Шелест листьев (Stirring the leaves)

«Порой своей судьбою люди правят. Не звезды, милый Брут, а сами мы Виновны в том, что сделались рабами». Уильям Шекспир «Юлий Цезарь»

      Весь день отряд оживленно обсуждал Эред Митрин, во всех деталях описывая мощность крепости, чудесную архитектуру, богатые минералами горы и самое главное – нормальную еду, которая там будет. После гостеприимных, но вегетарианских хозяев, у которых они ночевали, хотелось чего-то более существенного, поэтому Глоин очень поэтично восхвалял пиво и отменное мясо, которое они скоро отведают. Несмотря на то, как заманчиво это все звучало, Лиззи с трудом и неохотой делала шаги, уходя все дальше и дальше от лесных ворот. Она никак не могла понять, как так получилось, как все изменилось так быстро. Она винила себя в том, что рассказала Торину о Лихолесье, и злилась на него, что он имел наглость изменить их маршрут. Девушка чувствовала, будто ее тело онемело, будто бы она все еще не отошла после панической атаки от знания, что все изменится после того, как они пойдут другой дорогой. Вскоре ее рассеянность стали замечать остальные. Лиззи шла омраченная позади всех. Фили и Кили подошли к ней. – Ты в порядке? – спросил Фили обеспокоенно. – Нет, – ее голос звучал обиженно. Она вздохнула и потерла лицо рукой. – Я уже думаю, не повернуть ли мне назад в сторону дома Беорна и не принять ли его предложение, – пробормотала она, будто сказала это себе. Сарказм помогал скрыть страх, который все еще переполнял ее. – Какое предложение? – поинтересовался Кили, все же услышав ее слова. – Замужество и куча детей, – уныло ответила девушка, засунув руки в карманы. Кили чуть не споткнулся. – Махал! Ты же не собираешься принять его предложение? – его голос звучал очень обеспокоенно. Лиззи нахмурилась. – Нет, конечно, придурок. И сразу же последовал вопрос. – Что такое «придурок»? – полюбопытствовал он. – Ты, ты придурок, Кили, – на ее лице появилась улыбка, первая за день. – И я шутила насчет принятия предложения, – ответила она. Девушка была благодарна им за то, что они немного отвлекли ее от скверных мыслей. – Ты расскажешь, что случилось? – спросил Фили после паузы. – Ты то бормочешь себе что-то под нос, то смотришь на Торина, будто хочешь его убить. Она снова нахмурилась. – Я не бормотала, – начала отнекиваться девушка. Возможно это и было правдой: она обзывала себя и Торина всеми словами, что только могла придумать, пытаясь решить, на кого она больше злилась на себя или него. Пока еще не было никаких последствий его решения, и она думала, получится ли у нее уговорить Торина и отряд повернуть назад. Ей не понравилось то, что он не обсудил с ней это решение, ведь тогда она бы смогла его отговорить, подключив еще и Гэндальфа. Но нет, он наверняка продумал все и знал, что она может так поступить, поэтому по-тихому подождал, пока волшебник не уедет, и после сразу же преподнес ей этот «маленький» сюрприз. Поняв, что Фили и Кили все ждут объяснения ее меланхолии, Лиззи решила все же рассказать. – Торин изменил путь, – поморщилась она. Их лица не изменились, поэтому ей пришлось продолжить. – Ну, помните, история из моего мира про поход, мы должны были идти сейчас через Лихолесье. – И в чем проблема? – Кили пожал плечами. – Лично я не особо хотел туда. – Теперь все будет отличаться от того, что я знаю! – сказал она взволнованно, пытаясь вдолбить в них всю важность этих изменений. – Вся история изменится, – она пнула землю. – И моя роль советчика становится бесполезной, – уже пробормотала она. Фили и Кили стали переваривать полученную информацию. Лиззи подобрала палку и стала бить ею по траве, наслаждаясь найденным способом выпустить гнев. Если бы Торин сообщил ей об этом до того, как Гэндальф уехал, то может быть, ей удалось бы заставить Гэндальфа отправить ее домой, ведь от нее больше не было толку. Она и так натворила достаточно, поэтому, возможно, сейчас было самое подходящее время вернуться домой. Хоть это и не было возможным сейчас, так как Гэндальф был уже где-то на юге, она попыталась представить свое появление в лесу в Новой Зеландии. Победит ли она брата в их гонке? Она представила, как побежит и обнимет его крепко, а потом позвонит своим родителям, чтобы услышать их голос. Брат наверняка удивится, для него такое ее поведение будет странным спустя полчаса после того, как они виделись в последний раз. Девушка вздохнула: пока Гэндальф не вернется, она ничего не сможет предпринять. Однако сейчас идея вернуться домой вызывала горечь. Фили и Кили стали ее лучшими друзьями, и у нее были братья Ур, ее новая приемная семья в этом мире, что-то вроде трех чокнутых дядей. А еще Бильбо, с кем она могла задушевно поболтать, который знал, что значит быть чужаком и быть единственным интеллигентом в такой компании. И конечно же Ори, про него никак нельзя было забыть. Он постоянно мучил ее, прося рассказать еще историй о ее мире, а потом лихорадочно записывал их в свою тетрадь. Стало больно от мысли, что ей придется бросить их. Она понимала, что больше она их не увидит, если покинет Средиземье. Что касается Торина… ну, если каким-то чудом они смогут добраться до горы, то золотую лихорадку еще никто не отменял, поэтому, раз она здесь застряла на какое-то время, кто-то должен позаботиться о том, чтобы этот глупый, упрямый кретин не погубил себя из-за жадности и идиотизма. Ее размышления прервал Фили. – Лиззи, то, что все меняется, не значит, что ты не можешь дать хороший совет, – он попытался вразумить ее. – Ты по-прежнему знаешь, как мы одолеем дракона, так ведь? Лиззи вяло улыбнулась, помня, что гномы особо ничего и не сделали, чтобы его убить. Точнее, они как раз преуспели в обратном: разбудили его и разозлили. – Да, – согласилась она. Она пыталась понять причину своего расстройства. Она чувствовала смесь из злобы, смятения и бессилия, прекрасно понимая, что Торин настолько упрямый, что ни за что не сойдет с этого пути. Но она знала, что она должна попытаться уговорить его. Она махнула палкой. – Не могу решить, я зла на Торина или… Она замолчала, и в ее голове появилась мысль. У Беорна Гэндальф сказал, что Торин может спасти себя только сам. Не было ли это желание держать все под контролем первым шагом к своему спасению? – Или? – спросил Кили, когда она затихла. Торин, возможно, только что спас жизнь своих племянников, будучи достаточно храбрым (а также достаточно упрямым), чтобы изменить все, но и это также может привести к плачевным последствиям. – Знаешь, я думаю, мне нужно побыть одной, – сказала она вместо ответа, почувствовав потрясение от всех возможностей, которые им может принести эта дорога. – Вы не против… – Конечно, – мгновенно ответил Фили и затем коснулся ее плеча. – Скажи, если потребуется что, – сказал он, и они с Кили ушли вперед. Девушка вздохнула. Она знала, что ей придется нелегко, ведь судьба имеет гадкую привычку убеждаться в том, что люди, которые должны умереть, так или иначе, умирают одним или другим путем. Но сейчас, когда все изменилось, их смерти (если они и произойдут вообще) произойдут совсем не так, как она знает, и как она сможет помешать этому, если не сможет предвидеть это? Облака на небе стали темнее, теплая погода конца лета столкнулась с прохладой надвигающейся осени. Чувствовалась влага, но после полудня холодный восточный ветер принес со стороны леса серые облака и тяжесть в воздухе. Девушка остановилась и достала кофту. Надвигался шторм, а Лиззи чувствовала, будто она уже давно плыла без штурвала по реке, не отмеченной на карте.       Элизабет снова отошла в сторону от лагеря, когда они остановились на ночь. Она достала меч и начала тренироваться, однако в этот раз ее движения были слишком напряженными. Девушка явно просто вымещала свои эмоции, а не оттачивала мастерство. Когда она сделала резкий рывок вперед, косичка, удерживающая ее волосы, распустилась, и волосы рассыпались по ее спине. Торин заметил, что ее движения стали более быстрыми и резкими, а потом она сдалась и бросила меч на траву, достаточно беспечно обойдясь с оружием. Она села рядом спиной к лагерю и, убрав волосы с лица, посмотрела в сторону темного леса, над которым были серые облака. Погода стала меняться в последние дни. Конец лета переходил в начало осени. Будучи опытным путешественником, он сразу узнал приметы надвигающегося шторма и знал, что скоро пойдет дождь. К счастью, это помешает их выследить. Даже после отправки пони к их хозяину чувство, будто за ними следят, не исчезло. Торин не мог перестать думать о том, что Азог мог выйти на их след, хоть это было бы и очень сложно после их перелета на орлах. Понимая, что они должны поговорить, мужчина медленно и осторожно подошел к Элизабет. Он подобрал ее меч и встал рядом. – Ты рассержена на меня, – заметил он, подав ее меч рукоятью вперед. – Нет, – быстро ответила она, не взглянув ни на него, ни на меч, а потом покачала головой. – Я имею в виду… да… может быть … аа, я даже не знаю, – раздраженно сказала она, ее ответ отразил ее смятение. Она глубоко вздохнула и обхватила руками голову. – Мне страшно, ужасно страшно… Торин, мы должны повернуть назад, – добавила девушка, в ее голосе не было ни капли убедительности. Он покачал головой. – Для этого уже слишком поздно, – твердо сказал он. Он не допустит того, чтобы его жизнь была продиктована книгой, чтобы каждый его шаг и решение было переопределено его литературным аналогом. Ночью в доме Беорна он вспомнил слова эльфийской ведьмы в Ривенделле, что он был одним из немногих в этом мире, кто мог выбрать свою судьбу, и это добавляло уверенности, что он поступает правильно. Успех или провал будет на его условиях. Элизабет подняла голову и обняла колени. Она снова взглянула на Лихолесье. Этим утром девушка была беспокойна, причем настолько, что ее дыхание было слишком прерывистым, но сейчас она выглядела уставшей и гораздо старше своего возраста. – Я понимаю, что ты чувствуешь, – сказал он тихо, нарушая тишину. – Вот просто… не надо, хорошо? – резко сказала она с внезапной агрессией в голосе. Она встала и повернулась к нему лицом. На ее лице была смесь раздражения и злобы, и он на автомате сделал шаг назад. Элизабет схватила свой меч, который он все еще держал. – Не надо мне этого дерьма, потому что ты ничего не знаешь по поводу того, как я чувствую себя сейчас. – Ты чувствуешь себя потерянной и напуганной, – спокойно сказал мужчина, немного приподняв бровь из-за ее тона и внимательно следя за мечом. – Ты чувствуешь будто все ускользает из-под твоего контроля. Она моргнула и опустила взгляд, и он понял, что угадал. После паузы она снова посмотрела на него укоризненно. – Я знаю, потому что я чувствовал то же самое, когда осознал, что я не буду контролировать ничего, если пойду дорогой, что ты запланировала, – продолжил Торин, пытаясь объяснить ей свою точку зрения. – Ты так сильно старалась не изменить ничего, но я не буду подчиняться книге, и теперь тебе тоже не нужно, – он замолчал на некоторое время. – Мы сами в силе предопределять свою судьбу, Элизабет, и мы увидим, что будет. – Сами предопределять свою судьбу, – повторила девушка шепотом, посмотрев вновь в сторону леса. По ее взгляду было понятно, что она озадачена бременем своих знаний. Мужчина заметил, что ее рука, держащая меч, слегка дрожала, как лист на ветру. – Возможно, ты прав, возможно, это как раз то, что нам нужно. Пока они молчали, он наблюдал, как на ее лице играют эмоции. Ее задумчивость перешла в смирение, а потом все эмоции и вовсе пропали. Это напрягало, он всегда мог читать ее эмоции по лицу, но сейчас он не мог понять, о чем она думает. И вдруг она издала смешок, который перерос в истерику. – Это странно, но сейчас, когда я думаю об этом… я чувствую… свободу. Он вопросительно на нее посмотрел, не ожидая такой реакции, а она лишь робко улыбнулась. Ее тело немного расслабилось. – Ну, не свободу, но… до сих пор все было моей виной, даже если учесть, что это все равно произошло бы, если бы меня здесь не было, вы обвиняли меня в том, что я не рассказывала вам, о событиях, – объяснила она. Торин было открыл рот, чтобы опровергнуть это, но потом вспомнил, что Фили обвинил его в том же самом. – Но сейчас… это страшно, потому что мы будем все делать вслепую, но зато стало меньше давления на меня, – она посмотрела на него из-под ресниц, ее взгляд был менее озадаченным. Видимо, она приняла его план. – Надеюсь, это не делает меня эгоисткой в ваших глазах, но если мы влипнем, это случится не потому, что я что-то, – она сделала глубокий вдох, – изменила или помешала чему-то. – Наши решения отныне только наши, – подвел итог он. Если они «влипнут», как она сказала, то тогда ответственность будет на нем. Он лидер этого отряда и сам решил взять ответственность на себя, чтобы не быть рабом у чужеземной сказки. – Именно, – она кивнула, а потом вздохнула и посмотрела себе под ноги. – Торин, на Карроке ты сказал, что думал, что у меня благие намерения, но я не знала, что делаю… Я… Я думаю, ты был прав… Я… – Ты никогда не была уверена в своих способностях, – закончил он, когда у нее не получилось подобрать слова, помня, что всему виной было отсутствие уверенности и сомнения, когда требовались прямые ответы. – Да, – согласилась она, затем она посмотрела на него пронзительным взглядом, который обнажал все спрятанные сомнения по поводу его плана. – А ты уверен, что это сработает? – У меня нет никаких гарантий, – честно ответил он, доверившись ей. Никто другой из отряда не знал о его сомнениях, думая, что он просто выбрал другой маршрут, не заботясь о последствиях, но Элизабет знала, что это не так. Она не только знала, но и спорила с ним. Каждое ее слово намекало о возможных трещинах и подводных камнях в его плане. Она уже хорошо его знала, чтобы понять, что, если он зациклился на чем-то, он не изменит своего решения. – Но я собираюсь идти до конца, до любого. – До любого конца… – повторила она c некой издевательской серьезностью, на ее лице была тень улыбки, хоть он и не мог понять, что забавного было в его словах. Уголки ее губ опустились, и она покачала головой. – Я понимаю, что ты хочешь, чтобы все было как можно лучше, но я надеюсь, что ты понимаешь, как много ты изменил… Возможно,ты нас всех сейчас спас, а возможно, всех убил и изменил судьбу Средиземья, – честно сказала она. – Я знаю, – согласился Торин, принимая ответственность за свои действия. Девушка кивнула и прикусила щеку, отчего ее губы надулись, она явно была довольна тем, что смогла объяснить ему, насколько все серьезно на самом деле. – Я просто надеюсь, что это сработает, – тихо сказала она, не смотря на него. После короткой паузы он заговорил: – Я знаю, что ты не одобряешь этот план, но я полагаю, что мы должны доверять благим намерениям друг друга, Элизабет, – сказал Торин, и она улыбнулась, соглашаясь с ним. Возможно, они и показывали это по-разному, но они оба хотели только лучшего для отряда. Торин подумал, когда и как Лиззи стала так важна для них? Когда она только присоединилась, ее любопытство и интерес к чужеземным наследиям сближало ее с отрядом, но она все равно была последним человеком в группе. Каким-то образом за последние недели она заняла важную роль в отряде, став той, к кому он приходил за советом. – Пойдем обратно в лагерь, – спустя какое-то время сказал он. – Торин, – позвала она его, когда он уже повернулся, чтобы уйти. Элизабет нервничала. Когда их взгляды встретились, она выпрямила спину. – Я знаю, что я не самый подходящий человек для этой миссии, мои знания были моим единственным качеством, – самокритично сказала она. – Но я хочу, чтобы ты знал, что я все равно буду стараться. Я подписала контракт и собираюсь соблюдать его. Эта миссия теперь и моя, и я дойду до конца, – закончила она серьезно, не отрывая своих глаз от его. Его губы разомкнулись, и он удивленно смотрел на девушку, не ожидав услышать такое. Ее слова были как клятва, связывая ее с отрядом даже больше, чем контракт. Он почувствовал восхищение в сторону этой странной молодой женщины, которая стояла перед ним. «Верность, честь и горячее сердце…» - подумал он, вспоминая, что он сказал Балину в самом начале. – Спасибо, Элизабет, – мягко ответил он, кивая головой. Она улыбнулась ему, и они пошли в сторону лагеря. Потом внезапно она засомневалась и взглянула на него. – А, черт с этим, – он услышал ее бормотание. Мужчина испугался, когда девушка резко кинулась на него и обняла, обвив руками его шею. Он застыл в шоке от ее действий. Ее лицо было рядом с его, он чувствовал, как ее волосы щекочут ему нос. Экзотический фруктовый аромат, который ассоциировался у него с Элизабет, витал вокруг. Он неловко стоял, не зная, обнять ли ее в ответ или нет. – Не важно, что произойдет, ты очень смелый, раз решил сделать это, рискнуть, – прошептала она ему на ухо, а затем отпрянула. – Я знаю, что мне бы не хватило смелости, и я правда, правда надеюсь, что это сработает, – добавила она с улыбкой на лице, ее руки все еще лежали на его плечах. Она слегка похлопала его по плечу и отошла, направившись в лагерь. Торин застыл: и опять Элизабет Дэрроу смогла удивить его.       Азог сидел на белом варге, его глаза внимательно смотрели на вход в лес, на начало Старой Лесной Дороги. Они искали следы гномов несколько дней, пытаясь найти, где орлы, эти птичьи отбросы, оставили их. Он повел свой истощенный отряд на восток к южным вратам в лес, понимая, что крысы Дурина скорее всего пойдут по этой дороге. Его глаза сузились, когда он увидел, как один из его разведчиков возвращается. Он отправил его дальше по лесной дороге после того, как все предыдущие попытки не увенчались успехом. – Гномы, хозяин… – сказал орк на черном наречии, когда подошел, – нет никаких следов, – разведчик сразу же склонил голову, ожидая наказания. Азог поднял голову, чтобы учуять что-нибудь в воздухе. Орлы бы ни за что не отвезли их к горе, они слишком горды для этого, значит, они идут пешком сейчас, и было только две дороги через лес. – Они, должно быть, пошли на север, – прорычал он самому себе. Он поднял когтистую руку над головой, указывая отряду готовиться к отбытию. Спустя несколько минут они пустились на своих варгах по равнинам на север.