Буревестник

      Вся наша «ватага» располагается в одной долине, вблизи начала горного пика Падан. Может, вам покажется, что тут холодно, ан нет — климат нашего района достаточно теплый и влажный. Так что соседство с горами особо ничего не портит нам… Ну, разве что зимой, да и то не всегда. Так, вернемся к лагерю. В наших магазинчиках продаются карты местности, но там обозначена лишь людская территория. Про оставшуюся часть, что находится ближе к горам, нам ничего неизвестно: наставники грозно шикают, когда мы начинаем строить теории, а директор начинает вскипать. Ну, собственно, все и сделали вывод, что там находится что-то опасное. Наверное, типа Варта Нуэ, там такая мистика творится… Черт, все время забываю, что вы не знаете о разных местах, о которых я рассказываю. Но когда-нибудь я вам точно расскажу.       Лагерь делится на несколько частей. Жилые поля — небольшие каменные домики, обычно состоящие из одной большой комнаты, где все спят, и умывальни. Обычно четких разделений домов нет, ведь у нас лишь одно поле состоит из парней и девушек — остальные раздельны. На полях живут от десяти до более человек. Все они как небольшая семья внутри одной огромной: помогают друг другу, делятся своими навыками, отдыхают, веселятся и тому подобное. Обычно это весело, даже я с этим могу согласиться. Дальше идут шесть нейтральных частей — трапезная, полигон, лес (самая большая, она находится у входа), костровая, где проводится огонек, тренировочный участок. И одна запретная (не потому, что туда нельзя ходить) — Дом Советов, где сидит начальство. Обычно, если туда кого-то вызывают, то этого мученика не видят несколько дней. А по сути ничего страшного там нет — сам там раз сто побывал.       Нашу территорию и неизвестную для нас местность темных разделяет один большой деревянный забор. Когда я говорю «большой», то подразумеваю, что он настолько большой, что вблизи него не видно горных вершин. В душе не имею понятия, где столько деревьев нарубили, и вообще разрешено ли это законом.       Чтобы в дальнейшем не было вопросов, скажу сразу — трудовая деятельность тоже присутствует в нашем лагере. В летнее время, то есть сейчас, мы уходим в ближайший населенный пункт и помогаем кто чем может. Именно та деревушка нас спонсирует едой и прочим. А в другие времена года все либо разъезжаются, либо остаются в Кармаконе, но все так же ходят в селение, но уже на обучение. Да-да, здесь тоже есть школы, как и в Земном мире.

***

      На полигоне, где мы оказались, нет ничего интересного. Только по первым вторникам месяца проводятся военные игры, а так это простое ровное поле. Серьезно, оно настолько ровное, что можно блины катать, или что там можно делать на ровной поверхности. Ландшафт меняется лишь за неделю до игрищ. — Я тебя подпалю, клянусь, — вот и подбежал запыхавшийся огненосец. Я-то уже давно здесь сижу, минут пятнадцать. Ведь я же по крышам передвигался (и ничего не сломал — мастер!), а Грейс всегда по земле. А в Карме, поверьте, дороги, как лабиринт. — То есть ты признаёшь, что я круче, сильнее, быстрее тебя? — Грейс отрицательно покачал головой и бухнулся на какую-то потрепанную временем лавку. Он не выглядел расстроенным своим проигрышем, словно хотел как-то меня растрясти. Окей, физически я размялся, но все еще не настроен на серьезные разговорчики. — Ага, держи карман шире, — каждый считает свою магию крутой, и никто не хотел уступать другим, так что я уже был готов к этому ответу. Грейс достал из кармана часы на черной цепочке и вздохнул. — Скоро ужин. А потом огонек, где тебя расстреляют. Ау-вау! — он вскинул руку и сложил пальцы «пистолетиком». — Ваши последние слова, похититель реликвий? Что же тут еще сказать — типичный лучший друг. Я даже уже не обижаюсь на это, наоборот — рад, что имею такого друга. Конечно, куда уж без этих подколов, но кто сказал, что я этим не грешу? — Все же ужин я жду больше, чем костер. Опять смотреть на блеск лысины старика-директора и твои сюсюканья со Скарлет, — последнее я, кстати, очень вовремя вспомнил. Девушка сама приближалась к нам. Ее светлые волосы были заплетены в длинную косу и убраны ободком. Сарафан небесного цвета шел ей, хотя ей редко что не шло. Грейс, завидев ее, распрямился и пригладил волосы ладонью. Я скорчился, высовывая при этом язык. Когда же у них закончится период этих розовых соплей? Видимо, никогда — эти два придурка любят друг друга. Я, вроде как, не против, пока я не исчезаю для них. — Я знала, что вы будете здесь, — как бы невзначай промолвила Скарлет, оглядывая горизонт. Наверное, пейзаж классный или же она планировала найти что-то в кронах деревьев (тотем, например). — Идемте в трапезную. Если повезет, то даже мороженое успеем взять.       В ее голосе так и мелькали искорки спокойствия и доброты, но при этом она даже не смотрела в мою сторону. Я, конечно, все понимаю, но немного обидно из-за этого. Мы ведь как-никак друзья, наверное. — Ясно, — ехидно протянул я, плюхаясь на скамейку, где несколько секунд назад сидел мой друг. — Значит, ты тоже считаешь, что это я уволок того парня? Девушка раздраженно фыркнула, впервые за день посмотрев на меня. Грейс же заехал локтем между ребер и поднял меня с лавки. Он часто говорил, что меня недолюбливают уже больше из-за характера, чем за родственные связи. Чепуха, я же прекрасен…       И вот уже через несколько секунд мы спускались с холма. Грейс шел под ручку со Скарлет, о чем-то весело рассказывал, а я плелся сзади, иногда оборачиваясь назад, чувствуя, что это были последние спокойные минуты в этом году.

***

      Трапезная больше похожа на земной Стоунхендж, но только крытый полотнами, что расходятся по камням от огромного шеста в середине. Сверху, должно быть, похоже на колесо… Большая поляна, на которой расположены столики, окруженная большими булыжниками — вот итоговая картина. Обычно еду готовят сразу там, так что основной рацион — мясо и фрукты-овощи. Хотя, те, кому не лень, отправляются в городок и сами закупают продукты для трапезы.       За моим столиком никогда никто не сидит, кроме Грейса и, иногда, Скарлет. Не то чтобы я был уродом или абсолютным неудачником, наоборот, просто часто при оскорблениях я мог заехать кулаком по лицу или пнуть под зад. Так что, на это решаются только более-менее сильные. Да и к тому же пару дней назад здесь произошла одна потасовка (клянусь — я не виноват!), после которой все стулья в районе двух столов разнесло. Я с боем отобрал лишний стул у одной компашки, после чего расположился рядом с Грейсом и Скарлет.       Мы завязали дискуссию на какую-то тему, такую невзрачную и глупую, что даже я не акцентировал внимание. Зато было весело, даже напряжение спало с плеч Скарлет. Но все же мне не дали спокойно поесть. Видимо, огонек решили провести сию минуту, да причем индивидуально со мной. Директор Гаррет хмуро взирал на меня, светя своей лысиной и очками. Этот ворчливый старикан мог по сто раз за день менять свое решение. Но видимо сейчас он был настроен решительно. Он подхватил какой-то стул, поставил за наш стол и сел спинкой вперед. Постучав пальцами по плетенной поверхности, он вздохнул и посмотрел поочередно на Грейса и Скарлет. — Что вы здесь оба делаете, а? — натянуто улыбнулся он, словно с огромным нетерпением ожидал того момента, когда они уйдут. Огненосец опустил вилку с наколотым на нее огуречком и проглотил остатки пищи. — Ну, мы ужинаем, директор, — он пожал плечами. — Это же не запрещено? Или теперь да? — А, да не важно в общем-то, — отречено пробормотал старик, поправляя очки. Скарлет неуютно заерзала на стуле, ожидая следующих действий со стороны кого-либо, ведь директор редко выходил из-за своего стола во время приема пищи — все время кричал на всю трапезную, если кто-то нарушал спокойствие. — Ладно, была не была… — директор прокашлялся. — Миллер, это ты убил парня с седьмого поля, — это уже было утверждением, а не вопросом. А произнес он это с таким спокойствием, словно назначал меня дежурить на следующую ночь. Типа: подумаешь, подежуришь разок, половишь каких-нибудь ночных гуляк, или же убьешь кого… Я подавился соком, после чего откашливался секунд десять. Что. Сейчас. Происходит. — Что? Убил? Вы в своем уме? Да я максимум белку убил в лесу, не то, что парня. — Пропал Говард Салес — а это здоровенный парень. С ним мог справиться только ты. — Староста седьмого поля? — я отмахнулся. Кого-кого, а этого Говарда я вряд ли осилил бы. В семерке находятся парни (девчонок почти нет), управляющие землей. Таким людям вполне под силу свернуть гору. В прямом смысле. Куда я против него… — Сбавьте обороты, директор. Вот именно, что пропал. Чего это вы пугаете, что убит… Я к этому вообще не причастен, почему опять я? Да бросьте уже… — Бросить? Бросить?! Ты хочешь, чтобы мы вот так просто все забыли? Ну уж нет, — Гаррет склонился к столу и приставил кулак к моему носу. — Ты больше всех подходишь на эту роль, ведь ты шляешься по ночам и… — Я не делал этого, окей? — я поднялся из-за стола. Люди вокруг заметно притихли, косясь в нашу сторону. Не то чтобы это было необычным явлением, но всегда им было интересно посмотреть на результат. Отлично, как говорится, п — поддержка. — И что, что я гуляю ночью — будто больше никто не страдает бессонницей? Я могу минимум троих назвать. И Грейс докажет, что я был в другой стороне от седьмого поля в ту ночь… Да я в любую ночь я нахожусь где угодно, но не рядом с седьмым полем! — Это тебе не поможет. Весь лагерь терпит тебя больше пяти лет! И знаешь что — с нас хватит! Мы уверены, что ты намеренно сливаешь всю информацию врагу, устраняешь сильнейшие столпы лагеря. — Какому врагу? Высоким ценам в магазине? Бабулям, что отказываются нанимать магов? Последние десять лет ничего не случилось — очнитесь уже! — Ничего? За последний год пропало тридцать шесть человек в округе! Отличное «ничего», да, Миллер? — Что? Тридцать шесть?! — Грейс сделал попытку подняться с места, но я остановил его. Сжав ладони в кулаки, я нахмурился. — Есть прямые доказательства? Вновь считаете, что я помогаю Магнусу? Ах, да пусть будет это так! Ну и что? Что вы сделаете? Опозорите еще больше? Заставите взять на себя вину за то, чего я не делал? О, изгоните? — Знаешь что? Так я и сделаю, — голос директора стал серьезным. Скрестив руки на груди, он прокашлялся. Весь лагерь окончательно умолк и воззрился на нас. Я готов поклясться, многие смотрели со злобной улыбкой. А может мне это лишь показалось… — Настоящим, я изгоняю тебя, Александр Миллер, из Кармакона. С завтрашнего дня твоя нога никогда больше не ступит на территорию лагеря, ты больше здесь никогда не появишься.       Его голос, как гром, разнесся по окрестностям. Честно, я был поражен, находился в каком-то шоке. Прострации. Раньше мы ссорились, спорили, но до настоящего изгнания никогда не доходило — лишь иногда он угрожал, но кому он этим не угрожал?       Хлопнув ладонями по поверхности стола, я, выругавшись, двинулся в сторону выхода. Попутно я вспоминал все возможные проклятия, озвучивал их, но уже не оборачивался. Кто-то сзади вкрикнул, его поддержали остальные. Ого, неужели они заволновались из-за меня? Да нет, бред, ведь зашевелились-то они поздновато…       Я не успел проложить всю эту логическую цепочку, как что-то вонзилось мне в плечи, рывком поднимая в воздух. Мне даже не хватило времени на то, чтобы завопить от боли, как меня бросили на один из камней трапезной. До земли оставалось метра четыре. Я открыл глаза; мое дыхание перехватило — я чуть ли не свесился с края булыжника. Все жители лагеря выбежали на улицу и смотрели в мою сторону. Но не на меня — на то, что находилось сзади меня.