В кромешной тьме.

Мои мечты никогда не сбываются, и моя удача никогда не бывает долгой. В моей жизни ничего не складывается так, как я хочу. Еще в детстве я встала на путь, который вел меня… Свернуть с этого пути просто… не в моей власти.

      – Ты-ы, – прокатилось по пустой библиотеке. – Это ведь ты, ты! Делаешь эти невообразимые пироги!       У стеллажей застыла запыхавшаяся девица со стрижкой. Та самая, что назвала меня ужасной, втоптала в снег и раздавила очки.       Странно, неприязни к ней больше не было. Все поглотило безразличие к миру в целом.       – У меня к тебе разговор!       – Слушаю.       Девица зарделась.       – Не… не здесь… вдруг нас кто-то услышит…       Ой, я прямо волноваться начинаю. Такой интимный шепот… Так недолго узнать, что я вправду шпион. С фрагментарной потерей памяти.       На безлюдной улице шел снежок. Легкий морозец гнал обратно под крышу, но руки согревали карманы чужой куртки. Волосы то и дело падали на глаза, и это в кои-то веки меня не беспокоило. Пообросла я тут… Девица с довольно растерянным видом шла на шаг впереди.       Хм, кажется, я подставила тех двух надзирателей.       Сами виноваты. Надо было лучше за мной приглядывать.       – Куда мы идем?       – Туда, где нас никто не услышит…       – А, пустой улицы недостаточно?       Она хотела что-то ответить, но едва не сбила с ног позднего прохожего в темной куртке.       – Простите.       Прохожий извинениям не обрадовался, но и уходить не спешил. Заросшая во всех смыслах физиономия наводила на определенные грустные мысли.       – Мари… анна?       Он был озадачен не меньше меня.       – Марианна, ты ли это? Боже, ты ничуть не изменилась, как тебе это…       Он замолчал и завалился на бок, когда моя нога на автопилоте достигла его промежности. Девица только рот открыла, а я со смешанными чувствами побрела дальше.       Теперь ничего не исправить. Теперь придется как-то с этим жить.       Сгущались сумерки. Маленький вихрь подхватил меня под руку и утащил в ближайшее кафе за углом.       Туда, куда уже водил меня Макс.       – Ты что себе позволяешь?! Как можно бить незнакомых людей?!       – Все в порядке. Это мой отец. Видимо.       – Видимо?! Отец? Ты ударила собственного отца по… э… ну…       – Бубенчикам. – Она залилась краской. – В честь нашей первой встречи.       – Первой?       – Да. Он не живет с нами.       Подуспокоившись, она села за столик и сделала заказ на двоих. Очень долго разглядывала меня.       – И все равно не могу понять, как можно так спокойно причинить боль человеку, чью фамилию с гордостью носишь…       О, пусть это будет расплата…       – Ким – фамилия матери. С тем человеком нас не связывает ничего, кроме пары общих хромосом. Я даже не видела его ни разу. До сей поры.       Принесли заказ. И, несмотря на столь позднее время, это был кофе. Отвратительный, едва теплый кофе.       – Так ты из неполной семьи…       Эй, эй, выключи этот жалостливый взгляд.       – Но если ты его ни разу его не видела…       Я никогда не видела его, но мама до сих пор о нем очень тепло отзывается. Так, наверное, маленькие девочки рассказывают, как сказочный принц увезет их в свою волшебную страну… Я знаю только то, что он единственный как никто другой называл ее по имени.       Для всех остальных мама навсегда осталась просто «Машкой».       – Лишь одно этот человек сделал для меня и моей сестры – дал нам эти дурацкие имена, Юнона и Ульяна.       – Тебе его не жалко? Он ведь ничего плохого не сделал?       – Хорошего тоже. – Зато очень быстро нашлись добрые люди, разъяснившие двум несмысленышам значение слова «приблудный». – А мама до сих пор ждет, что он вернется. Ради него она порвала со своей семьей, сбежала из дома и института. Они прожили вместе чуть меньше года, а потом он бесследно исчез. Даже фотографии его в нашей жизни не осталось. И мне должно быть его жаль? Да ты и понятия не имеешь, что значит растить двух детей в одиночку. Мне не то, что его не жаль, мне его добить захотелось!       Раньше я искала ему оправдания. Верила, что мама не может любить плохого человека, что и я должна его любить… Только вот он не вернулся. Я выросла, сестра тоже. А мама до сих пор одна. И этого я ему простить не могу.       – Что ты хотела?       Девица нервно заерзала.       – Если ничего, то я ухожу. Дела, знаешь ли.       Охранку жалко. Хоть это и их работа, не хочется, чтобы из-за меня их этой работы лишили.       – Научи меня печь пирог!       Что? Ты же это не серьезно, да?       – Гордону нравится пирог с яблоками! Он если находил, четыре куска брал! Пока тебя не было, каждый вечер ходил, спрашивал! Научи, пожалуйста!       Я запустила пальцы в волосы.       – Это не поможет.       – Я не настолько беспомощна, как ты думаешь!       – Дело не в том, что я тебя недооцениваю. Это бесполезно.       – Просто научи меня делать этот чертов пирог, и все!       Он ему даже не нравится, идиотина.       Заполучив инструкцию со списком всего необходимого, идиотка побежала за покупками. Идиотка. Так фанатично следить за объектом страсти и не знать, что он не ест сладкое.       Интересно, а как мне в Игрушечный Ящик-то теперь попасть? Пропуска у меня нет, сталкерша на свежий воздух выпустила.       Сигаретный дымок убегал в небо.       Почему это происходит со мной?       Я начала жить своим умом всего ничего, и уже успела влипнуть по самые уши. Это был мой, и только мой выбор. И я не знаю, что теперь делать. Может, стоит поговорить с кем-нибудь?       Поговорить… Поговорить? О чем?       Я не хочу никого беспокоить своими проблемами.       У входа в WTB тлели два красных огонька – Макс скрашивал охраннику перекур. Так ловко скрашивал, что он и пропуск у меня не спросил.       Макс ненавязчиво потеснил меня плечом, вызвал лифт. Ненавязчиво покосился.       – Как ни странно, ты весьма вовремя.       – Я перестал видеть тебя в библиотеке.       – Не бери в голову, скоро меня здесь будет не застать. – Еще бы, пропуск-то у меня отобрали. – А ты уже скучаешь?       Он неловко потоптался на месте.       – А… ты меня совсем не помнишь?       – Помню?..       – Когда-то очень давно… в Вашингтоне, на школьной экскурсии…       – Что-то не припоминаю. Извини.       Еще бы. В Вашингтоне меня никогда не было.       – Проводишь меня? – Мне страшно идти одной. – Вдруг меня кто обидит.       Скажем, пара неопознанных солдафонов.       – Э-э… нет, прости… дела…       – Заглянем в кафетерий, там, вроде, еще осталось немного пирога… Я уговорила бы кофеварку сделать тебе кофе…       – Э-э… нет. Прости.       Ты не хочешь идти со мной?       – Ты сбегаешь?       Макс потупил взгляд. Сверкающие двери закрылись, и лифт поехал дальше. А я осталась одна во мраке коридора, в тишине, ведь за углом меня явно поджидают те двое… Я ничуть не удивилась, когда надзиратели выросли перед носом. Начальство неслышно возникло за спиной.       – Мисс Ким…       – Уже поздно, хочу спать.       – Где вы были?       Рослые солдафоны неловко переминались с ноги на ногу. Попытка оттолкнуть шкафоидов потерпела поражение – вояки просто отодвинулась. На их лицах по-прежнему красовались солнцезащитные очки.       – А где прежняя охранка?       – Они не справились со с-своей работой, поэтому в их ус-слугах мы больше не нуждаемся, – прошипел злой близнец босса.       – А почему эти меня боятся?       Солдафоны синхронно шарахнулись от вытянутой руки.       – Переж-живают, что тоже могут не справиться с поставленной задачей.       Мне почудилась злая улыбка.       – Ясно… А вы ко мне, или так, мимо проходили? – Странно, что я вообще рассчитывала на ответ. – Меняю сегодняшний допрос на сообщника.       Охранка с остатками невозмутимости стояла навытяжку, а за спиной у меня хищно клубилась тьма, преисполненная зубов и когтей.       – Кёртис, охранник.       А заснуть в эту ночь мне так и не удалось. Проворочавшись до трех утра под бесконечно роящиеся в голове мысли, я побрела на прогулку. Охранка, конечно, привычным путем сразу погнала меня на допрос, но методом проб и ошибок мне удалось загнать их в кафетерий. В конце концов, они боялись меня больше, чем я их.       Пока я собирала разбросанные белохалатными специалистами книги, кофеварка послушно готовила кофе на троих.       Охранка – из личных каких соображений или какого положения устава – к кружкам, конечно же, не притронулась.       Кофе казался горьким, невзирая на сахар, но только поэтому на вкус он отличался от всего прочего, что прилагалось к обедам. Когда у меня зазвонил телефон, охранка даже ухом не повела.       – И как долго это будет еще продолжаться? – Что? Мам? Ты телефоном или часом не ошиблась? – Когда ты уже, наконец, найдешь себе парня?       – Мам, я…       – Про Славика я все знаю.       …устала уже все это выслушивать.       – Позволь узнать причину расставания.       – Измена.       Хоть я и ответила по-корейски, охранка не дрогнула. Не дрогнула и мама, точно на автопилоте, перешедшая на язык предков.       – Что-что? Я не ослышалась?       – Я. Ему. Изменила. Он обиделся, мы разошлись.       Охранка игнорировала кружки. На мой нервный взгляд один из надзирателей собрался с духом, зажмурился и сделал глоток. Из-за очков не было видно, но мне показалось, что именно так и было. Солдафон посидел так с секунду, открыл глаза. Сделал еще глоток и потянулся за сахаром.       Второй продолжал наблюдать.       Бедные люди…       – Не смеши меня, моногамия у тебя в крови. – Да-да, с молоком матери впитана. – Что на самом деле произошло?       Произошла одна очень глупая ситуация, упоминать о которой, пожалуй, все же не следует.       – Ну… не хотела ты замуж – не надо… зачем выдумывать эти глупости?       Со мной только глупые и случаются, мама. Расплата, наверное.       – Как долго это еще будет продолжаться? Когда ты, наконец, найдешь себе парня? Знаешь, ты уже достаточно взрослая, чтобы подумать и о семье. Или ты так и будешь ото всех шарахаться?       Они… бесполезны, мам.       – Я волнуюсь за тебя. Может, поговорим серьезно?       – Ложись спать, мам.       – Но я…       – Пока, мам.       Мимо меня к автоматам с газировкой прошагал человек. Именно его-то я и ждала все это время.       Он вздрогнул от невинного прикосновения к плечу.       – Что вам еще надо? Я уже все сказал!..       – Здравствуй, Кёртис.       – А, это ты, специалист…       Уставший человек сменил гнев на милость, вернулся к выбору лимонада, ворчливо шумя мелочью.       Охранка навострила уши.       А в кафетерий медленно вползала тишина…       – Послушай, Кёртис…       – Сэм. Просто Сэм.       – Сэм… Помнишь Мельникова?       – Да вы меня уже!..       Человек замолчал, устало приложился лбом к автомату. Внутри автомата что-то зашумело, и тот выплюнул банку. Но человек не обратил на это внимания.       – Не знаю я никакого Мельникова.       – Как же, это ведь он нас познакомил. Вспоминай, я только приехала устраиваться, у тебя в гараже смена была. Ты ведь меня просто так не впустил бы. Со мной был Мельник. Он-то и назвал меня специалистом.       – …человеческих душ и всего сущего…       Он вспомнил, но почему он был так напуган?       – Знаешь ты Макса, вспоминай. Ты ему на непрофессионализм намекнул, но впустил без пропуска – мы же на машине были.       – …корпоративной…       Если он про заковыристую эмблему WTB на дверце, то да, корпоративной машине. Только, пожалуйста, не надо убеждать меня в том, что войти сюда может кто угодно без особых проблем.       Кёртис схватился за голову.       – Я помню… но… я забыл… я забыл…       Что-то коротко свистнуло, и Кёртис осел на пол. Из шеи у него торчал дротик. Позади веером расходились вояки вроде надзирателей. Изваянием стояло начальство: злой был озадачен, а предположительно добрый ликовал. Вояки подобрали тело охранника и поволокли прочь.       – Вы… вы что сделали?       – Не бес-спокойтесь, он просто спит… Некоторые вещи лучше не вс-споминать.       – Что с ним будет?       Этот человек впустил того, кого в комплексе быть не должно. Не так следует работать охране любой серьезной организации.       – Пос-смотрим. Скажите, мисс Ким, вам не кажется, что вокруг вас стремятся случаться странные вещи?       Это вы про человека, который вспомнил, но забыл? Или про забытого во времени и пространстве часового? Или про собаку, которую, судя по всему, вижу только я? Или же…       – …Иногда.       – Вы хорошо поработали. Нашли способ поладить с-с… сотрудниками… и заставить их работать на себя. Мы поражены.       А кто это – мы?       – Зачем вы все это мне рассказываете?       – Это секретная информация.       – Как это возможно?       – Работайте на меня, и я дам вам доступ к ней.       Доступ? Зачем? Вы отобрали мой пропуск…       Я уже играла за вашу команду, и что из этого вышло? Меня швырнули в ловушку без входа и выхода, меня обвиняют в том, что я не совершала, и при этом совершенно спокойно собираются использовать дальше!       – Хватит.       – Еще вам следует знать…       – Вы не слышали? Я сказала «хватит»!       Эти люди меня не понимали.       Не хотели понимать.       – Эти события не случайны. Вы видели и знаете, теперь…       – Не видела и не хочу знать!       …Быть может, я еще смогу вернуться в свою библиотеку… конечно, ничто уже не будет прежним, но, быть может…       – Вы получите что угодно и кого угодно.       …Я просто хочу прекратить этот кошмар….       У меня нет планов на будущее и цели в жизни тоже нет.       Я бесполезна.       За что Вселенная меня ненавидит?       – Все равно не понимаете?       – Я понимаю все, что вам удается объяснить.       Больно.       Я ничего не чувствую! Ни радости, ни горя, ни тепла, ни холода, словно я все еще в одном из этих дурацких снов…       – Оглянитесь. Видите людей, занятых делом?       Больно…       Этих вояк в солнцезащитных очках?       Я вижу всех, словно сквозь толщу воды… Зачем столько? Вы решили избавиться от меня? Хватило бы двух.       – Они не видят и не представляют, что будет с ними.       Больно!       Что происходит?       – Я хочу… чтобы все было… как раньше…       – У вас не получится, мисс Ким.       Наверное, уже слишком поздно?..       Мои надежды никогда не сбываются. И удача никогда не бывает долгой. В моей жизни никогда не складывается так, как я хочу. Еще в детстве я встала на путь, который ведет меня…       Я бесполезна.       Окончательно смирившись с этим, я приняла решение. Я ухожу.       В груди что-то защемило… а ведь там пусто… Что происходит?..       – Доктора уже осведомлены. Полный медосмотр, внутренний и внешний. Подозрение на заражение объектом 462.