Мои старые знакомые

Я решила перенести дополнительную историю в основной фанф, просто так мне будет удобнее;) Школьная жизнь была на редкость однообразна и скучна. Экзамены, контрольные, унылые лица учеников и учителей. И Бекки, сидя за партой в кабинете и глядя в окно, думала о том, как же медленно идёт время. Ведь целый час тригонометрии можно было сравнить разве что лишь с сидением на бочке с порохом. Весь класс зевал, кто-то спал, а кто-то занимался своими делами, а девушка смотрела в раскрытое окно и вдыхала теплый весенний воздух. Некогда серый и унылый пейзаж за окном теперь как-будто оживился и стал ярким — с появлением первой зелени на деревьях. Пришла весна. «А вместе с ней и грипп, авитаминоз и романтика…» — первые два пункта Бекки воспринимала нормально, но последнее вызывала лишь негодование, когда под окнами ходили обнимающиеся парочки, посылая друг другу свои флюиды, скромные улыбочки и блеск в глазах. -Как же это раздражает, — ворчала, словно старая бабка, Катрин, посматривая в сторону целующейся неподалеку парочки.— Совсем стыд растеряли, ироды. Выставление своей личной жизни всем напоказ—извращение. В обеденный перерыв на школьном дворе было много народу, включая туеву хучу влюблённых. Трое друзей сидели за пластмассовым столиком, наслаждаясь тёплой погодой. -Хоть ты и ворчишь, как девяностолетняя старуха, я с тобой согласен. — Алекс лишь уныло покачал головой в знак согласия, откусывая большой кусок от яблока. У него тоже не было всего этого весеннего бреда в голове, а вдобавок ко всему вчера Уэстли позвонила ему и сказала, что им лучше остаться друзьями. Снова, чёрт побери! Бекки же спокойно попивала сок из коробочки, опустив подбородок на левую руку, задумавшись о чём-то своём и смотря в сторону, до весенней романтики ей дела не было абсолютно. Но всё же вечером, придя домой и заперевшись на балкончике, Бекки достала из рюкзака шоколадку-лучшее лекарство от всех проблем и переживаний, грузивших её по непонятной причине с наступлением тёплого времени года. Этой чёртовой весны. Мёрфи раздраженно считала проходящие под ней парочки, и пока не посчитала около двадцати, не успокоилась. «Почему же это так сильно меня бесит?!» Она напряженно вздохнула, шаркая кедами о паркет, проходя в гостиную. А в голове всплывает образ мутанта с голубой повязкой: «А ведь мечтать не вредно… Хотя… Не важно!» С раздражением захлопывает балконную дверцу и закрывает вид за окном тёмными шторами, стараясь не думать о нём. А доктор Кельвин вновь был по уши в работе в своей лаборатории.

***

Последние два года пролетели незаметно. По крайней мере для Бекки. Снова наступила весна, и ей исполнилось восемнадцать, а значит-скоро выпускной. Экзамены она и её компания сдали с лёгкостью, теперь главная проблема, в какой университет поступать? Бекки всегда хотела пойти по стопам своего отца и стать учёной, она и сейчас этого хотела, но… Она сама не знала, почему нет, но чувствовала, что лучше бы ей выбрать нечто другое. Решение пришло неожиданно. Просто как-то раз она вместе с Катрин гуляли в парке, где проходили съёмки новостей какого-то канала с телевидения. Да и чем им ещё заниматься, если они втроём состояли в кружке журналистики? В голове будто что-то щёлкнуло. Катрин эта идея понравилась сразу и она, прыгая от радости, помчалась к Алу сообщать столь радостную новость. Оказалось, что и Алекс решил пойти учиться на оператора. И родители её друзей не были против. А вот доктор Кельвин отреагировал на подобную новость весьма и весьма неоднозначно: сначала разинул рот, потом побледнел, затем закатил истерику по поводу того, что дочь должна во всём следовать примеру отца и так далее. Бекки тогда лишь громко хлопнула дверью своей спальни, крикнув что-то о том, что он её совсем не понимает. Это была их первая и единственная серьёзная ссора. На следующий день Мёрфи старший, виновато пошаркивая тапочками по паркету, вошёл в кухню, предлагая дочери перемирие и говоря, что даёт согласие на её поступление в университет. Бекки на это лишь радостно засмеялась, готовя завтрак. Во время вручения дипломов один из родителей, пришедших порадоваться за своих детей, мужчина в очках маячил над головами окружающих с видеокамерой, радостными воплями вроде «Бекки, солнышко, я так тобой горжусь! Я так счастлив!» и плакатом «Бекки лучше всех!» в свободной руке. Сама же девушка, находясь в большой капле, опустила шляпу выпускника так, чтобы не было видно её лица и пыталась спрятаться за спиной директора, вручающего ей диплом об окончании школы.

***

Её спросили, а почему она курит? Вопрос задала Катрин, сидя рядом с ней в аудитории на скучной лекции, и Бекки вдруг вспомнилось: «Это просто невозможно!» — пронеслась мысль в голове у девушки, пока она смотрела на экран своего мобильника. Ребята ведь не могли просто так взять и бросить её, но то, что номер с которого ей сейчас звонили был заблокирован, говорил об обратном. Пальцы тряслись, набирая номер вновь и вновь, но бесполезно. И как раз в тот момент, когда девушка была на грани истерики, на балкон вышло накрашенное и размалёванное ОНО. Джинджер Буш, звезда школы, первая красавица, гордость всех учителей, на данный момент пьяная в стельку. Идеально прямые, теперь чёрного цвета, волосы были слегка растрёпанны, ярко-розовый блеск почти смылся, и без того короткая кожаная юбочка задралась, показывая излишне-худенькие ноги, а сама девушка покачивалась на своих туфельках на шпильке, которые  напоминали Мёрфи ходули. Лицо Бекки перекосила так, будто она съела нечто кислое. -Буш, свали к чертям, и без тебя тошно. — шатенка развернулась и оперевшись о балконные перила, вдохнула прохладный ночной воздух. Голова раскалывалась, не хотелось ничего. -Ну~у… Мё~ёрфи… так не интересно!— надула губы черноволосая, пропищав наигранно обиженным голоском, — Тебе сегодня шестнадцать исполнилось, радоваться нужно! Уууиии! … Ёпт! — в порыве веселья, Джинджер решила покрутиться вокруг своей оси, но вот не рассчитала чуточку и пролила шампанское из бокала, который держала в руках, на пол -Разве можно радоваться тому, что становишься старее? — отозвалась Бекки, даже не смотря на свою одноклассницу и вспоминая, какому индивидууму пришло в голову пригласить эту шалаву к ней на праздник? Но вышеупомянутая персона не обратила внимания на её настроение и, пьяно хихикнув, приобняла девушку за плечи. -Не стоит так расстраиваться, все там будем... — недвусмысленно кивнув вверх, неожиданно умно изрекла Джинджер. Бекки не отреагировала, явно думая о чём-то своём. Первой красавице школы это очень не понравилось. Да как смеет она, эта козявка, игнорировать ЕЁ?! Как бы привлечь её внимание? -Ну и чего такого у тебя случилось, что ты не обращаешь внимания на МЕНЯ? -Не твоё дело! — огрызнулась шатенка, дернув плечами, потом будто бы сдалась, склонив голову. — Ты не поймёшь. -Может и не пойму, — согласилась Джинджер, пожав плечами, доставая из кармана кофточки пачку сигарет с зажигалкой и с наслаждением затягиваясь спросила. — Хочешь сигаретку? Она сказала это просто ради шутки. Ведь всегда-такая-правильная-умница-ученица-Мёрфи никогда не согласится на подобное, эта дурочка даже в собственный день рождения отказалась от спиртного. Но та лишь подняла на неё глаза и слабо, но уверенно, кивнула. От подобного действия Буш закашлялась и решила переспросить: -… Кха… Уверенна…? — снова утвердительный кивок. Зажигалка вновь чиркает в темноте, и Бекки делает то, о чём даже никогда не думала — берёт сигарету из рук своего школьного врага и впервые в своей жизни закуривает. Обводит фильтр сигареты языком, пробуя на вкус. Ощущения странные и непонятные, ровно как и привкус. Девушка уже хочет выплюнуть непонятную гадость, как Джинджер дает совет, выбрасывая свою докуренную сигаретку. -Так ты вдохни, чего сосёшь её, как леденец? — и Бекки затянулась так глубоко, как только могла. Горло тут же начало будто бы разрывать, начал мучить кашель такой силы, что никотиновая дрянь вылетает из зубов и упав на напольную плитку, затухает. Начинается головокружение, будто бы она выпила слишком много алкоголя. Послышался издевательский смех брюнетки, усевшейся на перилах и наблюдавшая за тем, как корчится её одноклассница. -Это было забавно. — снова смешок. Мёрфи вытирает рот рукавом, выпрямляет спину и выхватывает из рук Буш пачку с зажигалкой, чиркая ей снова и снова, пока не получилось. Делая всё новые затяжки и вдыхая дым, Бекки чувствовала, что остальные проблемы медленно отходят на задний план. В груди поселилась долгожданная пустота, а во рту появилось ощущение горечи. -Да так, дура была. — отмахнулась от вопроса Бекки, вынырнув из воспоминаний и, опустив голову на сложенные руки, отвернувшись от подруги. Она никогда не скажет ей правду.

***

Джинджер Мёрфи появилась в их доме неожиданно. Просто однажды на паре Бекки пришло смс от отца, чтобы она как можно быстрее перезвонила ему. А позвонив, девушка решила, что лучше ей вернуться домой и уже там обсудить проблему. А в квартире уже ждала она, маленькая, нескладная и будто запуганная. Тогда Джинджер было лишь двенадцать лет, в то время самой Бекки недавно исполнилось двадцать один. -А солнышко, ты уже дома...— доктор Кельвин, как всегда беззаботно и добро улыбаясь своей дочери, вышел из кухни с двумя чашками чая, одну из которых протянул девочке, та дрожащими руками приняла её и поставила на колени. — Я заварю ещё чайку… -Лучше объясни мне, в чём весь сыр-бор? Почему Джинджер тут и где тётя Виктория? — Бекки, немного грубо оборвав отца на полуслове, поставила сумочку на диван и сама села рядом со своей двоюродной сестрой, которая являлась родной и единственной дочерью её тёти, той самой, из-за которой у Бекки который год периодически выползает «Ушастая проблема». «А ведь с того дня я её так и не видела…» — подумалось девушке. -Да, конечно. Понимаешь, моя сестра пропала без вести несколько лет назад, по непонятным причинам нам ничего не сообщили, а Джинджер попала в детский дом. Я случайно заметил её, когда проезжал мимо интерната.— доктор Кельвин поправил вечно сползающие с носа очки и перевёл взгляд на свою племянницу. Он явно что-то недоговаривал. -И решил взять её к нам, верно? — закончила его мысль Мёрфи младшая. Её отец лишь кивнул. — Так в чём проблема? Удочери её и всё. Где-то здесь был подвох. Ребекка чувствовала это. -Ну… я подумал, что лучше бы это сделала ты. Вот оно что. На недоумённый взгляд своей дочери доктор поспешил объяснить: -Просто ты ведь уже совершеннолетняя, тебе могут её доверить, а я уже немолод, мало ли что может со мной случиться… Бекки тогда показалось, что он знал что-то, чего не могла знать она и согласилась. Если отец не считает нужным рассказать ей всю правду, то это его дело. Вот так вот Джинджер стала жить с ними, но она не оказалась той тихой и милой девочкой, которой показалась Бекки тогда. Это был малолетний смерч, сметающий всё на своём пути. Она пропускала школу, сбегая с уроков, потом продала свой компьютер, чтобы на следующий день притащить гитару. В четырнадцать лет она покрасила свои светло-русые волосы в кислотно-малиновый, правда, позже краска подмылась, и волосы стали розовыми. В пятнадцать она проколола губу и бровь, начала гулять с парнями. Это очень расстраивало доктора Кельвина, он даже пытался водить свою приёмную внучку к психологу, но к сожалению это помогло избавиться лишь от странного пирсинга. А Бекки это, казалось бы, не волновало вовсе. Девушка не понимала, с чего это она должна таскаться с ней, словно хвостик, лишь бы та прекратила так себя вести, она ей не мать в конце концов. Девушки вообще никогда не ладили, постоянно ссорясь из-за всяких мелочей, вроде очереди в ванную или чашки для чая. Зачинщиком этих споров почти всегда была Джинджер. Розововолосую раздражала Бекки, её поведение, её характер, внешность, а в особенности её отношение к собственному отцу. Они ведь были самыми родными друг другу люди, но при этом почти не общались! Они не сидели утром вместе на кухне, завтракая и разговаривая, предпочитая заниматься каждый своими делами. Они даже виделись раз в несколько дней, то доктор Кельвин пропадал в своей лаборатории, то Бекки пропадала сначала в университете, потом на работе. В этом Ребекка пошла в своего отца. У них в семье не было той любви и тепла, что было у Джинджер с её матерью, и ей было непривычно первое время. И чем дольше она жила в семейке Мёрфи, тем больше ей казалось, что Бекки ненавидит доктора Кельвина. Так она думала. До поры до времени. 19 сентября 2013 года Кельвин Мёрфи был найден мёртвым в собственном кабинете. Его голову отрезали от тела бензопилой, причиной смерти была большая кровопотеря из-за этого. Его дочь Ребекка и её приёмная дочь Джинджер, ничуть не обеспокоившись его отсутствием за завтраком ушли из дома по своим делам. Тело обнаружила домработница, пришедшая, как всегда, убираться в квартире. Окна и двери были заперты, а с прошлого вечера доктор не покидал собственного кабинета, погрузившись в работу. Никаких посторонних отпечатков не было найдено, поэтому главными подозреваемыми были его дочь и племянница, но обе на момент его смерти были на учёбе. Так что полиция сочла это самоубийством. -Вы можете представить себе, чтобы человек сам отрезал себе голову?! КАК?! СКАЖИТЕ МНЕ, КАК?! — кричала тогда Ребекка на весь полицейский участок, сдерживаемая двумя полицейскими. У девушки была истерика, она рыдала, металась и кричала на любого, кто пытался с ней заговорить, потом у неё случился обморок. Итог — нервный срыв. Но пролежала она в больнице на удивление недолго. Однако Джинджер часто приходила к ней, поддерживала как могла. Её двоюродная двадцатитрёхлетняя сестра тогда казалась ей маленькой девочкой, девочкой, потерявшей всё. После этого отношения между девушками изменились, они подружились и стали практически неразлучными. Словно настоящая семья. Когда Бекки выписали, жизнь у них пошла более или менее своим чередом. Насколько это было возможно.