Горнолыжный курорт

Обычный выходной. Солнце за окном клонилось к закату, бросая отблески на ярко-белый снег. Девятое января, конец зимних каникул у стран. Большинство уже отошло от празднования Рождества, которое оказалось очень бурным, веселым и полным приключений. И теперь они занимались восстановлением пробелов в своей памяти. Те редкие индивидуумы, что соблюдали сухой закон в Рождество, сейчас откровенно скучали и ждали с нетерпением рабочей недели, чтобы вернуться к обычным обязанностям, к привычному расписанию. В комнате нежно и тихо потрескивал камин, освещая ярко-оранжевым пламенем небольшой участок вокруг себя. В кресле слева от него сидел Германия, наслаждавшийся минуткой тишины и покоя, а заодно и читавший какую-то книгу. Между ним и диваном, на котором расположился Кику стоял стол, заваленный своего рода макулатурой. Конечно же, для японца эти вещи макулатурой не являлись, скорее это были воспоминания о прошедшем празднике и в некоторых случаях еще и источник дохода. Япония держал на коленях большой широкий фотоальбом в кожаном переплете, он по одной осторожно доставал из общей кучи приглянувшуюся фотокарточку, критично осматривал ее, а потом с нежностью в глазах укладывал ее на отведенное место в альбоме. Как только та или иная страница заполнялась полностью, Япония довольно осматривал свое творение и приступал к новой. Все эта спокойная, уютная обстановка, все эти дела, не требующие спешки и каких-то определенных усилий, были прерваны радостным криком из вне: - Вееее! Дойцу, пошли играть в снежки! Еще секунда и откуда-то из-за кресла Дойцу выпрыгнул – угадайте кто? – Венециано в полной «боевой готовности». На нем был теплый свитер со странным узором, куртку и сапоги паренек надеть не успел, что не помешало ему нацепить на себя шарф цвета итальянского флага и теплую шапочку в тон. Это чудо итальянской цивилизации прыгнуло на колени к Дойцу, успешно проигнорировав, перемену в его настроении. К слову, немец подпрыгнул от неожиданности, а когда рыжий прыгнул на него и обхватил за шею, густо покраснел. - И… и… италия… Слезь сейчас же! – Германия быстро стряхнул с себя надоедливого союзника и попытался объяснить ему, что не может пойти с ним, так как занят важным, неотложным делом и предложил Италии пойти, поискать в напарники кого-нибудь другого. - А это долго? – уточнил Венециано. - Не знаю. - Ну тогда я подожду… - Италия снова засветился от счастья и с лицом кота, напившегося валерьянки, он уселся на краешек дивана с противоположной стороны от Японии. Правда, ненадолго, - Ух ты, вееее, как красиво! А это мы? Веее! На этой фотографии Дойцу такой красивый!.. – Германия, занявшийся было снова чтением и решивший потянуть время подольше, невольно поднял глаза на двух своих союзников. Первый из них, самый буйный, с довольным выражением лица перелистывал толстый альбом с самого начала, комментируя каждую фотографию, - Ух ты! Польша и Литва!.. Ой, какая красивая фотография! А я это пейзаж нарисовал. Ой, а вот и я, рисующий пейзаж!.. ух ты, Финляндия и Швеция, ты и их успел сфотографировать?.. - Здесь они перед самым отъездом… - спокойно ответил японец, на этих словах Дойцу понял, что потерял к своей книге всякий интерес. - О, а можно я возьму эту фотографию? Мы с Дойцу тут так хорошо получились! - Она мне тоже очень нравится, я, признаться, хотел ее сохранить для более важного дела, - Япония покосился на Германию. И почему-то именно в этот момент, глядя на то, как внимательно рассматривает Феличиано какую-то понравившуюся фотографию, Людвиг вспомнил, что он ни разу не фотографировался ни один, ни с Итой. Любопытство победило лень, и спустя тридцать секунд Германия уже стоял, облокотившись на спинку дивана, и как бы невзначай заглянул в альбом. Еще спустя секунд десять, которые ушли на осознание увиденного и попытку вспомнить, когда же это произошло, раздался крик на всю комнату: - Japan! Was es solches?! (Япония! Что это такое?) Все трое одновременно уставились на фотографию, которую достал из файла Феличиано. На ней и, правда, стояли Дойцу и Италия на склоне горы, одетые в лыжные куртки, где-то вдалеке виднелись темные верхушки леса и серо-голубое, бледное небо. Парочка стояла в обнимку, Италия с закрытыми глазами повис на шее у Дойцу, да и по выражению лица было понятно, что издавал он в этот момент именно свое фирменное «Ве». Немец же на этой фотографии олицетворял собой пословицу: «глаза страшатся, руки делают», поскольку на лице его выражались одновременно смятение, смущение и удивление, а руки уверенно лежали на талии итальянца. Оба были красные толи от мороза, толи от смущения. Ита, конечно же, не заметил в этой фотографии ничего особенного. Но испорченный немецкий мозг не мог спокойно смотреть на это произведение искусства, более того, он начал додумывать, более того, он начал додумывать, что могут додумать, если кто эту фотографию увидит. - Что ты спросил, Дойцу? – Италия поднял янтарные глаза на друга. - Он спросил, когда это было, Италия-сан, - чуть приподняв уголки губ (максимальное проявление эмоций) сказал Япония. - Во второй день, Дойцу! Ты не помнишь? Правда? ******* Итак, второй день совместного отдыха всех стран мира… а точнее их большей и лучшей части. Почему-то нейтральной зоной для «отдыха», был выбран дом Финляндии. Хозяин с радостью предоставил четырнадцати друзьям дом, а сам сбежал со своим мужем еще в первый день отдыхать к нему домой. Хотели, так сказать, провести праздник в теплом… семейном кругу. В первый день они успели только разобраться, а первый заезд решили отложить на утро. Это самое утро для некоторых началось в час дня. И речь, как ни странно о Испании и Романо. Так уж получилось, что для Южного Италии все пошло наперекосяк еще со вчерашнего дня. Поселили его вместе с придурком_боссом_Испанией, от которого ни дома, ни на каникулах не отвертеться. Конечно же, все вещи тащить и разбирать пришлось Антонио, но Романо все равно остался чем-то недоволен. К тому же Ловино и Карьедо умудрились проспать. Из-за чего, во-первых, этой парочке пришлось добираться до спуска своим ходом, во-вторых, они не успели позавтракать, что сильно подпортило боевой дух Романо. Ну и, конечно же, по дороге друзья успели поругаться, поэтому Южный Италия сбежал от своего спутника кататься на сноуборде при первой же возможности, оставив Испанию оплачивать проезд за такси и разгружаться. ****** «Вот блин… куда делся Романо?» - Испания ловко перебирал лыжными палками и подбирался к подъемнику, -«Не мог же он уехать на самый верх без меня!» - наивный Спейн! Итак, с чего же начать поиски? Романо и Спейн так давно не ездили на лыжах, что было бы не благоразумно сразу забираться на высокий склон. Легче всего было попробовать свои силы на чем-нибудь попроще. Именно с этой мыслью добравшийся было до большого подъемника, Испания заметил небольшую тренировочную площадку. Склон был длинный и пологий, да еще и огороженный невысокой, ярко-красной сеткой, типа, для того, чтобы поймать кого-то особенно умелого. Хотя шаткие столбики, на которых она держалась, не вызывали доверие у испанца. На вершине этого «спуска» Антонио и приметил силуэт своего итальянского друга. Это точно был Италия, стройный, невысокий. Смутило лишь одно, стоял этот силуэт на самом краю и не шевелился. Но об этом Испания задумываться не стал. Он ухватился за канат, который служил здесь отдельным «подъемником», и тот потянул его наверх, лыжи медленно заскользили по пологому склончику. Поднимали лыжников не спеша, медленный ровный подъем давал возможность хорошенько оглядеть пейзаж. Высокие хвойные деревья и горы, впивающиеся своими верхушками в голубое небо. Эх, красиво все-таки здесь, в Финляндии, снег такой белый, и деревья высокие, а воздух-то какой чистый! Нет! Все-таки жалко, что в Испании нет таких вот зим и таких гор… Наконец-то лыжи стали на ровную поверхность. Испания осмотрелся еще раз по сторонам, пока не заметил фигуру итальянца. - Романо! – позвал он подопечного и подъехал в плотную, но как-то только Италия обернулся, все сразу встало на свои места. Это, правда, был Италия, только Северный, - Италия? Что ты тут делаешь? Почему не катаешься? Рыжик поднял на Антонио большие испуганные глаза янтарного цвета. От чего в сердце у испанца что-то сжалось. - Я не умею, - громко, казалось, его было слышно даже внизу, заявил Венециано, - Германия спустился вниз и сказал, что поймает, если что. Я собрался с мыслями… собрался с мыслями… собрался… - Италия снова взглянул куда-то вниз, - А его там нет! Веееее! Испания с жалостью посмотрел на Иту. Первый спуск всегда дается нелегко, особенно стране, в которой почти нет снега. Отодвинув друга от края, испанец улыбнулся ему и заявил: - Давай я тебя научу! - Вееее!.. – то ли радостно, то ли совсем наоборот воскликнул Фелечиано. - Смотри! Тут главное равновесие! Если ты хочешь повернуть вправо, то делаешь вот так… - Спейн слегка наклонился и изобразил нужное движение, - влево - точно так же, только в другую сторону, а если хочешь затормозить, то нужно резко-резко повернуть, понимаешь? - Ве, - кивнул Ита. Антонио облегченно вздохнул. Научил же он как-то кататься на лыжах Романо, с Венециано тоже никаких проблем не оказалось. - Ну, а теперь давай попробуем! – Антонио подтолкнул друга к склончику и собирался уже сам подобраться ближе, но… - А-а-а! Нет! Нет! Стой! Погоди! Пожалуйста! Нет! – Италия завертелся и громко закричал. - Что случилось? – Испания тут же отпустил его. - Страшно. - Ита-тян, ты должен побороть этот страх, - Карьедо улыбнулся по-испански, - Страшным кажется только первый раз, я уверен, тебе понравится. Фелечиано снова глянул в сторону обрыва, но тут же отвернулся, зажмурился и помотал головой, не переставая издавать короткие протестующие «Ве!». «Это может оказаться сложнее, чем я думал…» - Спейн вздохнул. Еще пять минут были потрачены на уговоры, а когда терпению Антонио пришел конец в дело вмешал Германия, непонятно откуда появившийся: - Италия, в чем дело? - До-о-ойцу! – Венециано тут же рванул к своему другу, но заскользившие вниз лыжи остановили его. - Почему ты не спускаешься? - Я только собрался, а тебя не оказалось там, и я испугался. - И сколько ты так собирался?! Десять минут если не больше! - Прости! – Италия тут же округлил глаза и виновато посмотрел на Германию, - Дойцу, ты злишься? Немец тут же смутился и перестал ругаться, на Карьедо тоже подействовал этот взгляд. Нет, все-таки с Северным Италией мог справиться только Людвиг. Кстати, только отводя взгляд от Фелечиано, так и не придумав, что ему сказать, Германия заметил Фернандеса. Пожав руку немцу, Антонио внезапно для самого себя выпалил: - Думаю, всем будет проще, если Людвиг побудет с Итой в этот момент. А я внизу подстрахую. Карьедо со своей испанской улыбкой окинул взглядом довольного Венециано и совсем недовольного Германию и съехал вниз. К слову, у этого спуска тоже было несколько плюсов, на нем и, правда, можно было прилично разогнаться. Да и поворачивать на нем было удобно, разогнавшись по максимуму, Испания резко повернул и остановился в полуметре от ошарашенного Японии. - Кику! Какая встреча! – радостно воскликнул Испания, отряхиваясь от снега. - Вы могли бы останавливаться чуть раньше в следующий раз, Испания-кун? – Япония, отойдя немного от шока, протер платочком объектив фотоаппарата и нацепил на него защитную крышечку. - А почему ты не катаешься? – Испания тщетно пытался рассмотреть за спиной азиата лыжи или хотя бы ледянку. - Я слишком стар для этого! – объяснил Япония, - Для меня намного важнее духовный отдых, природа, свежий воздух… - Да и компания теплая, подходящая нашлась, верно? - Испания во время его разъяснений бесцеремонно включил фотоаппарат и просмотрел уже сделанные снимки, первыми из них были фотографии… влюбленных друг в друга хозяев дома: Финляндии и Швеции. Дальше все шло более менее приличное. Антонио растаял от фотографии Романо в лыжной куртке со сноубордом в руках, такая хорошая она получилась. Последними кадрами были попытки Спейна столкнуть Италию со склона. При виде этих замечательных кадров Карьедо внезапно вспомнил, зачем собственно, тут стоял. И направил в сторону немца и итальянца объектив, так уж получилось, что через него было лучше видно. - Испания-кун! – Япония видимо хотел возмутиться, но потом передумал, - Только не забывайте фотографировать! ***** - Венециано! Смирно! – резкий голос Дойцу прервал всхлипы и протесты итальянца. Видимо общаться с ним по хорошему в таких ситуациях бессмысленно, - По моей команде, ты спустишься с этой горы и остановишься в двух с половиной метрах от Японии и Испании и… - Дойцу?! - Что? – тут же остановился Людвиг. - Я… забыл, что хотел сказать… - ИЗДЕВАЕШЬСЯ!? - Вееее! Дойцу разозлился! – Ита тут же снова попытался сбежать, но лыжи, которые снимать Венециано не умел, снова заскользили вниз, - ВЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕ! Он не успел никуда съехать, только и сделал, что обхватил Дойцу за шею, тот не сразу понял, что произошло, и поймал спортсмена… за талию… - Да не дергайся ты, сейчас вытащу тебя! - Запад! Бодрый голос Прусса заставил Германию подпрыгнуть, от чего висящий до сих пор на шее Италия испуганно запищал. Великий стоял в своей крутой лыжной куртке, шарфе, с непокрытой головой, в одной руке он через плечо держал лыжные палки и лыжи, а в другой горячий кофе, которым с ним поделился Америка. - Фу, гадость какая! Как они это пьют! – глотнув напитка, Гилберт вручил какому-то проезжающему мимо лыжнику остальное, - Так? Великий Я как раз вовремя, верно? - Это не то, о чем ты подумал! – тут же вспыхнул Германия. - Правда? - Я просто учу его! Лыжному спорту! – еще сильнее вспыхнул Германия. - Вот как это теперь называется, да? - Ве? – удивленно пискнул со своего места Италия и тут же заерзал, почувствовав, что держаться больше не может, - Ве… Дойцу… Италия заерзал, тогда Людвиг быстро вернул его в исходное положение и вернулся к разговору с братом: - Он не может отсюда спуститься. - И все? – уточнил прус, получив утвердительный кивок, Гилберт снова расплылся в улыбке, - Ну все, тогда Великий Я, сейчас научит тебя всему, Италия. - Ве… - как-то без энтузиазма пробормотал Венециано, все-таки, когда это говорит третий учитель подряд, надежда медленно теряется. Гилберт торжественно вручил Западу лыжи и палки, а сам быстро обошел Италию сзади и выдал: - Значит так, если вправо, то поворачиваешь вправо, если влево – влево, тормозишь – резко поворачиваешь. - Пруссия, понимаете, я все это… - Фелечиано не успел договорить, так как предприимчивый, изобретательный и очень Великий Гилберт легко толкнул его в сторону склона. - Вееее! – лыжи качнулись, наклонились и медленно понесли Италию вниз, постепенно разгоняясь до максимальной скорости, - ДОооооойцу! Сзади послышались крики на немецком, кажется, Германия ругнулся на старшего, но помочь это спортсмену никак не могло. - Испания-сан! – крикнул Япония. - Тут такие кадры! – восторженно выпалил испанец и сфотографировал летящего прямо на него Венециано… Летящего прямо на него?? – Ой, ой! – Антонио быстро кинул в сторону Японии фотоаппарат, из-за чего тот едва не оказался в снегу, и замахал руками, - Ита, поворачивай! Поворачивай! Резко! Кажется Венециано снова что-то закричал, но слышно его было плохо. В общем плавненько развернуть лыжи получилось в опасной близости от Спейна. Последний с облегчением выдохнул, когда итальянец поехал в другую сторону… в сторону подъемника… - Ита! Резче! Резко поверни! – кричал ему в след Карьедо. Но проехав на умопомрачительной скорости остальное расстояние, разделяющее его и веревочный подъемник, Венециано врезался прямо в эту двойную веревку, она оказалась где-то на уровне груди. Веревка с треском натянулась, поднимающиеся в этот момент, ошарашено смотрели на это свысока. Да что там поднимающиеся, все, кто присутствовал на склоне, смотрели на эту картину, чем-то напоминающую мультик. Вот-вот по инерции веревка оттолкнет Италию, и он поедет обратно задом наперед. Хоть этого не случилось. Веревка резко вернула свое исходное положение, а Фелечиано грохнулся в сугроб прямо под ней.