, несмотря на улыбку, радости в его сердце не было. Хоть ситуация в его стране и улучшалась, Брагинский понимал, что дома много чего ещё далеко от идеала. В голове крутились не самые лучшие мысли, ведь в последнее время произошло много ужасных и хороших моментов, весёлых и грустных. Находясь в раздумьях, он чуть не забыл поздороваться с вахтершей в своём доме, за что на него обрушился шквал негодований со стороны блюстительницы порядка. Но вскоре Иван уже находился в своей уютной квартире. Включив кондиционер, мужчина сел за стол. Сейчас он думал о предательстве сестры, о том, как нелепо выгнали его, Россию, из G8, как становится страшна обстановка в мире и насколько близка мировая война. Голова буквально взрывалась от мыслей, идущих сплошным потоком, глаза застилали слёзы. Когда Иван был один, он мог позволить себе всплакнуть, подумать о своей судьбе. Вскоре Россия налил себе сто грамм отменной сибирской водки, которые проглотил залпом. Нет, он не хотел и не любил пить, но по-другому не мог заглушить боль, которая с каждым днём всё больше и больше отравляла его душу. Он мог бы позвонить Беларуси и Казахстану, позвать их и поделиться с верными соратниками своим горем, но не хотел. Он давно уже привык к одиночеству и боли. Брагинский помнил времена и похуже. И Россия был бы не Россией если бы сдался, поэтому каждое утро он вновь забывал о своих чувствах и спешил в Кремль, дабы решать важные государственные дела, и каждый вечер он вновь возвращался в свою квартиру на окраине большого города и впадал в депрессию. Ваня чувствовал, что его организму необходим отдых, но понимал, что сейчас никто его не отпустит с работы. Россия включает новости — вновь всё по старому: Украина воюет и проклинает его, Америка обвиняет Россию во всех смертных грехах, проходят какие-то международные соревнования, в которых его страна занимает далеко не последние места. «В спорте всё хорошо. Это радует!», — проносится в голове у Брагинского, и он улыбается своим мыслям. Но мысли об отпуске не отпускают Ваню. Так хочется ему развеяться, освободиться от дел страны хотя бы на неделю. Россия подходит к глобусу и вертит его из стороны в сторону. Вдруг взгляд Брагинского падает на Аргентину. « А почему бы и не навестить её?» *** Через три часа Ваня уже стоял в аэропорту, ожидая посадки на рейс Москва—Буэнос-Айрес. Брагинский уже представлял, как удивится Аргентина, когда к ней заявится завтра он — Россия. Почему-то русская душа шептала, что зря Россия это делает и что-то наверняка пойдёт наперекосяк и вообще лучше было бы остаться дома, но Брагинский слишком увлёкся этой идеей и не прислушивался к нехорошим мыслям. Иван сел в самолёт, его веки начали слипаться. Через несколько минут он уже спал мёртвым сном, похрапывая на весь салон. *** Иван открыл глаза. Вокруг него в панике бегали люди. Кто-то просил о помощи, кто-то пытался выломать дверь и выпрыгнуть из самолёта, кто-то кричал какую-то несуразицу. До Брагинского не сразу дошло, что происходит. Он понял, что грядёт катастрофа, только когда услышал крик о том, что горит самолёт. Авиалайнер начал падать. Пассажиры самолёта ощутили резкий удар, после чего во все трещины начала заливаться вода, постепенно заполняя пространство самолёта. Стало понятно, что смерть неизбежна. Слышались стоны и плач, молитвы на разных языках и разным богам. Брагинский услышал какое-то шипение. Россия начал терять сознание. «Это — конец!», — пронеслась последняя мысль в голове Ивана. *** Иван неожиданно пришёл в себя. Сначала Россия подумал, что попал в рай. Пальмы, жара, океан под боком. Но когда голова нестерпимо заболела, Иван понял, что он почему-то остался жив. Брагинский еле поднялся на ноги и осмотрелся. Никого рядом не было, и местность оказалась совершенно незнакома России. Казалось, на тысячу вёрст вокруг растут сплошные заросли пальм, и люди здесь не бывают. Однако, заметив банку из-под пива, валяющуюся на песке, Брагинский понял, что всё-таки ошибся, и это не могло не радовать его. Россия решил продвигаться вглубь континента, дабы найти кого-то, кто сможет помочь. Едва справляясь с головной болью, Брагинский двинулся в путь. Он проклинал всё на свете, особенно его вчерашнюю безалаберность. «Слетал в Аргентину, блин!», — думал русский, пробираясь сквозь заросли каких-то колючих кустов. «И чего мне дома не сиделось? Лучше бы сейчас на работу пошёл, а то шастаю непонятно где!» Ноги русского полностью запутались в кустах, отчего он и упал. Но не успел Россия вспомнить все лестные словечки своего великого языка, как над ним навис чёрный человек, который проговорил самым настоящим басом: «Sorry». — Блять, откуда ты взялся? — закричал Россия, немного отползая назад. — Sorry, — проговорил негр, широко улыбаясь. — Что, блять, sorry? Зачем так человека пугать, а? — чуть ли не кричал Иван. — Кстати, за что ты извиняешься? Парень стоял и смущённо улыбался. И тут до Брагинского дошло, что негр не знает русского. Вставая с земли, Россия начал говорить по-английски: — Where am I? — Guinea, — ответил негр. «Это меня аж в Гвинею занесло!»,- подумал Брагинский, поднося ладонь ко лбу. «Здорово в Аргентину слетал, ничего не скажешь». — Спасибо. Где ближайшая деревня или город? — продолжал Россия свой расспрос. — Недалеко отсюда. Давайте я отведу Вас, — тут же поспешил предложить свои услуги негр. Делать было нечего, и Брагинский поплёлся за своим проводником. Оказалось, до деревни идти было совсем недолго. Но сама деревня представляла собой страшное зрелище: ветхие крыши, обвалившиеся сараи, голодные и больные люди. — Не оставайтесь надолго в деревне, — сказал негр Брагинскому. — Здесь странные вещи происходят: люди умирают каждый день. — Какая-то болезнь? — спросил Иван, который давно уже не верил в сказки. — Это так вайтмены* говорят, — неожиданно тихо начал говорить проводник, — На самом деле на нас наложили страшное проклятье. — Да ну? — спросил Иван, поражаясь невежеству своего чёрного гида. — Ради вашего же блага говорю, страшная кара на нас упала, — сказал парень, подводя русского к небольшому домишке на окраине. — Здесь живут вайтмены. Думаю, они Вас примут. Вайтмен* — белый человек.