Живая

- Возможно, я не могу ничего обещать, - Юрай подошел и сел на край кровати, изучая мое лицо, - но… ты должна развеяться. Кристина хочет, чтобы ты вышла из этого дома, тебе полезно гулять. Я в задумчивости смотрю на него, не зная, как быть, а неприятное покалывание ног говорит мне о том, что я действительно слишком много времени бездействую. - Где она? – спрашиваю я, понимая, что все мы не можем жить у Джона. Я бродила по его дому, но комнат почти не было, соседнюю занимал сам Джон, а внизу, кажется, устроился Мэттью, причем чаще он был у Кристины и Юрая. После инцидента с Калебом моего брата поселили как можно дальше от меня, вместе с Карой и Зиком. Но я продолжала ненавидеть его, и эта ненависть к родному человеку давила на меня изнутри, заставляя испытывать не самые хорошие эмоции. - Я провожу тебя, - произносит Юрай с легкой улыбкой, а затем отворачивается, чтобы я смогла переодеться. Из моей одежды были лишь джинсы и черный свитер Тобиаса, а остальное отправилось в стирку. Я осторожно дотронулась до мягкой и приятной ткани, а затем надела свитер, ощущая мнимое присутствие Четыре. Нервно сглотнув, я повернулась к Юраю, но мысли о том, что Тобиас жив, переполняли меня, и мой друг видел это, читая эмоции по лицу. - Трис, - он внимательно изучал меня, - ты понимаешь, что можешь погубить себя этой надеждой? Я недоуменно посмотрела на друга, стараясь не вникать в его слова, и вышла из комнаты, в коридоре пересекшись с Джоном. - Прости, - он почувствовал себя уязвленным, и это неудивительно, так как парень, только вышедший из душа, был укрыт лишь полотенцем, обернутым вокруг бедер. - Эм, - я неловко запнулась, слегка поскользнувшись, но Джон вовремя схватил меня за руку и не дал упасть. Как глупо. - Спасибо, - я подошла к лестнице, стараясь не смотреть на озадаченного парня, и спустилась вниз, услышав при этом смешок Юрая. Кажется, ближе к вечеру одним другом станет меньше. Пока я стою на летней веранде, которую смастерил Джон, и греюсь на солнышке, мысли непроизвольно вращаются вокруг Тобиаса, вновь и вновь. Опустив взгляд на почти незаметный животик, поглаживаю его, представляя, что мой ребенок будет похож на Четыре: те же волосы, глаза, брови или тот же серьезный взгляд. Возможно, наш ребенок будет сильным, как его отец. Будет бороться до конца. Я невольно громко выдохнула, стараясь сдержать слезы, а затем, перестав чувствовать солнышко, ушедшее за облака, подошла к Юраю, заметив, что он встревожен. - Что-то не так? – спросила я, оглядывая машину. - Я забыл про топливо, - он вздыхает, - на ней мы сможем проехать не более трех-четырех километров. - Может, лучше пешком? – я кусаю губу, поворачиваясь в сторону дома, - А о бензине попросим позаботиться Джона. Юрай долго смотрит на меня, словно желая что-то сказать, но лишь кивает, а я захожу обратно в дом, чувствуя внезапную и острую нужду в еде. Джон оказывается на кухне: не одетый в привычную для меня рубашку, лишь в джинсах, он готовит суп, чистит овощи, и, наблюдая за этим, я ощущаю укол совести и вины. Я стараюсь помогать парню по дому, как делала это в Отречении, но даже там на кухне мне поручали самые простые вещи. - Джон, - осторожно начинаю я, и парень поворачивается ко мне, по-прежнему немного смущенный, но и дальше чистит картошку, - у Юрая закончилось топливо, ты мог бы найти его? Мы пройдемся пешком. - Вы не заблудитесь? – он хмурится, беспокоясь. - Нет, у нас есть навигатор, - спокойно отвечаю я, и Джон отпускает меня, вновь возвращаясь к работе. Я включаю планшет, невольно вспоминая о брате, но стараюсь не думать об этом, когда ввожу адрес и выстраиваю маршрут. Мы идем медленно и спокойно, а я изучаю пейзаж, постепенно привыкая и любуясь высокими деревьями и немного заросшими палисадниками, староватыми домами. Свежий воздух, которого так не хватало в корпусе, насыщает мои легкие, принося легкую эйфорию. Изредка нам встречаются люди, и я замечаю, что они носят совершенно разные цвета, и понимаю, что совершенно забыла узнать о политике местных властей. - Здесь ведь нет фракций? – спрашиваю я Юрая, проводив маленькую девочку в ярко-желтом платье взглядом. - Нет, - он мотает головой, - таких городов, как Чикаго, не так уж много. Просто в них легче найти Дивергента, чем в смешанном населении, - он пожимает плечами, и я успокаиваюсь. Когда мы приходим к Кристине, которую вместе с Юраем любезно приютила пожилая пара, я сильно устаю, но осознаю, что мне необходимы пешие прогулки. - Привет! – Кристина, улыбаясь, обнимает меня, - Отправимся по магазинам? Я удивленно поднимаю брови, не понимая ее. - Да ты шутишь, - улыбка Кристины медленно, как огонь костра, гаснет, - люди из Отречения такие странные, что ты, что Че… - она запнулась, и в этот момент Юрай немного резко схватил ее за руку, - в общем, тебе пора обновить одежду, иначе ты растратишь все деньги Джона. - Что? – я хмурюсь, а Юрай шипит, видимо, мой подруга ляпнула лишнего, - Джон покупал мне те вещи? - Да, - Кристина примирительно целует своего мужа, и тот немного успокаивается, - он, узнав о твоей беременности, так быстро изменился в лице! – восклицает подруга, - С Джоном должны были жить также я и Юрай, но парень сразу же после этой новости отказался брать нас, сказав, что отлично позаботится о тебе сам. Я стала вспоминать все, что связано с Джоном, и не было ни одного случая, чтобы он отказал мне в помощи. Парень постоянно был рядом со мной, не настойчив и не раздражителен, иногда он казался лишь тенью, осторожно преследовавшей каждый мой шаг. - Надеюсь, дело лишь в моей беременности, - задумчиво произношу я, искренне веря в это, - как, кхм, поживает Калеб? - Работает в научном центре в Сент-Луисе, - произнес Мэттью, только что зашедший в гостиную, - но старается приходить к Зику с Карой как можно позже. Не раз он возвращался за полночь, - его голос был обеспокоенным, и в нем не чувствовалось осуждения, скорее, сочувствие. Возникла неловкая пауза, и, быстро попрощавшись с парнями, я, взяв Кристину за руку, быстро увела подругу из дома, а мысли об отдыхе отложила на время. Взяв машину Мэттью, мы отправились в Сент-Луис, а солнце вновь выглянуло из облаков, и с легкостью освещало нам дорогу. - Когда ты научилась управлять машиной? – произнесла я, удивившись, с какой легкостью моя подруга вписывается в повороты. - Я умела управлять машиной с малых лет, - усмехается она, - мой отец был водителем, и после его смерти некоторое время я заменяла его. Думая, что знаю свою подругу, я совсем забывала о том, что не имею полного представления о ее семье. Ее младшая сестра и мать также проживали с Кристиной и Юраем, но девушка никогда не рассказывала мне о своем отце. Впрочем, больше она не упоминала о нем, и оставшуюся часть поездки мы разговаривали о моей беременности, что само по себе было непривычно и даже странно. Я узнала, что Кристина хочет ребенка, но, как по иронии судьбы, у них с Юраем не получается зачать его. Я не стала вдаваться в подробности личной жизни подруги, поэтому повернулась к окну, наблюдая за сменяющимися картинками за стеклом и слушая музыку по радио.

***

Мне не пришлось по нраву это хождение по магазинам, хотя я понимала, что лучшего способа отвлечься, чем колкие, но правдивые замечания Кристины по поводу той или иной вещи, не существует. Вредная привычка моей подруги сегодня сыграла нам на руку, и изредка я смеялась, глядя на вещи, которые выбирала себе девушка. Я не осталась обделена одеждой: Кристина заставила меня купить пару юбок и платьев непривычных ярких цветов, не говоря об обуви и прочих аксессуарах. Усталость взяла надо мной верх и, когда мы сели в машину, положив наши покупки на задние пассажирские сидения, я опрокинулась на спинку кресла, прикрыв глаза. Кристина вела машину тихо и осторожно, но, понимая, что не могу заснуть, я повернулась к окну, глядя на большую луну и яркие звезды. Зазвучала тихая и спокойная мелодия, и я уловила ее, почувствовав внутри легкую боль, а песня стала ассоциироваться с воспоминаниями о Тобиасе: наши первые поцелуи, осторожные взгляды, объятия, перерастающие в страсть и желание. Но кроме прекрасных воспоминаний в голове возникали и изматывающие тренировки, побеги, опасность и борьба друг с другом. - Я не верю, что он мертв, - прошептала я, не отрывая взгляда от красивого ночного пейзажа, который отзывался в моей душе лишь грустью и одиночеством. - Тогда он найдет нас, вот увидишь, - улыбнулась мне подруга, но я почувствовала в ее голосе сомнение. Девушка посмотрела в зеркало заднего вида, а затем нахмурилась. - Трис, лучше пристегнись, - тихо сказала она, сильнее надавив на педаль газа, а я ощутила, как мгновенно увеличивается скорость нашей езды. - Что-то не так? – обернувшись, я заметила ничем не приметную машину, которая, слегка отстав от нас, начала набирать обороты, догоняя. - Черт! – Кристина выругалась, - Они ехали за нами с самого первого магазина в Сент-Луисе, но я списала все это на совпадения, - прошипела подруга, оглядываясь. Я поняла ее злость: машин на трассе не было, кроме того, дорога оказалась прямой и пустынной. Нам негде скрыться. Пока мы выжимали газ по полной, наши преследователи не отставали, и я все сильнее нервничала. Связываться по планшету я могла лишь с Калебом, но ненависть и гордость делали свое дело, подвергая наши жизни еще большему риску. Мы свернули в сторону небольшого придорожного городка, начав петлять по дорогам мимо домов, но это едва задерживало догоняющую нас машину. - Позвони Калебу, - сухо сказала Кристина, и в ее голосе послышалась сталь, - если они убьют нас, ему легче не станет. Девушка была права, и, переборов себя, я нажала кнопку вызова абонента. - Трис? – лицо брата было взволнованным, - что вы забыли в этом городке? Отлично, он уже установил наше местонахождение. - Нас преследуют, - произносит Кристина, резко поворачивая, и я неприятно ударяюсь плечом о стекло, - как мы можем скрыться от них? - Дайте мне минуту, - произносит Калеб, отходя от монитора и отключаясь. - Вот видишь, - шиплю я, пока подруга пытается ускользнуть от преследователей, но спустя минуту мой брат вновь появляется в сети. - Кристина, теперь я твой навигатор, - говорит он, глядя куда-то поверх камеры, - через сто метров поверни налево. - Но здесь нет поворота! – Кристина и я видим слева лишь хилый деревянный забор. - Доверься мне! – голос брата взволнован, - Налево! Девушка резко крутит руль, и мы врезаемся в забор, тут же въезжая на территории чьего-либо участка. - Теперь внимательно слушай меня, - Калеб смотрит на меня, но обращается к Кристине, - через километр будет обрыв дороги. Так как на улице темно, та машина увидит его слишком поздно. Твоя задача – развернуться прямо перед ним на большой скорости, чтобы преследователи упали в пропасть. Дорога достаточно широкая, поэтому вас не должно задеть. У моей подруги округляются глаза. - А не было более простых идей, Калеб? – она нервно смеется, и эта истерика передается и мне. - Я изучил трассу. Они вас догонят, и, несмотря на то, что Зик отправился на ваши поиски, он не успеет. Выбор за тобой, Трис, - он отключился. - За мной?! Калеб, почему, стой! – я пытаюсь соединиться с ним, но бесполезно, - Ублюдок, - сухо. Дорога становится ровнее, и Кристина осторожно набирает скорость, поглядывая на меня. Калеб пытается спасти наши жизни, но сказал он эти слова, чтобы проверить, доверяю ли я ему. А стоит ли мне доверять брату? Мысли хаотично смешиваются в непонятный клубок, и адреналин в крови почти кипит. Черт, мне нельзя волноваться. - Рискнем, - говорю я, и подруга сильнее давит на педаль. Тут же Калеб вновь появляется, раздражая меня. - Кристина, сто метров до обрыва, - произносит брат немного дрожащим голосом, - у вас нет оружия? - Нет, - отвечаю я, оглядываясь и замечая, что та машина догоняет нас, ускоряясь. Пока все идет по безумному плану брата. Семьдесят. Шестьдесят. Пятьдесят. - Сейчас! – кричит Калеб, и Кристина резко ударяет по тормозам, одновременно и разворачиваясь. Нас немного заносит, но я успеваю увидеть, как машина преследователей на полной скорости мчится в пропасть. Мы ударяемся правым боком о бетонный забор дороги, и я врезаюсь в окно. Слышится хруст стекла, а затем наступает темнота.

***

Голова раскалывается, и, еле разлепив глаза, я вижу лишь белый цвет, который постепенно принимает очертания стен и дверей. - Ты несильно ударилась, - голос Джона кажется мне слишком громким, и я немного раздраженно прикрываю уши ладонями, - прости, - на этот раз он шепчет, и я киваю. Я пытаюсь встать, но он мягко, но властно сжимает мое плечо, заставляя лечь обратно. - Ребенок… - начинаю я. - Не пострадал, - отвечает парень на мой неоконченный вопрос, слышится мой облегченный выдох. - Калеб, - вновь произношу. Джон недоуменно выгибает бровь, а затем встает с кровати и выходит из комнаты. Спустя минуту дверь открывает мой брат, и я не знаю, что испытывая к нему. Благодарность или презрение? Ненависть или любовь? - Спасибо, что спас нас, - шепчу я на выдохе, и Калеб слабо улыбается. В комнате возникает неловкое молчание. - Если нас выследят, мы будем вынуждены уехать отсюда, ты понимаешь это? – спрашивает брат, стараясь переключиться и изучая мое лицо. - Но Тобиас… - я хмурюсь, и вижу, что Калеб мрачнеет. - Мы придумаем, как связаться с ним, - он подходит ко мне, а затем наклоняется и непривычно целует в лоб, убрав при этом налипшие пряди с лица, - выздоравливай. Он уходит, оставив после разговора смутные и непонятные чувства в моей душе. Проходит день, и я вновь возвращаюсь к привычной жизни, помогая Джону и стараясь проводить как можно больше времени на воздухе. День сменяется неделей, неделя месяцем, но о Тобиасе нет никаких новостей. Животик становится больше, и я ощущаю взгляды, полные жалости, направленные на меня. Ближе к концу июня мои надежды начинают исчезать. И в один солнечный день, гуляя по парку с Зиком, я слышу неожиданные слова. - Ты не думаешь, что тебе пора… - мой друг занимается, - отпустить его? Я останавливаюсь, заглядывая в глаза Зика, и вижу в них грусть. - Нет, - отрезаю я, и это слово повторяется в моей голове, причиняя боль. - Беатрис, - мой друг неуверенно начинает, - я понимаю, что ты любишь его, но Четыре так и не появился. Возможно, он действительно погиб. Он озвучивает страшные мысли, которые я пыталась отрицать уже долгое время. Но, может, мне стоит смириться с ними? Попробовать жить дальше? Без него? - Я не справлюсь, - сдавленно шепчу я, и слезы выступают на моих глазах, - я не выдержу этого. Зик молча обнимает меня, и это лучшее, что он смог бы сделать в данной ситуации. Когда мы входим в его дом, я здороваюсь с Карой, заметив, что в небольшом домике собралось слишком много людей. - Что происходит? – хмурюсь я, и чистый и искренний смех Калеба заставляет меня улыбнуться. Я простила все его ошибки и ужасные поступки. Потому что я люблю своего брата и не могу ненавидеть его, несмотря на все, совершенное им. - Ох, моя милая сестра, - он выходит ко мне, держа в руках большую и красивую коробку, - мне стоит напоминать, что у тебя сегодня день рождения? Я совсем забыла об этом, и мысли о том, что в семнадцатилетие нет самого дорогого мне человека, захватили мои эмоции, заставив грустно улыбнуться. Может, мне действительно стоит начать жить без Тобиаса? Оказывается, в коробке Калеба был рыжий котенок, и я удивилась этому подарку больше остальных. Я пока не смогла придумать ему имя, поэтому лишь гладила сонного и спокойного характером котенка, мирно дремавшего на моих коленках. Когда все начали расходиться, я возвращалась домой вместе с Джоном, который не выпивал, хотя Зик настойчиво предлагал ему вина. Покормив котенка молоком, я отправилась спать, положив животное на подушку рядом со мной, а в середине ночи ощутила, как тот устроился около моей шеи, залезая под покрывало и греясь. Он совсем не боится меня. Усмехнувшись, я вновь заснула, чувствуя тепло маленького бесстрашного котенка.

***

- Трис, собирайся, - рано утром после выходных меня будит Джон, и я недоуменно смотрю на него. Котенок, которого я назвала Луи, чтобы помнить об этом месте, вздрогнув, уставился на парня сонными глазами, сильнее при этом прижавшим ко мне. - Что случилось? – я кусаю губу, так как хмурый взгляд Джона, напоминающий мне Четыре, не сулил ничего хорошего. - Вас нашли, Мэттью заметил три приближающиеся машины другого штата, - быстро произносит парень, и я тут же понимаю, что медлить нельзя, - у тебя есть почти час. Я начинаю искать одежду, собирая ее, но нахожу лишь аккуратно сложенное платье и балетки. - Все твои вещи собраны, - произносит Джон, - я приготовлю завтрак, - он быстрым шагом спускается вниз, оставляя меня и котенка. Из-за беременности я делаю все медленней, но, спустившись вниз, вижу горячие блинчики и молоко. И я вновь ощутила укол вины, понимая, что парень слишком добр ко мне. Через несколько минут к дому подъехал Зик, и он тут же отнес все мои вещи в машину. Я посмотрела на свою руку, глядя на кожаное кольцо. Тобиас так и не появился за все это время, и мы не смогли связаться с ним. Должна ли я освободить себя от этой ноши? Я осторожно снимаю это кольцо, и Джон обеспокоенно изучает мое лицо. - Почему ты не собираешься? – недоуменно спрашиваю я, лишь теперь замечая, что парень стоит лишь в одних джинсах, а его темные волосы растрепаны, а глаза, в которые я всегда побаивалась заглянуть, полны боли. - Я остаюсь, Трис, - тихо произносит он, и я замираю. - Ты можешь поехать с нами, - я неуверенно кладу кольцо на стол, - со… мной. Джон удивленно поднимает бровь, не решаясь что-либо мне сказать, словно внутри него происходит борьба. - Я останусь, - тихо шепчет парень, делая неуверенный шаг в мою сторону. - Почему… ты так заботился обо мне? – задаю я последний вопрос, нерешительно посмотрев в его глаза и ощущая дрожь, скользящую по моему телу. - Потому что ты похожа на нее, - слабо произнес парень, осторожно дотрагиваясь до моего подбородка, - потому что ты напоминаешь мне ее. - А беременность? – я сглатываю. - Она ждала ребенка, - Джон тихо шепчет, наклонившись надо мной и осторожно прижав к себе, - Трис, можно тебя поцеловать? Я пойму, если ты… - он начинает что-то бормотать, но я, сама не осознавая этого, целую его, нежно и мягко. Я ощущаю, что разрываюсь пополам: половина меня гневно критикует этот поцелуй, напоминая мне о Четыре. Но я… я почти смирилась с его потерей. Я должна… попробовать начать жизнь заново, хотя и понимаю, что не смогу этого сделать. - Прощай, Беатрис, - слабо улыбнувшись, парень вновь нежно целует меня, обнимая, - может быть, мы еще встретимся, - с усмешкой усаживает меня на переднее сидение и закрывает дверь. Когда Зик отправляется в путь, я вспоминаю слова Джона. Я действительно испытывала к нему симпатию, не настолько глубокую, как к Четыре, но... парень остался в городе. Те люди найдут его и начнут пытать, пытаясь выяснить, куда мы отправились. Но он предпочтет смерть. Я сама убила этого человека, полюбившего меня. И, не выдержав нахлынувших чувств, я даю волю слезам.