Пока занавес не поднялся

Нелегко стать режиссёром в театре города Такарадзуки. А еще сложнее - стать там режиссёром синдзин-коэна, младшего состава, который сыграет только три-четыре спектакля за прогон. Потому что взрослых и опытных актрис можно доверить почти кому угодно, но как доверишь неопытному, неумелому, незоркому человеку молодёжь, которая ещё только учится по-настоящему играть, по-настоящему работать? Со старшими ошибка обернется в самом худшем случае провалом; с младшими - убитым талантом, искалеченным даром, загубленной судьбой. Поэтому синдзин-коэны часто ставили бывшие актрисы Театра, чем-то все похожие друг на друга: негромкие, сердитые, улыбчивые и понимающие, в смешных майках с дурацкими надписями и картинками, порой в мужских легких рубашках или в пёстрых сарафанах, с серьгами и прическами по моде прошлого десятилетия... странные, словно немного отставшие от всего прочего мира - и в то же время видящие этот мир куда яснее многих, идущих со временем в ногу. Такой была Татэваки Хосэ, которую когда-то звали Катаной, а теперь - самой доброй ведьмой: многие из нынешней молодёжи с детства помнили её - как голос сварливой Юбабы из “Унесённых призраками”, как злобную фею Малефисенту из спектакля о Спящей Красавице, как горную ведьму или юкионну из детского кино... встречаясь с профессиональной злодейкой, девушки изумленно обнаруживали, что в жизни некрасивая, носатая, мужеподобная Татэваки - добрейшей души человек... и настоящая красавица, если только хоть немного приглядеться. Как она держалась, как склоняла набок голову с чуть ироничным удивлением, как усмехалась - многие девушки жадно подражали её манерам, и не только отокояку. Мусумэяку тоже важно было уметь держаться с достоинством. Такой была и Нора Нодзоми, бывшая Кана Нодзоми. Она казалась мамочкой многодетного семейства - немного хипповатой мамочкой, с этими её широкими кожаными браслетами с цветной аппликацией, с крупными серьгами и бусами из полимерной глины... умная, насмешливая, внимательная - круглолицая Нора-сэнсей и была матерью для своих подопечных, которые еще долгие годы ходили к ним с Манакой-сэнсей пить чай или кофе, обсуждать свои горести и радости, карьерный рост, потом, случалось, звали на свадьбу, на вечеринку по случаю рождения первенца... Так повелось ещё с тех пор, как Нора-сэнсей была топ-отокояку в труппе Идзаё, и так продолжалось и теперь.

***

Искони так повелось, что есть два синдзин-коэна: лёгкий и тяжёлый. В первом играют те, кто в основном спектакле почти не занят и может отдать репетициям всё свободное время. Не всегда они младше занятых в тяжелом - иногда наоборот, старше. Но почти всегда это люди, которым светят в лучшем случае боухоллы, будущий костяк труппы - актрисы эпизода и массовки. А второй называют тяжелым - потому что играть в нём тяжело для самих девушек, как правило, занятых в старшем составе на достаточно заметных ролях. Для лёгкого состава синдзинкоэн - что-то вроде утешения перед долгой незаметной дорогой. Для тяжелого - урок работы почти на пределе сил, которой для многих из них станет театральная жизнь. Так повелось, что самый искусный режиссёр ставит тяжёлый состав, а самый добрый - лёгкий: примирить людей с тем, что им не светит громкой славы - тоже надо уметь. Искусной признали Татэваки, доброй - Нодзоми, и, февральским утром 2013 года, они прибыли в большой репетиционный зал для знакомства со своими подопечными: по традиции, младшие составы проходили все круглые столы вместе. К их изумлению, там ждала вся труппа. - Кори? - уточнила Нора у топ-отокояку. - Что случилось? Оно Корицу, тяжеловатая женщина под тридцать, с желтоватой кожей и усталыми глазами, пояснила: - Господин Фукуикэ забыл предупредить дирекцию, что у него какой-то проект аж на Бродвее. Вышел на мировой уровень, что ему наш маленький городок. А дирекция забыла предупредить вас, что теперь Татэваки-сэнсей ставит основной состав, а Нора-сэнсей - синдзин-коэн. Один. Второго состава делать не будут: свободных рук нет. Так вместо столичной знаменитости мирового уровня юбилейный повтор уже легендарного “Людвига II” достался режиссёру синдзинкоэна, почетной ведьме японского кинематографа Татэваки Хосэ.