Эволюция занпакто. Разрывая бессмертие.

      Попрощавшись с шинигами, которые пришли проводить четвёрку друзей в Мир Живых, ребята вошли в разделитель миров и покинули Сейрейтей. Они победили, выиграли в битве, побороли врага. Только вот радости не было.       Шествуя на важное послевоенное собрание, высший состав Готея молчит. Они не смогли сделать ничего, в то время как маленький мальчишка собрался с духом, и, преодолев все мыслимые и немыслимые преграды, победил. Было тихо, отчасти обречённо. Дежурные фразы, поздравления с победой, краткий отчёт лейтенантов о потерях, затратах и много прочей, пустяковой на данный момент информации.       — Куросаки Ичиго отличается от нас, — вдруг заговорил Ямамото, устало прикрыв глаза. Все удивлённо на него посмотрели. — И это никогда не изменится. Он был… ошибкой. Всего-лишь ошибкой, влезшей в нашу историю. Я, как и все, благодарен ему за неоценимую помощь, но потеря силы будет лучшим исходом для него. Не было ни единого случая, когда временный шинигами не представлял бы угрозы. А сколько раз он связывался с отступниками… Если бы он и дальше продолжал влезать в наш мир, становясь сильнее, я надеюсь, все понимают, что пришлось бы принять меры.       «Погладить по головке, сказать: «Спасибо за всё, друг» и усадить в Гнездо личинок?» — так и хотелось спросить офицеру тринадцатого отряда. Кучики Рукия была признана наиболее компетентным, а если точнее, единственным человеком, которому можно было доверить роль представителя отряда на собрании за неимением лейтенанта.       — Я более чем уверен, что он постарается найти выход из ситуации. Теперь мы знаем, какой силой он может обладать. Вернув её, временный шинигами будет признан опасным для Общества Душ. В случае принятия вражеской стороны в любом конфликте Куросаки Ичиго должен будет быть уничтожен, — нельзя сказать, что его слова удивили кого-либо из присутствующих, но нужный эффект они произвели. Поначалу некоторые просто не могли понять, пытались что-то возражать, а затем, осознав, один за одним печально замолкали. Все знали простую истину: «Сильный человек представляет угрозу слабым». Нельзя было назвать Ичиго сильнейшим, но если бы он вдруг ополчился против Готея, то у него и тех, кто за ним пойдёт, были бы неплохие шансы на успех. Этого главнокомандующий и опасался.       «Интересно, а его спросили, кем он «должен будет быть»? Это же глупо. Этот балбес всегда на нашей стороне, на верной… Особенно правильной эта «наша» позиция была, когда они убить меня хотели», — брюнетка нахмурила брови и опустила взгляд. Она не такая сильная, как Ичиго, не такая смелая. Ей страшно даже возразить сейчас, высказаться, защитить и поддержать друга, оправдать его в чужих глазах. И от этого ей жутко захотелось плакать. Ведь так, как себя сейчас ведет она, поступают только подлецы. Рыжий же всегда, несмотря ни на что, стоял за каждого близкого ему человека. А она — трусиха, которая не может этого сделать. Потому что опасалась реакции брата, потому что считала себя лишь слабым другом, что стоит за правым плечом Куросаки… И от этого рыдать хотелось ещё сильнее.       — Готей-13 способен, как и всегда, обойтись без временного шинигами Куросаки Ичиго. Его помощь нам больше не нужна, — строго продолжил Ямамото, приоткрывая левый глаз и осторожно глядя на двух стоящих рядом друг с другом товарищей. — Так что, офицер Кучики и лейтенант Абарай, вы отправляетесь на длительное задание в Мир Живых. После Айзена остался отчетливый шлейф из сильной реяцу, который привлекает Меносов. Вы отправляетесь в город Каракуру и будете защищать её жителей, а также следить за тем, чтобы бывшему временному шинигами никто не смел давать повод вернуться в Общество Душ. Под этим я подразумеваю вернуть свою или получить новую силу. Также в Каракуре находятся двое шинигами: Ямада Ханатаро и патрульный, отправленный ранее на замену Кучики, — они передаются под ваше командование.       Все молчали, никто не смел ничего сказать. Ренджи уже хотел ответить, что понял поставленную задачу и готов её выполнять. Он как-то несмело открыл рот, а маленькая забитая Кучики даже головы не подняла, сжимая за спиной кулачки так сильно, что в кожу впивались ногти, сдерживая подступившие к горлу слёзы обиды.       — Куросаки Ичиго, — вновь заговорил главнокомандующий. Рукия всё-таки подняла глаза и устремила неверующий взгляд на загадочного в этот момент старика. В течение всего собрания она то краснела, то бледнела, но волнения скрыть ей не могла. А глаза то и дело опухали от прибывавших слез. Но от следующих слов главнокомандующего её бросило в дрожь: — Потеря силы — дело решённое, но, если вдруг что-то пойдет не так… В прошлый раз, перед битвой с Айзеном, он связался с вайзардами, которые являлись врагами Сообщества Душ. Вскоре их дело будет пересмотрено. Однако они тогда помогли ему обрести новую силу. Если бывший временный шинигами вновь пойдёт на контакт с кем-то вызывающим подозрения, то Абарай Ренджи и Кучики Рукия должны будут немедленно сообщить об этом. Мы не можем рисковать в такое время, всякая угроза должна быть ликвидирована. Ваше задание ясно?       — Так точно, господин главнокомандующий, — резко и безапелляционно прозвучало где-то сбоку от брюнетки, которая не отводила взор от старика. Она не видела, кто именно произнёс эти слова, но узнать по голосу давнего друга труда не составило. Он смело выполнит все приказы, ведь Абарай — настоящий шинигами, верный своему капитану и всему Готею-13. А вот она будет колебаться, разрываясь между братом и самым дорогим другом. Ичиго столько раз спасал ей жизнь, что девушка не могла его предать, не имела на это никакого морального права.       — Так точно, — судорожно и с опозданием ответила Рукия, пытавшаяся проморгаться и отогнать слёзы. Собрание закончилось. Маленькая Кучики задерживаться в помещении не стала, хотя капитан Укитаке попытался тихо позвать её. Она сделала вид, что не заметила этого, и спешно направилась в поместье своего клана.       К тому моменту моменту, когда она собрала свои скромные пожитки в кидо-карман, Ренджи уже ждал её у выхода из комнаты. В Мир Живых ей не требовалось ничего особенного: всё необходимое осталось у Ичиго. До разделителя миров они шли тихо. Эта обоюдная тишина давила на обоих. Девушка мельком посмотрела на товарища из-под чёлки: он спокойно шёл рядом, не обгоняя её и стараясь выглядеть по максимуму невозмутимо.       — Может, прекратишь отвлекаться, и мы уже быстрее дойдём? — он не смог выдержать её взгляд и остановился. Абарай тяжело вздохнул и положил свою ладонь на её плечо, встряхивая девушку. За это она уже готова была хорошенько треснуть ему по голове, но при взгляде на сведенные к переносице татуировки-брови резко расхотела это делать. Вид Ренджи выражал крайнюю степень напряжения и даже злости. Девушка стушевалась, не зная, что делать.       — Я… — шинигами глубоко вдохнула, собралась с духом и стряхнула руку друга со своего плеча, быстрым темпом зашагав к сейкамону. Через несколько недолгих минут они уже мчались по мрачному туннелю, показывая обиду друг на друга.       Ренджи никогда не питал особых чувств к их земному другу, поэтому, казалось, без каких-либо сомнений воспринял приказ. И брюнетку это напугало. Рукия хотела иметь точное представление о позиции своего товарища по отношению к это ситуации, чтобы заранее осознать размах их с Ичиго будущих проблем. Ведь после выхода из разделителя они разбредутся по разным частям города, и поговорить по душам с Абараем станет сложнее. А лучшим способом для добывания информации из красноголового коллеги всегда была провокация: — Я не выполню задание. И главнокомандующий это знает.       — И я это знаю, — добавил сурово смотрящий на неё Абарай, своим тоном пресекнув любые другие попытки влезть к нему в голову. Оставшийся путь до перехода они преодолели в тишине и вскоре прошли через разделитель. Осадок после короткого разговора остался, ведь Рукия так и не поняла, какими мыслями забита голова товарища.       Если бы Готей знал, какое задание поручили Кучики, то все, кто хоть немного слышал о её дружбе с Куросаки, одновременно заявили бы, что она не справится. Так что же именно хочет сделать главнокомандующий? Этот вопрос не давал ей покоя. Будучи не самым глупым созданием в этом мире, она понимала, что Генрюусай наверняка что-то затеял. И в главной роли была она с рыжим.       Было ясно, как белый день, что задание, которое прозвучало при всех — лишь прикрытие или же обыкновенная высылка из Сообщества душ, чтобы она не помешала планам. А вот Ренджи… Ренджи имел тот же тип мышления, что и старик, — стратегический. И вполне возможно, что ему было поручено нечто другое. Наверное, если у Ичиго получится хоть что-нибудь, Абарай убьет его в самом начале тренировок, не гнушаясь того, что это был его, а точнее, её друг.       «Но перед этим, — твёрдо для себя решила брюнетка, — ему непременно придется лишить жизни меня». После собрания, выбирая в своей комнате необходимые вещи для задания на грунт, она пыталась просчитать, кого же в случае неудачи Абарая отправят за ними. Своих предположений девушка очень боялась.       Когда шинигами оказались у открывшихся в Мир Живых ворот разделителя, Абарай ушёл, не попрощавшись. Конечно, им обоим это было ни к чему, но сам факт заставлял задуматься. Хотя, может, она просто излишне паниковала. Брюнетка проводила взглядом исчезающего в шунпо друга, затем повернулась и направилась к давно знакомому лавочнику.       В Каракуре уже была ночь, но Урахара не спал — ждал её, очевидно. Одетый в домашнее белое кимоно блондин, нашедший где-то после боя свою панамку, спокойно попивал чай в парадной комнате. Добродушно поздоровавшись, он без вопросов выдал девушке её гигай и всем своим видом стал показывать, как сильно хочет спать. А она не спорит, лишь благодарит его от всего сердца, так, как никогда прежде не делала. Хотя Рукия и говорит «спасибо» только за гигай, но имеет ввиду нечто гораздо больше и желает ему спокойной ночи, намереваясь сразу же уйти. Вот только её останавливают неожиданные и серьёзные слова.       — Кучики-сан, Вы же понимаете, что с ситуацией Куросаки-сана ничего поделать нельзя? — после её благодарностей торговец как-то слишком грубо спросил её, сверля своим взглядом завернутую в черные тряпки шинигами спину. Он тогда всем сразу всё объяснил, и она, казалось ему, запомнила информацию лучше всех. Но усвоила ли девушка её?       — Понимаю, конечно же, но… я не верю. Это разное, Урахара-сан. Вы же знаете о задании, которое нам дал главнокомандующий? — утвердительный кивок. Она и не сомневалась в источниках информации лавочника. Но даже этот блондин в панамке не сможет защитить Ичиго, если за ним кроме Абарая придут капитаны, посланные Ямамото. — Пожалуйста, не помогайте ему.       — Вы за него боитесь. Как это мило, Кучики-сан. Знаете, какая, по моему опыту, сама губительная вещь на всем свете? Необдуманно данная надежда. Если бы мог, несмотря ни на что я бы помог ему. Однако всё, что знаю, я сказал. Ваша просьба ни к чему. Спокойной Вам ночи, — хозяин лавки подождал, пока раздосадованная клиентка скроется за поворотом и направится к знакомому дому, и сам вышел на улицу. Курить хотелось нещадно. Отчего-то ему было невероятно, до боли мерзко на душе, когда эта маленькая девочка благодарила его. Ведь это он виноват: именно он сделал её сосудом для Хоугиоку, именно из-за его эксперимента она не смогла в тот роковой день победить пустого, отдав остатки сил рыжему, именно из-за его слабости, из-за того, что позволил ему отправиться спасать её, мальчишка Куросаки ввязался в эту историю и сейчас на грани потери силы. А она, кажется, на него даже и не обижается, искренне благодарит. Наверное, Ичиго просто не рассказал ей всей правды.       Киске все чувствовал подвох и опасность — это был залог его долголетнего существования, а сейчас волосы на затылке вставали дыбом от тишины улицы. Куросаки потерял силу — «дело решеное», что он сам и подтвердил. Но предчувствие вкупе с многолетним опытом говорит, что все напускное вскоре уйдет, и ему останется только выбрать сторону.       Он все-таки стал курить слишком часто, и даже кошачья женщина выражала полное свое неудовольствие. Но только не в его силах было избавиться от невроза, который Урахара приобрел от одной лишь фразы, эхом разнесшейся в его сознании, когда он вытаскивал полуживого Куросаки: «Он должен умереть».

***

      Все жители частной клиники Куросаки спали. Завтра глава семьи наверняка возрадуется возвращению «третьей дочки», девочки полезут обниматься, а рыжий как-нибудь буднично нахамит. Первые два окна дома, расположенные справа, ведут в пустые медицинские палаты, а вот третье стенное отверстие, открытое сейчас, является частью комнаты маленьких сестёр. Туда девушка и забралась, прокравшись вдоль стены. Рукия тихо выдвинула ящик комода и взяла пижаму, а затем бесшумно открыла дверь, выскользнула из комнаты и поплелась на цыпочках в комнату, а точнее в шкаф к своему рыжему товарищу. Деревянный друг приветствовал её всё теми же тремя разложенными пледами, которые служили ей матрасом невероятное и непозволительное для представительницы благородного клана количество раз. Не так много времени прошло с битвы, а парень, уже привыкший к тому, что брюнетка всегда возвращается, даже не трогал их с последней её ночёвки.       Не смущаясь наличия сонного парня в нескольких метрах от себя, брюнетка влезла в гигай, который еще от урахаровского магазина волочила на своей спине, и начала переодеваться. Тут прозвучал знакомый всем, заставляющий мурашки бегать по коже, ор пустого. Только теперь, после войны, его слышали все, можно не скрывать: и Карин, и притворяющаяся спящей Юзу, и Иссин, не поговоривший со своим сыном. Ичиго тоже проснулся, рывком приподнимая туловище с кровати, и собрался уже вставать, как на него налетело ледяное полуголое тельце.       — Что за…?! — ладно бы все было культурно и целомудренно, но ведь как всегда. Рукия, побоявшаяся, что её рыжий сосед успеет раньше неё вступить в бой с пустым, а этого в его положении допускать было нельзя, успела в две секунды забраться на подоконник в форме шинигами, но забыла закинуть свое не совсем одетое земное тело в шкаф и случайно, в полете, опрокинула гигай на смутившегося Куросаки. Минутный ступор по поводу почти голого развалившегося на нем тельца, прекратил сам хозяин комнаты, стащив не осознавшую всего случившегося подругу с подоконника, и насильно стал впихивать в гигай.       — Ты что творишь, придурок? — она, всё-таки втиснувшись в свой живой сосуд, злобно схватила друга за воротник пижамной рубашки и, не рассчитав силы, со всей дури дёрнула парня на себя, пытаясь отодвинуть его от прикроватной тумбочки с удостоверением, чтоб он не дотянулся, а она успела убежать раньше. Не удержавшись на кровати, двое идиотов кубарем свалились с неё, проломив в одном месте пол. Спустя секунду, когда их клубок замер в одной позе, прозвучал громкий протяжный стон.       «Мой мальчик стал мужчиной!» — подумалось кому-то в этом доме этой ночью.       — Какая же у тебя твёрдая пятка… — на выдохе прохрипел Куросаки, пытаясь хоть как-нибудь распутаться. Девушка после первого кувырка как-то перевернулась, схватилась за ногу рыжего и поджала свои конечности, сгруппировавшись. А когда они остановились, оказалось, что в их положении маленькая пяточка брюнетки удачно припечаталась в живот парня, сильно-сильно вдавливаясь туда при каждом кувырке.       — Глаза закрой, скотина, — она, выбравшись из-под него, поднялась и вытянулась в полный рост, хлопнув маленькой ладошкой Ичиго по голове, чтобы смотрел в пол. Потом, пытаясь не задеть полулежащего рыжего, вытащила из шкафа пижамную кофту, которой и прикрыла почти что полностью расстёгнутую школьную рубашку, начав её аккуратно натягивать. И это был самый нужный момент.       — Ты всё? Вали спать. Я сам с пустым справлюсь, — оповестил он девушку, которая в это время только-только натянула вырез кофты на середину головы. Куросаки встал и быстро, так, чтоб девушка не успела вывернуться из кофты и остановить его, выбил удостоверением душу из тела, которое очень удачно свалилось на брюнетку, прижимая её своим немалым весом к полу. Рукия брыкалась, толкалась, бросаясь проклятиями в адрес догадливого идиота, но получилось только высвободить тощие ноги. А рыжий тем временем по реву нашёл пустого.       Создание с четырьмя крыльями было очень похоже на огромную тёмную стрекозу. Пролетев над городом, пустой повредил электрические провода, а позже и одно здание, когда временный шинигами криво оторвал ему одно крыло. Стрекоза очень обиделась на это и с разворота ударила наглеца хвостом. Ичиго был максимально сосредоточен, но перед самым приближением шипованой конечности его сознание помутилось, а перед глазами резкими исчезающими картинками представал внутренний мир. Парень, заметно побледневший, не мог двинуться с места. И, когда пустой его все-таки настиг, не особенно красиво полетел чистить собой бетонное покрытие крыши.       — Сокацуй! — послышалось с соседнего здания. Не дочитывая весь стих полностью, девушка создала у своей ладони голубоватый шарик света. Потом, словно разрываясь, из той атаки вылилась огромная волна энергии, подпалившая пустого. Не долетая до земли, последний взорвался, а неудавшаяся тряпка с рыжими волосами приземлилась на стеклянную крышу другого здания.       Куросаки прикрыл глаза, стоя на потрясывающихся ногах и пытаясь понять, что принесло ему такую боль, сковавшую всё его тело, но в едва заметных силуэтах в темноте не смог увидеть ничего, что могло бы быть причиной плохого самочувствия. Лишь ничтожно маленький оставшийся светлый кружок его разрушенного внутреннего мира, да обломки разрушенной центральной высотки. В ней осталась лишь пара целых окон, которые почему-то даже не были поцарапаны. Хотелось посмотреть, что в них, но тело не желало слушаться, а нападения двух тёмных личностей в данный момент хотелось бы избежать. Во время этого боя они куда-то делись, чем, скорее всего, вновь принесли боль, не говоря о том, что он почти перестал чувствовать свою реяцу.       Сзади послышались тихие и частые шаги — это приближалась взволнованная Рукия.       — Ты в порядке? — парень был уверен, ведь девушка должна сейчас выражать крайнюю степень недовольства, но тон голоса был слишком уязвимым и взволнованным. Он хотел ей сказать, что все впорядке, но ведь врать друзьям не хорошо. Да и открыть глаза он пока не мог. Что-то в пустоте двигалось, сжигая его изнутри, что он не видел. Скорее всего, две части его силы, пытавшиеся его уничтожить, но рыжий не был способен их уловить. Надо было убираться оттуда раньше, чем бы его убили внутри себя же самого. Открыв резко заболевшие глаза, он повернулся, с трудом выпрямляясь, к подруге.       — Меня застали врасплох, — парень попытался как можно более непринужденно отнестись к своему провалу и успокоить своим видом брюнетку.       — Если честно, ты мог бы с лёгкостью уйти от того удара. Такими темпами ты сам себя убьёшь, — она внезапно замолчала, почувствовав что-то, и её взгляд резко изменился, голубые глаза глядели испуганно. От внезапной мысли слезы приливали к глазам. — Что…       Тут неудачно помешал всему афро-шинигами, который, заявив, что они не имеют право делать что-либо без его ведома, тут же удалился. Но этих пары минут Рукии хватило, чтоб успокоиться. Каких сил стоило брюнетке не раскрыть всю тяжесть своего горя, накатавшего на неё в то время, как Куросаки было больно, не известно никому.       — Как мило, разве нет? — парень, немного отвлекшийся от девушки, удивлённо посмотрел на неё, вновь заговорившую, подошедшую к краю здания и с детской радостью рассматривающую на пустой каток. — Жить спокойной и обычной жизнью. Ичиго…       — Да, — рыжий также устремил свой взгляд на ледяную поверхность. — Рукия, что изменилось? Только два дня назад ты была за то, чтобы я боролся дальше, а сейчас говоришь про спокойную жизнь?       — Прости, — девушка взглянула в прикрытые глаза парня, прислушалась к своим ощущениям, подтвердив страшные для себя выводы, и ушла, оставляя задумчивого Куросаки одного на крыше. Она извинялась не только за свою такую перемену в позициях, но и за что-то еще, и это ему не довало покоя.

***

      — Значит, этот парень извинился! Вы можете в это поверить? — Кейго с Мизуиро обсуждали какие-то повседневные вещи, пока Ичиго стоял в стороне и наблюдал за друзьями, принимая их слова за белый шум.       Его грызло жуткое чувство потерянности, смешивающееся с болевыми ежедневными ощущениями, преследовавшими его с того рокового дня, с которого началась первая стадия потери реяцу. Он всё меньше и меньше ощущал свою силу, а во внутреннем мире осталось лишь десять-пятнадцать километров «живой» земли и неба, которые в каждый его приход уменьшались в площади. Всё остальное стало пустотой, которую обычные люди видят, когда закрывают глаза. Вот, оказывается, что это такое. С одной стороны, это знак, что жизнь становится простой, обыкновенной, однако Ичиго, ранее ставивший целью своей жизни эту обыденность, в этом видел лишь свою никчемность и слабость. А ведь раньше он сам искал спокойной жизни.       Сегодня ночью, во сне, когда он вновь проник в свой внутренний мир, где его должно было уже поджидало привычное тихое шипение Хичиго из пустоты. После изменения они не говорили, только издавали различные звуки, по которым едва можно было понять их намерения. Но даже эти дразнящие мотивы, исходящие от них, не пугали юношу так, как тишина, наступающая, когда они замолкали, ибо тишина эта влекла за необратимую боль.       Но сегодняшняя ночь была немного особенной. Они не показывались как обычно, а выжидали чего-то. Ичиго, на которого пустота давила со всех сторон, с трудом волочил ноги в собственном внутреннем мире по светлому покрытию горизонтального в этом мире здания. Но жажда добраться до центральной высотки, единственной, сохранившей в себе лучшие воспоминания его жизни, была выше всяческое боли. Когда он все-таки сумел более или менее доковылять до многоэтажки, двое опасных мужчин показались на границе залома. Они стояли, выжидая, а Куросаки, не обращая внимания, обливаясь потом, из последних сил, превозмогая себя, переставлял ноги.       Они не издавали звуков, не открывали рты, так что лица их являли собой ровное полотно, только смотрели на совершенно беззащитного и слабого рыжеволосого паренька. Удивительная фишка этого черно-белого мира с темно-синими облаками была в том, что высотки имели только крыши, а основание было словно в тумане. Пола, как такового было не видно из-за огромного количества высоток внизу. Поэтому передвигался парень сначала по какому-либо зданию, до ее крыши, а потом просто спрыгивал или забирался на следующую, длиннее предыдущей.       Теперь, когда до центральной высотки остался один шаг — надо было спрыгнуть на нее с другого здания, более короткого, двое черных злодеев зашевелились. Хичиго даже зашипел и в мгновение приблизился к Куросаки, перекинув его через заветную высотку резким ударом ноги, отбрасывая на очень дальнее расстояние. А Зангецу не спешил приближаться. Он оценочно оглядел глазами-точками весь небольшой мирок и остановил свой взгляд на ярких пятнах в окнах самого главного здания. Перехватив меч, идентичный орудиям всех троих, занпакто поднял его вверх и, сосредоточив в нем ярко-красную реяцу, резко опустил по направлению этой высотки. Стекла не выдержали даже приближения Гецуги и взорвались от напряжения, разбрасывая миллион цветных осколков по зданиям.       Кареглазый школьник не мог ничего в своем состоянии поделать: его раны не затягивались, силы не восстанавливались, а вера в себя, загоревшаяся в нем после того «наезда» Рукии в Обществе Душ, исчезла, превратилась пепел, вечно тянущийся к пустоте, в который превращается его внутренний мир. Спустя время, которое он провел без движения от удара своего пустого, смотря в небо, к нему подошли оба постоянных жителя этого мира. Но сил едва хватало на то, чтобы проморгать глаза от соленых дождевых капель.       Две фигуры опустились рядом, а Куросаки лишь повернул голову в сторону центральной высотки: осталось только пустое здание без окон, каркас с бетонными этажами, которое уже почти растаяло на частицы реяцу. Его мир совсем скоро будет уничтожен, а он ничего не мог с этим поделать. Та его сила, которая призвана защищать его естество, сама же его и убивает. Вдруг в глазах стало стремительно темнеть, и Куросаки в первый раз отчетливо показалось, что конец как никогда близок, как вдруг с проваливающемся в небытие парнем заговорили не своим голосом две ипостаси его силы, и это были последние слова, которые он услышал:       — Умри, Ичиго. Познай смерть.