Память эльфов

      — Ты уверен?       — Ни в чём нельзя быть до конца уверенным, Глорфиндель.       — Но подействует ли это?       — Быть может, да. Быть может — нет.       — Гилдор Инглорион, клянусь, я не встречал эльфа несноснее тебя!       — Если ты хотел более ясного ответа, тебе самому́ следовало выражаться яснее, — отвечал Гилдор как ни в чём не бывало.       — Сыновья Эльронда умирают! — раздражённо воскликнул Эрестор, вёзший перед собой в седле бесчувственное тело Элладана. — Насколько тщательно нам нужно подбирать слова, чтобы узнать, поможет это или нет?!       Гилдор, что вёл группу усталых и сердитых воинов вниз по пологому склону вглубь леса, тяжко вздохнул.       — Господа мои, я знаю о недуге сыновей Эльронда: физическом и душевном. Вы, наконец, прислушались ко мне, а быть может, обстоятельства сложились в нашу пользу. Я не уверен, что из этого ближе к истине, — возможно, и то, и другое верно. Тем не менее, даже если мы всё сделаем правильно, этого может оказаться недостаточно.       — Почему? — резко спросил Глорфиндель, бережно прислоняя к своему плечу окровавленную голову Эльрохира, ехавшего с ним в седле. — Я затвердил наизусть твой длинный перечень причин, по которым это было невозможно прежде, — и полагаю, на этот раз всё, наконец, должно быть в порядке. Близнецы в таком состоянии, что не смогут помешать нашим планам. Наш эскорт полностью состоит из эльфов, видевших свет Древ. Луна…       Глорфиндель внезапно осадил коня и умолк. Следовавшие за ним всадники рассеялись было, чтобы избежать столкновения, и тут же сами остановились, как вкопанные, затаив дыхание от восторга. У подножия холма деревья расступались, открывая восхитительное зрелище. Свет полной луны играл в водах дивной красоты озера, отражался от его песчаных берегов, придавая им сходство с серым стеклом. Воздух был так чист и сладок, будто они оказались рядом с одним из озёр Ирмо в Лориэне. Цапли спали в кустах, тяжёлых от ягод, на зёленом островке посреди искрящихся вод. Лёгкий ветерок приветливо осыпал путешественников пригоршнями розовых и белых лепестков, слетевших с растущих вокруг озера деревьев.       — Это лесное прибежище — творение Йаванны и Варды, — пояснил Гилдор, поведя рукой вокруг. — Моя жена была в числе дев Варды, до того как мы покинули Аман, и она оставалась верна Валар. После войны Последнего Союза я был слишком изранен телесно и душевно — и не находил сил, чтобы излечиться. Варда явилась моей совсем было отчаявшейся жене во сне — и сказала ей, что мои труды здесь, в Среднеземье, не завершены, и впереди меня ждёт важная задача. Она велела моей жене привести меня сюда, к Иcил-аилин, за исцелением. Прежде энты бывали здесь, чтобы напиться воды из озера и пополнить свои силы. Так же и мы уходим отсюда бодрыми и обновлёнными: прибегнув к помощи здешнего места, когда тоска о море подступает, или тревоги смертных земель становятся слишком тяжкими.       Гилдор оглядел эльфов, которые уже собрались на полянке в ожидании воинов, и приветственно кивнул им. Те кивнули в ответ и продолжили выгружать привезённую с собой еду, питьё и одежду.       — Ночь только-только началась, друзья мои, — сказал Гилдор. — Но пора приступать: нам нужно многое успеть.       Четверо эльфов, явно из нолдор, подошли и помогли спустить Элладана и Эльрохира с сёдел. Быстро и осторожно сняли с близнецов повязки, оружие и кожаные доспехи.       Гилдор скомандовал:       — Вам всем нужно зайти в воду, а мы принесём близнецов.       Воины вопросительно посмотрели на Глорфинделя. Тот пожал плечами и кивнул, после чего все спешились и начали разоблачаться. Глорфиндель, последовавший их примеру, подошёл к кромке озера, под ярким светом луны отбрасывая на берег густую тень. Не решаясь коснуться воды босыми ногами, он остановился.       — У меня чувство, будто я собираюсь шагнуть в небо, — прошептал он. — Как красива вода, мерцающая каплями звёзд, а луна — точно светящийся остров среди них. Мне не хочется нарушать их покой.       Понимающе улыбаясь, Гилдор подбодрил его:       — Но ты сам лишён покоя, именно поэтому ты и должен сделать шаг.       Когда Глорфиндель в ответ грозно взглянул на него, он твёрдо пояснил:       — Заботы этого мира лежат на всех вас тяжким грузом, подтачивая ваши силы, истощая ваши фэар, даже если вы того не замечаете. Воины, все и каждый, войдите в воду, и вы обретёте исцеление — если не телесное, то, по крайней мере, душевное.       Глорфиндель сделал несколько осторожных шагов, пока не оказался в озере по пояс, а затем и по шею. Один за другим вошли в воду и его спутники.       — Тёплый ил на дне обнимает ноги, а не опутывает и не прилипает к ним, — удивлённо сказал один из эльфов. — Такое чудесное ощущение — даже не верится, после стольких недель беготни в компании близнецов.       — Вода одновременно и тёплая, и прохладная, — заметил другой, прежде чем нырнуть. Вынырнув, он воскликнул: — Рыбы блестят серебряным и голубым в свете луны! Я часто видел, как рыба ярко блестит сквозь воду в солнечном свете, но никогда — в лунном! Это так удивительно! — И он снова скрылся под водой.       — Я будто держу в ладонях жидкий свет, — восхитилась эллет, подняв руки и глядя на мерцающее серебро, текущее сквозь её пальцы. — Я помню, как в детстве играла в водах вблизи Тельпериона и… — её голос стих, и она зачарованно пустилась вплавь, шепча: — О… я помню… помню…       Гилдор и его эльфы присоединились к остальным в озере, пока двое воинов бережно подносили Элладана и Эльрохира к Глорфинделю и Эрестору. Когда головы близнецов безопасно покоились на груди их опекунов, эллет из компании Гилдора начала черпать со дна ил и осторожно покрывать им тела бесчувственных полуэльфов.       Когда ил полностью облепил все открытые участки кожи, тихо подошедшая жена Гилдора распорядилась:       — Теперь вам нужно протащить их по воде, будто вы играете с детьми. Это медленно очистит их.       — Мы должны играть? — с сомнением спросил Эрестор.       — Да, конечно. Пока весь ил не смоется, — она скептически посмотрела на эльфа. — Разве и́гры у вас не в обыкновении, лорд Эрестор?       — Госпожа моя, — с досадой отвечал тот, — в Имладрисе слишком мало времени для игр, с тех пор как леди Келебриан была ранена и ушла за море. У нас великое множество гораздо более важных забот, чем водные проказы. Да и уверены ли вы, что это поможет?       Прежде чем ответить, она пристально вгляделась в лицо Эрестора.       — Более сотни лет вам не доводилось играть? Вы не делали ничего, что придало бы лёгкость вашей фэа?.. Мир всегда полон тревог и забот. Но вы, советник измученного мирскими тяготами правителя Имладриса, должны находить время для игры, находить время для радости. Вы должны быть светом и опорой, что облегчила бы его ношу и его горе. Вот лорд Глорфиндель понимает это, — кивком головы она указала на улыбающегося имладрисского военачальника, что плескался чуть поодаль, держа Элладана в воде на вытянутых руках, будто тот был десятилетним ребёнком, а не эльфом, прожившим на свете не одну сотню лет. — Он Возрождённый и осознаёт важность игры в деле поддержания силы и стойкости фэа.       Эрестор нахмурился.       — Лицезрение сыновей в их стремлении к мести медленно подтачивает Эльронда. Мало пользы принесёт игра любому из них, если близнецов не будет в живых.       Супруга Гилдора пронзила Эрестора взглядом.       — Я знаю. И если они будут продолжать в том же духе, они и вправду умрут. Смертной крови близнецов не избавить их от страданий. Горе и чувство бессилия одолевают их из-за приключившейся с матерью беды, лишь подстёгивая неутолимое безумие. Гнев быстр и не требует усилий, тогда как для излечения нужны терпение и надежда. К счастью, в жилах сыновей Эльронда течёт и кровь эльфов и майар. Вспомни они об этом — каким великим подспорьем могли бы они стать для других, сколько блага и исцеления принести! Им предназначено быть источником силы для эстель — многими путями — но прежде они должны излечиться.       — А теперь берите Эльрохира — и марш по дну озера, пока ил не смоется. — Она шутливо толкнула Эрестора, скрылась под водой и вынырнула уже рядом с Глорфинделем, крикнув через плечо: — Гнев тяготеет и над вами, Эрестор. Игра нужна вам не меньше, чем Эльрохиру.       Ворча себе под нос, Эрестор, с Эльрохиром на руках, устремился как можно дальше от несносной эллет.       После нескольких кругов по небольшому озерцу, ил был наконец смыт, и Элладан с Эльрохиром начали постепенно пробуждаться.       — Глорфиндель, где мы и как здесь очутились? — тихо спросил Элладан, всё ещё опираясь на Глорфинделя и зачарованно глядя на россыпь звёзд в вышине.       — Вы с братом были тяжело ранены и нуждались в исцелении, — отвечал Глорфиндель, осторожно огибая небольшой водопад, льющий в озеро серебристый звёздный свет. — Мои воины и эльфы Гилдора Инглориона присоединились к вашему отряду, чтобы оказать вам помощь и привезти сюда. Как ты себя чувствуешь?       Элладан вздохнул:       — Я чувствую… покой… тепло и… умиротворение. Я боюсь, что сто́ит мне пошевелиться, как это чувство исчезнет.       — Не шевелись и расслабься. А я покажу тебе озеро, хорошо?       Элладан кивнул и вновь оперся на плечо Глорфинделя.       — Вот и славно. Взгляни-ка, — Глорфиндель со смехом указал в сторону внезапно нарушившей тишину беспорядочной мешанины перьев, эльфийских проклятий и звёздных брызг. — Эрестор с твоим братом умудрились потревожить цапель, мирно наслаждавшихся отдыхом. Мы, пожалуй, направимся вон туда, где ни крылья, ни бешеные взмахи рук Эрестора, ни сердитые взгляды будут нам не страшны. — Он повернул в сторону берега.       — И будем… — его мелодичный голос звучал мягче и по-эльфийски напевно, пока он плыл и тянул за собой Элладана, — любоваться на звёзды, что купаются в каплях росы на камышах. Вот, взгляни.       Тихий смех Элладана уступил место восторгу перед открывшимся хрупким зрелищем.       — Глорфиндель, я и представить не мог, что такая красота может быть заключена в чём-то столь обыденном и столь… малом.       — Трудно замечать подобное, когда все твои чувства поглощены преследованием очередного орка.       Несколько долгих мгновений Элладан молчал, а потом горько прошептал:       — Глорфиндель, сколько же времени я на это потратил? Сколько… Сколько всего я пропустил?       Глорфиндель вздохнул.       — Ты пропустил дни праздника — и ночи, когда в Каминном Зале ярко пылали песни или неспешно тлели воспоминания. Ты пропустил дни безмолвия, когда дом был так тих, что горе твоего отца ощущалось сквозь самые стены Имладриса.       Глорфиндель умолк. Полуэльф протянул руку и вытер слёзы с лица своего опекуна.       — Увы, Глорфиндель, — Элладан говорил тихо, словно извиняясь. — Мы с Эльрохиром были слишком поглощены бегством от собственной боли, чтобы заметить, каково приходится отцу и Арвен, и всем остальным. В каждом убитом нами орке мы видели того, кто мучил нашу мать и разрушил нашу семью.       — Это принесло вам облегчение? Разве месть утолила ваше горе? Или вернула вашу матушку?       — Нет, — дрожащим голосом признался Элладан и вытер лицо кулаком. — Нет, никакого облегчения это не принесло, и матушка не возвратилась. — Он опустил голову и заплакал. Несколько минут спустя он прошептал: — Пожалуй, нам с Эльрохиром пора вернуться домой. Должно быть, отцу нужна наша помощь во многих делах.       Глорфиндель оглянулся на Эрестора и Эльрохира, сидевших на зелёном островке посреди озера.       — Да, Элладан, — кивнул он. — Настало время возвращаться. Утром и отправимся. Но сегодня, — Глорфиндель улыбнулся, хлопнув Элладана по спине, — вам предстоит увидеть праздник Тельпериона почти таким, к какому мы привыкли в Валиноре… Хотя и гораздо более сырым! — И он пустился в радостное описание запомнившихся ему праздничных яств и увеселений.       Некоторое время спустя один из воинов отплыл подальше от компании своих пятерых товарищей, весело брызгавших друг в друга водой, и крикнул:       — Лорд Гилдор, мы пробыли здесь уже несколько часов. Но как такое может быть, что звёзды изменили своё положение на небе, а Луна — всё ещё нет?       Супруга Гилдора, как раз помогавшая Эльрохиру смыть с лица остатки ила, весело откликнулась:       — Помните праздники в Валиноре? Особенно те, что устраивались в честь Двух Древ?       — Да, конечно, — отвечал эльф. — Один был в честь Лаурэлина, пока всё цвело и зрело, а второй — в честь Тельпериона, после сбора урожая, когда почва отдыхала.       — Сегодняшняя ночь выпадает как раз на то время, когда прежде отмечался праздник Тельпериона, — пояснила она.       Воин выглядел озадаченным.       — Какое это имеет значение здесь, в Среднеземье, где нам дарованы Солнце и Луна?       Эльфы, до этого момента плескавшие друг в друга водой, прекратили игру и теперь внимательно слушали.       — Лунный свет порождён Тельперионом — и сегодня он в полной силе. Торжества в честь Тельпериона были праздником исцеления и веселья, знаменовавшим обновление земли. Если почве позволить отдохнуть и восстановить свои силы, следующий урожай будет гораздо обильнее. Сегодня все мы и вправду окунулись в лунные воды — в свет Тельпериона. Вспомните, когда вы в последний раз чувствовали себя так же, как теперь?       Воин на какое-то время снова погрузился в воду, затем вынырнул, мечтательно улыбаясь.       — Я чувствовал нечто подобное спустя месяц после возвращения с войны Последнего Союза. Я лежал на траве под цветущей вишней, наблюдая за своей женой и детьми, и детьми детей — а их малыши пели и играли. Впервые за много сотен лет мне хотелось присоединиться к ним, и никаким долгом я не был обременён — и впрямь счастливый выпал случай. Обе мои младшие правнучки сидели у меня на коленях, я пел им песни Куивиэнен, и мы плели друг другу венки из цветов.       — Я помню праздники Тельпериона! — взволнованно воскликнула одна из эллет. — Как чудесны были песни! Вот эта — из моих любимых. — И она запела. Один за другим те, кто помнил слова, присоединялись к ней, наполняя воздух радостными переливами голосов.       Успели отзвучать несколько песен, когда Гилдор пригласил всех на берег, где их ждала чистая одежда: простые платья для женщин и рубашки с туниками и штаны для мужчин, — в голубых и серебристо-серых оттенках Тельпериона. Как только все, включая близнецов, облачились в праздничные наряды, несколько эллит из народа Гилдора выбрали себе кавалеров и пустились в пляс под музыку флейт и мелодичные напевы. Вскоре даже смущённые сыновья Эльронда присоединились к общему веселью: эльфы сплетали руки в старинном плавном танце — словно лунные блики играли на заросшей цветами поляне.       Лица сияли эльфийским светом, серебристой радостью искрились вечно юные глаза. Воспоминания, высказанные вслух и переданные через задумчивые взгляды, наполняли ночь; уделялось время и напиткам, ягодам и изысканным эльфийским сластям.       Из своего тихого пристанища в бархатной вышине среди звёзд Варда смотрела на играющих Детей, воспрянувших и обновлённых, и улыбалась.