Шелест листьев (Stirring the leaves)

«А то, что две последние буквы ее имени были двумя первыми буквами его имени, глупость, о которой он никогда не говорил ей, заставляло его верить, что они были связаны друг с другом». «На новой земле» Джумпа Лахири

      Когда утром Лиззи проснулась, яркий солнечный свет струился через высокие окна, падая на пол. Она впервые за долгое время спала так долго. Наконец-то ее не будили с первыми лучами солнца, чтобы собрать лагерь, и поэтому лежать в одеяле, словно в коконе, казалось ей роскошью. Поморгав несколько раз, отгоняя остатки сна, девушка встала и потянулась, выгнув спину и вытянув руки высоко над головой. Раны на спине немного запротестовали, но не так сильно как вчера. Она не чувствовала себя такой отдохнувшей уже давно. Высвободившись из спального мешка, Лиззи встала и осмотрелась. Все гномы всё еще спали, и она поняла, что она проснулась намного раньше, чем думала. Она посмотрела в сторону стола, ожидая увидеть там Торина, нависшего над картой. Стол был пустым, лишь догоревшая свеча стояла, напоминая ей о вчерашнем разговоре. Посмотрев на спящих гномов, она посчитала их и поняла, что Торина среди них не было, как впрочем и Гэндальфа. Большие двери были открыты, и никого за ними не было видно. Одна из серых собак, которых она видела вчера, подбежала к девушке, виляя хвостом. – Хей, привет, мальчик, – сказала Лиззи и присела на корточки, чтобы почесать за ушком пса. – Здесь есть, что покушать? Она, конечно, не ожидала никакого ответа на ее вопрос, но собака весело побежала куда-то, а потом остановилась, чтобы посмотреть, следует ли за ней девушка. Удивленная Лиззи пошла за собакой на кухню с большим столом. В конце комнаты стояла глиняная печь, а рядом стоял еще и открытый зажжённый очаг, где можно было вскипятить чайник или поставить большой котел. Стены были увешаны деревянными полками, заставленными овощами и фруктами, глиняными горшочками с медом и джемом, свежим хлебом, сыром и сливками. Под полками было несколько бочонков. Открыв их, в трех самых больших она обнаружила муку, овес и сахар, а в маленьком ее ожидало вознаграждение: как только она открыла крышку, ее накрыло ароматом кофейных зерен. Девушка буквально светилась от счастья. На секунду она задумалась и тотчас же поспешила в комнату, где все спали. Найдя самую большую кучу одеял, она наклонилась и прошептала: – Бомбур, Бомбур, проснись. Бомбур заворчал и перевернулся. – Доброе утро, девочка, – наконец, сказал он, зевая. – Пойдем, у меня для тебя сюрприз, – сказала Лиззи, улыбаясь. Она сомневалась сначала, стоит ли его будить, но она знала, насколько он ценит свою должность в отряде в качестве повара. Всегда, когда им удавалось добыть новую провизию, он старался приготовить лучшее, что было возможно из их скромных запасов. Большой гном начал ворчать по поводу того, что его так рано разбудили, пока пытался выбраться из кучи одеял. Но как только он увидел кладовую, его лицо озарилось, все следы сна пропали. Лиззи улыбнулась еще шире, понимая, что она приняла правильное решение, разбудив его. Гном начал изучать содержимое полок, перенося почти все на стол. – Жаль, что нет сосисок или бекона, – задумчиво сказал он. Собака, которая шла за ними в кладовую, зарычала. – Я уверена, что мы сможем обойтись, – успокаивающим тоном сказала Лиззи, гладя собаку. Бомбур, кажется, не заметил рычания и продолжал осматривать всё вокруг. – Мука, хлеб, джем… а есть яйца? – спросил он, оглядываясь. Собака залаяла, и Лиззи посмотрела на нее. – Ты знаешь, где яйца? – спросила она, зная, насколько умны животные Беорна. Собака залаяла в ответ и подтолкнула девушку в сторону двери. – Я сейчас приду, – сказала Бомбуру Лиззи, когда собака начала ее уводить из комнаты. Собака выбежала в освещенный ярким солнцем двор. Они обошли дом и пришли к нескольким низким сараям. Услышав кудахтанье, она поняла, что ее привели в курятник, рядом с которым был маленький огороженный дворик, где курицы клевали рассыпанное для них зерно. Новый друг девушки подбежал к курятнику и сунул туда морду. Лиззи открыла дверцу и увидела десятки яиц, лежащих в гнездах, некоторые из них еще были теплые. Девушка заулыбалась: она никогда не собирала свежие яйца, а покупала всегда их в магазине. Лиззи оттянула низ футболки, чтобы положить туда яйца. Взяв столько, сколько она могла унести, она отправилась обратно в дом, напевая песню из фильма «Богатые, молодые и красивые» про яйца на завтрак. Собака бежала рядом с ней. Пока она шла к передней части дома, она наткнулась на Торина, который пришел во двор дома. – О, доброе утро, – лучезарно поздоровалась девушка. – Мы с Бомбуром готовим завтрак. – Я вижу, – ответил он, его взгляд упал на ее немного оголенный живот из-за того, что она несла яйца. Девушка взглянула на него, обращая внимание на глубокие морщины на лбу. Прошлым вечером, когда они сидели за столом, освещаемые мерцающим светом свечи, она осознала, насколько старым он выглядит. Хоть он и оставался красивым, на его лице было множество морщин вокруг глаз и рта, а в волосах виднелись седые пряди. – Что ты делал? – с любопытством спросила она, заметив, что он возвращался в дом со стороны полей. – Пока хозяина дома не было, я проверил периметр, как только солнце встало, – коротко ответил он, переведя взгляд на ее лицо. – Я говорила тебе, мы здесь в безопасности, – девушка осуждающе посмотрела на него. Он сжал губы в ответ. Она заметила темные круги под глазами и его напряжение. – Ты спал? – взволнованно спросила девушка. Его молчания было достаточно. Наверняка, он всю ночь просидел над картой, несмотря на то, что она уверяла его, что с ними будет все хорошо (по большей части) на эльфийской тропе. Она вздохнула, когда поняла, что он не собирается отвечать. – Пойдем, поешь с нами. Как ты предпочитаешь готовить яйца? Он шел рядом, когда они вошли в дом. – Жареные, не вкрутую, и смотрите, чтобы желтки не разбились, – приказал он надменным тоном короля. Лиззи приподняла брови. – За такой высокомерный тон приготовишь себе сам, Ваше Высочество. Торин строго-строго посмотрел на нее, но не ответил. Несколько гномов стали просыпаться и помогать с завтраком. Ори, Фили и Кили несли к столу корзины с хлебом, горшки с горячей кашей, мёд и джем. За считанные минуты Бомбур накрыл на стол. Для Лиззи главным в этот момент был кофе, который она нашла. Хоть она и не считала себя кофеманом, но она не пила кофе с тех пор, как они покинули дом Бильбо несколько месяцев назад. С помощью пестика и ступки она яростно начала молоть зерна, пока они не превратились в порошок, который она высыпала в воду. Приготовив кофе, она решила порадовать отряд. Прошлым вечером она узнала, насколько мнение отряда разделилось по поводу ее принятия в клан Огнебородых. Молодые гномы, вроде Фили, Кили и Ори, особо не думали об этом, но против них были суровые Балин, Двалин и Дори. Что касается других, то Оин лишь выразил удивление после новости, Глоина она смогла расположить к себе, сказав, что его сын Гимли станет одним из самых известных и уважаемых гномов Средиземья, настолько известным, то даже люди из ее мира знают его имя; Нори также не дал понять, что думает по этому поводу, он будто сидел в стороне, слушая мнения всех остальных. Поэтому Лиззи не удивилась, что в ответ на предложенный кофе, Двалин лишь наградил ее испепеляющим взглядом перед уходом с кухни. К счастью, только Бофур заметил это. – Он скоро успокоится, – мягко сказал он, успокаивая ее. – Это Двалин, твердолобый верзила, – сказала Лиззи, посмотрев ему вслед. – Не думаю, что что-то может изменить его мнение. Бофур озадачено на нее посмотрел. – Иногда ты так странно говоришь. Лиззи поморщила нос, понимая, что по сравнению с гномами Средиземья она действительно говорила странно. Фили и Кили выучили уже от нее несколько фраз, но слышать от них в середине их речи иногда «чувак» и «круто» было ужасно смешно. – Ну, ты же понимаешь, что мы сейчас обо мне говорим? – Да, но мне показалось, что стоило об этом сказать снова, – сказал он ухмыляясь. Но потом он заметил, что ее взгляд снова переместился на дверь. Утешая, он положил ей ладонь на плечо. – Лучший способ общения с Двалином – это идти напролом, показать, что ты не боишься. – Легко сказать, – девушка поморщилась. – Кроме того, на твоей стороне Торин, это поможет, – добавил Бофур. Лиззи посмотрела на него удивленно. Был ли Торин на ее стороне? Он, конечно, против нее не высказывался, но и особо радостным не казался по поводу этой идеи. Она посмотрела на Торина, сидящего за столом немного в стороне от других, который ковырял вилкой шесть яиц на тарелке и ничего не ел. Она укусила себя за щеку и поставила не выпитый кофе. – Я скоро вернусь, – сказала она Бофуру и выбежала из дома, схватив сумку и меч. Лиззи нашла Двалина, сидящего на крыльце и точащего свое оружие. Совладав с собой, она подошла к нему и подождала, пока он не соизволил посмотреть на нее. Но когда он сделал это, в его взгляде легко читалось «проваливай». – Ты поможешь мне с обучением? – спросила она его, чтобы хоть как-то начать разговор. Ответом ей послужил презрительный взгляд. – Пожалуйста? – добавила она. Он встал и молча повел ее на траву подальше от дома. Они повторили уже выученные движения, а потом он поставил их в таком порядке, к которому она еще не привыкла. Он называл подряд разные номера и потом отказывался повторять их, говоря, что эти движения должны быть инстинктивными, и она не должна рассчитывать на то, что кто-то будет вот так стоять и выкрикивать номера. Она молча делала то, что он приказывал, стараясь изо всех сил и не споря. Они усиленно тренировались около получаса, и она до сих пор ничего не сказала ему, не зная, как начать. Солнце светило высоко, и было жарко. Пот струился по ее телу. Это не было похоже на тренировку, скорее больше походило на наказание. Когда он четырнадцатый раз сказал ей делать всё быстрее, ее буквально переклинило: – Я пытаюсь беречь спину, – она заставила себя произнести это спокойно. Их тренировка отразилась жгучей болью между ее лопаток, и Лиззи подозревала, что некоторые раны открылись снова. – Ты думаешь, орки или гоблины будут волноваться о твоей спине? – прорычал он в ответ, он явно был не впечатлен ею. – Они воспользуются каждой слабостью. – Я знаю, – сжав зубы, ответила Лиззи. – Но ты не думаешь, что они дольше будут заживать от такого напряжения? – Возможно, тебе стоило подумать прежде, чем вести нас в город гоблинов, – с некой горечью ответил Двалин. – Я знала, что с нами будет всё в порядке, – сказала она, чувствуя, что возвращался вчерашний конфликт. – Ты поставила нас всех под угрозу! – Я знала, что мы будем в порядке! – резко сказала она, перестав тренироваться и встав к нему лицом. Хоть Двалин и был сильнее, но хотя бы она могла смотреть ему в глаза, будучи одного с ним роста. – В порядке? Ты разве не видела сражение Торина с Азогом? – Конечно, видела, но… – У тебя есть сострадание, женщина? – прорычал он, его голос стал громче. – Он чуть не потерял свою жизнь! – Я пытаюсь спасти его жизнь, – крикнула она в ответ, не подумав. После чего последовало молчание. Лиззи открыла рот, в ужасе понимая, что она сказала лишнее. Двалин в удивлении смотрел на нее, их спор прекратился. – Я не должна была этого говорить, – прошептала она себе. – Торин умрет? – спросил Двалин серьезно, его голос был тихим от ужаса. – Черт, я не должна была этого говорить, – повторила она, уронив меч на землю и закрыв лицо руками. – И ты пытаешься спасти его… поэтому Гэндальф перенес тебя сюда? – догадался гном, все еще выглядя шокированным. – Я… типа того, – сказала она, опустив руки и сильно прикусив губу. Она уже решила, что собирается спасти Фили и Кили, как она и сказала Торину, но не была уверена, что сможет спасти и его самого. Дело было не только в Битве Пяти Воинств, но и в «золотой болезни». Помимо физических проблем, Торин в конце столкнулся еще и с психологическими: гордыня, жадность, высокомерие, – всё это погубило его. Могла ли она его спасти? Почувствовав кровь во рту, она поняла, что кусая губу, открыла заживающий порез. Проведя языком по ране, она встретилась взглядом с Двалином. – Возможно, понадобится помощь, – наконец сказала Лиззи. Стоящий перед ней гном глубоко дышал, не переварив еще то, что она случайно сказала. – Как? Как он… как это произойдет? – спросил он, и она впервые видела, чтобы такой человек как Двалин, запинался. Девушка покачала головой. – Я… я скажу тебе ближе к делу, пока что с ним всё будет хорошо, – сказала она. Двалин выглядел так, словно хотел поспорить, но в этот момент из дома вышли Фили и Кили, смеясь над чем-то. Гном закрыл рот и серьезно посмотрел на нее пронзительным взглядом. – Мы закончили на сегодня, – проворчал он и, подняв ее меч и отдав его, направился в дом. – Не говори ему, – крикнула девушка ему вслед. Двалин повернулся и посмотрел на нее. – Обещай, что не расскажешь ему. По его взгляду было видно, что задумался над ее словами. А потом кивнул и развернулся. Лиззи нервно выдохнула. Вкус крови все не покидал. Она несколько неловко положила меч в ножны и подобрала сумку, которую она взяла, намериваясь постирать одежду в реке. Гномы на крыльце проигнорировали ее уход. Где-то с краю лугов Беорна была небольшая река. Она чувствовала, что ходит по острию ножа. Она понятия не имела, что ей можно было говорить, а о чем лучше молчать, зная, что любая ее ошибка может сказаться на походе и изменить судьбу Средиземья. Да еще, когда Торин требует подробности, ей кажется, что всё становится сложнее и сложнее. Как же ранит это острие.       Понимая, что у него не получится поесть, Торин отставил тарелку с остывшей едой и вздохнул. Большинство отряда уже поели и пили чай или кофе на крыльце, но он не хотел присоединяться к ним. Прошлой ночью, он пошел спать почти сразу, как легли все остальные, но в итоге не спал, а потом просто встал и, сев снова за стол, принялся разглядывать карту под светом одной свечи. Незадолго до рассвета он услышал странное шарканье и рычание под дверью. Подумав, что это Беорн в обличии медведя, он встал и положил руку на рукоять меча, наблюдая и ожидая, не зная, стоит ли открыть дверь и встретиться с существом. Спустя несколько минут звуки прекратились, и всю оставшуюся ночь было тихо, не считая храпа. Предметом его озабоченности была идея, которая пришла ему в голову несколько часов назад, идея, которая до невозможности была рискованной. Далеко на севере, рядом с Серыми Горами, было небольшое поселение гномов – всё, что осталось от одного из семи королевств гномов. Серые Горы местами кишели гоблинами. Он иногда встречался с посланниками оттуда, и они подтвердили, что атаки и набеги гоблинов происходили там часто, настолько, что они иногда подумывали о том, чтобы покинуть эти места. Однако крепость в Серых Горах была расположена среди богатых минералами гор, отделяя ее от основной цепи гор. Крепость была глубоко в горе и была практически недоступной. Где-то в горе начинался приток Лесной реки Лихолесья, и, не считая главного входа, другим путем пройти в гору была пещера, через которую и плыла река, создавая водяные ворота. Если они пойдут на север, они смогут взять лодки и плыть на них по лесной реке, которая была достаточно глубокой и быстрой, что помогло бы им избежать пауков и заколдованного течения. Единственной проблемой этого плана (кроме того, что это был совсем не тот путь, по которому хотела бы пойти мисс Дэрроу) было то, что река все равно приблизит их к владениям эльфийского короля. Но он также заметил, что река раздваивалась около гор, где Трандуил устроил свое королевство. То есть была возможность, что они смогут свернуть в другое русло и проплыть незамеченными. Это было действительно рискованно, но точно было лучше, чем быть захваченными на эльфийской тропе. Таким образом, это было лучшее решение, что он мог придумать. Обходить лес с юга – долго, они пропустят день Дурина и не смогут попасть в Эребор. А обходить лес на севере было очень опасно: хоть и пока они держатся на расстоянии от Гундабада, они в безопасности, но эта дорога проходит рядом вересковой пустошью, где гнездились драконы. Однако он знал, что Гэндальфу его план не понравится, но он сам сказал, что скоро покинет их. Если он покинет их, пока они у Беорна или перед входом в Лихолесье, то Торин сможет повести всех на севере без ведома волшебника. И, видимо, чтобы продумать все до конца, ему необходимо узнать, когда именно покинет их волшебник. Решение принято. Он резко встал и пошел к двери. Он ожидал найти мисс Дэрроу на крыльце со всеми, но ее нигде не было видно. – Она пошла к реке, если тебя это интересует, – сказал Двалин, сидя в стороне от всех и чистя топор. Торин в любопытстве взглянул на своего друга. Он никогда не говорил об их советчике, за исключением, когда дело касалось тренировок. И явно был недоволен ее принятием в клан. Наравне с Торином Двалин был также недоволен ее дружескими отношениями с его племянниками, а теперь он говорит ему, где ее можно найти, хотя его даже не спросили. –Благодарю, – ответил он, кивая головой, а потом отправился в сторону полей, очерчивающих край владений Беорна. Мужчина быстро нашел небольшую речку, о которой говорил Двалин. Река наверняка была одним из многочисленных притоков Андуина. Она протекала посреди небольшой лужайки, заросшей клевером и ромашками, и была окружена деревьями. На ветках висело много разной мокрой одежды, принадлежавший девушке. Он обнаружил ее неподалеку. Она спала под солнцем, и на ней было лишь короткое платье, что она носила в Ривенделле. Оно было в точности цвета неба. Ее меч и сумка лежали рядом. Не желая будить ее по поводу волшебника, Торин сел рядом. По-хорошему ему следовало бы уйти и поговорить с ней позже, но он сказал себе, что ему стоит присмотреть за ней, и поэтому он остался.       Лиззи проснулась от ее случайного сна от звука точильного камня и металла, звука, который был знакомым и успокаивающим, так как его часто можно услышать в их лагере. После яростной стирки, она отмывала следы путешествия и их экскурсии в город гоблинов. Также она пыталась избавиться от эмоций, которые накатили на нее после разговора с Двалином. После чего она прилегла отдохнуть и, видимо, заснула. Она сощурила глаза от яркости августовского солнца и вдруг заметила Торина, сидящего недалеко на траве. Его взгляд был прикован к мечу. Она улыбнулась. – Вам не стоит бродить одной, – сказал он низким голосом, заметив, как она зашевелилась. Он не поднял глаз, все также сосредоточенно точил меч. Яркое солнце гораздо сильнее выделяло линии на его лице, чем свет свечи прошлой ночью. Она в любопытстве думала, сколько же ему лет, зная лишь, что должно быть больше сотни. Лиззи приподнялась, облокотившись на локти. – Мы во владениях Беорна, и я недалеко от дома, – ответила она, кивая в сторону дома. Торин проверил большим пальцем, насколько острое было лезвие. – Пока хозяин отсутствует, я не знаю, насколько эти земли защищены. – Ну, а я знаю, и я говорила уже тебе, здесь безопасно, – повторила она, чувствуя себя заевшей записью. Сев по-турецки, она сорвала несколько ромашек рядом. – Конечно, – его голос ничего не выражал. Кажется, он был недоволен остротой лезвия и поэтому продолжил точить меч. Движения были явно инстинктивными. Он наконец посмотрел на нее. – И все же тебе лучше оставаться с отрядом, Элизабет. На лице девушка появилась широкая улыбка. – Ты все же помнишь, что у меня есть имя. – Я могу вернуться к мисс Дэрроу, если так угоднее. – Элизабет нормально, – она слегка покачала головой. Она стала соединять ромашки в цепочку. Повисло молчание, а цепочка из цветов становилась все длиннее. Тишину нарушало лишь веселое пение птиц, звук точильного камня и шум реки позади. И вдруг Торин снова заговорил: – Знаешь, твое имя звучит по-гномьи. Девушка оторвалась от рассмотрения своей одежды, на которой кое-где еще осталась кровь, и взглянула на него. – Что? – Дэрроу, это похоже «дварроу», правильная форма множественного числа слова «гном», – объяснил он (прим.пер. - фамилия Darrow, мн.ч. Dwarrow), продолжая точить меч. – Настоящее название Мории - Дварроудельф, что означает залы гномов, или Кхазад-дум, Пропасть Гномов. – То есть моя фамилия означает «гномы»? – спросила она, ошарашенная тем, что поделился с ней Кхуздулом. Это было совсем не похоже на него. Также было странно, что он, судя по всему, пришел сюда просто поговорить и посидеть. После разговора у реки возле Каррока, она думала, не принудила ли она его дружить, заставив поделиться детскими историями. Но сейчас он пытался быть дружелюбным. – Верно, – тихо ответил он, а потом с интересом посмотрел на нее. – Твое имя в твоем мире означает что-нибудь? Лиззи широко улыбнулась. – Что смешного? – спросил Торин, его лицо несколько потемнело от ее яркой улыбки. – Да ничего, просто только что поняла кое-что, – ответила она, пытаясь сдерживать ухмылку, наверняка выглядя как сумасшедшая. – И что же это? – спросил он, теряя терпение. – Ну, ты спросил, что значит мое имя, – начала она объяснять. – Элизабет означает что-то скучное, вроде «клятва Бога» или «дар Божий», но Дэрроу… у меня шотландские корни, это страна к северу, где я живу, и на их древнем кельтском языке «Дэрроу», в общем, означает… – она засмеялась, качая головой. – Не могу поверить, что я только сейчас вспомнила. – Вспомнила что? Она еще шире улыбнулась, видя его раздражение. – Дэрроу означает… дуб, – сказала она и пристально наблюдала за его реакцией. Торин уставился на нее с широко открытыми глазами, которые казались светлее, чем чистое небо над ними. – Элизабет…Дуб? – повторил он, голос его был все еще удивленным. – Ага, Торин Дубощит, – подразнила она его с коварной ухмылкой на лице. И тут в первый раз, с тех пор, как они спаслись от троллей, она увидела его улыбку, которая была легкой и беззаботной, которая словно скрыла все годы с его лица. Но та исчезла почти сразу, как она ее увидела, и лицо мужчины снова потемнело. – Я больше не Торин Дубощит, – его голос был глубоким, глаза были прикованы к мечу. Девушка выглядела озадаченной, и он пояснил: – У меня больше нет щита. – Не глупи, это ничего не меняет, – она поморщилась. Торин молчал. – Это не меняет твою личность, не меняет то, что ты победил Бледного Орка какой-то палкой, – твердо сказала она, внимательно смотря на него. – Ты характеризуешься… непоколебимостью духа, отсутствие щита не меняет то, что ты герой. Он все также молчал, но его лицо стало задумчивым после ее слов. – Знаешь, я всегда воспринимала это как метафору, – легко сказала она, возвращаясь к плетению. Это заставило мужчину посмотреть на нее. – Метафора, – повторил он, его голос звучал до жути нейтрально. – Когда у тебя появился этот щит, он был единственной твоей защитой, теперь у тебя есть отряд - он тебе больше не нужен, – объяснила она, решив не говорить, что символизм этой потери ей пришел на ум только тогда, когда она посмотрела фильм во второй раз – в первый она ревела. Как странно было жить теперь в истории, которую она всегда так любила. – В реальности нет никаких метафор, Элизабет, – Торин покачал головой. – Несмотря на то, во что вы верите, это реальная жизнь, а не история. – Разве не все ли мы становимся историями в конце? – сказала она, добавляя еще цветов в цепь. – Я просто в твоем случае понимаю всё немного более буквально. – У меня есть вопрос касаемо этой вашей истории, – сказал после недолгой паузы. И Лиззи внезапно заподозрила, что весь их разговор шел к этому, он все-таки не мог просто так прийти сюда и приятно поговорить. – Я же сказала, что не расскажу больше ничего про Лихолесье, – нахмурившись, сказала она. – Я не собираюсь спрашивать о нем, – быстро ответил мужчина, хотя в голосе все же можно было различить раздражение. – Я хочу знать, когда Гэндальф покинет нас. – О, – она посчитала, что это безобидный вопрос. – У входа в лес. – Он не войдет с нами туда? – его голос звучал настойчиво, а глаза смотрели пристально. Лиззи покачала головой, удивившись его вопросу. От этого движения ее волосы упали на глаза. А резинку потеряла в городе гоблинов, и скоро она начнет ворчать по поводу того, что они ей мешают. Торин затих, задумавшись. – Это всё? – спросила она, соединяя цепочку из цветов в кольцо. – Да, – ответил он. Молчание быстро стало неловким. Торин смотрел куда-то на север, щурясь из-за солнца, выражение на его лице было задумчивым. Лиззи не знала, что сказать, как начать снова разговор, когда он был так поглощен своими мыслями. Поэтому она решила оставить его наедине с ними. – Так… ну, я думаю, я пойду помогу Бомбуру с обедом, – сказала она с фальшивым воодушевлением. Гном промолчал. Девушка не знала, как объяснить то, что она сделала дальше. Она наклонилась и надела ему на голову венок из ромашек, даже не заметив, как он вздрогнул. А потом встала и подобрала меч и сумку, оставив одежду сушиться. – Увидимся, – сказала она, повернув голову, когда стала уходить. Так и оставив короля сидеть на траве с короной из цветов.       Торин не шевелился, похожий на оленя, который почувствовал приближение хищника. Он даже предположить никогда не мог, что будет когда-нибудь в жизни так ошеломлен, как когда она надела на него венок. Он не был так шокирован даже, когда она ему отдала ключ от Эребора прошлым утром. «О махал, эта девчонка не перестает удивлять меня» , – подумал он, коснувшись цветов на голове. В культуре гномов цветы считались великим подарком, гораздо более важным, чем золото и драгоценности. Живя в горах, часто было очень сложно найти свежие цветы, поэтому их ценили. И они считались признаком ухаживания. С учетом того, что женщин-гномов было мало, это было в порядке вещей, когда за женщиной ухаживало несколько мужчин, пока она выберет мужа. Подарок в виде цветов часто расценивался символом расположения женщины, знаком, что она предпочитала кого-то среди остальных. «Она видит меня… кавалером?» , – с неким ужасом подумал он. Он никогда в своей жизни не думал о женитьбе, он вообще решил никогда не жениться. У него были Фили и Кили в качестве наследников, к тому же Даин. Кроме того, если уж и ухаживать за ней, то это должен быть Фили или Кили, несмотря на их утверждения, что они видят ее как сестру. Нет, это глупо, подумал он с неким облегчением, снимая венок с головы осторожно, чтобы не порвать. Она была из другого мира и не понимала их обычаи. Наверняка, она понятия не имела, что она сделала, подарив ему цветы. Не желая идти за ней, он положил меч в ножны и стал ходить вокруг владений Беорна. Его мысли были о ней и о дороге, по которой они пойдут. По-прежнему не было ни следа хозяина, не считая следов медведя на мягкой земле. Он обошел все вокруг дважды, и время уже было после полудня, когда он вернулся к дому. Он увидел Оина и Глоина, которые тащили стол из дома, чтобы поставить его на крыльце, Бомбур все упрашивал Бильбо и мисс Дэрроу - Элизабет – сразу поправил себя мужчина, помочь с ужином. Из дома шел божественный аромат. Их ужин был оживленным, несмотря на его мысли и отсутствие Гэндальфа и Беорна. Фили и Кили нашли много бочонков с медовухой в сарае, так что разговоры и смех были громкими. Торин же молча сидел в главе стола. Свечи почти сгорели, когда вечер медленно стал подкрадываться, а мотыльки стали летать вокруг. Многие съели по две-три порции, когда принесли десерт: сладкие пироги с пряностями, медовые соты и маленькие свежевыпеченные булочки. Их застолье было веселым, и они даже не заметили, ни как темнота зловеще нависла над садом Беорна, пока они ели и пили, ни как небо стало темно-алым, когда солнце медленно садилось за Мглистыми Горами.