Звено цепи

       Зелено-голубая планета давно исчезла с обзорных экранов, ее звезда тоже. Вместо черноты с точками по мониторам змеились градиенты гиперперехода, завораживали сменой красок, для которых не было названия в человеческом языке. Гиперпереход и так не слишком приятная процедура, а в этот раз тошноту усиливал контур-глушилка по краю ворота скафандра. Урара сглотнул, аккуратно прислонился к стенке. Для гуманоидной формы корабль был тесноват, но трансформироваться во время перехода не рекомендовалось. Офицеры Чрезвычайного комитета пищевой цепи заметили состояние задержанного. Хару улыбнулся лучезарно и ободряюще, Коко – злорадно. – Все равно тебя нашли, зря только систему связи и навигации сломал и катер свой утопил. Сам себе хуже сделал ведь – не смог определить, куда сел, что из себя туземцы представляют, как с ними общаться… Чуть все население не угробил, – Коко была в ударе. Она все еще сердилась на соплеменника за то, что проболталась фиг знает сколько дней в его косяке. – Пацифист хренов. – Я сожалею, – еле слышно ответил Урара, – я хотя бы сожалею об этом. Говорить ему было неудобно. Несмотря на ускоренную регенерацию, рана на нёбе от крючка из человеческой высокоуглеродистой стали все еще саднила. Еще сильнее терзала досада на себя, что так дурацки попался на сострадании. Он ведь тогда всерьез испугался, увидев, как плывет вниз изо всех сил Хару, а за ним тянется леска. Урара узнал его сразу – изгиб рта, ямочки на округлых боках, короткие тонкие плавники цвета пламени холодных звезд. Урара знал, что наземные обитатели так ловят местных, неразумных и беззащитных рыб – ради еды или просто развлечения. Он помогал бессловесным родичам как мог – просил наземных уйти, заняться чем-нибудь другим. Да хоть танцами! Обычно действовало. Но смертоносная леска уже натянулась, а двуногие наверху казались то ли глухими, то ли особо непонятливыми. Он метнулся к Хару, схватился за блестящую штуку, чтобы рвануть как следует и выдрать крючок, пусть даже с плотью. Да, Хару не разделял его взгляды, но допустить, чтобы оппонент окончил жизнь в желудке местной фауны, Урара не мог. Он еще успел с удивлением заметить, что Хару улыбается. А потом крючок вонзился ему в щеку, а золотистый собрат, хоть и потерял волю, но кольцо цветных бусин не отпустил и болтался рядом. Урара упирался как мог, сигналил изо всех сил туземцам наверху, чтобы отстали, но они оставались подозрительно глухи, и лишь через долгие минуты безнадежной борьбы он понял, куда Хару потратил последние силы. Но было уже поздно. … – Да, нарушение пищевой цепи – это всегда плохо, – менторским тоном, но при этом надувшись, как ребенок, присоединился к выговору Хару. – Высшие едят низших, разумные едят неразумных. Я могу понять, что ты не опознал в людях равных нам существ. Все-таки большая часть планеты занята водой, а мы привыкли считать, что разумная жизнь зарождается в море. И со дна тебе все виделось иначе, чем с берега. Но ведь с первого взгляда ясно, что местных рыб эволюция разумом обделила. Какой тогда в твоем побеге был смысл? Все равно тебе пришлось завести свой пищевой косяк… – Нет! – неожиданно воскликнул Урара. Резкое движение тут же отозвалось приступом тошноты. Только через два осторожных вдоха он смог продолжить. – Я не ел их. – А чем ты тогда питался все это время? – искренне удивился Хару. – Водорослями. Теми, кто сам умер – местные рыбы живут совсем недолго. Разве можно обрывать их и без того короткую жизнь? Я старался им объяснить, что пожирать себе подобных неправильно. И защищал их от надводных животных. Пусть я не мог спасти всех рыб в океане, но хотя бы свой косяк… – Это не твой косяк, – фыркнула Коко, – твой сейчас болтается без дела на родной планете. Эволюция специально предусмотрела, чтобы из тысяч икринок твоих родителей только в одной-двух развилась разумная рыбка, а остальные предназначены быть твоим кормом на протяжении твоей жизни. Это закон природы, и нечего его нарушать из-за дурацких идей. – Хару, – Урара демонстративно отвернулся от Коко,– ты так долго и тепло общался с туземцами, звал их друзьями, хотя они совсем на нас не похожи. Неужели тебе совсем не жаль тех, кто такой же, как мы, но не может поддержать беседу про погоду? Я этого не понимаю... – То есть, до тебя многие поколения, жившие по законам природы – дураки, а ты один прозрел? – фыркнула Коко, не дав брату ответить. – Почему один? – не сдавался Урара. – Если б я один так считал, разве создали бы тогда комитет по пищевой цепи? Изобретали бы психокоррекцию, если б было так просто доказать, что я ошибаюсь? – Контактная церебральная психокоррекция разработана для тех, кто не слушает доводов рассудка, – резко возразила девушка, но брат остановил ее, дернув легонько за локоть. – Погоди, Коко. Коррекция – это действительно крайняя мера. Я совсем не хочу, чтобы он через такое. Поэтому дай мне еще раз попробовать переубедить его. Послушай, Урара. Знаешь, именно на этой планете я услышал одну важную вещь. Старая женщина сказала ее про цветы – про хрупкие, слабенькие наземные растения, которые без помощи человека просто не выжили бы. Я спросил, зачем она их поливает, и она ответила – чтобы цвели красиво. Меня вдруг осенило. Это ведь не только про цветы, это ко всем живым существам относится! Все на свете живут, чтобы цвести красиво и помогать другим в этом. Просто «цветки» разные. Для нас и людей это общение, теплота, участие, дружба. У неразумных рыб нет лепестков и запаха, зато есть мясо и вкус. Что толку, если они проплавают в толще воды пару лет и падалью опустятся на дно? Когда мы их едим, они оставляют след в нашей памяти и становятся частью наших тел, тем самым переходят в более развитую форму. Зря ты не был на поверхности! Люди столько вкусных блюд из рыбы придумали! Сасими, суси, форшмак, уха, селедочные рулеты, шпроты в масле…А запеченная кефаль с лимонным соком? А филе тунца на гриле? А рис с мальками? – С маль..ками?! – Урара в ужасе распахнул глаза и с горловым звуком согнулся, не в силах справиться с тошнотой. – Бесполезно, братик. Если даже психосоматическая реакция пошла… Он не поймет твоих доводов или услышит только то, что захочет. – Вы… Это вы… – прорыдал сквозь зубы пойманный беглец, – слышите то, что хотите. Та женщина… Она имела в виду совсем не то!.. Мальков даже, которые не успели оставить потомства… – Что я говорила, – Коко отвернулась, сморщив носик. – Я готовлю рапорт, что нарушитель задержан и безнадежен. Братик, тут словами не поможешь, только прямое воздействие на мозг. – Ла-адно, – скуксился Хару, – но потом мы все вместе вернемся на Землю и поедим рис с мальками. *** Стайка старшеклассников завалилась в кафе. – О, ребята, как улов сегодня? – окликнул их Тамоцу. – А-атлична! – как всегда, первым крикнул Хару. – Куча бычков! – И одна скорпена! – поддержал его Юки. – А у тебя? – поинтересовалась Мари у Урары, который скромно забился в угол. – Сибас, пять бычков и осьминог, – потупив взор, робко улыбнулся синеволосый пришелец. – Во даешь! – из подсобки выглянула Сакура. – А почему не принес? Мы бы такояки сделали. Прежде чем Урара нашелся с ответом, встрял Хару: – Всю добычу мы оставили в морозилке у Аю-тяна, завтра закатим пикник. Присоединяйся обязательно! А сегодня я очень-очень хотел, чтобы мы все вместе поели ваш суперский рис с мальками! Ради него и на другой конец галактики слетать не жалко! Потом парни наворачивали палочками рис, соревнуясь, кто составит самое дикое сочетание соусов и приправ. Юки то и дело лазал в интернет со смартфона, чтобы посмотреть, не даст ли смесь конкретных ингредиентов эффект в тротиловом эквиваленте, Хару кидал все в кучу без рефлексий и потому лидировал. Урара отставал безнадежно. – Ой, а ты чего плачешь? – участливо спросила его подошедшая с добавкой Сакура. Все дружно обернулись. Бывший JFX выглядел не менее удивленным. Дотронулся рукой до лица, посмотрел на палец. – Ой, и правда, – смутился еще больше Урара. На салфетку упали еще две капли. – Не знаю, честно. – Наверно, от счастья, – пихнул его локтем в бок Хару, потом стащил из его тарелки комок риса с мальком. – А, нет, это оттого, что пятая ложка васаби была лишней! Все дружно рассмеялись. Впереди целое лето рыбалки, болтовни и поедания даров моря.