На одном дыхании

      Когда я увидел свою жену на полу в огромной луже крови, мне самому чуть не стало плохо. Но я должен держать себя в руках. Сделав несколько раз вдох-выдох, я нагнулся к Кончите и начал мерить пульс. Он почти не прослушивался. Я в панике достал из кармана брюк свой сотовый и быстро набрал номер скорой. Пока в трубке шли гудки я начал перебинтовывать запястья супруги полотенцами, которые висели на вешалке. И вот, в телефонной трубке послушался женский голос. - Скорая, я вас слушаю! - А вы всегда так долго не берёте трубку? – спросил я это, почти крича в трубку. - Мужчина, не кричите! Что у вас случилось? - Моя жена порезала вены, она без сознания и пульс практически не прослушивается. Прошу, приезжайте скорее. Назвав адрес, я положил трубку и не знал, что делать. Я сел на колени перед практически трупом и молил лишь об одном: только бы скорая успела. Прошло десять минут и в дверь позвонили. Я тут же бросился открывать её. Ещё через семь минут, я сидел в машине скорой помощи, держа руку Кончиты. Врач что-то там суетился, вводя в капельницу какие-то лекарства, а я держал руку своей любимой и смотрел на её очень бледную кожу и почти синие губы. - Доктор, вы её спасёте? – спросил я. - Она потеряла слишком много крови, это делает положение очень серьёзным. - Ну, вы её спасёте? Правда? - Мы сделаем всё, что в наших силах! Мы уже в больнице. Кончиту увезли в операционную, а я уже полтора часа сижу в коридоре и не знаю, что с ней. И вот, наконец-то, вышел доктор. Я подбегаю к нему и спрашиваю: - Ну как она? Как моя жена? - Она потеряла очень много крови долго лежала без сознания. Мы перелили ей кровь. Теперь она спит после наркоза, и спать она будет ещё долго. - Когда я могу её увидеть? - Не сегодня. Идите домой, отдохните, выспитесь, а завтра приходите. Я не мог быть один, поэтому поехал к Тамаре. Она была нашей близкой подругой и поэтому приняла меня с радостью. - Господи, Жак! Что с тобой? На тебя лица нет! Ты плачешь? Да что случилось? Не молчи! – Тамара расспрашивала меня. - Кончита пыталась покончить жизнь самоубийством. Её полтора часа спасали, – и я зарыдал , как маленький ребёнок. Тамара налила мне выпить и сказала: " Пей! Залпом! " Я послушался и выпил. Потом выпил ещё два стакана, и лишь тогда продолжил. - Кончита сейчас спит и очнётся только завтра. Грэтта? Наша девочка, наша бедная девочка в коме. Я не понимаю, за что? Почему страдает наш ребёнок? Что она сделала? Ей всего лишь пол годика… - Так, сегодня ночуешь у меня! – сказала Тамара, - Я тебя в таком состоянии никуда не отпущу. А завтра поедем вместе в больницу. - Спасибо, Томочка! - А сейчас поешь и ложись спать, - скомандовала она, протягивая мне тарелку с макаронами.       Всю ночь я не мог сомкнуть глаз, думая как же там моя любимая. Утром мы рано встали с Тамарой. Она заставила меня позавтракать и мы поехали в больницу. Я сразу же отправился в палату к Кончите, а Тамара осталась разговаривать с врачом. Я тихо открыл дверь и зашёл внутрь. Кончита всё ещё спала. Я подошёл, поцеловал её и взял за руку. Прошло двадцать минут, а она до сих пор не просыпалась. Тогда я начал гладить её руку и при этом говорил, как сильно я её люблю. - Жак? – она еле слышно прошептала. - Я здесь, любимая. Наконец-то ты пришла в себя! – я не мог сдержать улыбки. - Где я? Зачем ты меня спас? – ей явно было больно говорить, и я позвал врача. - Сейчас ей нужно больше отдыхать. Не больше пяти минут, - строго посмотрел на меня доктор и вышел. - Кончита, родная! Как же я рад, что ты жива! Ты нас всех очень напугала. - Как Грэтта? – спросила она и когда услышала, что нет никаких изменений, заплакала.

***

      Прошла неделя, Кончиту выписали и она вновь продолжила выступать, но уже не сбегала посреди концерта. Так она выступила ещё шесть раз, а на седьмой рухнула на сцену, прямо посреди песни. Врач сказал, что это от переутомления и недосыпания. После этого случая я запретил ей выступать. Теперь мы ездили вместе к Грэтте в больницу, навещали её. Она всё ещё находилась в коме. И ездили по монастырям, ставили свечки и молились о том, чтобы наша малышка поправилась. Так продолжалось месяц. Этот длинный, долгий месяц, но в одно прекрасное утро нам позвонил врач и сообщил, что наша дочь вышла из комы, и теперь можно делать химиотерапию.