Абсент.

Он смотрел пустым взглядом, как поднимается тонкая струя сигаретного дыма из винтажной пепельницы. Воздух в комнате казался таким же. Серым. И немного тяжелым. Парень сидел на диване и наблюдал за движущимся дымком и непоколебимостью абсента в бокале. Недокуренная сигарета и полбокала зеленого напитка – все, что осталось от нее. В этой комнате. В этой квартире. В этом мире, кажется. И даже как-то смешно. Только улыбки нет. Нигде. И не было ничего неожиданного в этой пустоте. Он знал, что она уйдет. Он даже ждал этого, наверно. Неосознанно. Ждал давно. И все равно было чуть странно понять – ее нет. Понять, что она ушла. Ушла вот так, ничего не сказав, не оставив даже записки. Оставив после себя только небольшой след на журнальном столике возле их дивана. И он не винил ее. Что она могла сказать? Он все знал. Парень вздохнул и опустил голову в ладони, уперевшись локтями в колени. В голове замелькали образы. Много цветных образов, так сильно отличающихся от окружающей его серости. Это было глупо, но он не мог остановить этого. В сознании появилась картинка. Она впервые заходит в эту самую комнату и окидывает ее восхищенным взглядом. Зеленые глаза зажигаются. Она в восторге, и он счастлив, что купил эту квартирку. Она хлопает в ладоши и порывисто целует его в щеку, сжимая в объятиях. Что-то говорит, кажется. Второй образ. Она сидит в кресле, с чашкой кофе в руках. Завернув ноги в плед, читает что-то. Глаза сосредоточены на страницах. Она не видит ничего и не слышит. И он может наблюдать за ней незаметно. Ему тепло. Парень встает с дивана и нервно проводит ладонью по светлым волосам. Медленно подходит к окну, выкидывая из головы образ бокала на столе. А за стеклом город. Огромный, ночной. Такой безразличный ко всему. Ловит в отражении собственное лицо. Не видит. Поежился. Холодно. И снова образ. Он проникает в темноту прихожей, как можно тише закрывая за собой дверь. Искренне верит, что прокрадется в квартиру незамеченным. Но свет вспыхивает вместе с щелчком замка. Она стоит перед ним, сложив руки на груди, в одной из них держа бокал со своим любимым абсентом. Глаза горят под цвет напитка. Она злится. Ждет, пока он объяснит ей. И вдруг. Гаснет. Просто разворачивается и уходит вглубь квартиры, осушая по пути бокал. Следующая картинка. Она выстанывает иго имя, а он еще крепче прижимает к себе хрупкое тело, сжимая пальцами кожу ее бедер. Уверенные толчки и дрожь по всему телу. Каждое движение – удовольствие. Она выгибается, и он принимает ее в свои руки, стискивая тонкую талию. Жадно целует, прикусывая тонкую кожу шеи. Горит изнутри. С рычанием сминает ее губы, подаваясь бедрами в перед, ловя своими губами ее стон. Когда он разлюбил ее? Когда от ее взгляда и улыбки перестали скручиваться внутренности, а от прикосновения перестали бежать мурашки? Он, кажется, догадывался. Может быть, тогда, когда она стала пропадать на работе днями и ночами. Когда простое увлечение фотографией превратилось в профессиональную наклонность. Когда она перестала завешивать их уютную спальню своими работами, потому что и без того безумно устала от работы. Может быть тогда, когда он слишком часто стал оставаться ночевать у новых незнакомок или проводить бесконечные ночи в зале вместе с боксерской грушей, потому что знал, что дома все равно больше не ждут. Может быть тогда, когда он перестал приносить ей цветы. Или тогда, когда больше не злился на абсент на ее полке. Когда стало все равно. Но она старалась. Еще старалась сохранить свою маленькую семью. Готовила ужин раз в неделю. Улыбалась, крепко прижимая к себе, уставшего. Что-то шептала на ухо – и становилось тепло. Почти верилось. Только в такие моменты казалось, что все еще вернется. Станет как прежде. Потому что в ее глазах еще иногда горит тот огонек. Потому что он сам хочет этого больше, чем чего-либо. Но нет. Теперь он стоял перед окном. Перед огромным ночным городом. Один. И не было больно. Только пусто. И холодно. Не в квартире. Где-то там, где-то далеко внутри. Холодно и пусто. Не больно. Сердце не щемило. Душа не была тяжелой. Потому что не было ни того ни другого. Черная дыра внутри. Было просто все равно. И без нее ничего уже никогда не вернется на свои места. Мы слишком часто не ценим самое главное в нашей жизни. А когда теряем, становится слишком поздно. Он развернулся, собираясь покинуть квартиру. Совершенно чужую теперь. Возможно, навсегда. Остановился возле столика, на секунду сжав кулаки. Усталый взгляд минуту сверлил пустое место, на котором раньше висел их общий портрет, теперь бережно снятый ее руками. Взял бокал и выпил одним глотком. Зажмурился. Ее вкус на его языке. В последний раз, верно? Дверь хлопнула. Последние капли абсента стекали на дно бокала.