Противоположности притягиваются.

Холодный порывистый ветер бил в лицо, вырывая отдельные волосинки и даже целые пряди из не тугого колоска блондинки, разметывая челку из стороны в сторону. Она смотрела то на дисплей экрана, который заливало большими, но редкими каплями дождя, то под ноги, огибая лужи, то вперед, на дорогу. Девушка быстро перебирала ногами, она очень торопилась, надеясь все же успеть и остаться незамеченной. Глупо, конечно, она поступила, но другого шанса выбраться куда-то без "присмотра" не было. Двухчасовое занятие по английскому и еще полтора часа французского - чем не причина? Но, похоже, раз отец ТАК звонил, то что-то пошло не так... Это подозрение подтвердилось, когда рядом с ней притормозила машина, до этого разрезавшая пелену из дождя своим светом. Дверь со стороны водителя открылась, и оттуда вышел мужчина в форме. Он подбежал к блондинке, укрывая ее от дождя раскрытым зонтом. Без лишних разговоров он проводил ее и захлопнул дверцу. Люси тяжело вздохнула, когда машина сорвалась с места и довольно на приличной скорости быстро домчала ее до дома. Ей снова подставили зонт, чтобы она не промокла еще больше. Она покорно, но с высокоподнятой головой поднялась по ступеням и лишь бросила взгляд на закрывающиеся ворота на территорию особняка. Там за этими железными прутьями она была почти свободна, могла спокойно дышать. Здесь же ей остается лишь жить под указкой, боясь не так посмотреть на сынка папиного друга, с которым хотят соединить ее жизнь. Сейчас же шла мысленная самоподготовка. На сегодня она исчерпала свой "лимит своеволия" на сегодня, когда вновь кому-то отказала, а затем, сославшись на то, что опаздывает на занятия, удалилась к себе. Это ладно, на это отец уже более-менее привычно смотрит, но вот то, что она сбежала… И никакого оправдания тут не придумаешь. "Допустим, я пошла к себе… А потом? Стало скучно, и вылезла через стеклянный люк в крыше? Конечно, это правда, но если он об этом узнает, то установит на него сигнализацию, за которую я заплатила установщикам, чтобы ее не ставили. Тогда я лишусь этой лазейки… Что же делать?" — хоть на лице блондинки не было выражено, что она в глубокой задумчивости, но это уже даже было похоже на панику. — Оставьте нас, — приказал строгий голос отца, сидевшего за своим столом в своем кабинете, до которого ее довели. — Люси, я очень в тебе разочарован, — а она могла лишь слушать дальше, сохраняя гордый вид. — Как ты могла соврать мне, покинуть дом без разрешения, а после не брать телефон? — Прости, я виновата, — заранее извинилась девушка, сцепив руки в замок и делая пару шагов вперед. — Ты никогда так не делала, я был крайне обеспокоен, ведь думал что тебя, упаси Господь, похитили, — лицо мужчины было напряжено, но нельзя было сказать, что он злился. — Благо, твой телефон отслеживается нашей охраной. — Я должна была предупредить тебя, но я… — Люси замялась, думая, стоит ли сказать правду или лучше о чем-то промолчать. — Я… хотела сделать тебе сюрприз… Скоро ведь твой день рождения, и я присматривалась к подарку… — И ради такой мелочи… — на лицо мужчины упала тень, и сам он стал выглядеть куда более грозно, — ты сбежала из дома?! — он смахнул со стала какие-то бумаги. — Что такого ты собиралась подарить, чего не могла заказать в интернете?! Люси закрыла глаза, унимая легкую дрожь, а затем полезла в сумку. — Если бы дал мне договорить, — она достала две маленькие коробочки и несколько фотографий, — то так не злился бы. Джудо Хартфилий сурово посмотрел из-под нахмуренных бровей на положенные перед ним пленки и фотографии, и его лицо сразу же расслабилось. Там были старые снимки его и его жены: солнечной женщины, улыбающейся на каждой картинке, на которую так похожа его дочь. Некоторые запечатленные фрагменты их жизни были очень потрепаны, а в большинстве своих случаев пленка была единственным экземпляром. — Где ты это нашла? — он облизнул пересохшие губы, держа в подрагивающих руках фотокарточки. — На чердаке. Там много, очень много маминых вещей, все еще ею пахнущих, но фотографий… Их так мало, даже в рамках почти ничего не стоит, вот я и… — Люси не солгала. Когда ей позвонил Роуг, она сочла это отличной возможностью после встречи забежать в цифровой фотоцентр, чтобы сделать заказ. — Собственно… Сюрприз! Ты помнишь, что это были за времена? — Конечно, конечно помню, — вздохнул мужчина, совершенно расслабившись и перестав злиться на дочь. — Вот здесь мы с ней только начали наши отношения, а здесь ее день рождения и мой ей подарок: фотосъемка. Тогда, Люси, это было для нас соизмеримо с покупкой автомобиля: фотографии были дорогими, это была роскошь. Лейла тогда так была счастлива… Но вот сфотографировать сфотографировались, она тогда даже меня в кадр затянула, а напечатать возможности не было. Потом в нашей жизни появилась ты, — вот кстати где она беременная, но все такая же прекрасная, — а потом все закрутилось, завертелось, появились деньги, но не было времени, да и думали совсем не о том. Фотографии стали делаться почти ежедневно, затем она заболела и все отошло на задний план… А потом уже и думать об этом не думал — фотографии так и остались на пленках. — Пап, я знаю, как сильно ты по ней скучаешь. Поэтому и решила устроить такой сюрприз, — она подошла и обняла его за плечи с боку, на что мужчина положил одну свою руку поверх ее. — Ты так похожа на нее, Люси. Хорошо, что в моей жизни осталась ты, — тяжелый вздох и полная тишина опустилась на кабинет, пока не зазвонил телефон Джудо. — Я пойду, — видя, как отец разрывается между ней и разговором, произнесла Хартфилия, и, поцеловав отца в висок, удалилась. Она была рада, что они вот так вот поговорили. Пусть немного, пусть не очень душевно, но зато на какую тему… Да и пронесло ее, а значит встретиться с Роугом она сможет и, возможно, он сможет ее простить.