Безмолвный

И вот я опять сижу в маленькой камере, оставленный наедине со своими воспоминаниями, мыслями и... Страхами. Ужасы, таящиеся в темноте, всегда меня пугали. К тому же, они далеко не беспочвенны: каждый раз, когда я выхожу из заточения, на моем теле остается множество цветастых отметин, которые и не собираются проходить. Остальные говорят, что это — следствие от той дряни, которую нам ежедневно вкалывают. Я не знаю. Да и плевать, если честно. Сейчас меня заботит только то, что я опять остался один, опять остался в опустошающей страхами темноте. Где-то за стенами камеры слышатся крики, полные боли и отчаянья. Помню, когда мне поставили метку определения, я тоже кричал. Все кричат. В тот самый день, когда ты решаешься присоединиться к одному из кланов: Слепых или Безмолвных, ты проходишь обряд посвящения. Тебе в кровь вводят странную субстанцию, а на губах или глазах, все зависит от того, какой путь ты избрал, с помощью ножа ставят страшные метки-кресты. Многие выбирают Безмолвных, даже не подозревая, что быть им намного хуже... Я слышу шорох в углу камеры, который отвлекает меня от воспоминаний. Сердце бешено колотится, пытаясь вырваться за пределы сжавшейся от страха грудной клетки, ладони потеют, а я пытаюсь отодвинуться как можно дальше от неизвестной мне твари. Хочу кричать. Орать так, чтобы содрать глотку, докричаться до тех бездушных тварей, что меня сюда посадили. Но я Безмолвный. Они что-то сделали с моими связками, а потому единственное, что мне дозволенно — это шевелить губами, словно выброшенная на берег рыба. Я сижу в пустой камере, оставленный наедине со своими страхами. И это — моя ежедневная тренировка, которая должна избавить меня от них. Ведь все считают, что это мой глюк. «Это не глюк, малыш», — слышу я четкий голос в своей голове. А затем понимаю, что это конец. Конец истории, которую я даже не понял. Я хочу кричать. Но вместо этого лишь шепчу истрескавшимися губами старую молитву. Я не могу кричать. Я Безмолвный.