Другой Джим Мориарти, или История одной любви

Слова Мориарти, казалось, не произвели на Мелиссу Кэрролл ровно никакого впечатления. Она продолжала молча смотреть на Джима, еще не совсем понимая смысл сказанного. - Что, прости? - Говорю, что я фактически руководящий центр всего преступного мира. Его почему-то начала веселить эта комичность ситуации. Но на лице Мелиссы, постепенной понимающей суть, появилось выражение страха. - Как же так? – прошептала она, инстинктивно отодвигаясь. Ее пальчики, сжавшие край скамейки, побелели. Она бросила испуганный взгляд вокруг – ночной Лондон тих и пуст. – Зачем ты говоришь мне это? Что ты хочешь от меня? Джеймс понял, что нужно срочно спасать ситуацию, пока у Мелиссы не началась истерика. Он быстро подошел к ней, присел на корточки и доверительно, но твердо взглянул в глаза. - Хочу только одного: чтобы ты не боялась меня. Не боялась и верила мне. Мелисса продолжала сидеть, испуганно сжавшись в комок. Ее ладони безвольно покоились в крепких руках Джима. Вот уж что-то, а язык у него был подвешен хорошо, убеждать он умел на отлично. - Послушай, милая, - тихо, начал он. – Ты видишь, как я доверяю тебе. Если бы я хотел тебе зла, то поступал бы совсем по-другому. Наоборот, я много хорошего сделал тебе, согласись. Девушка послушно кивнула. Джеймс продолжал: - И я должен сознаться… что с некоторых пор ты стала единственным лучиком света в моей жизни. Понимаю, возможно, тебе сейчас трудно поверить, но сейчас я говорю истинную правду. Да и вообще, тебя я еще ни разу не обманывал. Девушка внимательно, неотрывно смотрела прямо в глаза Джима. Только глаза. Глаза не умеют себя вести, как надо. У них нет этикета. И им необязательно соблюдать приличия… Мориарти не отвел глаз, смотрел прямо, честно и открыто. - Я верю тебе. Как ни странно… Верю. Джим радостно улыбнулся и поцеловал ее руки: – Я боялся, что ты не поверишь мне и испугаешься. - Я поверила, но это не мешает мне бояться. Ооо, - неожиданно воскликнула она. – Я поняла теперь многие твои поступки. А это значит, что… Артур – это твоя работа?! – постепенно повышала голос Мелисса. – Это ты убил его? Или Себастьян? - Ммм, - задумчиво протянул Мориарти, - как сказать… - Говори, как есть! Я требую, - оказывается, хрупкая девушка умеет приказывать? Мелисса строго смотрела на Джима, сидящего перед ней. - У меня были некоторые планы на его счет, но сейчас я ничего не делал, правда. Ну, почти правда… Мориарти хихикнул, вспоминая пожар. Как тогда полыхнуло здорово! К счастью, Мелисса не расслышала его последних слов. - Ладно, свершенного не воротишь… Все-таки хорошо, что это не ты – а то бы посадили. - Меня?! – Джим откровенно расхохотался. – Даже если я в час пик встану в центр Пикадилли и прокричу во весь голос, что я - организатор большей части всех лондонских преступлений, и даже, предположим, если мне поверят и не примут за сумасшедшего, то мне все равно за это ровным счетом ничего не будет. - Правда? – наивно хлопала глазами Мелисса. – Но ведь полиция должна… - Какая полиция, о чем ты? – продолжал веселиться Джим. – Я управляю здесь всем. Ход истории зависит от моего желания и настроения. Для меня полиции, равно как и законов, вообще не существует. - Но почему ты так откровенен со мной? Ведь такое признание – большой шаг, во всех отношениях. - Я – король, - промурчал Джим, подсаживаясь поближе и обнимая девушку за талию. – А ты – моя королева. Кстати, я хочу, чтобы ты переехала ко мне. - Переехать к тебе? Вот так, сразу? – чуть отклонилась Мелисса от него. - Ну да, а разве что-то мешает? – удивился Мориарти. - Да, немного. Злодей-консультант, ненаказуемый преступник – думаешь, к этому так легко привыкнуть? Я… я боюсь тебя, - она смущенно отвернулась. - Боишься меня? Но чем же я заслужил это? – Мориарти упрямо, наперекор сопротивляющейся Мелиссе, притянул к себе, нежно обнимая и кладя голову на ее плечо. – Напрасно, совершенно напрасно, - продолжал он мурлыкать на ушко. – Кажется, я уже не только на словах, но и на деле доказал мою любовь. - Любовь? – схитрила Мелисса. Она уже поняла, что отбиваться бесполезно, и послушно отдалась его ласкам. - Привязанность, - в тон ей отвечал Мориарти. Он легонько поцеловал ее в ушко, повернул к себе и легкими поцелуями добрался до губ. Мелисса отрывисто вздохнула, закинув руки ему на шею и поглаживая сильные плечи. Танец губ говорил лучше любых слов, растворяя все другие чувства, кроме тихого наслаждения. Две души, два сердца, переплетались в одно и летели над ночным Лондоном к безгранично чистым и бесконечно далеким звездам.