МЕГАЖАВОРОНОК

      Меня зовут Лёха Свирель. В тот злополучный день всё складывалось не так уж гладко для меня. Озабоченный нескончаемой работой по дому, я бегал туда-сюда и кое-как справлялся то с одним делом, то с другим. С облегчением выдохнув только в самый поздний час, я смирился с тем, что придётся лечь сегодня гораздо позже, чем обычно, что я и поспешил сделать.       – Главное – не сбить режим, – в ужасе прошептал я, закутываясь в одеяло из кошачьей кожи (последнее, что удалось ухватить на базаре с моими-то финансами) и погружаясь в сладкий, манящий своей красотой сон.       Но сладко спать мне не пришлось.       «МЫ С ТОБОЮ ДВЕ ПОЛОВИНКИ, НО МЕЖДУ НАМИ БОЛЬШАЯ ПРОПАСТЬ, НАШИХ ЧУВСТВ ДЫРА И ТОННЕЛЬ В НИКУДА...» – запел робким голосом Стаса Михайлова мой мобильник, неистово жужжа.       – Что за сука может звонить в такую позднь... – разъярённо бормотал я, ещё не успев прийти в себя после сна.       Номер на экране упорно не хотел определяться. Через сорок минут я умудрился-таки нажать кнопку приёма вызова:       – Алё! Что за беспредел, кто это?       – Это твой друг, Володя. Может, прошвырнёмся в бильярд?       – Вовец, – со злостью выдохнул я, не находя слов, – вот ты мразь! Семь часов ночи, ты вообще в своём уме – звонить так поздно?       – Эй, Лёх... Я понимаю, конечно, нужно спать и всё такое, но в такое время бодрствуют даже груднички.       – Заткнись! Утро вечера мудренее, знаешь ли!       – Чел, ты сейчас путаешь...       – Спокойной ночи, утырок!       В сердцах бросив телефон на махровый ковёр, я уткнулся в подушку и заплакал.       И в самом деле, только это в моём положении и оставалось делать. Да, я, естественно, прекрасно понимал всю неправильность и запущенность своей ситуации, но что я мог поделать-то? Любые попытки кардинально выбиться из такого режима просто тщетны. Да и прекратил я их почти сразу же после того, как совершил визит в городскую больничку.       – Доктор Эвтаназов?       – О, да-да, это я. Как понимаю, Алексей Свирель – это вы?       – Угу, я записывался к вам на приём, но задержался сильно. Пробки, понимаете... Мне приходить завтра?       – Две минуты, Алексей, не так уж и много, – Эвтаназов лукаво подмигнул мне и жестом указал на сломанный стул рядом с врачебным столиком.       Едва заметно покраснев, я прошёл к стульчику и со скрипом уселся на него. Огромная щепка вонзилась в мой анус, и я сдавленно пискнул, сразу сделав вид, что абсолютно ничего не произошло. Глупая улыбка накрыла моё лицо с головой.       – Так на что вы жалуетесь? – поинтересовался врач, попутно ковыряясь в каких-то бумажках.       – Понимаете, мне кажется, что у меня немного неправильный распорядок дня.       Доктор заинтересованно отвёл взгляд от своих документов и уставился на меня сначала одним глазом, а затем и вторым.       – Дело в том, – продолжил я, – что каждый божий день я стараюсь лечь спать ровно в 16:00. Это для меня предел. Сплю я долго, по десять часов, а просыпаюсь в итоге где-то в 26:00.       – Что, простите? Вы ошиблись, ха-ха... 26 часов не бывает.       – Да? Ой, извините...       – Вы должны были сказать: "в 1610 часов".       – Точно. Простите. Так вот, я встаю в 1610 часов. После этого бодрствую часов так 14. Ложусь в 1624.       – Гм! Но как тогда вы ложитесь в 16:00?       – В этом и суть проблемы.       И я, и Эвтаназов тихо загрустили.       – Вы пробовали несколько подкорректировать свой режим? Лечь позже, например?       – Пробовал. У меня не получается.       – Может, вам стоит занять себя? Устроиться на работу?       – К сожалению, я просыпаю каждое собеседование.       Несколько секунд молчания...       – Точно! – доктор с размаху хлопнул рукой по столу. Раздался неприятный хруст; Эвтаназов вскрикнул и спрятал руку под стол, достав оттуда другую, левую. Забинтованную. – Простите, эмм-х, у меня такое бывает. Ну-с, всё предельно ясно. Ваш диагноз мне известен!       – Ого! Поведайте мне, док! – радостно воскликнул я.       – Это определённо синдром Мегажаворонка! Вы можете больше не волноваться, уверяю, Алексей. Я понял это сразу.       – Ёб вашу мать, доктор! – от счастья я чуть было не сделал сальто, но кусок стула в заднице твёрдо удерживал меня на месте. – Спасибо, спасибо вам огромное. Неужели мне хоть кто-то поможет... Я всегда буду поминать вас добрым словом!       Улыбнувшись, Эвтаназов без лишних слов достал из глубин своего стола небольшую бумажку и что-то начеркал на ней неразборчивым почерком. Полюбовавшись своим художеством, он протянул листик мне.       – Все вы, грёбаные врачи, одинаковые! – шутливо заворчал я, безуспешно стараясь прочитать эту его небольшую надпись. – Что вы здесь за лекарство написали?       – Лекарство? Это мой автограф! Мегажаворонка вылечить невозможно.       – К-как невозможно?.. – я почувствовал что-то довольно странное, и стул подо мной загорелся, стремительно набирая обороты.       – Мне очень жаль. Я, конечно, сам попробую подумать над методом излечения, но... помните: вы не один такой. Впрочем, никогда не было и не будет лишним помолиться на ночь, Алексей.       Пламя накрыло меня с головой.       – До свидания.       С тех пор я отчаялся в своих попытках излечиться.       Кое-как успокоившись, я, утирая с лица горькие слёзы, направил свой взор на золотые наручные… зубы. С часами. По ним выходило, что прорыдал я почти два часа напролёт. Это было весьма увлекательно, но делать теперь было нечего.       «Что, снова спать завалишься, мудила?» – злобным, насмешливым тоном проговорил непонятный голос в моей голове. – «Такими темпами ты никогда не избавишься от синдрома Мегажаворонка!»       – Ты прав, – твёрдо ответил я себе.       Гордо пнув свою кровать и взвизгнув от боли, я направился в гостиную. Прибыв на место, взял пульт от телевизора и, включив свой ящик, начал перебирать каналы.       «УМОРИТЕЛЬНОЕ ШОУ ХАЧИКА ГОРНЕАСЯНА И УСОСА ГРУДОВОЛОСОВА ВСТРЕЧАЕТ ВАС НА...»       «КАПИТАН ГИБДД ПОДПОЛКОВНИК БУМАЖКИН В СЕРИАЛЕ...»       «..А ПОТОМ Я ВЗЯЛ ГИРЛЯНДУ И ПРОДЕЛ ЕЁ ЧЕРЕЗ СЕБЯ!»       «...ЧТО БЕЗУСЛОВНО ПОДТВЕРЖДАЕТ: УЖАСАЮЩИЕ РЕПТИЛОИДНЫЕ ЧАЙКИ С ПЛАНЕТЫ РЫСЬ УГРОЖАЮТ НАМ ЛУКОВЫМИ КОЛЬЦАМИ НА ПОЛЯХ...»       – Да что за чёрт, даже нечего посмотреть! – я уже начинал вскипать.       – Привет, дорогие ребята! Меня зовут Оксана Куколка.       – А я – Поросёнок Кебаб!       – А меня Мишаня зовут!       – О, вот это уже интересно! – я устроился поудобнее в кресле и восторженно притаил дыхание.       – И смотрите вы очередной выпуск ваших любимых «Спокушек»! – проворковала Оксана за стеклом.       Поросёнок Кебаб приветливо всхрюкнул мне с экрана телевизора, и душу вмиг наполнили ранее совсем неизвестные мне покой и теплота... Они заставили меня забыть на миг обо всех заботах и переживаниях, о каждой морщинке и впадинке. Я мог вновь сказать, что я счастлив. Я мог сказать, что я живу.       – Оксана, а где наша Свистюша? Хрюк! Её так давно не было!       – Кебабчик мой дорогой, Свистюшу уже давно уволили! Да и скатертью дорожка, не правда ли? – ведущая наигранно улыбнулась во весь свой рот, но колкая улыбка с треском выломила Оксане передние зубы, и та вывалилась за кадр.       Антропоморфный медведь Мишаня, выглядывая из-под весьма устрашающего деревянного стола, истерически разошёлся леденящим душу хохотом, от которого стыла в венах кровь, а стены издавали звонкое эхо.       Экран заморгал, и вскоре все наши герои пропали. Вокруг стояла идеальная чернота. Однако совсем скоро из динамика вновь понеслась задорная детская музычка, и на экране появился мужик в зелёном свитерке, вроде как даже покрытом мхом и прочими едкими цветениями. Он выглядел довольно стильно и богато, лицо его украшала добродушная, как ни странно, улыбка. Но ещё больше имиджа его образу придавала вторая улыбка, торчащая из-под складок травяного живота. Она и начала свой сказ:       – Надоела тленная атмосфера «Спокушек»? Хочется вернуть старого героя на своё законное место? Вы, возможно, являетесь представителем класса птиц: скромной синичкой, мудрым степным орлом, задорным ЖАВОРОНКОМ?..       У меня прихватило сердце от такой неожиданности, и, кажется, в нём уже затеплялась надежда...       – Мы ждём только Вас! Чего ждёте-то?! Набирайте номер 333-333-333, мы обязательно ответим и выслушаем каждого!       Экран телевизора лопнул, на мгновение заполнив комнату ярким белоснежным светом. Тысяча мельчайших осколков соскочила со своих мест кто куда, представляя теперь фатальную опасность любому босоногому зеваке.       Но Алексея это уже не волновало.       – Алло?! – волнительным голосом всхрипнул он в трубку. – Это «Спокушки»?       – Кебаб на проводе, крюк-херак! Чего хотите-то?       – Это Свирель! Я звоню по объявлению из вашей передачи!       – А, вы хотите к нам на передачу! Видите ли, у нас тут проблемы с финансами, мы тут без еды... акхых-кых-кхы... сидим без еды! Поэтому первое время поработаете бесплатно! А потом... пш-пш-пш...       Поначалу я обрадовался как обосранное дитя, ибо мне показалось, что я слышу звуковые спецэффекты из своей любимой рекламы дезодоранта «Супер Сухие Обезьяны Джунглей» (и её лозунг «"ССОД", – подожги усы, урод!»), но потом меня прихватило разочарование, так как это оказалось лишь шипением с другого конца провода. Казалось, что телефонную трубку объял огонь или что-то даже хуже! Я испугался и сел на телефон, чтобы заставить его замолчать, но тот воспротивился и напомнил мне о недавней стульной ране, которую я удосужился получить у доктора. Вновь зазвонив и активировав ранее неведомый вибро-режим, стационарный телефон подбросил меня, и я, крутя руками и ногами как копчёный зверь, полетел прямиком на пол, где лежали осколки стекла.       Тем временем «Скорая помощь» уже мчалась на подмогу к Останкинской телебашне, где озверевшая беззубая ведущая «Спокушек», по словам очевидцев, на самодельном костре из перьев якобы пропавшей Свистюши сочно поджарила своего напарника – поросёнка Кебаба. В руке у него, говорят, была телефонная трубка. А в другой руке у него был баллончик с дезодорантом «Супер Сухие Обезьяны Джунглей». Покупайте дезодорант «Супер Сухие Обезьяны Джунглей»! «ССОД», – подожги усы, урод. На правах рекламы.       Вот гипер-команда врачей из пяти человек, среди которых числился уже известный нам доктор Эвтаназов, уже ищет заветную комнату с пострадавшим хрюном, но коридоры проклятой телебашни просто сводят их с ума...       – Ну, теперь вы знаете, что в «Останкино» делают ещё и Останкинскую колбасу! – отмочил Эвтаназов.       Идущий рядом доктор Хлебцев в ответ на такие дерзости цинично вскрыл ему брюхо и оскалился:       – А ещё здесь хранятся останки... таких, как ты.       И сдох сам.       Никто не знает, отчего он сдох.       Он же доктор, они все какие-то непонятные.       Да и насрать ваще.       – О, смотрите-ка, солнце село, – заметил ещё один врач по фамилии Доктор.       – Ты прав! Да и час ночи уже, – согласился с ним доктор Врач.       А в это же время наш приятель Алексей Свирель лежал в отключке на полу своей квартиры. Цифровые часики с кукушкой и радио и впрямь показывали строго «01:00».       Но вдруг раздалось чудное пение. Оно звучало из каждого угла, из каждой впадинки, даже из морщин деда Виталика.       И дивились люди по всему городу:       – Что за поразительная птица свищет в такую позднь?       Улетая к высоким горам, густым лесам, глубоким прозрачным рекам, пел жаворонок свою последнюю песню. Пел о несчастном поросёнке, павшем жертвой свинских обстоятельств. Пел о сбывшейся мечте своего давнего друга Алексея, за которым приглядывал день изо дня. Завтра тот проснётся ближе к обеду, пропустит своё любимое телешоу и от обиды покончит с собой, но уже больше никогда не пострадает от ненавистного недуга.       Пора прощания рано или поздно настаёт, сами знаете. Так что...       Прощай, Алексей!       Прощай, Мегажаворонок!