Мертвая любовь.

— Если в каждом человеке есть плохое и хорошее и плохое, что я должна увидеть в тебе?— гнев охватил её, исказив лицо, но не смог отнять его красоты, в широко распахнутых глазах всё ещё читался испуг, в обрамлении пушистых ресниц, придававший особое очарование. — Нет,— усмешка ложится на губы молодого мужчины, противоречащая переживанию, неравнодушию, желанию быть другим,— человек или хороший или плохой. То, каким его видят зависит от людей, смотря с какой они,— внезапно шатен замялся, казалось, была необходимость прокашляться, чего никогда в жизни не нужно было делать. — Стороны, Коул. Смотря с какой они стороны. Зло или добро. Но мне сложно думать об этом, побывав на двух берегах жизни, теперь я сужу о людях иначе. Каждый сам выбирает свой путь, какими хотим быть,— Фиби пожимает плечами почти равнодшно, измотано, уставшая от событий, сбросив с плечей гнев, оседлавший её. — Ты считаешь меня злым, плохим,— смех бьёт по ушным перепонкам своей неискренностью, помогая отпустить его боль на свободу, готовую вылиться слезами отчаяния, хотя это и глупо, человек внутри него уничтожен, демонская сущность полностью овладела рассудком, оставалась одна слабость, тянувшая его в бесконечную пропасть страданий, в отместку за боль, причинённую Холливел (было бы проще жить, зная, что дело лишь в чувстве вины, его легче забыть). — Нет, я знала, что ты — хороший, но ты совершил много плохих поступков,— поучающей интонацией, учительского голоса, осведомляет она, как психолог, человек не причастный к его личности собственной душой. — Ты права, я плохой!— вопит он, кидаясь к ней, управляемый яростью подобно марионетке.— И ты мной манипулируешь, ты разрываешь меня на куски, ты хочешь лишить смысла всё, к чему я стремлюсь,— хрипло заканчивает Коул у лица девушки выдыхая рыком, обжигая кожу взглядом зверя. — Какого смысла? Убивать? Пока я жива, ты не можешь уничтожать?— как бесстрашный ребёнок, не познавший ужаса, карие глаза впиваются, отпугивая хищника, не знающего ранее отказа, противодействия. — Ты убиваешь меня... Я ненавижу тебя,— Тёрнер стискивает её подбородок, не отпуская взгляда, заставляющего впадать в лихорадку паники, сжимает пальцы слишком сильно, причиняя боль. — Ты меня погубишь, ты меня погубила Фиби, когда полюбила. — Ты лишил себя спасения, когда отказался от своей любви,— она не сменила интонации всё так же холодно и отдалённо от его страданий.— Тогда ты лишился меня, лишился жизни, потому что, когда погиб в тебе человек, нечего беречь... Некого спасать. — Ты всё равно меня спасёшь,ты не дашь меня убить,— его слова лёгким дуновением ветра доносятся до сердца, умело пробуждая воспоминания и жалость. Коул похож на почти погибшего, ищущего спасения, но натыкающегося на стены, стирая ноги в кровь по пути. — Ты пошёл не той дорогой...— шепчет девушка, строя оковы вокруг главной слабости - чувств, разбивших сердце.— Иногда я сомневаюсь, что ты был со мной. — Фиби Холливел, я буду любить тебя всегда... Слова режу броню ведьмы с такой же лёгкостью, как нож масло. Хватаясь за единственный подходящий момент, демон касается её губ, оставляя привкус горечи и сдержанных слёз, непозволительных ему "званием тьмы". И убивая человечность, берущую верх над разумом, Коул сбегает, растворившись в воздухе, не осознавая, что потакает главной человеческой слабости — желанию бежать.