Заграничная практика

- Ого! Как красиво! Просто невероятно! - восхищалась я, буквально прилипнув к окну машины и то и дело тормоша Гын Сока, чтобы он тоже посмотрел на это. - Да, да, здесь и правда прекрасно, но я это уже видел! - говорил он, отворачиваясь. - Ты видел, но не смог увидеть! Если бы смог УВИДЕТЬ, сейчас бы тоже прилип к окну! - разозлилась я и больше к нему не поворачивалась, сунув в уши наушники и врубив на всю мощь минусовки от его песен и песен других корейских исполнителей. А за окном сияла зеленью земля, посвистывал воздух, который мы рассекали на большой скорости, светило огромное, круглое, как блин, солнце, ослепляя меня своим светом и заставляя жмуриться и блаженно улыбаться. Синее небо, без облаков, чистое и спокойное, словно натянутая шёлковая простыня, казалось, сейчас накроет меня с головой и уже не отпустит, забирая с собой в полёт. Тихо подвывая мотив песенок, я откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза, чуть заметно улыбаясь. - I'll be waiting for you, - тихо пропела я, и, открыв глаза, вынула один наушник и подалась вперёд к Ын Кё. - Слушай, а ты знаешь, кто это поёт?- спросила я, пихая ему один наушник. - Конечно. Наверное, эта песня наиболее знаменита в исполнении главной героини дорамы Цветочки после ягодок. Как там её... А! Гым Чан Ди, так вроде? Тётя мне все уши этим сериалом прожужжала... А зачем тебе? - спросил он, резко сворачивая на дорогу, ведущую к небольшому населённому пункту (ну а как еще назвать что-то типа закрытого участка с двумя-тремя десятками домов?). - Я хочу эту песню на диск! Вай, эта песня всегда трогает меня до глубины души, особенно в этом исполнении! Если честно, я её обожаю! - сказала я, но, поймав ревнивый взгляд Гын Сока, быстро утешила певца. – Но твои песни я люблю больше! Правда, правда! Хмыкнув, эта вредина отвернулась. «Ну и ладно, бе-бе-бе!» - подумала я, снова повиснув на кресле Ын Кё. - Эй, сядь нормально! Мы почти приехали! - одёрнул меня Гын Сок, взволнованно глядя за окно. Удивленно глядя на него, я послушно села на место, любуясь таким воодушевлённым и ожидающим чего-то лицом парня. О, да, похоже, он очень соскучился по своим родным... Почему-то сердце в груди вдруг забилось тяжело и часто, словно маленький отбойный молоточек стучал по наковальне в моей груди. Ладони тут же вспотели, а сама я стала поправлять растрепавшиеся волосы, отчего удостоилась насмешливого взгляда Ын Кё, наблюдающего за мной в зеркало заднего вида. Мы завернули на подъездную дорожку большого, светлого дома с покатой крышей, засаженными кустистой зеленью балконами на втором этаже, и фонтаном во дворе. Остановились. Перестало стучать как бешенное и моё сердце. Почему-то я сразу успокоилась, и мне полегчало – в любом случае, я же не свататься приехала, а просто как менеджер их сына и, наверное, как друг? Хотя нет, о чём это я, какой друг? - Называй мою маму – аджумма, а отца – аджосси, понятно? Никаких «оппа» со мной, хорошо? И... постарайся не влипнуть ни во что! - быстро напомнил мне Гын Сок, пока мы выходили из машины, а из дома навстречу нам шли три человека. Невысокая, статная женщина с красивыми волосами, уложенными в довольно стильную и сложную прическу. Одета она была в удобное светлое платье льняной ткани и светлые сандалии. Спокойный взгляд, который при взгляде на Гын Сока стал мягким и нежным. В общем, мама. Мужчина рядом с ней- высокий, красивый, уже порядком поседевший, с красивыми глазами, сразу показался мне, хоть и упрямым, но добрым человеком. Отец. А за ними, довольно улыбаясь, шла Шин Хё, в черных облегающих джинсах, белой простой рубашке и лёгком кардигане, накинутом сверху. Гын Сок и Ын Кё тоже улыбались, пока мама Гын Сока обнимала сначала его, а потом и Ын Кё, пока отец пожимал мальчишкам руки, а Шин Хё, приветственно помахав Ын Кё, тоже обняла Гын Сока. Меня не замечали, отчего я почувствовала себя немного не в своей тарелке. Наконец, первые восторги от встречи стихли, и Ын Кё подошёл ко мне, скромненько стоящей у машины. Взяв меня за руку, он ободряюще улыбнулся, отчего я тоже улыбнулась, и подвёл к семейству Чжан. Представлял меня Гын Сок, а Ын Кё тем временем быстро переводил мне на ухо всё происходящее. После слов Гын Сока о том, что я практикантка из России, отец парня оживился и немного удивленно посмотрел на меня, продолжая дружелюбно улыбаться. А вот его мама... Она смерила меня спокойным, холодным взглядом и, кивнув, пригласила нас всех в дом. Пирожные из моих рук по-хозяйски приняла Шин Хё, расставив всё на свои места. «Ндя... Почему-то и я думала, что всё так будет», - мысленно вздохнула я, следуя за Ын Кё и Гын Соком в дом. Приятная, светлая обстановка, большой стол, накрытый на веранде во внутреннем дворике, большая собака, выбежавшая к Гын Соку, улыбающаяся Шин Хё, о чём-то переговаривающаяся с аджуммой. Идиллия, не правда ли? Ын Кё, ободряюще хлопнув меня по плечу, сияя улыбкой поздравил с первым пройденным этапом, на что я кисло улыбнулась и подошла к Шин Хё. - Привет, Алекс! Как хорошо, что ты приехала! Как у тебя дела? Надеюсь, Сок тебя не сильно третирует? Вообще, он очень хороший, но в плане работы безумно требовательный! - дружелюбно улыбнулась она. «Сок? Интересно, яблочный он или... нет, скорее грейпфрутовый!» - мелькнула мысль, а я, немного смущаясь под тяжелым взглядом мадам Чжан, быстро сказала, что он меня не достаёт и что я сама кого хочешь достану. Посмеявшись, Шин Хё пошла относить пирожные в холодильник. - Может, мне чем-нибудь помочь? - спросила я у мамы Гын Сока. Непонимающий взгляд и я снова виновато смотрю в пол. На выручку пришёл Ын Кё, моментально оказавшись рядом и, чуть сжав мои пальцы, быстро перевёл всё мадам. Она лишь покачала головой и, как перевёл Ын Кё, сказала, что мы можем идти к столу, где Гын Сок уже беседовал с отцом, судя по всему, обсуждая что-то очень важное. - Ты как? - Всё отлично! Языковой барьер – фигня! Мрачные взгляды – ерунда! Главное, чтобы еда вкусная была! - рассмеялась я встревоженному Ын Кё. Тот, мягко улыбнувшись, помог мне усесться за стол. Я выбрала место с краю, дабы семья могла сесть поближе друг к другу. К моему величайшему удивлению Ын Кё сел рядом со мной. Почему-то он не выглядел счастливым, а когда к нему подошла Шин Хё, радостно улыбаясь и обсуждая погоду-работу-друзей-семью, вовсе сник. Правда, лицо его выказывало искренний интерес, да и шутил он в тему, но... Я с удивлением смотрела на его лицо, никак не в силах понять – что с ним? Что с Ын Кё? Он словно окаменел внутри. А в глазах – такая пустота с толикой грусти, что у меня буквально сердце сжалось, а к горлу подкатил комок. «Надо что-то сделать!» - подумала я. - Ын Кё, извини, а не мог бы ты проводить меня в дамскую комнату? - попросила я, склонившись к самому его уху. Мягко улыбнувшись, он встал со стула и, что-то сказав, повёл меня вверх по лестнице. Оглянувшись, я увидела удивлённые глаза мамы Гын Сока, задумчивую Шин Хё и странный взгляд самого певца. - Нэ, Ын Кё, а чего они так удивлённо на нас смотрели? - спросила я, останавливаясь рядом с дверью. Ын Кё, задорно сверкнув глазами (о, наконец-то вернулся настоящий он!), сказал: - А ты как думаешь? Во-первых, я за руку подвёл тебя к дому. Во-вторых, я всё время рядом. В третьих, ты склонилась ко мне слишком близко, а в четвёртых, я объяснил наш уход тем, что ты попросила меня уединиться с тобой на пару минут, – смех буквально клокотал внутри него, но парень из последних сил сдерживался. - Ты... что? Что ты сказал? Уединиться? Да я тебя, кретин, растормошить пыталась! - едва сдерживаясь, чтобы не заорать, говорила я, чувствуя, как краска заливает лицо. – Я ему тут помочь пыталась, а он меня такой...ТАКОЙ выставил?! Ын Кё, ты совсем дурак? - тихо спросила я, серьёзно глядя на него и судорожно сжимая ремешок сумочки в руках. - Эй, ты чего? - удивлённо спросил он, пытаясь взять меня за руку. – Эй, ну, что ты, Ксандра? - Да ничего! Ничего! Отстань от меня! - вырвала я свою руку и, развернувшись, скрылась за дверью туалета. «Идиот! Кем он меня перед всеми выставил? Да что он за... Блин! Дурак!» - раздражённо думала я, сев на подоконник и немного растерянно посмотрела на улицу. Тихий стук в дверь заставил меня повернуться и, быстро сполоснув руки, выйти. Ын Кё, виновато понурив голову, тихо сказал, - Я пошутил. Не говорил я про уединиться, но вот всё то, что было перед этим – правда. Скорее всего, они думают, что мы парочка. Так что не обижайся, - буркнул он, глядя себе под ноги. - Правда не говорил? - недоверчиво переспросила я. - Да не говорил я! Я что, совсем дурак, по-твоему?! - взорвался парень. - Не кричи, верю, - постепенно выпуская пар, я вздохнула и сказала, – Пошли вниз, а то слишком долгое отсутствие даст им еще один повод! А дальше был обед-ужин, на котором они вели оживлённую беседу, а Ын Кё старательно переводил мне их речи. Шин Хе тоже болтала со мной, да и Гын Сок постепенно устроил так, что и я смогла вести беседу, правда, переводчиком всё же был Ын Кё. Однако, и в этой тиши грянул гром... Шин Хё отправилась ставить чайник, а я вдруг углядела очень вкусные жареные кабачки в стороне от меня. Захотелось жутко, но тянуться через весь стол было бы глупо. Ын Кё пока был занят разговорами с аджосси, а Гын Сок, увидев мой кровожадный взгляд, вздрогнул и проследил его направление. Улыбнувшись, он встал с места и, взяв всё блюдо, пошёл ко мне под пристальным взглядом всех собравшихся. Однако, эти взгляды мы не видели. Сев рядом, он начал палочками перекладывать мне на тарелку кабачки, подшучивая надо мной, что с таким взглядом и Фредди Крюгера можно в кино играть. - Сам такой! - рассмеялась я, подхватывая палочками (да, да, я умею ими есть) кабачок и съедая его за один укус. Взгляд Гын Сока вдруг повеселел, (ну, да, не вдруг, а после двух бутылок вина, которые они уговорили с Ын Кё и мистером Чжаном) и он, усмехнувшись, сказал: - А мне кабачок? У меня вообще-то руки заняты. Ни секунды не колеблясь, я подцепила кабачок и сунула его в открытый рот певца. Громкий «Ох!» от миссис Чжан заставил меня удивлённо повернуться. А чего такого? Всё-таки, на съемках, когда Гын Сок учит сценарий, я его вообще чуть ли не с ложечки кормлю, а тут кабачок сунула – преступление века. Выслушав сбивчивый перевод Ын Кё. Я поняла, что всё сводится к вопросу, в каких мы с её сыночком отношениях и что я себе позволяю. Медленно кивнув, я дала понять, что всё услышала и, забрав у Гын Сока блюдо, подцепила кабачок палочками и сунула один Ын Кё. Пошла дальше – ещё один достался удивлённой Шин Хё, следующий съел папа Гын Сока, едва удерживающийся оттого, чтобы не заржать, а потом и в удивлённо распахнутый рот мадам Чжан попал кусочек кабачка. - Ын Кё, переводи! - сказала я. – У нас в России нет ничего удивительного в том, что мы кормим кого-то. Наоборот, это можно считать благодарностью за предоставленный стол. Если вы считаете это чем-то предосудительным, я искренне прошу прощение. Своим поведением я хотела показать, что не выделяю ни вашего сына, ни Ын Кё, ни кого либо еще. Просто я благодарна Вам и Вашему сыну за предоставленную возможность спокойно пройти свою практику здесь. Еще раз извините! - сказала я, поставив блюдо на стол и, попросив прощения, быстрым шагом вышла за веранду, буквально полыхая от гнева. Естественно, Ын Кё не перевёл всего, что сказала мама Гын Сока, но... но судя по виноватому и в то же время возмущённому лицу Гын Сока, по хмурым бровям его отца, когда тот посмотрел на свою жену, по серьёзному лицу Ын Ке... Я была рада, что не могла понять её слов, хотя я и не понимала – за что меня так. Устало сев на диван-качалку, немного прикрыла глаза, стараясь успокоиться. Если честно, беситься-то было не из-за чего. Ну, да, кому понравится, если к ним в дом сын приведёт странную девицу, которая, как всем кажется, клеится ко всем особям мужского пола. К томе же... Если рядом красавица и умница Шин Хё, то как уж тут можно, кроме как волком, смотреть на меня? - Ксан Дра? - тихий голос аджосси вывел меня из задумчивости, и, вскочив, я растерянно посмотрела на него. - Ааа... Эм, ну. Я тут...- начала было говорить я, но он лишь чуть улыбнулся и покачал головой, указывая на диванчик. «Хм, интересно он моё имя переиначил. Ксан Дра», - подумала я, садясь рядом с ним. Вот так, немного покачиваясь, мы сидели. Сначала я чувствовала себя как на иголках, а потом, увидев мягкую полуулыбку на лице главы семьи Чжан, видя, как он расслаблен, почему-то расслабилась и сама. Проследив за его взглядом, я поняла, что до этого была слепа. Передо мной расстилался вид на закатное небо. Я замерла, чувствуя, как перехватило дух от открывшейся мне красоты. Наверное, мне никогда не хватит слов, чтобы описать ЭТО небо, но, глядя на него, я вдруг почувствовала, как из глаз скатились две одиноких слезинки. Вместе с ними ушло всё - обида, боль, неприязнь. Остался только свет закатного солнца на фоне бесконечно голубого, необъятного неба... Спустя какое-то время, мистер Чжан похлопал меня по плечу и жестами показал, что нам пора и десерт подан. Когда мы зашли на веранду, все вдруг притихли. Разговоры смолкли, и все обернулись к нам. Гын Сок – смотрел виновато. Его мама - недовольно. Шин Хе – сочувствующе, но... Ын Кё улыбался. Подмигнул и показал большой палец, словно говоря «всё круто». Подмигнув ему в ответ, я прошла к столу. - Прошу прощение за своё отсутствие, немного разболелась голова, - сказала я, помогая наливать чай. Мама Гын Сока что-то ответила, а Ын Кё быстро перевёл. - Она говорит, что ничего страшного и что просит прощения за своё поведение. Кстати, ты была на высоте! - усмехнулся он, зная, что нас никто не поймёт. - Спасибо. Знал бы ты, как я перетрусила. Передай аджумме, что всё в порядке... Спустя ещё какое-то время, когда от чая уже лопались животы, а пироженки были уничтожены, мы потихоньку начали выползать из-за столов. Мама Гын Сока собрала нам в след целую сумку всяких вкусностей. Если честно, прощание проходило еще более бурно, чем встреча. Шин Хё вешалась Гын Соку на шею (ну, да, ей-то не запретили вино пить, в отличие от меня). Гын Сок улыбался и трепал её по волосам, маман отталкивала свою будущую невестку (в чем я уверенна) в сторону и тоже лезла обниматься, пока мы с Ын Кё и мистером Чжаном стояли в сторонке, посмеиваясь над этим всем. - Эй, Ксандра, а ты водить умеешь? - всё так же смеясь, спросил Ын Кё. - Эмм... Права есть, но практики вождения у меня нет, - осторожно сказала я, вспоминая, как на меня орал инструктор по вождению, когда я путала газ и тормоз, право и лево и вообще всё остальное. - Прекрасно, сегодня и попрактикуешься! - всё так же улыбаясь, сказал он, кидая мне ключи от машины. – Эй, что за взгляд? Я и Гын Сок вести не можем – у нас алкоголь в крови, а вот ты не пила. Пошли скорее в машину, - улыбнулся он, хватая меня за руку. - Ын Кё! - звонкий голосок Шин Хё заставил его замереть. Чувствуя, как он еще сильнее сжимает мою ладонь, я осторожно разжала его пальцы и отошла в сторону, оставляя этих двоих. Она что-то горячо говорила. Он улыбался. Отвечал. Буквально сиял фальшивой, отвратительной улыбкой, при виде которой у меня сводило зубы. Ненавижу это его лицо! - Что такое? - сзади подошёл Гын Сок. Его родители уже отошли в дом, и на улице остались только четверо. - Сок, что с этими двумя? - спросила я, спокойно глядя на то, как Шин Хё вдруг схватила ладонь Ын Кё, а тот, всё так же сияя своими зубами, потряс её ладонь. Развернулся, пошёл. - Не знаю, они всегда такие... Всё же вроде хорошо? Ему весело... - Идиот, машина в другой стороне, - тихо сказала я, не слушая Гын Сока. На ходу бросив Шин Хё «Пока», я схватила Ын Кё за руку и потащила к машине, по пути захватив Гын Сока. Утянув парней в машину, хлопнула водительской дверью, пока никто не одумался и, до конца не осознавая своих действий, выжала педаль газа. Наверное, я сделала это от злости на то, что Ын Кё такой идиот. От злости на Гын Сока, который так улыбался, когда Шин Хё на него вешалась. От злости на себя, что разозлилась. - Эй, Александрина, ты водить-то умеешь? - воскликнул Гын Сок, пристёгиваясь. - Ксандра, веди медленнее, мягче, - тихо попросил Ын Кё, глядя за окно. - Да идите вы, - тихо сказала я, выжимая педаль в пол. «Чёрт побери, если доедем домой в целости и сохранности, это будет чудо», - мелькнула мысль на задворках сознания, но нога всё так же упорно давила на газ. Наверное, если бы я отпустила, я бы разревелась, что еще хуже, поэтому до самого дома мы ехали очень быстро. Только Ын Кё иногда направлял меня, указывая дорогу, да Гын Сок зачем-то держал моё плечо во время всего пути. Два идиота...