Пока дышу, надеюсь

За те недели, что родителей не было дома, я успела исправить свои оценки в лучшую сторону, до конца убить свой любимый плеер и подраться с Егором. Серьезно подраться. В итоге у него был сломан нос, а у меня трещина в ребре и вывих плеча. Что мы не поделили? Учителя. Flashback. - Нат, а что ты думаешь про Матвея нашего? – хитро ухмыльнувшись, брат сел около меня на диван. - Ничего не думаю. Ты ведь знаешь, что мне отношения не нужны, - я не отрываюсь от телевизора, на экране которого какой-то волк-переросток разделывает тушку тупой блондинки. - Да ладно тебе! Он ведь ничего, и про тебя спрашивал… - а вот последнее было сказано неуверенно и с оттенком стыда. Ой, как мне это не нравится… - Что ты ему наплел? – я повернулась к брату, чувствуя, что ответ мне, в лучшем случае, не понравится. - Что он тебе нравится и ты не прочь сходить с ним на свидание, - сдавленно пискнул Егор. - Что? – хрипло спросила я. Нет, учитель мужик хороший, я его как Егора воспринимала. Общаться с ним легко, но я не представляю его как своего парня. - Прости, я… - я не дала ему договорить, повалив на пол. Я терпеть не могу, когда за меня принимают решения, а он сейчас просто выкопал себе могилу. Вилкой. - Что «я»? Идиот? Разумеется! Придурок? Еще какой! – орала я, кулаками мутузя брата по всем местам, до которых дотянулась. - Я ведь о тебе забочусь, дура! – в этот момент мой кулак особо удачно попал в его нос. Раздался противный хруст и стон нерадивого чуда. - Заботишься? Ты меня собственноручно подталкиваешь в руки какому-то педобиру и радуешься! – я не обращала внимания на нос, била по телу, раз уж на лице кровь. - Надоела! – взревел брат. Извернувшись, он ногами оттолкнул меня от себя. В полете я умудрилась налететь на тумбочку и сбить вазу. Приземлилась я на кофейный столик. Теперь хрустнуло что-то у меня. И, судя по боли в боку, это - не нос. Рука нестерпимо болела и болталась, будто нервы обрубили, ребра трещали и грозили праведной расправой, а я сама со злыми слезами смотрела на брата, проклиная его мозги. - Поехали в травму, - вздохнул Егор, поднимаясь. В больнице все врачи ахали и охали, что мы такие недружные брат и сестра. Зато после одного крика брата о том, что он всю их больницу в гробу видал в белых тапочках, и угрозы расправы, если они сию минуту нам не помогут, всполошились и отвели на рентген. Наше время. Вот и сижу я теперь дома с трещиной в ребре и перевязанной рукой. Матвей не приходил, за что я благодарна, а брат не показывался мне на глаза. Видать, стыдно. Зато Лешка забегал каждый день и таскал мне конспекты пропущенных занятий, рассказывал про школу и все остальное. Матвей, оказывается, ушел из школы, а на замену ему прислали какого-то молодого мужика с залысинами и сальным взглядом. - Тат, - из своей комнаты с видом побитого щенка выполз Егор, - ты прости меня, ладно? И за Матвея и за ребра, прости. Я действительно с дуру ляпнул, не подумал о тебе. - Забыли, - я отмахнулась. – Завтра родители приезжают. Чего говорить им будем? - Я подрался, пришел домой, а ты решила помочь. Поскользнулись и вместе упали, - как по бумажке отчеканил братец. - Сам-то поверил бы? - Нет, но маман и дядь Толя особо допытывать не будут, ты же знаешь, - ну да. Родители у нас жили по принципу «захочешь – расскажешь», так что в наши проблемы особо не лезли. За что я их просто обожала. Не успели мы как следует поговорить, как раздался звонок в дверь. Странно. Лешка уже приходил, родители только завтра приедут. В душе завозился червячок сомнения и страха перед тем, кто это может быть. - Егор, открой, - я изобразила помирающего бегемота и повалилась на кровать. - Привет, Матвей, - донеслось из коридора через минуту. Твою мать… - Как вы тут, больные? Наталья уже несколько дней пропустила, Колосовский говорит, что она болеет, но ничего не уточняет. Теперь я здесь, - по мере разговора голос звучал все громче, из чего мозг сделал вывод: парни идут в мою комнату. - Да, мы тут подрались немного… – нелепо замялся Егор, открывая дверь в мою комнату. - Ну, по тебе видно, - фыркнул учитель, прежде чем обратить свой взгляд на меня. Судя по сурово сдвинутым бровям, его надежд я не оправдала. - Здрасте, - я нелепо махнула здоровой рукой и села на кровати. – А мы тут плюшками балуемся, - надо завязывать с мультиками. Определенно. - Что с рукой? – вот так. А поздороваться? - Выбила. И в ребре трещина, - я горестно вздохнула. – Вот почему так? Я его била-била, а ему хоть бы что – только нос сломали, а как он меня толкнул – так ребро треснуло, плечо выбила, поцарапалась. - Он парень. Кости крепче, - передернул плечом мужчина. И никакой жалости в глазах. Даже обидно. - Егор, а ты ничего не хочешь сказать? – я угрожающе зыркнула на брата, чтобы тот вспомнил, из-за чего мы подрались. - Да? – я рыкнула, – Да! Матвей, тут такое дело… - братец замялся, - Все, что я тебе сказал тогда – вранье. - А то я не понял, - отмахнулся брюнет. – Ты в глаза врать не умеешь. Так что я не особо поверил, - умный мужик, однако. - Что там в школе? Учителя опять мне кости перемывают? - Ну, не знаю. Я ушел из школы. Меня ведь дядька попросил его заменить, - мужчина уселся на мой стул и крутанулся на месте, пока я переваривала информацию. - Вы племянник Пумбы? – ляпнула, не подумав, называется. Дура я. - Пумбы? – прищурился байкер. Все, мне конец. – Вы так директора называете? - Его так еще поколение до нас называло… - буркнула я. - Да, мое поколение и начало его так называть, - хохотнул бывший историк. - Серьезно, что ли? – я даже про ноющую боль в плече забыла, уставившись на парня. - Ага, - весело кивнул Матвей. – Помню, всегда ходил толстый, важный, на всех как на кусок гов… - он осекся. – В общем, нехорошо на всех смотрел. А когда смеялся – даже хрюкал иногда. Вот я и ляпнул один раз со злости, - байкер уставился в пол. И тут я заржала. Да, именно заржала, закусив уголок подушки, которую удобно устроила на своих коленях. - Вы мой кумир, Матвей Андреевич, - просипела я, отсмеявшись. - Я уже не учитель, Камнева, так что просто Матвей, - усталый вздох. - Без официоза? Ох, я даже не знаю… - Камнева, кончай цирк устраивать, - фыркнул парень. А я что? А я больная, да, у меня плечо болит. И голова, похоже, не работает. - Да ладно Вам, Матвей, - отчество можно и проглотить, а вот уважение и вежливость я ни в какую задницу запихнуть не смогу. - Мне 26, Наташ, я младше Егора, но чувствую себя так, будто я одного возраста с твоим отцом, - усталый вздох. Да, мужик, я тот еще кадр. - Я просто вежливая, - не удержавшись, показала бывшему учителю язык. - Кстати, - протянул Егор. Что было совсем некстати. – Я тут вспомнил, что у одного ежика скоро день рождения. Не знаешь, у кого? - Понятия не имею, - включила дурочку. Эх, интересно, что он в этот год придумал? - Значит, не знаешь кто у нас едет на Three days Grace? – эта хитрая моська помахала перед моим лицом билетами. Стоп! Почему билетов много? - Ты серьезно? – от волнения аж голос пропал. - Ага, - китайский болванчик, ей богу! – Но одна ты не поедешь! До Москвы шесть часов ехать, одну тебя никто не отпустит. С тобой едем Матвей и я, - на последней фразе я готова была отказаться от билетов. Почему? Вспомните мультик «Шрек», а именно – Осла. Ага, Егор в машине ведет себя точно также, и если у Вас не возникнет желания убить его через десять минут, то Вы счастливчик! Но это все показалось мне таким пустяком, что весь наш этаж в течении минут десяти слушал мои восторженные вопли и визг. Даже по трубам стучали. Мы не обиделись и постучали в ответ. В общем, когда приехали родители, я щеголяла с перебинтованной рукой и жутко довольной моськой. Мама с папой даже не думали возражать, когда Егор изложил им суть моего подарка. Даже рады были, что не одна поеду. Но были и отрицательные моменты. Концерт через неделю, а мне, прости, Господи, дуру грешную за слова типичной девушки, нечего надеть! Совершенно! Поэтому я взяла Егора под белы рученьки и потащила в магазины. Чему брат был несказанно рад, потому как одеваюсь я быстро и без разговоров. Захотела – купила, не захотела – идем дальше. Поэтому, уже через полтора часа нашего «шопинга» у меня в пакете болтались новенькие джинсы и футболка с изображением милых скелетиков с гитарами в руках. Мама, когда увидела сие, перекрестилась, но ничего возражать не стала. Привыкла уже к моим закидонам. С больничного мне пришлось-таки выйти. И даже отучиться пару дней перед концертом. Я всегда мечтала, чтобы школа за время моей болезни как-то преобразилась, прям до неузнаваемости. Но надежды каждый раз рушились, как замки из песка. Охранники, как обычно, были ворчливыми и угрюмыми, бабульки все так же разделяли детей на «наркоманов» и «проституток», а учителя с гадкими улыбочками выводили «двойки» в журналах. Все как всегда. - О, посмотрите, кто явился, - этот ехидный голос будет снится мне в кошмарах. Повернувшись, я уставилась на директора в ожидании продолжения его саркастичной речи. - Андрей Владимирович, я действительно болела, справка у классного руководителя уже, - да уж, как вспомню, сколько мне этот самый руководитель мозги промывал по поводу моих прогулов, аж дрожь берет. - И что на этот раз? – сложив руки с короткими пальцами-сардельками на животе, директор взирал на меня «самым грозным взглядом». - Трещина в ребре и вывих плеча, - я неосознанно дернула больным плечом и зашипела от боли. Что поделать, у меня всегда все медленно заживает. - На этот раз поверю, - отмахнулся мужчина. Правильно, со мной спорить – себе дороже. – Иди на урок. У вас сейчас химия, - вот обрадовал, так обрадовал. На химии мы тренируемся в написании конспектов и запоминаем все ругательства, которые извергает учительница. А послушать есть что. Кудрявый – Еврей, фамилия похожа на украинскую – Хохол, я из-за своей фамилии вообще Скала. Парни ржут и в шутку сравнивают меня с Дуэйном Джонсоном. Я пока проигрываю по всем показателям. Но я что-то отвлеклась. Значит, химия. - О-па, какие люди, - на меня навалилась тушка Лешки. - Отвянь, слоняра, раздавишь же! – наигранно просипела я. Хотя плечо от таких обнимашек разразилось болезненной триадой. - Тебя выписали? - Нет, я просто напакостить пришла. Выписали, конечно, - фыркнула я. Сумку у меня благополучно забрал друг, а мне даже возмущаться лень. - Сейчас химия, - «напомнил». - Я в курсе, - отмахнулась я. В этот момент прозвенел звонок. Дверь кабинета открылась и оттуда высунулась голова нашей «любимой» учительницы. - Чего встали, вундеркинды? Заходим, не толпимся, как стадо баранов, под дверью! – с милейшей улыбкой рявкнула преподавательница. Да уж, весело будет. Весело, и правда, было. Но только мне, потому что меня не спрашивали. А вот остальным досталось. Что только не звучало из уст этой мегеры пожилых лет. Она еще мою маму учила, и до сих пор ее помнит, зараза. Лешка попытался слиться со стулом, но не прокатило. - Еврейская зараза, иди отвечать, - ласково позвала его химичка. Да, Леша – Еврейская зараза, потому что кудрявый. - Ну, Татьяна Андреевна, - попытался в который раз разжалобить ее друг. - Я Татьяна Андреевна уже очень много лет. Ты вот сейчас не учишь, а ушастым своим как рассказывать будешь потом? Засмеют же! – да, старушка любила тыкать нас будущим поколением. С чего это началось – непонятно, но на нервы действует уже который год. - Иду, - с видом мученика Алексей встал и пошел к доске. За что люблю химичку, так это за то, что у нее на уроке невозможно получить «двойку». На «три», но ты всегда расскажешь, пусть и с ее помощью. - Эх, горе ты луковое, садись, - улыбаясь, вздохнула учительница. Остальные уроки прошли как-то скучновато, однообразно. Наверное, это потому, что я все эти уроки играла в телефон и слушала музыку. Все мы не без греха. Домой я завалилась уставшая, но весьма довольная. Судя по голосам, родители были в гостиной и что-то обсуждали. На остальные голоса я не обратила внимания. А зря. На моем любимом диване сидел Матвей и любезно улыбался моей маме. А родительница спокойно задавала вопросы, будто она с ним знакома лет десять. - Мир вам, люди, - я повторила жест Тони Старка из «Железного человека» и попыталась побыстрее свалить в комнату. - Куда ты, Татош? Посиди с нами. Видишь, Матвей заскочил, ты его, наверное, не узнаешь. Лет десять не виделись уже, - после этих слов меня будто мешком по голове огрели. Серьезно? Он со мной нянчился, когда я мелкая была? - Чего? – я на автомате прошла и плюхнулась в кресло. - Ну, Матвей же жил тут когда-то, с Егором вместе за тобой следил. А ты все бегала, девушек от него отгоняла, орала, что вырастешь и замуж за него выйдешь, - после этих слов я истерично хихикнула и спрятала покрасневшее лицо в ладонях. Стыд-то какой! - Не помню – значит не было! – приглушенно рявкнула. - Она всегда такая, - отмахнулась мама. – Рассказывай, Матвеюшка, - как она его назвала? – где работаешь? Женился? Детки есть? -А все так же, теть Насть. Работаю у папы в конторе, теперь его зам. Не женился, детей тоже нет. Решил сначала карьеру сделать, а потом спутницу жизни искать, - пожал плечами и стащил конфетку из вазочки. - Вот Наташка наша тоже так говорит. «Вот на ноги встану, работу найду, тогда и замуж выйду», - передразнила меня маман. - Если такой идиот еще появится, - хмыкнула я. На меня за это ТАК зыркнули, что я притворилась дохлым опоссумом. - Чего ты говоришь?! Готовить умеешь, с детьми ладишь, не глупая, - начала перечислять мама. - Внешностью только не вышла, вот беда, - всегда начинаю огрызаться, когда мне пытаются навязать чужое мнение. - Наталья! – рявкнул папа. За что схлопотал одобрительный взгляд мамы, а мой – убивающий. - Что? Я уже почти восемнадцать лет Наталья! Хватит решать все за меня! Захочу – в монастырь уйду, захочу – буду байкером, как Егор! Хватит кормить меня сказками типа «С красивыми спят, а на добрых женятся»! Достали! – да уж, давно я так не орала… Залетела в свою комнату и закрылась изнутри. Спасибо, Егор, за щеколду. Теперь можно не бояться, что кто-нибудь зайдет без спроса. Но никто не заходил, только было слышно, как входная дверь хлопнула. Надеюсь, они все ушли. Иначе я еще чего-нибудь наговорю. Повалившись на кровать, я уткнулась лицом в подушку и, незаметно даже для себя, уснула. Разбудил меня все тот же хлопок двери. Родители вернулись. Да начнется головомойка!