Дед Мороз

      Макс не помнил, когда всё это началось. Ни числа, ни месяца, ни времени. Лишь год юлой крутился в его опустошённой седеющей голове. 1943. Он холил и лелеял это число, потому что лишь оно напоминало ему о нём.. О том первом крике, что не сравнится в отчаянии с нынешним молчанием.       Это началось на одном из многочисленных собраний в РСХА. По некоему стечению обстоятельств он оказался там вместе со своим шефом. Как же его там.. Макс забыл даже инициалы, в голове была лишь та фраза и дата. Дата и фраза. И так змей кусал себя за хвост уже целую вечность. Странно, от этих укусов должно быть больно рептилии, но никак не Максу. Чем он это заслужил?! Он не мог больше терпеть этой щемящей тоски, волнами бившейся об него изнутри. В один день он не выдержит, сломается под напором боли. Однако, собрание. Тот роковой день. Бубнёжка Мюллера, приторный голос шефа, рявканье Кальтенбруннера, скрип пера и шелест бумаги.. Все это слилось в невыносимой какофонии, прессом давящей на Штирлица. Но он слушал, изредка вставляя меткие предложения. Внезапно эту симфонию занудства нарушил хлопок. Едва различимый, он заставил Макса вздрогнуть. Хлопок. Прямо за его спиной. И вот она, кульминация. Серебряным колокольчиком по залу разнеслась эта фраза. Вернее, раздалась звучным набатом. Бом-бом-бом. Она отскакивала от всех углов, пулей устремляясь прямо в слуховые каналы присутствовавших. Фраза, изменившая Штирлицу жизнь.       Всего 6 слов, а такая сила. Мощь всех земных стихий слилась воедино, дабы сражать наповал. Макс часто смаковал её, произнося по слогам каждое слово, проговаривая каждую букву. Редкое французское вино, по капле заполнявшее его ротовую полость. Цунами, накрывшее его с головой. Каждую ночь он безумно шептал эту фразу вслух, но никогда она не звучала как надо. Как тогда, впервые. Когда тот звонкий голос выкрикнул:"ДЕД МОРОЗ ХУЙ ТЕ В НОС!!!"..       На мгновение Штирлиц подумал, что спятил. Ибо крик был с наипрекраснейшим рязанским говором на чистом русском языке. Звонкий, дерзкий голос, раздавшийся ему прямо в ухо. И вновь тот тихий хлопок. "Нет, мне определенно пора выспаться,"- пронеслось в максовой голове. И в ту же секунду раздался новый крик. Но это был не нежный рязанский голосок, а хриплое рявканье Кальтенбруннера: -Что за чертовщина?! Где этот хулиган? Немедленно обыскать зал!       Партийцы зашушукались. Где это вообще видано:кричать на собраниях? И нет бы что-нибудь дельное, а то какую-то непонятную лабуду орут! Охрана меж тем обыскивала зал, но, как все узнали позже, безуспешно. Глава РСХА рвал и метал, однако же, все были бессильны в сложившейся ситуации. Никто даже не понял, что сказал кричавший. И только Макс знал перевод. Грубый, пошлый, но всё же знал. И этот крик не давал ему покоя.       Собрание закончилось, все разошлись, а вместе с ними забылся и инцидент с криком. Лишь в ушах Штирлица до сих пор звенели эти 6 слов. Но какое он мог придать этому значение? Да никакого! Подумаешь, крикнул кто. Наверняка, со временем найдется объяснение и этому случаю. Нет ничего необъяснимого, и Макс это прекрасно знал.       Как же он ошибался! В первый раз он усомнился в своей правоте по прошествию некоторого времени, будучи в кабинете Мюллера. Шеф гестапо разливал коньяк по гранёным рюмкам, умудряясь при этом бодро ругать всех своих коллег. И снова хлопок. В этот раз вопль не отскочил гулким эхом. Он просто пронёсся по кабинету, вылетев в приоткрытое окно. Снова эти 6 фраз, произнесенных с тем же рязанским говором. "Дед мороз хуй те в нос".       И снова хлопок, сопровождавшийся хрустальным взрывом упавшей на пол бутылки. Брызги стекла смешались с коричневатыми каплями коньяка волей дрогнувшей руки Мюллера. А сам шеф шокировано уставился за спину Штирлица. Наконец, заикаясь, он выдавил: -Д-д-дружище.. Это.. Оно т-т-только что было з-за вашей с-спиной! И тут Макс понял, что не он один будет бодрствовать сегодня ночью.       И это начало происходить с завидной регулярностью. Крики преследовали Штирлица везде. И сколько бы он не пытался вычислить их закономерность, не выходило ровными счетом ничего. Однако, одна зацепка всё-таки была:кричали только рядом с Максом. Сначала он думал, что это провокация. Следом понеслись мысли о новом пароле. Или ,может, это очередная шифровка из Центра? Штирлиц недоумевал. Пока однажды ночью в его доме не раздался крик. Та же интонация, тот же говор, ничего не изменилось с самого первого раза. Но не для Макса. Он осознал нечто важное, вместе с этим обретя ещё пару-тройку седых волос.       С той ночи Макс прекратил спать. Даже лучшее швейцарское снотворное не могло помочь ему. Он ждал. Безумно жаждал услышать новый крик, наполненный этой дерзкой силой. Шли дни, но вокруг Штирлица раздавалось лишь молчание. А по ночам.. Макс яростно ласкал свою разгорячённую плоть, сдвигая нежную кожицу туда и обратно. Сквозь похотливые стоны отчётливо различались эти 6 слов. Фраза застывала на его устах, когда белая струйка вырывалась из розовой влажной головки. В этот момент он мечтал о крике больше всего. Безумно вслушиваясь в тишину, Макс ждал заветного хлопка, но нет.. Он был один, наедине с испачканными простынями.       А дальше.. Дальше началось совершенное безумие. Штирлиц заболел этой фразой. Он высчитал, что в этой фразе ровно 17 букв, из них 6 гласных и 11 согласных. Он переводил её на испанский, немецкий, английский, индийский.. Но ничто не могло сравниться с этим чистым рязанским говором.. Макс как мог пытался вспомнить точные дату и время первого крика, но все попытки оказались тщетны. Он напрочь всё забыл. Лишь год огненными цифрами сверкал в его мыслях.1943.. И он отдался этому числу с головой. Он спрятал все книги, оставив на полке лишь два первых, девятый и третий тома некоего издания. Целыми днями он писал на бумаге эти 6 слов, заворачивая их в тугое чернильное кольцо..       Никто не мог понять, что произошло с Максом. Всё РСХА строило догадки относительно его странного поведения. Но апогей случился под Рождество. У огромной ели в центре Берлина мирно стоял Санта Клаус. Он весело шутил и смеялся, вручая подарки счастливым детям. Идиллия продолжалась недолго. И вместо очередного малыша перед взором Санты замаячил одетый в чёрную форму Штирлиц. Медленно, слегка пошатываясь, он подошёл к старику. Впившись в него нехорошим взглядом, безумец резко завопил, четко проговаривая каждое слово: -ДЕД МОРОЗ ХУЙ ТЕ В НОС!       Но кошмару не дано было свершаться. Появившийся из неоткуда Мюллер скрутил беднягу Штирлица и кивком подозвал своих ребят, стоявших поодаль. Крепкие гестаповцы потащили прочь обмякшего разведчика, пока Мюллер о чём-то беседовал с Сантой..        Конечно, Макса вскоре отпустили. Конфуз быстро замяли. Ну, заработался, с кем не бывает? Однако, он продолжал ждать. Но с каждым часом надежда угасала. Медленно, но верно, Штирлиц стал забывать крики, бессонные ночи, мучительные мгновения ожидания.. Пока однажды, спустя многие годы, крик не раздался снова. Тогда рядом с ним была обворожительная красотка. И ему больше не приходилось ласкать себя самому. Всё делала за него эта очаровательная особа. Языком своим она нежно ласкала его нефритовый жезл, иногда погружая последний в сладкий плен своего рта. И тут, самым внезапным образом, всё тот же звонкий рязанский голос раздался в ухо Максу: -ДЕД МОРОЗ ХУЙ ТЕ В НОС!!!       И сразу за этим криком последовал более грубый, надрывный, с нотками боли и ненависти вопль Штирлица. Ибо та очаровательная особа так перепугалась, что челюсти её сомкнулись прямо на максовом поршне любви..