Red

В руках у Лили все играет особыми красками, и не важно, что она делает. Она может шить, рисовать, готовить или просто завязывать бант – любое ее действие кажется необычайно милым. Когда аккуратные тонкие пальчики так игриво и опытно путаются в синеватой ленте и ловко завязывают ее в бант, зацепляя прядь волос. Лили слишком осторожно относится ко всему, что делает, слишком ответственно, принимая важность любого действа, - от завязывания бантов до какого-нибудь сражения, - в ее максимализме. Еще девушка привыкла к тому, чтобы как можно опрятно относиться к вещам, не пачкать свое платье лишний раз, чтобы не докучать брату с обновками. И еще она не любила жаловаться, смиренно принимая все как есть и терпеливо дожидаясь... чего-то. Альфред не умел быть таким, каким пытался его воспитать Англия. Он всегда делал по-своему, пропуская мимо ушей то, что не хотел слышать. В этом он как никто другой был схож с Россией. Америке было все равно, что от него добиваются. Англии оставалось только с нескрываемой завистью коситься на Канаду, которого Франция воспитал в своих лучших традициях. - А где твой брат? Я уже весь дом обходил, а его нет! - О, братик уехал по срочным делам, а куда не сказал… - Лили поставила чайник на стол и поправила немного наклонившийся цветок астры – она любила, чтобы все было как можно более идеально. - Тогда я подожду, - Америка сел за стол и улыбнулся привычной «геройской» улыбкой Лихтенштейн. Девушка смущенно отвернулась, но ничего не сказала. - Может, налить чая? Братик не сказал, когда вернется. - О, нет. Чай это такая гадость, я не буду его пить, – Америка поморщился. Когда это он соблюдал этикет? А, когда Англия заставлял его это делать на разных приемах – тогда, когда он в первый раз надел подаренный Артуром столь парадный костюм. - Я заварю себе чай, - не поднимая на незваного гостя взгляд, ответила Лили. – Может, вам что-нибудь другое предложить, Америка? Англия, видя Лихтенштейн всего несколько раз, нестерпимо завидовал еще и Башу – слишком повезло ему с сестрой. Не то, что его несносный Америка, которому, как говорится, закон не писан – он сам законы выдаст куда круче и интересней. - Нет, у тебя ничего вкусного нет, – хмыкнул Альфред. - Простите, Америка, - Лили вздохнула и опять отвела взгляд. – Я не ждала, что к нам придут гости. Даже ничего приготовить не успела. - Ну, ладно, я не обижаюсь, - он опять улыбнулся. – А хочешь, пока твоего брата нет, я расскажу тебе о своих историях? - О, - Лихтенштейн мгновенно приободрилась. – Конечно, я хочу. Будет очень интересно узнать, чем вы занимались, Америка. - Можешь обращаться ко мне на «ты». Мы же друзья, - Альфред подмигнул Лили, и та вновь залилась краской – все-таки она не привыкла к такому вниманию со стороны кого-то постороннего. Альфред почти час сидел с девушкой на кухне и рассказывал, рассказывал, рассказывал… Обо всем – о том, как его нашли в каком-то поле, о том, как Англия подарил ему солдатиков, о том, как Франция угощал своими блюдами, о том, как отвоевал у Англии независимость. Он говорил обо всем, что было с ним, даже не заметив, как прошло уже почти два часа, а в дом вернулся Баш. - О, а я ждал тебя тут! – Америка вскочил со стула и подбежал к Швейцарии. – Знаешь, есть кое-что… - Лили? Он тебя не обижал? – кажется, швейцарец даже и не обратил на Америку должного внимания. - Что ты, братец! – Лихтенштейн удивилась. – Америка очень хороший. - Давай, говори, что тебе надо… - вздохнул Баш и они с Альфредом отправились в гостиную. Лихтенштейн как раз успела прибраться на кухне и разогреть брату ужин, когда услышала, как он провожает американца. Быстро схватив приготовленный заранее пакет, Лили выбежала в гостиную, и, спросив у брата разрешения попрощаться, неуверенно подошла к Джонсу. - Америка, - начала она, немного покраснев и опустив взгляд. Швейцария все еще стоял в дверном проеме, не спуская глаз с сестры. – Я приготовила вам вот это. Она протянула американцу маленький пакетик и тот, улыбаясь, взял его. Когда Альфред коснулся руки Лили, та покраснела еще сильней и быстро одернула руку. - Я испекла печенье. Надеюсь, вам понравится. - Лили, мы договорились на «ты», - Альфред бросил взгляд на стоящего в дверях Швейцарию, потом на Лихтенштейн и заглянул в пакет. – Пахнет вкусно. - Я старалась, - улыбнулась девушка. - Я обязательно их попробую, - пообещал американец, вновь улыбнувшись. Он протянул Лихтенштейн руку, но та не решалась ее пожать, осмеливаясь произнести уготовленную фразу. - Зайдешь еще? – не совсем то, что ожидалось. Заметив удивление на лице американца, Лили опустила голову, короткие волосы прикрывали румянец. – Я хотела сказать… - А ты хочешь? – перебил Америка. - Да, - выдохнула девушка. – Очень интересные истории. - Ух ты! – Альфред засмеялся. – Конечно, тогда приду. У меня есть еще много историй! И ты тоже приходи, Лихтен. - Я постараюсь, - тихо ответила Лихтенштейн, покосившись на брата. - Стой, - Америка протянул руку к волосам Лили и зацепил пальцами бант. – Он у тебя развязался, давай помогу. - Ой, не стоит… Но Америка в принципе не слушал. Он старался как можно красивее завязать синюю ленту в бантик, но пальцы, словно не слушались. Но он же герой - он не отступится. Швейцария смотрел на все это скептически и в то же время удивленно, все еще не переставая недоверчиво глядеть на Америку. Но его можно легко понять – про проказы Альфреда не слышал, разве что… Да все слышали. А за сестру он боялся слишком – даже лишний раз картошку ей не доверял чистить. Но вроде бы сейчас ничего подозрительного нет – Америка помогает Лихтенштейн. Геройствует, в смысле. - Спасибо, - смущенно улыбнулась девушка. - Хорошо. До следующих встреч, - Америка обернулся, хватая пакет с тумбы. Уже в дверях он еле слышно произнес: – Следующие встречи будут, Лили. Обещаю.