Ночь перед свадьбой.

Стоя у приоткрытого окна, смотря на тёмное небо, Белла думала о завтрашнем дне, о том, как она будет произносить клятву верности Эдварду перед всеми родственниками близкими и дальними, вампирами и людьми. Её не волновало то, что скажут её бывшие одноклассники о том, почему она, Белла Свон, так рано выходит замуж. Действительно ли это большая любовь к Эдварду? А может это ранняя беременность? В любом случае они точно не дойдут до правильного ответа. И сам Эдвард не знал правды, почему же его девушка так спешила со свадьбой. - Белла, - послышался голос, от которого у девушки побежали мурашки по коже. – Думаешь о завтрашнем? Голос уже звучал у самого уха невесты, а дверь была наглухо заперты. То ли это сквозняк, то ли действительно по шее Беллы прошёлся холодок от ледяного дыхания того мужчины, что сейчас нежно и бережно положил ей руки на талию. Она медленно закрыла окно, задвинула шторы и только тогда повернулась к золотоглазому блондину, чья кожа была белее мраморного столба. - Да, думаю, – кратко ответила она ему, стараясь не выдать всю дрожь внутри дрожью в голосе. - До сих пор думаешь, что это выход из этой сложившейся ситуации? – Спросил Карлайл с какой-то горькой надеждой. - Да, думаю, тогда я в конец обрету совесть, которая и так меня мучает. Пора прекращать. У тебя есть Эсме, у меня есть Эдвард. И мы с тобой не хотим, чтобы нашим любимым было больно, тем самым причиняя боль себе. Знаешь, мне так надоели эти треугольники, - Белла чуть не плакала, уткнувшись носом в плечо вампиру. - Меня тоже жутко мучает совесть, Белла. Мы с тобой подходим друг другу. Парочка мазохистов, - усмехнулся Каллен, прижимая Свон к себе плотнее. - Отличаешься серьёзностью в такие моменты, конечно, - с сарказмом ответила Белла, шмыгая покрасневшим от слёз носом. – Пока я ещё не жена, а всего лишь невеста, то нам не поздно поставить точку. - Согласен, но только после эпилога, – взяв лицо Беллы в свои руки, сказал Карлайл и поцеловал девушку нежно, почти невесомо, как бы пробуя её губы на вкус. Она не сопротивлялась, только обвила руками его шею, сократив расстояние между ними до минимума. Этот поцелуй не был страстным, он был отчаянным, безысходным. Наверное, так целуются только те, которые понимают, что жизнь скоро кончится. По щекам девушки текли ручьём слёзы, придавая поцелую ещё более трагичный вид, вкус и ощущение. От каждого прикосновения руками к лицу Карлайла, по телу Беллы бежали электрические заряды, от которых трудно становилось дышать. Становилось невыносимо жарко, влажно, стыдно. Но последнее, стыд, вскоре перекрылся волной желания. Куда-то в туман уходило завтра, не было никакого вчера, а оставалось только сейчас. Сейчас и то, что рядом с ней - он, а с ним - она. И всё, больше ничего. И даже не волновало, что скажут другие, если они, конечно, сейчас, в самый ответственный момент, не зайдут. Тогда вместо возбуждения и желания придёт в гости стыд, который пока что курил в сторонке и ждал завершения процесса. Правду говорят: когда ты счастлив, тогда пусть весь мир подождёт. Вот и Карлайл с Беллой были сейчас счастливы вместе, даря друг другу столько нежности, что не сосчитать, ведь это был последний раз. В последний раз они так близки, в последний раз нужно отдать всё, что не отдал когда-то. Всё без остатка, что было предназначено для этого человека или вампира. Тут даже перемешивалась страсть с нежностью в поцелуях, любовь, отчаяние, и снова нежность в движениях, стонах, ускоренных и замедляющихся ритмах, в которых сливались две души, два тела, два существа. Да и пусть это будет их последняя плотская утеха, от которой они сполна получили удовольствие, от которой потом стало стыдно, но никто не запрещал любить. Пусть она будет невестой не того, с кем хотелось бы провести вечность, пусть он будет с болью смотреть, как его приёмный сын целует, обнимает ту, что любит его отец, но их будет объединять духовная любовь. Белла будет знать, что Карлайл спасёт её точно, а Карлайл будет знать, что Ренесме совсем-таки не дочь Эдварда…